Дженет Таннер - Дитя каприза

– Не хотелось расстраивать тебя, папа, но я должна тебе сказать… Ты должен понять, что… – Ее речь прервал сигнал зуммера. Высвободившись из рук дочери, Хьюго нажал кнопку.

– Да?

– Извините за беспокойство, господин Варна, но пришел некий господин О'Нил. Говорит, что он из страховой компании «Бритиш энд космополитн». Настаивает на встрече с вами.

– Это тот самый человек, который вчера вечером чуть ли не силой ворвался в мою квартиру, – мрачно сказала Гарриет. – Что он делает в Нью-Йорке?

– Очевидно, он приехал, чтобы встретиться со мной, – сухо ответил Хьюго и улыбнулся так напряженно, что Гарриет встревожилась: отец показался ей вдруг очень измученным и постаревшим.

– Позволь мне с ним поговорить, папа. Я от него отделаюсь.

Том О'Нил стоял в приемной, разглядывая одну из висевших на стенах фотографий: Рина, любимая манекенщица Хьюго, стояла в свободном плаще, накинутом поверх блузки мужского покроя и замшевых брюк.

– Господин О'Нил, прошу вас, постарайтесь не слишком беспокоить моего отца. Он ничего не сможет добавить к моему рассказу: мы убеждены, что моя мать погибла более двадцати лет назад.

– Возможно.

При смешанном освещении – наполовину естественном, наполовину неоновом – его глаза казались еще более синими, напоминая ледяную воду залитого солнцем залива.

– Тем не менее я вынужден настаивать на встрече с ним, мисс Варна.

– Послушайте, он не совсем здоров… – возразила Гарриет. – Почему бы вам не поехать в Австралию и не поговорить сначала с этой Винсенти, а уж потом беспокоить нас?

– Сидней – следующий порт моего захода, – охотно ответил он. – Но сейчас я здесь. Поэтому не будете ли вы любезны сказать своему отцу…

– Господин О'Нил, прошу вас…

– Перестань защищать меня, Гарриет, – сказал Хьюго, появляясь в дверях своего кабинета. – Понимаю, ты пытаешься помочь мне, но чем скорее мы покончим с этим делом, тем лучше. Я готов к разговору с господином О'Нилом. Мне нечего скрывать.

– Папа!

– Отправляйся домой, Гарриет. Увидимся за ужином. Будь добра, предупреди Салли, что я могу немного задержаться!

– Папа!

– Прошу вас, господин О'Нил.

Дверь за ними закрылась. Гарриет беспомощно смотрела им вслед. Черт бы побрал этого О'Нила! Он дождется, что на него пожалуются в какую-нибудь вышестоящую инстанцию, курирующую детективов по делам страхования. Если он расстроит отца, то она позаботится о том, чтобы насолить ему.

Не переставая возмущаться этим бесчувственным и самонадеянным типом, Гарриет повернулась и вышла из офиса.

В своей комнате в обширных апартаментах Хьюго на Сентрал Парк Гарриет переоделась к ужину. У себя дома в Лондоне она редко беспокоилась о таких пустяках, но здесь, она знала, без этого не обойтись. Поэтому девушка приняла душ, засунула свои утратившие в дороге вид джинсы в корзину для грязного белья. Горничная извлечет их оттуда, и они, чистые и отглаженные, возвратятся к ней завтра. Гарриет надела брючный костюм из трикотажа со свободным жакетом, достаточно простой и удобный для того, чтобы и ей самой было приятно и чтобы своим преображением доставить удовольствие отцу и Салли.

Гарриет чувствовала себя усталой. От недосыпания и перелета побаливали глаза. Она с вожделением взглянула на огромную кровать, на отороченные кружевом шелковые простыни персикового цвета. Хорошо бы завалиться спать и обо всем забыть! Но ей придется потерпеть еще несколько часов.

«Вернулся ли отец», – подумала Гарриет. Ей не терпелось поскорее увидеть его, чтобы убедиться, что он в порядке, хотя разговор с детективом не мог не расстроить его. Но, взглянув вниз с лестничной площадки, она увидела, что дверь отцовского кабинета распахнута, в доме тихо. Гарриет вернулась к себе в комнату. Отец же предупреждал, что может задержаться. Она решила воспользоваться несколькими свободными минутами, чтобы перезарядить фотоаппарат. Как славно, что в этом роскошном доме есть местечко, где она может расслабиться и побыть сама с собой.

