Майкл Скотт - Династия Рейкхеллов

Оно выглядело еще прекрасней, чем Джонатан Рейкхелл представлял себе, и он полюбил его с первого взгляда.

Тысячелетиями мужчины уходили в море, но у них были другие суда. Остановив свою лошадь на берегу, Джонатан зачарованно смотрел, как это необычное судно, длинное и узкое, оснащенное таким количеством парусов, которое ранее не использовалось ни на одном судне, свободно скользило по чистым зеленовато-голубым водам Чесапикского залива. Все слухи и рассказы, которые доходили до верфи компании «Рейкхелл: судостроение и морские перевозки» в Нью-Лондоне, штат Коннектикут, оказались правдивыми, даже слишком правдивыми.

Компания «Кеннард и Уилльямсон» в Балтиморе, которая спроектировала и построила это судно для торговца Исаака Маккима, назвала его клипером главным образом потому, что оно скорее бежало по волнам, чем разрезало их. Наблюдая его под полными парусами, можно было поверить легендам, возникшим вокруг него. Молодой человек не мог оторвать глаз. Судно напоминало большое летящее облако, которое, казалось, летит над морем, а не бороздит его. Скорость судна была ошеломляющей, а своей изящной маневренностью оно превосходило даже барракуду.

Со времен Американской революции в Балтиморе строились бриги и шхуны, которые были исключительно длинными, невысокими и быстроходными. Многие из них занимались каперством[1]. Судно, которое он видел сейчас, было их потомком, но удивительно изящным. У судна была гладкая верхняя палуба с тремя основными мачтами, оснащенными прямыми парусами.

Сдерживая свое волнение, Джонатан откинулся в седле и изучал «Энн Макким» с холодным профессионализмом, который достигается только в пятом поколении Рейкхеллов. В первый раз он ушел в море девятилетним юнгой у своего дедушки. Через два года его отец вручил ему тесло, сделанное для маленького мальчика, и на летние каникулы отправил его на работу на судостроительную верфь. Пять лет назад он окончил Йельский университет, и сейчас, в возрасте двадцати пяти лет, он целиком отдал себя строительству парусных судов — традиционному занятию Рейкхеллов.

В прошлом, 1883 году он впервые услышал о принципиально новом судне и сейчас специально приехал на судоверфь Исаака Маккима посмотреть на него. Да, судно далеко превзошло все его ожидания. Самой необычной частью судна был его слишком заостренный, задранный нос, большая часть которого находилась над водой, и Джонатан сразу же понял, что клипер имел такую скорость благодаря тому, что корпус этого судна меньше соприкасался с водой в сравнении с обычными торговыми судами. Его карие глаза сузились, пока он изучал судно, он видел, что его бимс, или ширина судна, гораздо ближе к носу. Это — Джонатан понял мгновенно — придавало ему большую устойчивость и частично способствовало развитию такой скорости. Насколько он мог судить о его длине с этого расстояния, она была в пять раз больше ширины, при обычном соотношении три или четыре к одному. Не удивительно, что это судно было единственным в своем роде.

Что поразило Джонатана больше всего, это огромное количество прямых парусов, которыми судно было оснащено. У него было три основных мачты, и когда он посмотрел на вздымающиеся белые паруса на грот-мачте, установленной в средней части судна, автоматически стал считать паруса. Внизу, естественно, был нижний прямой парус с нижними и верхними топселями, потом брам-стеньга. Слегка вытянувшись, он посмотрел на бом-брам-стеньгу и с удивлением покачал головой. Господи! Над ними были еще паруса. Интересно, как они называются. Что касается косых парусов на кливере, натянутых от носа корабля, он насчитал четыре, нет, пять. И три спенкера на корме.

Конечно, он выглядел как облако, и с полными парусами корабль буквально летел через Чесапикский залив. Очевидно, судно достигнет места стоянки прежде, чем он туда попадет. Джонатан пришпорил коня и помчался.

Час спустя он добрался до верфи, и его проводили в контору невысокого коренастого Исаака Маккима. Мужчина среднего возраста быстро окинул его взглядом. Ростом более шести футов и худощавого телосложения, Джонатан был немного неуклюжим на земле, но балтиморский торговец знал этот тип людей и подозревал, что он сам добился признания на море.

