Пруденс с улыбкой закивала, обрадованная тем, что ей придется обедать в обществе ее светлости. Запись можно скопировать и потом.


Пруденс вернулась в библиотеку уже в сумерках. Переписать несколько строк из книги оказалось минутным делом. Внезапно девушка спохватилась: она же не знает, где находится Лонгридж-Холл — графство Кент слишком велико. Карты, которые так заворожили Дэна, свидетельствовали скорее о воображении их составителей, нежели о серьезных исследованиях. Найти на них Лонгридж не удалось.

— Мисс Консетт, вы испортите себе глаза, работая в темноте. Позвольте, я велю принести свечи, — произнес бесшумно вошедший в библиотеку граф Брэндон.

— Я уже закончила работу, милорд. — Она поспешно встала и поклонилась.

— А я — нет. — Он позвонил в колокольчик.

— Прошу прощения, сэр. Я не знала, что вы намерены работать в библиотеке. — Она собиралась уйти, чувствуя себя неловко в присутствии старшего брата Себастьяна.

— Зачем так спешить? Не хотите ли показать мне, чем вы занимаетесь?

В этом вопросе ощущалась неподдельная заинтересованность — видимо, граф стремился загладить оскорбительное поведение жены. Девушка коротко объяснила суть своей работы, показывая составленные списки и любовно поглаживая книги кончиками пальцев. Подняв голову, она увидела, что граф улыбается.

— Вижу, это занятие воодушевляет вас! — заметил граф, который в этот момент казался особенно похожим на Себастьяна.

— И не без причины, — робко подтвердила она. — Некоторые из книг стали для меня друзьями.

— Притом гораздо более снисходительными, чем иные люди.

— Нет, что вы! — поспешила заверить Пруденс. — В Холвуде все добры ко мне.

— Все? — иронически переспросил граф, но не стал ждать ответа, а выложил на стол пачку исписанных листков.

Пруденс бесшумно удалилась.

Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, она услышала доносящийся из детской рев. С тех пор как в дом приехали дети графа, Пруденс старалась не обращать внимания на топот и крики, но этот плач сразу насторожил ее — в нем чувствовалась боль. Несмотря на внезапный прилив жалости, Пруденс ничего не могла поделать: графиня ясно дала понять, что ее присутствие в детской более чем нежелательно. Прежде чем начать переодеваться к ужину, Пруденс старательно умылась, соскребая с пальцев чернильные пятна.

— Что случилось с детьми? — спросила она у горничной, пришедшей, чтобы помочь ей одеться. Плач не прекращался.

— Не знаю, мисс. Мальчишки вечно хнычут. Должно быть, сейчас они разревелись оттого, что няня лежит в постели.

— Вы должны пойти со мной, — решительно заявила Пруденс.

— Но меня ждут в столовой, мисс…

— Это ненадолго. Где комната няни? Пожав плечами, горничная провела ее по коридору и постучала в одну из дверей. Изнутри донесся приглушенный всхлип — то ли разрешение войти, то ли просьба не беспокоить. Открыв дверь, Пруденс шагнула в темную комнату. В углу на складной койке кто-то стонал.

— Не надо раздвигать шторы! — взмолилась няня. — Не могу видеть свет!

Пруденс зажгла свечу и прикрыла пламя ладонью, а затем подошла к койке.

— Что с вами?

Женщина обернулась. Ее лицо было покрыто алыми пятнами, глаза лихорадочно блестели. Пруденс пришла в ужас.

— И давно это у вас?

— Мне нездоровится уже два дня, но графиня считала, что я отлыниваю от работы. А теперь я вся покрылась пятнами, они чешутся…

— Постарайтесь не расчесывать их, иначе останутся рубцы. Графине известно, что вы больны?

— Она не любит, когда ее беспокоят вечером, мисс. — По лицу женщины заструились слезы.

— Не тревожьтесь, я отправлю к ней горничную. А вам надо выпить прохладительного питья и обмыть лицо и тело. — Пруденс отдала горничной необходимые распоряжения.

Она не надеялась на то, что болезнь миновала детей, и ее опасения подтвердились, едва она открыла дверь детской. Все трое лежали в постелях, изнемогая от слез. Их ночные рубашки промокли от пота, лица раскраснелись.

Оглядевшись, Пруденс налила воды из кувшина в миску и принялась раздевать детей и обмывать разгоряченные тельца. Даже постельное белье вымокло от пота. Надо было сменить его, но прежде всего — переодеть детей. Позвонив в колокольчик, Пруденс занялась поисками чистого белья и уже застегивала последние пуговицы, когда в комнату кто-то вошел.

Раздался изумленный возглас. Обернувшись, Пруденс в. первый миг решила, что графиня сейчас ударит ее. Холодные серые глаза источали злобу.

— Значит, я не ошиблась! — прошипела Амелия. — Ты со своим дружком принесла в этот дом заразу! — Поднеся подсвечник поближе к постелям, она принялась осматривать сыновей.

— Свет надо прикрыть, — быстро произнесла Пруденс, — он режет детям глаза.

— Ты осмеливаешься учить меня? Немедленно убирайся прочь, собирать свои пожитки! Больше ты не проведешь под этой крышей ни единой ночи!