Порой Гарриет спрашивала себя, почему эта роскошь вызывала у нее чувство дискомфорта? Множество людей были бы счастливы жить в такой обстановке. Когда Хьюго два года назад купил эту громадную, состоящую из обычных трех, квартиру, первоклассному декоратору была предоставлена полная свобода действий. С расходами здесь не считались: на стенах висели картины старых мастеров из коллекции Хьюго, красиво выделявшиеся на стенах, обтянутых шелковым муаром, на полках выстроились редкие старинные книги в кожаных переплетах, которые ни Хьюго, ни Салли никогда даже не листали, не говоря уже о том, чтобы прочесть. Каждый подходящий уголок украшали бесценные произведения искусства, выставленные на всеобщее обозрение на изящных постаментах. Диваны и кресла были такими мягкими и глубокими, что в них клонило ко сну. Изящную каминную доску Хьюго привез из Англии. Повсюду были свежесрезанные цветы – оранжерейные розы на длинных стеблях, орхидеи, доставленные прямым самолетом из Сингапура, желтые и белые нарциссы и сладко пахнущие гиацинты.

Однако все это великолепие и изысканный комфорт казались Гарриет нарочитыми: атмосфера в доме напоминала ей, скорее, роскошный отель. Возможно, думала она, это объяснялось тем, что она никогда не жила в этом доме. Ничто здесь не вызывало у нее воспоминаний детства.

Только в комнате, которую Салли отвела специально для нее, Гарриет оказывалась среди привычных с детства вещей. В этой комнате она всегда испытывала прилив благодарности к тетке. Салли постаралась сохранить и собрать здесь немало вещей, дорогих для Гарриет с детских и юношеских лет: розочки, которые она выигрывала на соревнованиях на своем пони, ее выпускное платье, старые пластинки, первые, сделанные самостоятельно фотографии, с гордостью заключенные в рамки, засушенный цветок, напоминавший о ее первом настоящем свидании.

Разумеется, все это были мелочи, но мелочи важные. И то, что Салли сохранила все эти мелочи, заставляло Гарриет относиться к ней со снисхождением и любовью даже тогда, когда она ворчала или делала замечания, или попросту раздражалась, как, например, сегодня, когда Гарриет без предупреждения свалилась как снег на голову.

– Почему ты не предупредила нас о своем приезде? – упрекнула ее Салли, когда Гарриет, выскочив из такси, бесцеремонно вторглась в дом. – Тебе следовало бы позвонить, дорогая, и предупредить нас. Меня могло не оказаться дома или еще что-нибудь.

– Времени не было, – сказала Гарриет, целуя ее. – И ты ведь дома.

– Сегодня да, но завтра меня не будет. Я должна присутствовать на благотворительном ленче и…

– Меня тоже завтра наверняка здесь не будет, я прилетела ненадолго.

– Если бы я только знала! Я пригласила бы Марка на ужин. Ты ведь знаешь, он сейчас в Нью-Йорке, но настоял на своем и остановился у какого-то приятеля в его ужасной квартире на Уэстсайд. Он с радостью встретился бы с тобой.

– И я была бы рада его видеть. Но меня привело сюда совсем другое, Салли.

– Ради бога, ни слова об этом. – Салли подняла вверх руку с наманикюренными ноготками. – Я ничего не хочу знать. Вчера вечером мы с твоим отцом только об этом и говорили. Извини, Гарриет, но я не в состоянии снова обсуждать это… по крайней мере, сейчас. Думаю, что все же следует попробовать связаться с Марком. Может быть, еще не поздно пригласить его на ужин, если у него не намечено ничего другого. Я предупрежу Джейн, чтобы поставили еще один, нет, два прибора…

– Салли, помолчи минутку. – Гарриет наконец удалось прервать этот словесный поток. – Мне понятно твое нежелание говорить о случившемся, но нельзя же делать вид, что ничего не произошло. Это папина черта, а не твоя.

– Я всего лишь не люблю растрачивать попусту силы и беспокоиться о вещах, которые от меня не зависят, – заявила Салли безапелляционным тоном. – Прошу тебя, Гарриет. Я уже сыта всем этим по горло. – Она провела пальцем по шее воображаемую линию, задев при этом двойную нитку жемчуга. – Неужели нельзя не касаться больше этой темы?

Гарриет вздохнула.

– Я думаю, нельзя. Перед приездом сюда я побывала у папы. При мне к нему пришел детектив из страховой компании по имени Том О'Нил. Этот человек уже побывал и у меня в Лондоне вчера вечером и задавал вопросы. Насколько мне известно, свой следующий визит он нанесет тебе, а потому… – Она смолкла, увидев, как рука сильно побледневшей под слоем косметики Салли ухватилась за жемчужное колье. – Салли, с тобой все в порядке? – быстро спросила она.

– Детектив из страховой компании? – повторила Салли сдавленным голосом.

