– Что-то не так. – Она увидела поднимающийся из трубы дымок внутри замка и другую струйку – уже с уличной кухни. Казалось, все было мирно – дым был чистым, с запахом яблони. Она подняла ладонь к глазам, чтобы рассмотреть на главной башне знамя графа. Но флага там не было. Ворота были заперты, хотя до наступления темноты было еще довольно далеко.

Пустив лошадь галопом, Элейн первой добралась до замка и с нетерпением ждала, когда стражник рукоятью меча поднимет задвижку.

Мастер Илайес, слепой арфист, вернувшийся со службы при дворе в свое любимое графство Файф, радостно приветствовал Элейн и провел ее в главный зал.

– Я знал, что миледи приедет. – Старик поднялся на ноги, подошел к Элейн и развел руки для объятия.

Беря его руки, Элейн почувствовала глубинный страх.

– Что случилось? Где леди Файф?

Илайс опустил голову.

– Это начало конца, миледи. Лорд Файф мертв, его убили его же родные. – Его рука сжала руку Элейн, и старик тяжело вздохнул. – Его тело увезли в Купар-Ангус. Леди Файф и все домочадцы уехали туда сегодня утром.

– Мой муж, мой сын, а теперь мой внук… – прошептала Элейн. – Святая Маргарет! Дом Файфов проклят! – Она закрыла лицо руками. – А где Макдафф?

– Ваш сын Макдафф тоже уехал в Купар-Ангус. Он будет ждать вас там. – Глаза слепого, казалось, видели все. – Леди Файф ждет ребенка, госпожа, еще одного наследника графства, но это едва ли изменит участь Файфа. – Он печально улыбнулся. – Благословите ее этой ночью, – судьба уже стучится в дверь.

Элейн снова взяла его руки и мягко сжала их. Затем отвернулась, вытирая слезы.

Она попросила принести зажженные фонари. Стойла были пусты, и им ничего не оставалось, кроме как взять усталых лошадей и повернуть назад на север, в наступающую темноту.

VII

Купар-Ангус

В монастыре было темно, не считая четырех зажженных вокруг гроба свечей. Монахи, охраняющие тело под желтым знаменем с гербом графства Файф – вставшим на дыбы львом, – с опаской взглянули из-под своих капюшонов на пожилую женщину. Она подошла и встала у ног покойного, хотя от усталости едва могла стоять. Долго она стояла так неподвижно, наконец подошла ближе и, откинув край знамени, последний раз взглянула в лицо внука. Если она и была поражена его ранами, то не подала виду. Она наклонилась, чтобы поцеловать его лоб, холодный как мрамор гробницы.

На следующий день, на отпевании, Элейн стояла бок о бок со своим сыном, который приходился дядей покойному, слушая голоса монахов, легко поднимающиеся под купол церкви.

«Requiem aeternam…» Сколько раз за свою жизнь она слышала эти слова. Она взглянула на Макдаффа. В свои тридцать два он был красив и силен, уважаем своим окружением, наконец, он был женат на тихой привлекательной, обожавшей его женщине и имел двух сыновей. Почувствовав на себе ее взгляд, он повернулся и взял ее руку. Графини Файф здесь не было. Она лежала в комнатах аббатства, в родовых схватках. Преждевременные роды были вызваны потрясением от смерти мужа и тяжелой поездкой для присутствия на его похоронах. Теперь ей уже оставалось недолго мучиться. Элейн подняла глаза на статую Мадонны, стоящую на алтаре ближе к ней, и тихо помолилась за благополучное разрешение Джоанны от бремени. За ребенка Элейн не боялась. Как и мастер Илайес, она знала, что малыш выживет.

Немного позже она разыскала Мейри с маленькой Изобел в саду монастыря. Девочка была бледна, ее маленькое личико выглядело усталым и испуганным.

– Как дела, крошка? – Элейн взяла Изобел на колени. – Ты рада, что у тебя будет маленький братик?

Изобел помотала головой.

– Почему нет?

– Он уже важнее меня. – Изобел спрятала лицо в платье прабабушки. – Даже Мейри уже ходила к нему.

– Это правда? – спросила Элейн девушку.

Мейри с несчастным видом кивнула в ответ.

– Они велели мне быть с графиней, миледи. Никто тут не знает, что делать.

– Ясно. – Элейн прикусила губу и отвернулась от девушки. – Но ты ведь не станешь возражать, чтобы Мейри помогла твоей маме, пока ей нездоровится?

