В своем нескончаемом и напряженном размышлении о важности праздничного настроения я умудряюсь заблудиться еще больше. Вопреки распространенному мнению, в фонариках нет ничего потрясающего, ну, кроме того, что они могут быть классным украшением для импровизированных вечеринок. Я продолжаю разглагольствовать еще пару секунд, прежде чем осознаю как же здесь все-таки жутко, и очееень тихо. Так что я сдаюсь и присаживаюсь. Прямо на домик скунса. Великолепная и, естественно, недовольная зверюга высовывает свою задницу как раз вовремя для того, чтобы полностью пропитать своим отвратным спреем мою лодыжку.

— О, святые… — меня начинает тошнить, и я прикрываю нос рукавом толстовки. — Ты негодяй! Внимание, внимание: эта полосатая лесная тварь — ЖОПА! О, Господи, да у тебя там нескончаемый запас что ли?!

Скунс восхищается своей работой долю секунды, а затем пускается наутек. Я лишь трясу кулаком ему вслед. А что еще я могу поделать? Не могу же я возиться с местной озлобленной живностью, мне нужно найти Талли, снова. Дневной лес сильно отличается от леса глухой ночью, а когда я слышу хриплое карканье вороны, то начинаю жалеть о своем решении побродить по месту, несомненно, напоминающему съемочную площадку фильма «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света». Но я придерживаюсь скалы, чтобы всегда знать, где находятся край, и следовать недалеко от него.

Наконец, среди деревьев появляется белый крест, и я мчусь к нему. Земля по-прежнему мягкая, после того как я раскапывала ее в прошлый раз, и я делаю это снова. Расхищение могил — конечно, не работа моей мечты, но я чертовски в ней преуспела. Не то, чтобы кому-то следует об этом знать. Ну уж нет. Никогда!

— Привет, Талли, — тихо говорю я. — Я вернулась.

Маленький розовый сверточек такой грязный. Я стряхиваю с него землю и вытаскиваю хвойные иголки. Талли смотрит на меня своими пустыми глазами. Они были бы голубыми, поскольку у Джека — голубые, так же как и у Софии, правда у нее они скорее синие. Готова поспорить, они были бы ошеломляющими, напоминающими лазурит или океан в летний день. Малышка была бы прекрасна: с волосами Софии, ростом и лицом Джека. Я улыбаюсь и разворачиваю сверток, затем беру браслет с ее именем.

— Ничего, если я возьму его с собой?

Кивнув лежащей неподвижно Талли, я забираю браслет. Серебро мерцает в лунном свете. Я заворачиваю сверток и закапываю его обратно, надеясь, что в последний раз.

— Я буду тебя навещать, — говорю я. — И принесу тебе игрушку, ладно? Я знаю, где достать хорошие игрушки.

— Эй! Сюда!

Чей-то голос раздается в ночи, и лес наполняется шорохом вновь прибывших. Тяжелые и мощные шаги сотрясают землю. Их много. Много потенциальных серийных убийц, готовых отрубить мне голову пожарным топором. Или это родители Эйвери. В любом случае, я влипла. Ныряю за гниющее бревно и затаиваю дыхание. Я едва могу их услышать; они на приличном расстоянии, но достаточно близко.

— Что-нибудь нашел?

— Нет, сэр. Вы уверены, что это именно то место?

— Конечно. У меня надежный источник. Продолжай искать. Нам нужны доказательства.

Доказательства? Мое безрассудное изумительное любопытство берет надо мной верх, и я выглядываю из-за бревна. Мужчина в безупречном твидовом костюме стоит рядом с двумя парнями в одинаковых темных костюмах. Мужчина в твиде невероятно высокий и широкоплечий. Его волосы ослепительно белые, и он источает ауру старого-седовласого-возглавляющего-парня, благодаря чему у меня мгновенно возникает к нему неприязнь. Это точно не отец Эйвери, я видела его на дне открытых дверей. Он, конечно, богат, но не настолько, как этот чувак — часы «Ролекс», итальянские кожаные ботинки. Плюс, любой, кто ошивается в компании двух парней в костюмах, которые выполняют все его приказы, достаточно богат, чтобы нажить кучу врагов.

— Сэр, если вы не возражаете, то я задам вопрос: действительно ли Джек Хантер стоит всех этих усилий? Он же просто школьник, — спрашивает один из костюмов. Твид-парень вздыхает.

— Да. Он учится в школе, но ему осталось всего четыре месяца до поступления в университет. Это лишь вопрос времени, когда гарвардская разведка разнюхает его гениальность, и я намерен завербовать его до них. Я не позволю Арамону забрать его у меня. Он слишком умен, слишком безжалостен и слишком прекрасен. Он будущее моей компании. А теперь, возвращайтесь к поиску. Тело должно быть где-то здесь. Ищите плохо закопанную могилу, шесть на два фута.

