Лейла Мичем - Дикий цветок

Когда священник объявил их мужем и женой, робко, словно опасался, что его могут ударить, и сказал, что теперь жених может поцеловать невесту, Сайлас слегка коснулся губами онемевшей щеки Джессики.

Лишь Джереми придал торжеству легкий налет праздничности, когда обнял новобрачную за плечи и, улыбнувшись, сказал, целуя ее в щеку:

– Теперь очередь шафера.

– Ладно, дело с концом, – с облегчением вздохнул Карсон, поглаживая живот. – А теперь перейдем к пуншу и торту.

– Я хочу пригласить Типпи, – сказала Джессика.

Девушка отвернулась от Сайласа с таким видом, словно представление окончено, а она готовится к следующей пьесе.

Юнис бросила на дочь раздраженный взгляд.

– Джесси…

– Хотел бы я и сам увидеть эту Типпи. Много о ней слышал, – подал голос Сайлас, радуясь тому, что появилась возможность чем-то отвлечься, прежде чем он и Джереми отправятся в обратный путь.

Джессика бросила на мужа колючий взгляд.

– Как вы знаете, Типпи поедет вместе со мной в Техас, – заявила она, – но в качестве моей подруги, а не служанки, и уж точно не рабыни. Понятно?

Сначала Сайлас не понял, но потом догадался: эта Типпи, которую Джессика так любит, теперь является его собственностью. Все, что принадлежало Джессике, теперь принадлежит ему. Таковы условия брачного контракта. Джессика может рычать, словно тигрица, но у нее нет зубов, чтобы его укусить. Однако он будет снисходителен. Мужчина слегка кивнул головой:

– Как пожелаете.

Юнис, обращаясь к слуге, стоявшему у чайного столика, приказала:

– Позови сюда Типпи.

Впоследствии, когда Сайлас и Джереми рука об руку покидали место катастрофы, друг бросил на новобрачного задумчивый взгляд и спросил:

– Не желаешь напиться?

– Не поможет.

– Она хорошая девушка, Сайлас.

– Я пока этого не заметил.

– Время – лучший лекарь, – утешил его Джереми.

Приехав в Квинскраун, Сайлас приказал Лазарю привести Джошуа. Желая смягчить сыну удар от расставания с Летти, он позволил мальчику почаще находиться под присмотром бабушки и дяди, но теперь ему захотелось пообщаться с ребенком.

– Он у мистера Морриса, сэр.

– Лазарь, я хочу видеть сына. Приведи его ко мне.

– Хорошо, мистер Сайлас.

Усевшись у огня, мужчина погрузился в мрачные думы, ожидая, когда приведут сына. Он принялся вспоминать события дня. Единственным светлым эпизодом во всем этом было появление маленькой, странной служанки, которую все звали Типпи. Было в ней что-то неземное, не из этого мира. Такой широкой улыбки и ярко сверкающих глаз Сайлас никогда прежде не видел. От негритянки исходил внутренний свет, погасить который было бы большим преступлением. Сайласу стало ясно, что Джессика и Типпи ближе друг к другу, чем рука к рукояти пистолета, которую сжимает. Мужчина не знал, что и думать по поводу такой дружбы между белой девушкой и негритянкой, но вмешиваться в их отношения не собирался. Хорошо, что в Техас Джессика едет с подругой. Несмотря на малый рост и хрупкое сложение, Типпи производила впечатление выносливого человека. Джессике будет легче переносить тяготы пути, если рядом с ней окажется кто-то близкий. Привыкшая к комфорту, его жена понятия не имеет, что ожидает ее впереди. Надо будет еще раз с ней встретиться и все объяснить.

Сайлас глянул на золотой ободок на своем пальце. Встретиться… Он чувствовал себя женатым на Джессике Виндхем не в большей степени, чем на пустой кровати. Впрочем, пустая кровать и стала его уделом. Летти рассказывала ему, что во многих странах мира жених и невеста впервые видят друг друга только в день бракосочетания. Таковы уж особенности брака, о котором договариваются не будущие супруги, а их родители. Подобного рода традиции казались ему странными, если не варварскими. Никогда прежде он и помыслить не мог, что доведется взять себе в жены едва знакомую девушку, которая к тому же настроена по отношению к нему крайне враждебно, ибо считает воплощением всего того, что противоречит ее взглядам. Искренне ли Джессика поддерживает аболиционизм, стремящийся лишить ее того привилегированного положения в обществе, которое она занимает, или ее поведение обусловлено бунтом против отца? Джереми считал, что эти отец и дочь любят друг друга, но, подобно шипам и розам на одном кусте, находятся в состоянии вечного конфликта.

Сайласу от беззубых укусов Джессики больно не было, но как она поладит с Джошуа? Как его сын отреагирует на нее?