— Итак, вы — сын Джеримайи Рейкхелла, — сказал он. — Добро пожаловать! Ваш отец писал, что, возможно, вы приедете, но я думаю, что он не очень-то одобряет вашу поездку сюда.

— Папа не одобряет новомодные изобретения, — ответил Джонатан и слегка усмехнулся, проведя рукой по темно-каштановым волосам. — Но если бы он увидел «Энн Макким» под парусами, как это удалось мне, я полагаю, что он изменил бы свою точку зрения.

— Итак, судно вам нравится.

— Я не сомневаюсь, мистер Макким, что клипер — корабль будущего. — Джонатан стал серьезным. — У меня голова пошла кругом, когда я подумал о создании целого флота клиперов.

Владелец «Энн Макким» удовлетворенно улыбнулся:

— Только уговор: команда сошла на берег и плавание откладывается до утра. На ужин Энн угостит вас своим пирогом с устрицами и крабами, а пока мы могли бы подняться на борт и посмотреть судно, если хотите.

Джонатан вскочил на ноги и направился к двери. Они пошли вместе через верфь к доку, где их ждала шлюпка, чтобы добраться до клипера.

— Мне кажется, что судно имеет водоизмещение около пятисот тонн. Я прав, сэр?

— Оно имеет общее водоизмещение девяносто три тонны, — ответил Макким. — Внешний вид обманчив. Понимаете, днище судна не плоское, а клинообразное, как нижний плавник у рыбы.

— Понимаю. В какой степени это уменьшает полезный объем его трюмов?

— Приблизительно наполовину.

Джонатан пожал плечами:

— Очевидно, это было сделано ради скорости, хотя я не удивлюсь, если подводную часть судна можно как-нибудь изменить.

— Вы можете экспериментировать по своему усмотрению, молодой человек.

— Я намерен заняться именно этим. Какова его скорость?

— В среднем пятнадцать узлов, — сказал Макким гордо.

Джонатан слегка присвистнул. Ни один корабль, построенный на верфи Рейкхеллов, никогда не достигал в среднем скорости выше десяти узлов в час.

Они пересекли площадку трапа и остановились на верхней палубе.

— Обратите внимание, мистер Рейкхелл, что мы использовали для обшивки судна выдержанный дуб, а не тяжелую древесину тикового дерева. Где было возможно, мы использовали более легкую древесину. Это и точность в распределении общего веса судна — два его секрета.

Джонатан и Макким остановились, какое-то время они обсуждали ряд технических вопросов. Говорили о технической эксплуатации судна, содержании его команды, как производится погрузка грузов, какова эффективность одного рейса, каково ежегодное потенциальное использование судна с полной загрузкой.

Остаток дня они провели за детальным изучением «Энн Макким». Места на судне было мало, поэтому его экономили. Каюты капитана и его помощников были под кормой, там же находилось помещение, где они ели. Койки судового экипажа располагались под полубаком. Груз размещался в люках, которые располагались вдоль верхней палубы; он был покрыт просмоленной парусиной и привязан канатами.

Шлюпки находились на палубе. В передней части корабля было отведено место для так называемого «домашнего скота для еды», здесь были коровы и свиньи, овцы и птица. Джонатан удивился, когда узнал, что экипаж «Энн Макким» состоит только из капитана с двумя помощниками и одиннадцати матросов, включая боцмана. Конечно, матросы должны были подниматься на реи и ставить паруса, но клипер был в управлении так прост, что это позволяло иметь меньшую команду, чем на обычных громоздких судах того времени.

У Джонатана голова пошла кругом, и он сказал:

— Еще один вопрос, сэр. Как вы называете паруса над бом-брам-стеньгой?

Макким усмехнулся:

— Строители и я долго ломали голову над этим. В конце концов мы решили назвать их небесными парусами.

А можно ли разместить еще паруса над небесными, увеличив скорость и маневренность корабля, подумал Джонатан. Но воздержался от высказывания своих мыслей вслух, так как не хотел попасть в глупое положение. Эту проблему он мог решить только за своей чертежной доской.

