— Гореть мне в аду, если нам удастся здесь хоть что-нибудь выведать. Знаешь, Леони, у тебя замечательный сын, честное слово. Все мои слуги считают своим святым долгом выбалтывать каждому встречному о моей частной жизни.

— Он скоро вернется, — заверила Леони. — Я заглянула в его комнату — вся одежда на месте.

Лорд Руперт едва не поперхнулся.

— Что-нибудь еще удалось узнать? — осторожно поинтересовался он.

— Ничего, — печально покачала головой герцогиня. — Ты не находишь это странным? Ума не приложу, куда исчезла девушка.

— Мне это тоже не понятно, — признался Руперт. — Правда, я и не ожидал обнаружить ее в этом доме. Но раз ее тут нет, то что здесь делает Видал? Никак не возьму в толк. Я только что разговаривал с конюхами. Выведать удалось самую малость: Видал выехал сегодня из Парижа через Королевские ворота. Мне, естественно, не хотелось спрашивать впрямую, была ли с ним девица…

— А почему, собственно? — перебила его герцогиня.

— Бог ты мой, Леони, нельзя же задавать слугам такие деликатные вопросы!

— Почему бы и не спросить! — Она презрительно пожала плечами. — Мне нужно знать правду; а если не задавать вопросов, то и ответа не услышишь.

— Дорогая моя, они все равно ничего тебе не скажут.

Сэр Руперт и Леони уже покончили с обедом и отдыхали в библиотеке, когда наконец появился Флетчер. Дворецкий Видала вошел со своим обычным бесстрастным видом и попросил прощения у герцогини за то, что отсутствовал и не смог ее встретить. Леони лишь махнула рукой и еще раз спросила, где ее сын.

— Полагаю, ваша милость, — сдержанно ответил Флетчер, — что его светлость отправился в Дижон.

Сэр Руперт изумленно воззрился на дворецкого.

— Что, дьявол его побери, потребовалось маркизу в Дижоне?

— Его светлость не известил меня об этом, милорд.

Леони хлопнула в ладоши.

— Voyons, это нестерпимо! Никто здесь ничего не знает о моем сыне! Немедленно отвечай! С месье маркизом была девушка? Все в порядке, Руперт, я уже успокоилась. Так была она с ним, Флетчер, или нет?

— Прошу прощения, ваша милость? — Мистер Флетчер являл собой воплощенное недоумение.

— Прекрати все время просить прощения, а не то я выйду из себя! — пригрозила Леони. — И не надо твердить, будто ты ничего не знаешь о девушке, мне отлично известно, что месье маркиз выехал из Англии не один. И ничего странного в этом нет. Так говори, это правда?

Мистер Флетчер бросил жалобный взгляд на лорда Руперта, но тот раздраженно буркнул:

— Не смотри на меня, как нашкодивший пес! Мы знаем, что с его светлостью была девушка.

Мистер Флетчер поклонился.

— Как скажете, ваша светлость.

— Так она уехала в Дижон?

— Не могу знать, милорд.

Леони враждебно взглянула на дворецкого.

— Она выехала из этого дома вместе с месье маркизом?

— Нет, ваша милость. Ее не было с его светлостью, когда он отправился в поездку.

— Ну вот и все, моя дорогая! — с облегчением воскликнул Руперт. — Видал от нее избавился, и мы можем спокойно возвращаться домой, пока Эйвон ничего не проведал.

Леони сказала мистеру Флетчеру, что он может идти, и, как только дверь за дворецким закрылась, обеспокоенно повернулась к деверю.

— Руперт, дело становится все более и более серьезным!

— Что за черт! Тебе понравилось гоняться за Домиником и его девицами? Но ведь девушки с Видалом нет, так что я не вижу причин тревожиться!

— Руперт, ты ничего не понимаешь! У меня есть серьезные опасения, что Доминик в приступе гнева просто бросил ее.

Руперт поудобнее расположился в кресле.

— Не удивлюсь, если так оно и случилось, — согласился милорд. — Но нас, слава Господу, это ничуть не касается!

Леони вскочила и нервно прошлась по комнате.

— Если он так подло поступил, то этому преступлению нет прощения. Я должна ее найти.

Руперт недоуменно смотрел на герцогиню.

— Раз девицы нет с твоим драгоценным сыночком, что тебе еще от нее надо?

— Уж не думаешь ли ты, что я позволю своему сыну бросить девушку в Париже? — взорвалась Леони. — Он же дворянин! Я вот что тебе скажу: мне доводилось оставаться одной в большом городе, и я знаю все, что может случиться с девушкой, лишившейся покровителя.