Звуки шажков приблизились к двери. Маленькая ручка толчком отворила ее.

– Папа…

Сайлас протянул руки навстречу сыну. Его грудь переполняли любовь и необходимость быть любимым.

– Иди сюда, Джошуа. Садись папе на колени. Ты уже давно не сидел так со мной.

– Тебе тоже грустно, папа? – залезая отцу на колени, спросил сын.

– Да, Джошуа. Мне очень грустно, – ответил Сайлас, прижимаясь подбородком к макушке сына.

Он уже и так принес мальчику много горя. Проявит ли он такую степень эгоизма, что лишит Джошуа дома и любящих его людей и отправит вместе с мачехой в неведомые земли? Вот только если он решит оставить сына в Квинскрауне до тех пор, пока в Техасе все не устроится, то может потерять его навсегда. Джошуа теперь в том возрасте, когда ребенок особенно впечатлителен и подвержен постороннему влиянию. Отношения между сыном и отцом складываются сейчас или не складываются никогда. Сайлас прекрасно помнил тот период времени с четырех до восьми лет, когда ему казалось, что он – не более чем тень в уголке глаза Бенджамина Толивера. Шанс полюбить друг друга был навсегда утрачен. Он не совершит подобного рода ошибки по отношению к Джошуа. А еще следует подумать о Джессике. Как малыш сможет воспринимать его жену, если сейчас не вычеркнуть из его памяти образ Летти?

Впрочем, все терзавшие Сайласа вопросы сводились к одному, но очень важному: не ошибся ли он, выбрав для своего сына блестящее будущее (в котором его собственный отец ему отказал), не посчитавшись при этом с той огромной ценой, которую пришлось заплатить?

Только время способно дать ему вразумительный ответ.

Что-то не давало Джереми покоя. Сайлас умел читать, что лежит на душе у друга, так же легко, как находил нужную цитату в замусоленной от многократного прочтения любимой книге. Джереми был единственным из всей своей семьи, кто унаследовал черты древнегреческого бога. Летти прозвала его Гелиосом. Обычно это правильное, словно вышедшее из-под резца античного ваятеля лицо светилось безоблачностью ясного неба, но сегодня на нем явно собрались грозовые тучи.

– Что стряслось, Джереми? – спросил Сайлас, провожая друга в свою комнату наверху.

Ужин уже закончился, время, обычно отводимое на чтение, тоже. Слуги удалились на свою половину дома.

Сайлас молился, чтобы его друг не решил все бросить и отправиться в Техас воевать за революцию. Недавно Джереми уже намекал о возникшем у него желании ринуться в бой.

– Калеб Мартин справится с задачей не хуже меня. Вы сорганизуетесь и поведете обоз в Техас, а я перехвачу вас у Красной реки, – предложил тогда Сайласу приятель.

Дед Джереми шестьдесят лет назад сражался за американскую революцию. Пока он был жив, никому в доме не позволялось забывать о причинах, приведших к войне с Англией. Менталитет гражданина, обладающего определенными правами в силу рождения, угнездился в Уориках куда прочнее, чем в Толиверах, в глубине души до сих пор вздыхающих о роялистском прошлом страны. Джереми бушевал от праведного гнева на мексиканское правительство, которое в одностороннем порядке обложило техасских колонистов налогами, а теперь принимает, по своему же усмотрению, законы, ущемляющие интересы техасцев. А для их претворения в жизнь посылает войска.

– Я должен отправиться на помощь техасцам, – заявил он Сайласу. – Это не только их война, но и наша.

Тому понадобилось все отпущенное ему Богом красноречие, чтобы убедить друга в том, что на данный момент техасцы смогут обойтись и без его меткой руки. Многие, кто присоединился к их обозу, рассчитывают на храбрость, холодную голову и острый ум Уорика. То же, кстати, касалось и Сайласа. Люди шли к нему, потому что верили в него. Скандал, вызванный его свадьбой с Джессикой, несколько подпортил его репутацию, но люди по-прежнему продолжали считать Сайласа Толивера и Джереми Уорика теми, кто сумеет благополучно довести их до Техаса. Вера эта разрушится, если Джереми заменит Калеб Мартин, сильный, суровый мужчина, способности которого, однако, еще ни разу не проверялись в настоящем деле. К тому же он не обладал теми сведениями, которые Сайлас и Джереми собирали и изучали в течение целого года. Что случится, если Сайлас окажется не в состоянии вести обоз?

Джереми тогда заверил, что в общем-то не слишком серьезно рассматривал Калеба в качестве полноценной замены, но теперь, когда до отправления в путь оставалось всего ничего, Сайлас заволновался, что друга вновь начали донимать прежние мысли.

– Извини за неурочный визит, но час назад прискакал Томагавк. Вести – хуже некуда.