Исаак Макким увез гостя к себе домой, чтобы поужинать и переночевать. Как и было обещано, миссис Макким подала пирог с устрицами и крабами, а потом большой бифштекс. Джонатан был голоден как волк и ел, вежливо отвечая на вопросы Энн Макким о его семье. Его отец здоров, спасибо, но не собирается жениться во второй раз, его жена умерла почти десять лет назад.

— Он очень занят, мэм. Он проводит на верфи дни и ночи.

— А как ваша сестра и ее семья? Несколько лет тому назад они останавливались у нас по пути в Вирджинию.

— У них все хорошо, спасибо. — Джонатан не осознал, что говорил кратко. Он любил свою старшую сестру Джудит и обожал ее двоих маленьких детей. Но недолюбливал своего зятя Брэдфорда Уокера. О, Брэд был хорош по-своему, но с тех пор как два года тому назад отец сделал его генеральным управляющим, одновременно предоставив ему место в совете директоров, Брэд стал напыщенным и наслаждался своим положением. Джонатана больше всего раздражало то, что, будучи наследником своего отца, президента и владельца компании, он должен был каждый раз получать одобрение Брэда, но получал его редко.

Чувствуя что-то неладное, миссис Макким оставила эту тему и повела их в маленькую гостиную выпить кофе. Ей не следовало бы проявлять излишнее любопытство. Когда она познакомилась с Брэдфордом Уокером, она поняла, что он честолюбив и что ему не нравится работать с молодым шурином, который в один прекрасный день возглавит компанию. Джонатан не был традиционно консервативным, как все Рейкхеллы, и это проявилось именно сейчас, когда он заинтересовался клиперами.

В эту ночь Джонатан спал чутко, и рано утром после плотного завтрака из рыбы и горячего хлеба он вместе с Маккимом пошел на верфь. Через четверть часа они были на борту «Энн Макким», команда была уже в сборе. Исаак Макким взял на себя командование, Джонатан находился рядом с ним на шканцах.

— Раскрыть все паруса! — скомандовал Макким. Потом, когда был выбран якорь и подняты кливеры, он закричал: — Выбрать кормовые шкоты!

Паруса захлопали, наполняясь ветром. Эти звуки были похожи на выстрелы из ружья. Клипер начал плавное движение. Джонатан впитывал каждую мелочь. Проведя в море более семи лет с начала учебы, он имел диплом капитана и мог командовать кораблем.

— Руки на шкоты топселей! — закричал Макким. — Выбирайте! Раскрыть топсели и нижние прямые паруса! — закричал он матросу наверху, который выкладывал паруса вдоль рей. — Крепи шкоты!

Клипер шел по ветру, или, как говорили матросы, на ветре; нижние реи были расчалены к носу и корме судна под углом двадцать градусов. Большие нижние паруса были поставлены под более острым углом.

«Энн Макким» набирал скорость.

— Руль под ветер, — сказал Макким рулевому, потом приказал: — Выбрать гик!

Гик удерживался посередине судна, чтобы держать нос корабля против ветра.

— Руль под ветер, — доложил рулевой.

— Отпустить фок-шкоты — направлял Макким. Это отняло бы ветер у кливеров. — Верхние брасы. — Чем острее угол постановки реи, тем лучше паруса держат нос корабля к ветру. — Поднять галсовый угол и подтянуть шкоты! Отпустить брам-булини.

Джонатан восхищался четкостью команд. Этот экипаж знал свое дело.

— Грота-брас — грот держи! Верхние брасы! — Макким предупредил моряков перейти с грота-галсов и шкотов на наветренные верхние брасы. — Держи!

Подветренные верхние брасы и верхние булини были отпущены, верхние реи обрасоплены, фоку дан другой галсовый угол.

— Обрасопить грота-рей!

Операция по изменению галса была закончена, и клипер шел против ветра.

— Корабль медленно совершает оверштаги, — сказал Джонатан, имея в виду, что судно медленно переходит с одного галса на другой, когда плывет против ветра.

Макким объяснил, что когда клипер плывет против ветра, то его слабость заключается в том, что он пытается «встать на дыбы, как жеребец около молодой кобылы».

Техника управления судном и достижения им большей скорости отличалась от той, которую знал Джонатан. Он наблюдал за судном почти три часа, сам проверял ветер и потом мысленно отдавал приказы по изменению курса корабля. Его команды не отличались от команд Маккима.