— Охотнее всего я бы вообще больше не возвращался в Шайеннскую долину, — пробормотал счастливый Глен.

Они сидели на лужайке в парке Трумэна. Вокруг играли дети, несколько собак ошалело носились по газону, и студенты изнывали под ярким солнцем над толстыми учебниками, занимаясь зубрежкой к предстоящим экзаменам.

Джасти лежала, вытянувшись на спине, прикрывая рукой лицо от ослепительного света.

— Они тебя будут ждать, — вяло возразила она. Из-за жары и ленивого настроения мысли текли замедленно. — Вероятно, твоя мама уже беспокоится, что тебя еще нет дома.

— Ну и что? — В отличие от Джасти, Глен чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и готовым пуститься в любую авантюру. — Я годами ничего не знал, кроме работы, поэтому могу позволить себе короткий отпуск. — Он повернулся, склонился над Джасти и чмокнул ее в голое плечо. — Медовый месяц, — выдохнул он, как влюбленный подросток. — В конечном счете, мне надо кое-что наверстать. Если исходить из этого, мы должны были бы в ближайшие десять лет вообще не вылезать из постели. Так что пусть Кенни радуется, если я завтра утром снова ступлю на родной порог. Получится, что я прогулял всего два дня. А ведь имею право на десятилетнее отсутствие.

— Хвастун! — Джасти убрала руку с лица и подмигнула Глену. — Здорово ты все преувеличиваешь.

— С тобой я и в самом деле способен на такие подвиги, — заверил Глен. — Ты нашла тот потерянный ключик, который подходит к моему замку. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Ты просто чудо, — нежно прошептал Глен. — Чудо на двух прелестных ногах, с самой очаровательной мордашкой, какую я когда-либо видел, ртом, который так и просится, чтобы я его целовал, и двумя прекрасными, круглыми, упругими…

— Тсс, мистер Обервуд. Вы переходите все границы приличия. — Джасти подняла голову и проворно закрыла ему рот крепким поцелуем, от которого он еще сильнее воспламенился.

— Я считаю, что моя идея жениться на тебе не такая уж нелепая и странная, — шепнул он ей прямо в ухо, вплотную прижавшись телом к бедру Джасти, чтобы продемонстрировать силу ее магического воздействия. — Что ты об этом думаешь? Хотела бы ты стать миссис… минутку… миссис Отэм Джастис Глен Обервуд?

Джасти вздрогнула. Ей вдруг ясно привиделось, как она, в белом кружевном свадебном платье, перелезает через подоконник.

А что, если Джек до сих пор ждет ее?

Но Глен — это не Джек. Если бы довелось, он искал бы ее по всему свету. Эта мысль ужаснула Джасти.

«ПОКА СМЕРТЬ ВАС НЕ РАЗЛУЧИТ!»

Эта старинная брачная формула сигнальными огнями полыхнула перед ее мысленным взором и подействовала так, что в этот момент девушке показалось, будто солнечный свет стал тусклым.

— Давай не будем с этим спешить, — торопливо попросила Джасти и высвободилась из рук Глена. — Я бы не хотела так, сломя голову… я имею в виду… Ну да, все произошло слишком быстро. Видишь ли, мне надо сначала прийти в себя.

Лицо Глена окаменело.

— О'кей, я понял. — Он взял трость, лежавшую около него на траве, и не спеша поднялся. — Ты боишься связать себя. Любовь для тебя означает вот что: то с одним, то с другим, и главное — не брать на себя никакой ответственности. Но вечно так продолжаться не может.

Джасти тоже вскочила.

— Какого черта, Глен, тебе сразу надо все так усложнять? — взорвалась она. — Послушай, ты мне нравишься. Нравишься по-настоящему. Но я не собираюсь после одной-единственной ночи связывать с тобой всю свою жизнь. Дай нам время. Если ты и через полгода будешь думать так же, тогда можно рискнуть. Но сейчас предоставь нам возможность сначала как следует узнать друг друга.

— «Нравишься»! — Голос Глена совсем сел от злости и разочарования. — Значит, говоришь, я тебе «нравлюсь». Спасибо тебе, огромное спасибо, Джасти. Знаешь ли, нравиться может собака или канарейка. Но в постель ложатся с человеком, которого любят. По крайней мере, так должно быть. Раз тебе не удается выговорить слово «любовь», когда речь идет о наших отношениях, мне ясно, в чем дело. — Он резко развернулся, вонзив трость в мягкую землю газона. — Тебе просто захотелось немного поиграть. Наверное, это забавно — водить за нос такого идиота, как я? Так знай, Джасти, я не позволю делать из меня дурака. Поэтому нам лучше уже сегодня вернуться в Шайенн.