– Она теперь рожает нового графа. – Изобел сжала свои маленькие кулачки. – Я ненавижу его. – Она подняла глаза, чтобы посмотреть, как ее слова подействовали на прабабушку. – У меня никогда не будет детей, если это так больно, что мама кричит от этого. – Голос девочки дрожал. Элейн обняла ее. – От этого можно умереть, – продолжала шепотом Изобел. – Так мне сказала мамина служанка. Мама может умереть. – И она разрыдалась. – Я ни за что не хочу детей!

– Успокойся, детка. – Мейри присела на колени и забрала к себе девочку. – Твоя мама хорошо себя чувствует. Я же сказала это тебе вчера вечером. И тебе не надо рожать детей, если ты этого не хочешь. – Она с вызовом взглянула на Элейн поверх черных кудрей девочки. – Я покажу тебе, что надо делать, чтобы не появились дети, и тебе никогда не придется кричать, как твоя мама.

Джоанна была измучена, но торжествовала, когда Элейн села на ее кровать в сводчатом зале и взяла на руки краснолицего запеленатого младенца.

– Я назову его Дунканом в честь отца, – сказала Джоанна слабым охрипшим голосом.

– Я рада.

– И я отправляю Изобел в Бакан. Все уже решено. Элизабет де Куинси будет воспитывать Изобел. – Джоанна откинулась на подушки; ее лицо было покрыто холодной испариной. – И пожалуйста, не спорь, бабушка. – Она видела, как была потрясена Элейн. – Я не справлюсь с этим ребенком, пусть лучше ее воспитывает семья будущего мужа. – Элейн видела, как слезы градом катятся по ее щекам. – Так хотел Дункан, и так будет лучше для всех. Тогда я смогу вернуться домой, в Англию. – Она отвернулась.

Элейн встала. Она еще секунду смотрела на младенца, потом со вздохом передала его одной из нянь Джоанны. По крайней мере, Элейн могла настоять, чтобы Мейри поехала с Изобел в Слэйнз. Больше она ничего не могла сделать.

VIII

Замок Лохмэйден. 1290

Гратни женился на своей пятнадцатилетней невесте, Кристиан Брюс, в конце сентября того же года. Кристиан, которую вся семья обожала и звала просто Кирсти, сопровождали Изабелла и Марджори Этолл и две ее родных сестры, Мэри и Изобел, и жена Дункана, Кристиана Макрори. Она была хозяйкой огромных земель на западе от графства Map – графства Гариок.

Через день после свадьбы их настигли первые слухи. Старший Роберт Брюс лорд Аннандейл ворвался в главный зал Лохмэйдена, размахивая письмом над головой. В свои семьдесят два, как и Элейн, он не утратил живости, его глаза радостно блестели.

– Итак, это случилось. Я знал это! Я знал! Королева Маргарита мертва!

В тишине на него устремились десятки изумленных глаз. Дональд встал, взглянув на своего зятя, Джона из Этолла. Всего за минуту до этого они обсуждали предстоящий приезд королевы в Шотландию.

– Откуда эти новости? Какое несчастье для страны! Отчего она умерла?

Роберт Брюс пожал плечами.

– Я не знаю, но если это правда… – Его глаза снова радостно сверкнули. – Я наследую трон! Я становлюсь королем Шотландии!

Он обвел глазами зал.

– О да, я знаю, мне придется сражаться за корону. И не сомневайтесь, я буду драться. Джон Баллиоль, сколько бы ни бился, ее не получит. Она моя! Мне завещал ее король Александр Второй, и я старший из наследников Дэвида Хантингтона, мы все это знаем.

– Среди претендентов на корону не один Джон Баллиоль, папа, – мягко перебил его Роберт Каррик. С его точки зрения, Джон Баллиоль, внук старшей сестры Джона Честера, имел больше прав на корону, чем его отец. Отец Роберта, несмотря на то, что был на одно поколение ближе к Джону, был все же сыном его младшей сестры.

– Есть по меньшей мере еще двое, а может, и больше. Для блага Шотландии помолимся, чтобы твой осведомитель ошибся и Маргарет была жива. По крайней мере, она устраивает всех, и уже полным ходом идут приготовления к ее коронации.

Роберт улыбнулся и подмигнул своему внуку, который сгорал от волнения.

– Так и будет. Мы поедем в Скоун, как и собирались. Все поедем. – Он жестом показал на графов Мара и Этолла. – И мы возьмем побольше воинов, чтобы выразить поддержку королеве. И если по печальному стечению обстоятельств окажется, что королева мертва, у нас еще будет преимущество, когда дело дойдет до предъявления прав на престол. – Он мягко рассмеялся. – У нас будет большое преимущество: несколько сотен вооруженных людей.