Томагавк Лейси, индеец крик, чьи соплеменники жили в Джорджии, был одним из двух следопытов, нанятых Джереми для того, чтобы приносить последние вести из Техаса. Когда один возвращался, другой отправлялся в путь. Таким образом будущие руководители переселенцев имели достаточно сведений о последних изменениях в ситуации и грозящих им опасностях.

– Слушаю тебя, – сказал Сайлас, вводя друга к себе.

На его письменном столе была разложена новая карта, первая топографическая карта Техаса, составленная неким Гейлом Борденом, топографом из колонии Стивена Ф. Остина.

– Войска Санта-Анны развернулись вдоль Рио-Гранде, – сказал Джереми, ткнув пальцем в ленточку на карте, служившую границей между Техасом и собственно Мексикой. – Томагавк говорит, что солдат – несколько тысяч, если не больше. Там за рекой видно было сотни фургонов, возов, мулов и лошадей. Жуткое зрелище, должно быть. Томагавк говорит, что солдаты переправятся через реку в нескольких местах и через неделю будут на техасском берегу Рио-Гранде. Санта-Анна самолично командует войсками. Он переправится через реку со своим батальоном у городка Лоредо. Это на юге. Санта-Анна намеревается подавить мятеж в Техасе, как он уже сделал это в других сепаратистски настроенных штатах Мексики.

Сайлас почувствовал бегущий по коже холодок. Он понял, что подразумевает Джереми, говоря о подавлении мятежей в «сепаратистски настроенных штатах». Санта-Анна не собирается выказывать милосердия по отношению к самонадеянным колонистам из США, как он не проявил жалости, подавляя восстания в других мексиканских штатах, возмутившихся узурпацией власти и объявивших президента диктатором. По дороге в Техас Санта-Анна и его войска прошли огненным смерчем ужаса по не покорившимся его власти штатам, сжигая деревни, убивая домашний скот, насилуя женщин и без всякой пощады вырезая не только бунтовщиков, но и их семьи. Ничтожная горстка выживших принесла техасцам страшные вести о массовой резне и зверствах, которые ждут их, когда генерал Антонио Лопес де Санта-Анна во главе мексиканской армии переберется через Рио-Гранде.

Сайлас тотчас же подумал о Джошуа и Джессике.

– Он что, пленных вообще не берет? Ни женщин, ни детей?

– Так говорят. Всех вооруженных и членов их семей рассматривают в качестве не заслуживающих пощады бандитов.

– Сучий сын! Я бы подвесил его за одно место и поджарил на медленном огне, – произнес Сайлас, прекрасно понимая, сколь бесплодны его угрозы.

Подчиняясь фамильной толиверовской привычке, мужчина взъерошил волосы.

– Так что же нам делать? Идти против течения или отступить? Мы уже развернулись по полной, Джереми. Фургоны уже нагружены. Если мы подождем, даже всего месяц, то потеряем попутный ветер.

Джереми ухмыльнулся.

– Ты подражаешь языку Шекспира не лучше, чем Моррис – Библии. – Его тон производил отрезвляющее впечатление. – Потеряем мы попутный ветер или нет, а рисковать жизнью Джошуа и… жены ты согласен?

– Знаешь… Я уже давно обдумываю возможность отправиться в Техас по другому маршруту, и последние новости свидетельствуют о том, что так и следует поступить, – произнес Сайлас, двигая карту поближе к Джереми.

Когда-то они встречались за столиком, зарезервированным ими в «Диком гусе», в деревеньке Виллоушир, где за кувшинчиком эля обсуждали свои планы и изучали карты. С тех же пор, как самой обсуждаемой темой в таверне стал недостойный поступок Сайласа, друзья начали встречаться либо в библиотеке в доме Уориков, либо у Сайласа в Квинскрауне. Последнее место особым удобством не отличалось, поскольку Елизавета и Моррис знали о цели их встреч.

– Предлагаю спуститься к Новому Орлеану и попасть в Техас, переправившись через реку Сабин, – говорил Сайлас. – Конечно, так мы делаем крюк, но в тех местах нам легче будет переплыть Миссисипи. Цены на водный транспорт там ниже, речных судов больше, чем в Шрив-тауне на севере, куда мы первоначально собирались. В Новом Орлеане полным-полно паромов и плоскодонных барж. Многие в тех краях занимаются перевозками по реке. – Сайлас ткнул пальцем в карту. – Мы переправимся через реку Сабин здесь, в устье, затем попадем в дельту Миссисипи, оттуда направимся на север через сосновые леса. Вот здесь мы срежем путь и, свернув на запад, дойдем до наших земель. Если же мы переправимся там, где намеревались первоначально, – его палец указал на место на карте дальше к северу, – то имеем все шансы натолкнуться на войска Санта-Анны. Мексиканцы движутся на восточные территории. Там расположены самые большие поселения.