Джасти стояла как громом пораженная. Неужели ей нельзя было попросить время для размышлений? С Джеком она чуть не угодила в тесную ловушку безмятежно-скучной деревенской жизни с женским клубом и кружком по рукоделию. Что же теперь — обречь себя на подобную судьбу только ради того, чтобы не обидеть Глена?

А если через пару месяцев она ему надоест? Они окажутся прикованными друг к другу всего лишь из-за какого-то короткого слова и кольца, которое станет давить, как оковы. Нет, вместо того чтобы очертя голову бросаться в брак, нужно основательно проверить свои чувства.

— Глен! — крикнула Джасти на всю лужайку. Она быстро подхватила свою сумочку и побежала за Гленом, который стремительно уходил. — Глен, ну подожди! Я не это имела в виду!

— Вот как? И что же ты имела в виду? — Он выглядел совсем не склонным к перемирию.

— Я имела в виду, что мы должны проверить себя. Посмотри, сколько вокруг несчастливых браков. Вспомни хотя бы о своем брате Майкле, у них ведь тоже все пошло наперекосяк. Да, к Эдвине нелегко привыкнуть, но, видимо, оба когда-то поторопились. Иначе с ними этого бы не произошло и…

— Чушь! — с гневом возразил Глен. — Майкл требовался Эдвине лишь в роли кормильца. С ее стороны о любви и речи не было, я ему об этом говорил еще до помолвки.

— Глен, ну пожалуйста, ты мне действительно нра…

— Плевать я на это хотел! — Он ускорил шаг, что явно давалось ему с трудом, так как больной ноге были неособенно по вкусу подобные перегрузки.

— Глен! — Джасти чувствовала, как закипают слезы. — О, Глен, не требуй от меня всего сразу. Ты хочешь проглотить меня со всеми потрохами.

Он остановился так неожиданно, что Джасти не успела вовремя притормозить и натолкнулась на него.

— Да, ты права, — сказал он очень серьезно. — Я хочу все или ничего. Ты, Джасти, нужна мне целиком или не нужна вовсе. Меня не устраивает мотивчик: «Ты мне нравишься, ты мне очень симпатичен». Или ты сейчас, не сходя с места, скажешь «да», или между нами все кончено.

Настроение Джасти резко изменилось. Печаль обернулась злостью.

— Так и быть, кончено, — выпалила она, топнув ногой, как в детстве, когда сердилась. — Я не позволю принуждать себя к тому, что, по моему твердому убеждению, является отъявленной глупостью. Не хочу я выходить за тебя замуж, Глен Обервуд, и не буду этого делать, даже если ты останешься единственным мужчиной на всем белом свете.

С этими словами она круто развернулась и помчалась прочь с такой скоростью, что гравий летел во все стороны из-под ее ног.

Глен тоже повернулся и медленно пошел, опустив плечи.


Эдвина испытывала уколы ревности при мысли о том, что ее деверь Глен проводит время в Гринсполе вместе с Джастис Колбери. Один из ковбоев, ездивших с Гленом на ярмарку, Скотт Веллингтон, по возвращении на ферму доложил, что Глен собирается отдохнуть там еще два-три дня.

Отдыхать с этой бродяжкой, ха! Эдвина кусала губы от злобы. По тому, как на данный момент обстояли дела, было похоже, что малышка намерена здесь основательно закрепиться. И где, в таком случае, очутится Эдвина Обервуд?

Посещение дорогого французского ресторана оказалось совершенно ошибочной инвестицией, пустой тратой средств. Правда, Линус Харбэри восседал за своим постоянным столиком у окна и ел традиционный фирменный салат, но рядом с ним щебетала юная блондиночка ангельского вида, как минимум лет на пятнадцать моложе Эдвины, и Линус изображал из себя пылкого влюбленного.

Здесь ей не оставили ни единого шанса. «Что же мне теперь делать», — спрашивала она себя.

— Эдвина! — Голос Уондлер оторвал молодую женщину от мрачных размышлений. Она подняла голову и сердито сверкнула глазами на помешавшую ей Лори.

— Ты не могла постучать?

Лори недоуменно пожала плечами.

— Ты ведь сидишь в гостиной, — терпеливо объяснила она. — Кроме того, я трижды звала тебя, не повышая голоса. Когда в следующий раз ты размечтаешься о своих прежних любовниках, будь добра, повесь на себя табличку «Прошу не беспокоить!». Или иди в свою комнату!