— Но ты же сама говорила, что эта девица…

— Может, и говорила, но только потому, что была рассержена. Я не знаю, что из себя представляет эта девица, а потому немедленно отправляюсь на ее поиски. Если Доминик поступил с ней бесчестно, он должен на ней жениться.

Лорд Руперт обхватил голову руками.

— Можешь меня повесить, если я понимаю, что у тебя на уме, Леони! — взмолился его светлость. — Я полагал, ты притащила меня из Англии для того, чтобы я помог спасти твое великовозрастное чадо от авантюристки, а теперь выясняется, что мальчик должен на ней жениться!

Леони оставила без внимания этот вопль отчаяния, продолжая вышагивать по комнате. Внезапно она остановилась.

— Руперт, ведь в Париже Джулиана!

— И что с того? — Его светлость утомили эти препирательства.

— Как ты не понимаешь? Если Видал останавливался здесь, значит, он встречался с Джулианой!

— Думаешь, она может знать, зачем твоему чертову сыну понадобилось ехать в Дижон? — с надеждой спросил Руперт. — Больше всего меня волнует именно этот вопрос. Почему Дижон?

Леони наморщила лоб.

— Но, Руперт, почему тебя так волнует этот провинциальный Дижон? Вся эта история представляется мне настолько серьезной, что причина, по которой Доминик отправился в Дижон, кажется мне сущей ерундой.

— Ну, не знаю, — возразил Руперт. — Это какое-то дьявольское наваждение. Дижон! Что, черт побери, там интересного? Знаешь, что я тебе скажу, Леони, мальчик ведет себя крайне странно. — Его светлость покачал головой. — Как говорится, у него, похоже, не все дома. Плохо дело.

Герцогиня вперила в него грозный взгляд. Лорд Руперт многозначительно постучал по лбу.

— Не хочешь ли ты сказать, что мой сын сошел с ума? — тигрицей набросилась герцогиня на его светлость.

— Будем надеяться, что нет, — уклончиво ответил сэр Руперт, явно не питая особых иллюзий на сей счет. — Но ты не можешь отрицать, что его поведение внушает тревогу. Дижон! Что за нелепость!

— Руперт, если бы ты не был братом Монсеньора, я бы с тобой крупно поссорилась. Видал сошел с ума! Voyons, до дядюшки ему точно далеко, поскольку здравый смысл с рождения обошел тебя стороной! А теперь вперед, на поиски Джулианы!

* * *

Вместо Джулианы они обнаружили хозяйку дома, которая усердно трудилась над пространным письмом. Когда гостей провели в будуар, мадам де Шарбонн выказала бурное удивление, обычно не свойственное столь спокойной и уравновешенной особе.

Мадам поспешно вскочила и стиснула Леони в объятиях.

— Mon Dieu, это ты, Леони? — вскричала она, отдышавшись. Затем театрально простерла руки. — Руперт, это ведь вы, а не кузен Джастин? — вопросила она и продолжила, не дожидаясь ответа на свой вопрос. — Только не говорите, что Джастин здесь!

— Господи, да будь он в Париже, ты бы меня здесь не увидела! — успокоил ее Руперт.

— Но если Фанни в Париже, то встречи с ней я не выдержу! — прошелестела мадам де Шарбонн дрожащим голосом. Она показала на письменный стол, который устилали разбросанные листки бумаги с золотым обрезом. — Я как раз пишу Фанни письмо. Почему вы в Париже? Я вам, разумеется, бесконечно рада, но не понимаю, почему вы во Франции.

— Правда, рада? Судя по голосу, не похоже, — саркастически заметил его светлость. — Мы гонимся за моим оголтелым племянником, чертовски безумная затея, должен сказать.

Мадам де Шарбонн упала на ближайший тонконогий стул и затравленно уставилась на его светлость.

— Так вы все знаете? — пролепетала она.

— Да, мы все знаем! — раздраженно ответила Леони. — А теперь, ради всего святого, Элизабет, ответь, где Доминик?

— Я не знаю! — вскричала мадам, заламывая пухлые руки.

— О, peste![70] — потеряла терпение Леони.

— Выходит, нам известно только одно, — философски изрек его светлость, — Видал отправился в Дижон.

Мадам де Шарбонн с недоумением смотрела на Леони.

— В Дижон? Но зачем? Боже милостивый, почему в Дижон?

— Тот же самый вопрос задаю и я себе, дражайшая кузина, — заявил Руперт. — Я не утверждаю, что у мальчика не было на то оснований, но никак не могу взять в толк, какого дьявола его туда понесло.

— Давайте спросим Джулиану, — перебила его герцогиня. — Возможно, она знает, где мой сын. Видал всегда с нежностью относился к кузине, и я нахожу вполне вероятным, что они виделись.