Тело. Они говорят не о теле Талли. Им нужно тело взрослого. Откуда они знают про ту ночь? Почему они так уверены, что оно похоронено именно здесь? И кто является источником Твид-парня?

Я шевелю ногой, поскольку ее свело, и это последнее, что я когда-либо сделаю. Теоретически. В альтернативной реальности, где у них есть оружие. Но у них его нет. Все, что у них есть — уши. Что немного проблематично.

— Какого дьявола это было? — поднимает голову один из костюмов.

— Олень? — предполагает другой.

— Здесь нет оленей, — говорит Твид-парень. — Морияма, проверь там.

Костюм начинает двигаться в мою сторону, сутулясь и сжав кулаки. Сказать, что я не хочу быть пойманной этими ребятами, все равно, что сказать: гореть — это слегка дискомфортно. Мое сердце бешено стучит, и в ушах звучит только его биение. Я хватаю камень и швыряю его влево. Костюм на мгновение замирает, затем двигается в сторону шума, а я медленно двигаюсь вокруг бревна в противоположном направлении.

А потом что-то пушистое пробегает по моей ноге и, не в силах сдержать свой сказочный голос, я визжу. Или исполняю оперу. Не могу быть уверена, потому что все мгновенно превращается в хаос: я бегу, кто-то бежит за мной, Твид-парень кричит, и чья-то рука хватает меня за волосы, я резко останавливаюсь и приседаю, а он пролетает над моей головой вниз с холма, с прядью моих восхитительных волос в руке.

— Спасибо за пробежку, какашка! — кричу я. Мое злорадство длится недолго, поскольку другой костюм догоняет и хватает меня за талию, прижав мои руки к бокам.

— Пошел нафиг! Отпусти меня, немедленно! — шиплю я.

— Думаю, я не сделаю этого, принцесса. — Он изо всех сил пытается сдержать мои брыкания. Я изменяю голос, делая его ласковым:

— Пожалуйста, отпустите меня. Ваши будущие дети будут вам чрезвычайно благодарны.

— Что?

Я пользуюсь моментом его замешательства и бью пяткой ему в пах. Он испускает сдавленный стон и падает, я же вырываюсь и удираю вниз по склону. Моя машина находится недалеко от этой тропы. Воздух жжет, словно холодное пламя, проникая внутрь. Мои ноги хотят рухнуть и больше никогда не работать. Это не страх. Хорошо, есть немного страха, где-то процентов пятнадцать. Шестьдесят процентов — это восторг, от того какой классный из меня вышел ниндзя, а оставшиеся двадцать пять процентов — это разум, кричащий мне, чтобы я сообщила Джеку об этих засранцах. Лично. Мы переписывались некоторое время назад, и я сказала какую-то глупую чушь о Талли, но он, похоже, не разозлился. Надеюсь, моя удача задержится подольше. Надеюсь, мой глупый, новоиспеченный, дурацкий страх по отношению к нему хоть немного умолкнет.

Наконец, тропа сменяется парковкой, и я забираюсь в свой лаймово-зеленый «Фольксваген Жук». Не подведи меня, малышка. Она кашляет и чихает, когда заводится, я пугливо озираюсь назад на тропу.

— Ну же, давай! Сейчас не самое лучшее время, чтобы пердеть! Выбери другое время! Например, ну, знаешь, не когда я убегаю, спасая собственную жизнь, от таинственных бандитов в костюмах за тысячу долларов, да к тому же слегка чокнутых!

Двигатель ревет, возвращаясь к жизни, и я делаю величайший разворот в Огайо. Что говорит о многом, ведь здесь каждый водит так, словно только что получил права и отмечает это с шестью банками пива.

* * *

Я съезжаю на обочину только когда между мной и озером Галонага десять миль и четырнадцать «Макдональдсов» на выбор. Они меня никогда не найдут. Ну, только если они не видели мою машину на парковке и теперь не ищут ее, что вполне вероятно. Я подумываю о полуночной покраске авто. Может быть, я просто могла бы, даже не знаю, выкупать ее в крови своих врагов? Это реально быстро и машина станет красного цвета. Хотя, у Эйвери не хватит крови, да и мне, вроде как, немного ее жаль, а помимо нее единственные люди, которых я действительно ненавижу — это те, что гонятся за мной, а они не вариант, потому что они гонятся за мной и…

— Вы хотите кетчуп?

Я поднимаю взгляд, кассир вручает мне мой заказ картофеля фри. Только картофель фри. Целый пакет картофеля фри.

