Виктория Падалица - Дилана. Искушенный ангел

Майкл ласкал мое тело, целуя область пупка, переходя к внутренней стороне бедер. Ноги мои подкосились, и я, пошатнувшись, вцепилась руками в его спину, чтобы удержаться в стоячем положении. Я прежде никогда не чувствовала поцелуев там, где было стыдно. Меня вообще никогда никто не целовал. Только Майкл Норват. Мое тело впервые ощущало эти игривые касания, отбрасывая меня куда-то в нереальное. Мне нравились его поцелуи, но при этом я хотела, чтобы он остановился. Только и оставалось, что стоять и наблюдать за тем, что делает Майкл. Стеснялась сделать что-то не так. У меня не было сексуального опыта. А через Майкла прошло очень много женщин, разных. Я боялась разочаровать его. Не знала, как отреагирует на мою естественную небритость между ног, потому и мечтала оставить эту часть закрытой. Или хотя бы свет выключить… Вдруг Майкл предпочитает более гладких женщин? Он ведь ничего не говорил о том после, когда запустил туда руку на курорте. Мне оставалось лишь догадываться…

Майкл поглядел в мои глаза, настойчиво стягивая с меня трусы. Когда они упали на щиколотки, я судорожно скрестила руки в области промежности. Майкл медленно опустил взгляд. Убрал мои руки. А затем коснулся там. Потом еще. Он водил внутри пальцем, в моих складочках! Но ничего не говорил. Я не смела останавливать его. Я должна стерпеть! Быстрее бы уже взял меня и не смотрел туда! Но Майкл не спешил. Он долго гладил меня, а потом проник пальцем вовнутрь, что-то там потрепал. Вдох рывком вырвался из моей груди. Я почувствовала, он наткнулся на преграду. Ту преграду, что он и разрушит сегодня. Я в смятении наклонилась, не давая ему войти глубже.

Норват встал на ноги и сделал пару шагов назад. Я думала, что на этом пытка наблюдения окончится. Но нет. Майкл отбросил рубашку в сторону и теперь снимал брюки. Я прежде никогда не видела вживую голых мужчин. Покраснела, не смея опустить глаз ниже его пупка. Норват с его мускулистым телом заставил трепетать меня изнутри, вожделенный стон вперемешку с испугом растекался по всему горлу.

Теперь Майкл, совершенно обнаженный, оценивающе разглядывал всю меня. Это было так непривычно! Неловко, но волнующе. По его глазам я понимала, ему нравится то, что он видит. Я не сводила взгляда с Майкла, давая понять, что хочу его, пока он внимательно познает каждую мою округлость и изгиб. Когда я округлила глаза, стыдливо посмотрев ниже его пупка, Майкл ухмыльнулся и подошел вплотную, коснувшись моего живота той откровенной частью тела, что я только что увидела. Тем, чем войдет в меня…

Норват принялся целовать мою шею и плечи, пальцами касаясь груди и требовательно скользя ниже. Я прогнула спину и запрокинула голову, наслаждаясь ласками. Показала, что даю ему полную свободу действовать и не останавливаться. Майкл толкнул меня и заставил присесть на ковер, раздвинул мне ноги. Теперь ему открывался куда больший обзор того потайного, чего даже я ни разу не разглядывала. Стеснялась. Майкл закусил губу, теребя пальцами складочки и раздвигая их, затем склонился и внимательно рассматривал то внутреннее. Только бы там не целовал! Норват заставил меня лечь. Я опустилась на локти. Он тяжело подползал ко мне, накрываю грудь своим телом. Его бедра плавно качались, втискиваясь между моих ног. Теперь я чувствовала его тепло и тяжесть куда большей площадкой нервных окончаний и кожи.

Когда Майкл навис надо мной, стоя на вытянутых руках, меня охватила паника, но тут же стихла, поскольку в коридоре зазвонил его телефон. Майкл, нехотя, но все-таки оставил меня, поднялся и зашагал в сторону коридора нагишом. Вернувшись, он присел на кровать и перезвонил по номеру. Оказалось, звонила Линда с проблемой, которую выдумала. Наверняка, она хотела знать, нашла я Майкла или нет, потому и набрала отца посреди ночи.

– Нашей соседке, – начал Майкл вполне серьезным голосом, сменившимся на удручающий. – приспичило в два часа ночи кормить кошек по всей округе! Она зазывает хвостатых и мешает Линде спать!

– Это более чем серьезно!

Я улыбнулась. Но тут же напряглась, потому что Майкл снова перешел в активное наступление. Он не оставил шанса даже перевести дыхание! Повалив на кровать, сорвал пуговицы на рубашке, которую я успела надеть и схватил мои бедра. А потом запрокинул мои ноги вверх и уложил себе на плечи. Облизал пальцы и провел ими между моих ног.