— Эй, послушай-ка! — взвилась Эдвина. — Да вы что, с ума тут все посходили? Это еще что такое? Я запрещаю…

— Сосед Хэмфри ждет тебя в холле, — прервала Лори ее вопли и вышла из комнаты.

— Проводи его сюда! — крикнула ей вслед Эдвина, но, поскольку не была уверена, слышала ли ее Лори, отправилась собственной персоной в холл, чтобы встретить Хэмфри.

Он топтался перед огромным, больше натуральной величины, портретом Джорджа Обервуда, основателя фермы, и с мнимым интересом изучал тонкие мазки кисти художника.

По правде говоря, Хэмфри разбирался в искусстве не лучше, чем свинья в апельсинах, но ему было скучно, да к тому же он чувствовал себя весьма нелепо в своем черном воскресном костюме.

— Хэмфри! — Голосок подошедшей Эдвины звучал мягко, как бархат, и нежно, как шелк. — Я так рада тебя видеть! Как у тебя дела, хорошо?

— Не лучше и не хуже, чем несколько дней назад, — пробурчал он, сняв с головы шляпу и отвесив учтивый поклон, который, безусловно, доставил бы удовольствие его матери.

Эдвина подавила смешок и направилась в гостиную, в «салон», как она привыкла называть ее.

Хэмфри расселся на широкой софе, которая красовалась посреди комнаты. Розы на низком столике перед ним испускали сладковатый аромат, а старинные напольные часы тикали так громко, что для Хэмфри осталось загадкой, каким образом можно было изо дня в день выносить это тиканье. Но он постарался изобразить на лице любезность и скрыть недовольство натянутой улыбкой.

— Что тебя к нам привело? — осведомилась Эдвина, устроившись напротив него в объемистом кресле.

Хэмфри дернулся и попытался пристроить куда-нибудь руки, чтобы они ему не мешали.

— У меня есть… э-э-э… один вопрос. Пожалуйста… — Он наклонился вперед и принялся крутить вазу на столике. — У меня есть к тебе предложение, — выдавил наконец Хэмфри. — Ты уже несколько лет одна, я еще никогда не был женат что, если нам объединиться?

В первый момент Эдвина подумала, что Хэмфри шутит, но потом поняла, что он говорит вполне серьезно.

— Я женщина с определенными запросами, — холодно ответила она.

Именно от этого предостерегала его мать, хоть и в не столь выдержанной форме.

— Ты хочешь притащить мне в дом эту ленивую стерву? — вскинулась миссис Керр, когда сын представил ей на утверждение свои брачные планы. — Ведь она падает в обморок, если ей приходится поднять пакетик с купленной косметикой. Что ты собираешься делать с такой женщиной на ферме?

— Согласен, — заявил тогда Хэмфри, блестя глазами. — Она ни на что не годится, ма, это я осознаю, но зато чертовски хорошо выглядит, умеет себя вести, знает, как нужно есть устриц, и понимает, что хотели изобразить современные художники на своих картинах и что означают эти их дурацкие круги и линии. И потом мне самое время жениться. Большинство женщин моего возраста либо давно замужем, либо страшны, как смертный грех. Нет, я хочу, возвращаясь после работы домой, иметь около себя что-то красивое.

— Да, а кто будет стряпать, стирать, убираться, заботиться о персонале? — спросила Августа Керр.

— У нас достаточно прислуги. — Хэмфри не видел тут никакой проблемы. — В конце концов, я же тебя не спрашиваю, какой прок от твоего пуделя, если не считать того, что ты гоняешься рысью у него на поводу, исполняя все собачьи капризы и прихоти.

— Раз так, обзаводись этой фарфоровой безделушкой, — съязвила Августа и обиженно скрылась в своей комнате.

Этим, в сущности, Хэмфри сейчас и занимался.

— Я знаю, — ответил он уже несколько увереннее. — В конечном счете, мы ведь знакомы не один год. Для меня не новость, что ты с большими претензиями и не слишком любишь деревенскую жизнь. Если ты не намереваешься сама себя содержать, тебе, видимо, придется смириться и остаться здесь. Я, по крайней мере, могу предложить тебе привычный комфорт.

— А с какой стати это пришло тебе в голову? — по-деловому осведомилась Эдвина. Предложение начало ее интересовать.

— Через два месяца я отпраздную свое сорокапятилетие, — объяснил Хэмфри. — Моя ферма, так же как и «Дикий цветок», принадлежит к числу самых благополучных, современных сельскохозяйственных предприятий округа. Кому я ее передам, когда настанет время уходить на покой? Кто будет возделывать землю и продолжать мое дело? Мне необходим наследник, и ты должна мне его подарить.