Мадам де Шарбонн вздрогнула.

— Джулиана? — промолвила она упавшим голосом. — Так вы ничего не знаете!

Лорд Руперт, почуяв недоброе, вперил в нее пристальный взгляд.

— Похоже, ты сейчас преподнесешь нам еще одну загадку. Ну что поделаешь? Не то чтобы я жаждал все узнать, неприятностей и без того хватает, но давай уж выкладывай, покончим с этим раз и навсегда.

После такого энергичного напутствия мадам де Шарбонн призналась:

— Джулиана убежала с Видалом!

Эти слова так подействовали на ее собеседников, что молниеносно лишили их дара речи. Леони потрясенно смотрела на мадам де Шарбонн, а у лорда Руперта в буквальном смысле отвисла челюсть. Герцогиня пришла в себя первой.

— Что за ерунда! — рассердилась она. — Я не верю!

— Тогда прочти вот это! — мелодраматическим тоном потребовала мадам де Шарбонн и протянула Леони скомканный листок.

Торопливым почерком Джулианы было начертано несколько строк:


«Дорогая тетушка, прошу вас не волноваться, но я уехала с Видалом. У меня нет времени все объяснять, так как я очень тороплюсь. Джулиана».


— Но… но это невозможно! — запинаясь, произнесла побледневшая Леони.

Лорд Руперт бесцеремонно выхватил письмо из ее рук.

— Дай-ка и мне прочесть! — Он пробежал глазами записку. — Черт меня побери, если это не переходит все границы! — вырвалось у него. — Нет никаких сомнений: мальчик окончательно свихнулся. — Он хлопнул ладонью по листку. — Леони, это же неприлично! Я не возражал против того, что он умыкнул приглянувшуюся красотку; ничего страшного в этом не было. Но удирать вместе с собственной кузиной, разрази меня гром, это невообразимая глупость!

Мадам де Шарбонн выглядела окончательно сбитой с толку.

— Я что-то ничего не понимаю. Очевидно, что Видал убежал с Джулианой… Но зачем, я вас спрашиваю? Разве им запрещают пожениться? А теперь они устроили скандал, и Фанни непременно приедет сюда, а я так боюсь Фанни!

Леони, которая вновь завладела письмом, упрямо возразила:

— Я в это не верю! Доминик не любит Джулиану. Здесь какая-то ошибка. Кроме того, мне помнится, она собиралась выйти замуж за какое-то бедное ничтожество…

Мадам де Шарбонн кротко повторила, что по-прежнему ничего не понимает. Когда ей разъяснили истинное положение вещей, она задумчиво протянула:

— Так это, наверное, тот молодой англичанин. Он часто навещал Джулиану.

— Значит, Фредерик Комин в Париже? — спросил Руперт.

— Да-да, именно так его звали, — закивала головой мадам. — Молодой человек très comme il faut[71]. Но Джулиана выйдет замуж за Доминика.

— Нет! — взвилась Леони. — Он не любит Джулиану и не женится на ней!

— Но, дорогая, ведь Доминик убежал с Джулианой, и теперь, разумеется, должен стать ее законным мужем.

— Боже, да это ничего не значит, Элизабет! — ухмыльнулся Руперт. — Джулиана далеко не первая, с кем убегает Видал. Знаете, что я вам скажу: мальчик — настоящая Синяя Борода.

— Прекрати твердить, что Доминик убежал с Джулианой! — потребовала Леони, яростно сверкнув глазами. — Я не знаю, зачем он взял ее с собой, но, безусловно, у него были на то причины.

— Дижон, — вспомнил его светлость. — Знаете, чем больше я размышляю над странными событиями последних дней, тем меньше мне верится в этот вздор о Дижоне. Все остальное я еще могу понять, но, должен признаться, Дижон тревожит меня все больше и больше.

— Да, это самое непонятное, — глубокомысленно изрекла мадам де Шарбонн.

— Руперт, ты imbécile! Что ты прицепился к Дижону? Людям, знаешь ли, свойственно переезжать с места на место. Некоторым по душе Дижон, вот и все.

— Правда? — Его светлость скептически поморщился. — Никогда не встречал любителей Дижона. Кому придет в голову тащиться в такую дыру? Что необыкновенного в этом Дижоне? Скажи на милость!

— Это же город, Руперт, не так ли? Значит, туда проложена дорога. А если есть дорога, то есть и люди, которые по ней ездят. Что тут непонятного или, тем более, невероятного? Непостижимо другое — Видал уехал с Джулианой. Voyons, я не могу в это поверить! — Леони повернулась к мадам Шарбонн. — Элизабет, с Фанни я сама все улажу.