Он видел, как мне страшно, а потому приказал считать до пяти. Пока я воевала с дрожащими губами, Майкл провел пальцем линию от моего рта до лобка. Я, сверкая глазами, как испуганный ослик, предчувствовала, что прелюдии больше не будет, и теперь настала очередь самого страшного! Одно только успокаивало – раньше пяти Майкл не войдет туда.

Как же глубоко я ошибалась… Даже не успела сказать «один», как следует! Из меня вышел протяжный крик «одиииин!» Жжение. А потом резкая боль! Что-то разрывалось внутри от напористого проталкивания, трескалось! Меня будто насаживали на кол, казалось, и тазовые кости раздвигаются и вот-вот порвут кожу! Я в испуге пыталась отползти от Майкла, извиваясь змеей и брыкаясь, но Майкл, прижав мои ноги крепче, насадил на себя снова. Он напоминал мартовского кота, который, заприметив желанную кошку, подобрался к ней, и, подавив сопротивление удерживанием за холку, справляет нужду, которую требовал инстинкт. Возьмёт, и все! Как не кричи и не отбивайся!

– Больно! Остановитесь!!!

– Два, кисунь! – рычал Норват, сжимая мои бедра до онемения. – Цифры забыла? Дальше три!

Майкл, тяжело дыша, все равно приказал считать. Он не остановится! Я приняла ту незавидную участь быть растерзанной с покорностью. Выбора мне не оставили.

С каждым разом он проникал все глубже. Когда дошло до четырех, я, задыхаясь от боли, подумала, что все кончилось. Потому что Майкл замер.

– Пять!!!

Грубый бас и довольная ухмылка. Майкл резко падает на меня, сдавливает грудную клетку.  Запах крови в напряженном воздухе. Чувствую внутри себя то, что мешается, не дает сжаться. Пульсирует там… Он во мне. Теперь все, думаю. Отпустит… Кончились адские страдания.

– Поздравляю, Дилана! Теперь ты женщина!

Я гляжу в его глаза своими испуганными. Майкл, кажется, счастлив. Улыбается, утирает пот со лба и… начинает двигаться. Быстрее и быстрее! Не дает мне свести ноги! Не дает отойти от шока! А я истошно кричу, прошу его остановиться, слезы льются градом, всхлипы не дают дышать! Боль только усиливалась!

– Прекратите, не надо!

– Надо, кисунь! Хотела меня, получай сполна!

Майкл, слыша мои болезненные вскрики, все ускорялся. Грубо бился, задвигаясь в меня до предела. Я в отчаянии сжимала руками подушку, вертела головой, металась и умоляла остановиться, искала хоть что-то, что поможет сейчас или хотя бы ослабит боль. А Майкл лишь подтрунивал, отпуская «кисунь, не расслабляйся, впереди целая ночь!»

Ночь боли. Казалось, эта ночь не кончится никогда. Я слилась с ней. Я попала в ад. Только и мечтала, что умереть! Ближе к утру перестала кричать, уже не было сил. Я безвольно колыхалась под его телом, позволяя делать со мной все. Майкл будто озверел! Рычал, кусался, разорвал меня! Я чувствовала только онемение и порывы более сильных толчков. Перед глазами все плыло. В эту ночь я стала женщиной. Вот так жестоко Майкл расправился с моей невинностью. В каких только позах он не издевался надо мной! Да, Майкл был груб. Он делал такое, о чем можно только пугливо думать. А он делал! И сам, как поняла позже, без тормозов, и другим подбавляет адреналина в кровь. Он будто дикий зверь, не человек вовсе. Его подстегивали мои визги и не прекращающиеся слезы. Он чувствовал мою слабость, то и возбуждало!

Утром я спряталась от Майкла в ванной. Еле стояла на ногах, но все-таки добрела до комнаты, хватаясь за стены. Вся промежность от ходьбы ныла, жгла. Боль отдавала в ноги. Вот тебе и первый раз! И последний!

Норват вошел в ванную следом за мной и продолжил то, на чем остановился. Снова взял меня. Но теперь уже не было так больно. Казалось, Майкл хотел пожалеть, доставить мне удовольствие, двигался медленно, лечил поцелуями. Но я до сих пор не понимала того удовольствия. Как можно испытывать кайф от боли? Я не хочу больше секса. Никогда! Только целовать позволю! Это хотя бы приятно!

А после, как мы покинули пределы отеля, Майкл заявил, что договор о добровольном рабстве подписан этой ночью моей же кровью, и что теперь уже никуда меня не отпустит. А я буду делать все, что он прикажет, и тогда, когда захочет. Отступать некуда. Я вся в его власти.

Разбудил звонок в дверь. Только и успела, что впасть в дремоту. Умылась. Оделась. С закрытыми глазами спустилась в холл. Успела выучить расположение комнат и расстояние до лестницы. Приоткрыла один глаз. Никого в холле. С видом зомби поплелась на кухню.