— Кетчуп — это великая иллюзия. Только когда вы поливаете картофель фри соусом барбекю, вы познаете истину и свободу, — критикую я.

Он выглядит соответственно просветленным. Я направляюсь к ближайшему, наименее жирному, столику и поглощаю свою добычу. Когда мой урчащий желудок слегка успокоился, я пишу сообщение Джеку.

«Мне нужно с тобой поговорить. Лично. Прямо сейчас».

Его ответ приходит практически мгновенно.

«Что случилось? Что-то не так?».

«Я не хочу говорить об этом по телефону. Где ты?».

«Приезжай в «Хилтон», улица Первая и Бродвью. Я встречу тебя в холле».

Я хватаю пакет с картофелем фри и направляюсь к машине. Я не должна бояться. Я не должна нервничать. Я ведь смогла его оттолкнуть, и я — дракон, а он всего лишь принц, плюс я пышу огнем, однако сую свой нос в чужие дела и причиняю боль людям, которых он любит, и ему тоже, но я все-таки дракон, и, если понадобится, смогу улететь. Со мной все будет в порядке. Со мной всегда все хорошо. Я сильная. Я пережила Безымянного. Я пережила Лео. Я смогу пережить и это. Я в порядке. Я в порядке.

Я нахожу место для парковки в четырех кварталах от отеля. «Хилтон» в Ист Саммит Хай — небольшой по сравнению с тем, что находится в Колумбусе, но он фантастический: свежие орхидеи и фонтан в мраморном холле. Консьерж мне приветливо улыбается. Джек ждет, сидя в кожаном кресле с невероятно идеальной осанкой, черт, даже в простой фланелевой рубашке и джинсах Хантер выглядит как модель. Ух, он весь как на иголках, только я захожу, он моментально вскакивает и подходит ко мне.

— Что случилось? — спрашивает он. — Ты в порядке?

— Я выиграла миллион д-долларов, — отвечаю я. Я не могу смотреть ему в лицо по некоторым причинам. Из-за стыда. Стыда и чувства вины, наверное.

— Да ты дрожишь, как осиновый лист. Пойдем. В номере теплее.

— Нет… я… — делаю я шаг назад. — Я просто, просто хочу тебе кое-что рассказать, а затем я сразу уйду. Я не хочу… не хочу…

— Находиться со мной в одной комнате? — его голос низкий.

— Просто… не надо быть со мной милым. Я была бы очень признательна, если бы ты просто на мгновение забыл, что последние несколько недель я притворялась, будто тебя не существует, чтобы я успела рассказать тебе это. Типа у тебя внезапно возникла амнезия. Черт, погоди. Нет, не надо. Я это проходила, и это ужасно. К тому же, вовлечено много желе.

— Айсис…

— Кто-то копается в твоем прошлом. Я имею в виду, кто-то кроме меня. Я видела их у озера.

Джека прищуривается.

— Прости, я снова ходила к Талли, потому что София… она попросила меня, и…

Он начинает уходить, направляясь к лифту.

— Эй! Подожди! Я еще не закончила с тобой разговаривать!

— Заходи.

— Э-э, нет? Разве ты не смотрел фильм «Проклятие»? Заходить в лифт после наступления темноты? Да ты просто напрашиваешься на проклятья Вуду.

— Либо ты заходишь в этот лифт и поднимаешься со мной в номер, либо уходишь.

Я надуваю щеки и мучаюсь целых четыре секунды.

— Отлично! Но затем я сразу же ухожу!

— Не переживай, я выгоню тебя в момент, — обещает он. Так или иначе, от этого я чувствую себя лучше, правда каким-то странным образом у меня скручивает живот, но это даже, эм, приятно??? Двери закрываются, и он нажимает кнопку с цифрой одиннадцать. Примерно тридцать секунд мы стоим рядом в замкнутом пространстве. Он пахнет мятой и слегка потом, исключительно в наилучшем смысле. Я вдавливаюсь в дальний угол и думаю о том, насколько они с Софией близки, и это работает; удерживает мою голову над крутящимися воспоминаниями, скрывающимися за этим запахом. Двери лифта открываются, и Джек ведет меня в номер 1106. Это небольшой номер, но красивый, а кровать королевского размера в таком беспорядке, который может быть только после секса. Не то чтобы я знала это наверняка. Но она грязная, и секс — грязен, все эти жидкости, черт, мне действительно надо прекратить думать о сексе, пока я общаюсь со своим заклятым врагом, который мне, кстати, ничуть не нравится. В любом случае, я всего лишь беспокоюсь о нескольких жутких мужчинах в костюмах в моем районе, потому что я — добрая самаритянка, вот и все…