IX

Скоун. Октябрь 1290

Элейн, уставшая от празднования свадьбы и недавних поездок, лежала в спальне, когда Дональд принес ей письмо, подтверждавшее смерть королевы. Точных сведений о ее болезни не было, но говорили, что она подхватила какую-то детскую болезнь. Маргарет, как и ее мать и оба дяди, не отличалась здоровьем.

– Итак, – она вздохнула, закрывая рукой глаза, пытаясь подавить боль, пульсирующую в висках, – что же теперь будет?

– Вот ты и расскажешь мне. – Дональд сел рядом с ней и взял ее руку. – Ты же всегда видишь будущее Шотландии.

Элейн резко отвернулась.

– Я вижу только кровь и огонь.

Лицо Дональда беспокойно вытянулось.

– Боюсь, именно так все и будет, – сказал он сухо. – Я слышал, что совет наместников собрался узнать мнение короля Эдварда. Теперь они не хотят отдавать трон ни Брюсу, ни Баллиолю, ни какому-нибудь другому претенденту. Они сами не могут решить, что делать.

Элейн села.

– Так все и начнется. Неужели они и впрямь думают, что Эдвард даст им дельный совет? Неужели он заинтересован в том, чтобы у государства, граничащего с ним на севере, был сильный король? – Она вновь положила голову на руки. – Разубеди их, Дональд. Объясни, как глупо они себя ведут. Они же отдают страну на растерзание Эдварду.

Многие тогда согласились с Элейн, но вышло так, что епископ Фрэзер, один из наместников, уже написал Эдварду. Отозвать письмо было слишком поздно, и к маю следующего года английский король Эдвард Первый объявил о том, что берет Шотландию под покровительство, и потребовал клятвы на верность от дворянства перед тем, как объявить, кого он выбрал следующим королем страны. Его выбор пал на Джона Баллиоля, который, с точки зрения его самого и его юристов, а также большинства шотландцев, был главным претендентом на трон, так как приходился внуком старшей сестре Джона Честера.

В день святого Андрея 1292 года король Джон Баллиоль был коронован в Скоуне. Короновал его не Дункан, граф Файф, который был еще младенцем, а сэр Джон де Сент-Джон от имени графа. Оставалось только узнать, что это будет за король.

X

Замок Килдрамми. 1292

Изабелла сидела в своей комнате и читала. Ноябрьский ветер пытался ворваться в пустынную комнату под самой крышей, девушка слышала, как он свистит и завывает на лестнице. Это был жуткий звук. Она передернула плечами, плотнее закуталась в плащ и подумала, что сейчас ей следует быть внизу с матерью и проверять счета. Она виновато перелистнула еще одну страницу и продолжила чтение. Через несколько минут она задула свечу, спрятала книгу в футляр и прислушалась к тому, что происходит внизу.

Дверь, хлопнувшая за ее спиной, отчасти вывела ее из оцепенения. Свеча в ее руках почти потухла, а ее затекшие ноги кололо, словно иголками. Она подняла глаза, надеясь увидеть лицо матери.

В дверях стоял юный Роберт Брюс, он улыбался ей.

– Я стучал, но ты не слышала.

– Роберт! – Изабелла уставилась на своего суженого. Книга выскользнула из ее рук, он наклонился и поднял ее.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я к тебе пришел. Твоя мама сказала мне, что ты здесь. Она думала, ты будешь не против… – Он замолчал, глаза его смеялись.

– Конечно, я не против. – Изабелла пыталась скрыть, как сильно она покраснела. – Просто я не ждала, что кто-то придет.

– Мы с дедушкой приехали повидать твоего отца и Кирсти, – сказал Роберт.

Ей нравилось, как его глаза сужались, когда он смеялся, его мужественное лицо тотчас же становилось мягким. Это уже было лицо взрослого мужчины, без намека на нечеткие черты подростка. Не было уже и тени смущения, которое охватывало его в их прошлую встречу. Он сел рядом с ней на пыльный пол, и его рубашка красиво легла вокруг колен. Когда он скрестил ноги в мягких кожаных сапогах, то показался ей очень красивым.

– Что ты читаешь?

Она взглянула на книгу, лежащую на ее коленях поверх лазурного бархата платья.

– Это история Бранвен, дочери Лира. – Это была ее любимая книга. Повисло неловкое молчание.

– Мне было очень жаль, что умерла твоя мама, – сказала Изабелла наконец.

Она взглянула на него, увидев сильную печаль в его глазах.

– Я буду очень скучать по ней, – сказал он. – Так странно, как будто ты потерял лучшего друга. Я ладил с ней куда лучше…

Он оставил предложение незаконченным, слова «чем с отцом» повисли в воздухе.

– И теперь ты граф Каррик, – продолжала Изабелла. – Твой отец, наверное, против?