Линда сидела там и переписывалась с кем-то с гаджета. Увидав меня, та отложила телефон, подперла рукой подбородок и вопросительно уставилась. Ожидала историю, где я провела ночь и почему вернулась домой утром. Да еще и не одна. С папочкой ее заявилась! Все та Линда видела!

Я в ответ молча ухмыльнулась и с невозмутимо-счастливым видом достала из холодильника пакет молока.

– Выглядишь уставшей. – подметила Лин, желая подтолкнуть к интересующим подробностям. – И что решили делать с отношениями? Как будут они развиваться?

Я глубоко вздохнула. Улыбка исчезла в пелене внезапной грусти. Линда своим вопросом заставила меня, парившую в облаках, вернуться на грешную землю, больно стукнувшись. Я пожала плечами. Майкл сам решит, что будет с нами. Может, уже надоела?

– Так не бывает!

– Я тоже так думала. Но… – я собиралась поделиться своими скопившимися переживаниями, но не успела.

– Привет, крошка Ди!

Алекс с надменным лицом вошел на кухню, заставив нас с Лин смолкнуть. Он не скрывал своего недовольства, и причину того мне вовсе не хотелось знать. «Надеюсь, он ни о чем не догадывается!» – подумала я, неловко поежившись.

– Я ведь обещал, что зайду! – Алекс опять включил пресловутое кокетство. – Мы договаривались вчера, помнишь?

– Я не думала, что ты зайдешь… – я искала слова, чтобы не показаться Алексу подозрительно отталкивающей. – Так рано?

В этот момент на кухню вихрем влетел чем-то встревоженный Майкл. Он посмотрел на меня с такой ненавистью и презрением, будто вот-вот распилит на части! Я остолбенела. Оттенки страстной ночи и утра в отеле до сих пор не отпускали разум. Тело ныло и призывало вновь покориться его губам и пальцам. Приняв его одичалое превосходство вчера, я согласна была на все. Любое условие, любое безрассудное желание и прихоть Майкла. Только бы он не сдал назад. Только бы не передумал!

Майкл сердито метнулся к столешнице и налил себе кофе. Прочитав на моем лице все, о чем думала, он барски скривил губы.

– Мы едем в круиз на три дня, солнышко! Как и обещал, достал два билета! – Алекс протянул мне огромный букет красных роз, которые прятал за спиной, и две пестрые карточки.

Я, глядя на сюрприз Алекса, только и мечтала, что провалиться в эту секунду под землю! Оказаться в такой ситуации было гораздо хуже смертной казни и ночи адской боли. Слева от меня Алекс, который опять пытается добиться моего расположения, но теперь перейдя в активное наступление, не оставляя мне шансов отказать при отце. А справа – Майкл Норват, который лишил меня девственности и которого я поклялась любить вечно. Оба ждут моего решения. Я знала, кому отдать авторитетность позиций, только не могла придумать, как теперь выкручиваться перед Майклом и сделать так, чтобы тот поверил мне, а не собственному сыну!

Алекс оценивающе уставился на отца, который стоял в своей любимой «скрестив ноги» позе и попивал «кофе».

– Папа не возражает против нашего с тобой союза, солнышко. Помнится, тебя это волновало!

– Одобрил, значит?! – меня одолел гнев, но я старалась скрыть истинное чувство перед самим Майклом, что крайне тяжело давалось.

– Конечно! – произнес Алекс. – Поехали, только время здесь теряем!

– Я не могу. – поглядывая обнадеживающим взглядом на Майкла, я закусила губу и занервничала. Что еще нужно сделать, чтобы Майкл перестал глазами высверливать дыру во мне? Упасть на колени и молить о прощении? В моем положении – это лучшее, что можно осуществить. Только вот извиняться мне не за что. Я абсолютно чиста перед Майклом! Он должен соблаговолить засунуть в свой закостенелый разум эту мысль после того, что между нами произошло!

Майкл же невозмутим. Он молча следит за моими дальнейшими мучительными действиями и опустошает одну чашку «кофе» за другой.

– Но Дилана, – Алекс опешил, услышав отрицательный ответ. – как ты смеешь…

– Подумай, Дилана! – громко сказал Майкл, дав сыну возможность остыть и не наломать дров. – Ты нужна ему. – холодно произнес он, заставив меня вопросительно посмотреть в его сторону. – Хорошенько подумай!

Норват произнес это с таким высокомерным безразличием, что у меня на глазах навернулись слезы. Но Майкл же сказал, что я в его рабстве! Я принадлежу только ему! Почему намерен передать меня сыну? Проверяет меня, точно же! Специально стоит здесь, чтобы узнать, приму я цветы от Алекса или нет! Нет, это жестоко даже для такого, как он. Но разве можно быть таким черствым, Майкл?!