– Да. Ведь по маминому страховому полису была выплачена крупная сумма, не так ли? По-видимому, тем, из страховой компании, пришло в голову, что если остался в живых Грег Мартин, то, может быть, жива и мама. Похоже, они подозревают нас в надувательстве.

– Боже мой! – произнесла Салли.

– Ну, это еще не конец света, – воскликнула Гарриет, которую раздражало непривычное поведение Салли. – Папа сказал, что нам нечего скрывать. Будем надеяться, что следователь скоро это поймет и оставит нас в покое Конечно, мало радости, особенно папе, когда тебя пытаются опорочить. Нервы у него напряжены до предела.

– Как у всех нас, – слабым голосом отозвалась Салли.

– Возможно, но мы все-таки другое дело, – сказала Гарриет, вспоминая о том, что рассказал ей отец. – Ведь она была его женой.

– А твоей матерью. И моей сестрой.

– Знаю. Но все равно… мне кажется, мы должны поддержать его, постараться помочь. Салли, ты меня слушаешь?

Салли уставилась невидящим взглядом в пространство, все еще теребя в волнении свое жемчужное колье, у ее рта билась крошечная жилка, отчего губы дрожали.

– Я так и знала, что когда-нибудь случится нечто подобное, – прошептала она. – Именно этого я и боялась.

Гарриет внимательно посмотрела на нее.

– Думаю, это неизбежно, – согласилась Гарриет – Но незачем так нервничать. Я просто хотела предупредить тебя, вот и все. Прошу тебя, позаботься о папе.

– Понимаю, – сказала Салли, взяв себя в руки, – наверное, тебе хочется принять ванну и переодеться, Гарриет. Ты, должно быть, страшно устала. А я все-таки попытаюсь связаться с Марком. Пусть Денни отнесет твои вещи наверх.

– Не беспокойся. Сама справлюсь. Незачем утруждать Денни.

Денни был шофером. Гарриет подхватила дорожную сумку и поднялась к себе. Ее озадачила реакция Салли. Если бы та рассердилась, это было бы понятно. Но Салли, видимо, была по-настоящему расстроена что никак не вязалось с ее обычным самообладанием. Все это пришло в голову Гарриет, когда она, глядя на свое отражение в зеркале, аккуратно поправляла жакет брючного костюма и затягивала на талии мягкий пояс с красивой пряжкой, концы которого свободно падали вниз. Она очень надеялась, что Салли удастся связаться с Марком. Гарриет с удовольствием увидится с ним, его присутствие разрядит обстановку. Как бы ни накалялись страсти, Марку всегда удавалось сохранять нейтралитет. В этом, по ее мнению, конечно, сказывалось его английское происхождение, позволявшее ему настойчиво отказываться принимать всерьез себя или кого бы то ни было.

Где-то в доме зазвонил телефон. Гарриет не обратила внимания на звонок, но спустя несколько минут к ней постучали. У дверей стояла горничная с переносным телефоном, так как в комнате Гарриет не было аппарата.

– Меня? – с удивлением спросила Гарриет. Горничная кивнула и ушла. Гарриет нажала на кнопку, испытывая странное волнение. За последние тридцать шесть часов произошло слишком много неприятного, чтобы она чувствовала себя спокойно. – Алло!

– Гарриет, это я.

– Ник!

– Привет. Я уже собирался лечь, но решил позвонить и узнать, как ты там.

– У меня все в порядке.

– Значит, ты добралась благополучно?

Его голос звучал так близко, словно он был в соседней комнате, а не по другую сторону Атлантического океана.

– Да. Я уже виделась с папой, мы собираемся ужинать.

– Прекрасно. Ты, наверное, устала?

– Еще как.

– Но в остальном все в порядке?

– Да.

Последовала пауза. И в самом деле, больше говорить было не о чем.

– Ну что ж, не буду задерживать. Мне просто захотелось напомнить тебе, что я всегда о тебе думаю.

– Спасибо, Ник, это очень мило с твоей стороны.

– Хорошо. Береги себя, Гарриет. И не исчезай надолго. В ней шевельнулось чувство клаустрофобии, которое он всегда у нее вызывал.

– Договорились. Спокойной ночи, Ник. Спасибо, что позвонил.

Потом их разъединили, но она продолжала держать телефонную трубку, неожиданно почувствовав себя покинутой. Он так хорошо к ней относится. Заботится о ней. Почему же она не может впустить его в святая святых своей души, которая иногда требовала… чего? Нет, это невозможно. Ник всегда был рядом, и она была ему благодарна за это, и только. «Что со мной?» – промелькнуло у Гарриет.