— Амелия, дорогая, чем ты так взволнована? — Услышав знакомый голос, Пруденс испытала прилив облегчения. На пороге детской стоял Уэнтуорт. Чтобы скрыть радостный блеск глаз, девушка отодвинулась подальше в тень. Но ее смущение прошло незамеченным: Себастьян в упор смотрел на Амелию — графиня всем своим видом выражала ярость.

— Смотри, что ты натворил, Уэнтуорт! Твои драгоценные бродяги принесли в дом заразу! И теперь мои дети при смерти!

— По их голосам не скажешь, — невозмутимо отозвался Себастьян. Он говорил правду: услышав мрачное предсказание матери, все трое мальчишек вновь завопили. — Зачем тебе понадобилось пугать их? Детям нужен покой…

— А тебе-то что! — с горечью воскликнула графиня. — Я не поверила своим ушам, когда узнала, что ты привел в дом двух беглых оборванцев, и вот результат! Теперь от твоей глупости пострадают все родные!

Не отвечая ей, Уэнтуорт обернулся к Пруденс:

— Где няня?

— Она больна, милорд. Кажется, это корь.

— Ты когда-нибудь болела корью?

— Да, сэр, несколько лет назад на фабрике была эпидемия. Переболела и я, и Дэн.

— Значит, теперь вам ничто не угрожает. Ты довольна, Амелия? Ни Пруденс, ни Дэн не могли заразить детей.

— Паршивцы! — дрожащим от ярости голосом выпалила графиня. — Еще неизвестно, чем они больны. Где уверенность, что это корь? А если оспа?

— Замолчи! Истерика тут не поможет. Прежде чем поднимать панику, покажи детей врачу.

— А эта девчонка пусть уйдет! — выкрикнула графиня. — Я не позволю ей подходить к моим детям…

— Ты намерена ухаживать за ними сама? — бесстрастно осведомился Себастьян.

— Разумеется, нет! Я найму другую няню. И потом, Фредерик придет в бешенство, если узнает, что я подпустила к детям нищенку!

— Может быть, спросим об этом у него? — обманчиво-сладким голосом произнес Себастьян. — Уверен, он не против.

— Няня уже и так больна, — возразила графиня. — С ней ничего не сделается…

— Мадам, ей нельзя вставать с постели. — Пруденс и представить себе не могла, что невинное замечание навлечет на нее такой гнев.

— Молчать, негодная девчонка! Не смей вмешиваться! Ты что, не слышала? Я велела тебе собирать пожитки!

Себастьян уставился на нее в упор так, что Амелии пришлось отвести глаза.

— Насколько мне известно, хозяйка в этом доме — моя мать, — сухо заявил он. — Не припомню, чтобы она отдавала подобное распоряжение.

В их скрестившихся взглядах горела нескрываемая вражда. Помедлив секунду, графиня с искаженным яростью лицом вылетела из комнаты.

— Мама сердится? — прошептал детский голосок.

— Ей грустно, что вы заболели, но вы скоро поправитесь. — Пруденс ободряюще улыбнулась мальчикам и почувствовала прикосновение горячей ладони к плечу.

— Ты не могла бы немного побыть с ними? А потом я что-нибудь придумаю…

— Прошу вас, не беспокойтесь, сэр. Я привыкла ухаживать за детьми. Если леди Брэндон позволит мне на время прекратить работу в библиотеке, здесь я справлюсь сама.

— В этом я ничуть не сомневаюсь. — Себастьян смотрел ей в глаза. — Дорогая, не знаю, как сказать… пожалуй, не стоит и пробовать… — его голос дрогнул. Пруденс покраснела и отвернулась. Чтобы скрыть смущение, она обратилась к мальчикам:

— Мы славно проведем время. Я знаю много увлекательных историй. Вам известно, что в Холвуде живет великан? Его зовут Джон. Он способен одним махом разделаться с двумя разбойниками.

— А ты покажешь его нам?

— Конечно, — подхватил Себастьян. — Но сначала вам надо поправиться, а для этого полежать в постели день-другой.

— Дядя, вся постель вымокла…

— Это поправимо. — Не долго думая, Себастьян подхватил с кроватей двух младших мальчиков, перенес их на древний диван и укрыл покрывалом. — И ты беги сюда, Криспин. Втроем вы живо согреетесь. — Он обернулся к Пруденс: — Постельное белье хранится в сундуке у окна, — и, не дожидаясь ответа, принялся срывать с постелей промокшие простыни.

— Я сама все сделаю, милорд. Вам вовсе незачем…

— Вдвоем получится быстрее, — отозвался Себастьян. Девушка удивленно заморгала: не может быть, чтобы ему приходилось стелить постели… Заметив изумление на ее лице, Себастьян в притворном недовольстве покачал головой. — Дорогая, пора бы и догадаться, что я отнюдь не оранжерейное растение.

В подтверждение своих слов он быстро застелил постели и велел племянникам:

— Бегите сюда! Раз уж Пруденс согласилась побыть с вами, смотрите, ведите себя как следует. Никаких слез! Солдатам в бою приходится гораздо хуже, чем вам. Попозднее я приду и расскажу вам о том, как мы сражались с французами при Квебеке. — После этого обещания он отвел девушку в сторону: — Я отправлю Сэма за врачом. Надо убедиться, что это корь. — Лицо Себастьяна было мрачным.

Пруденс поспешила утешить его:

— Я уверена в этом, милорд. Мне не раз приходилось ухаживать за больными.

— Будем надеяться, что ты не ошиблась. Я не вправе просить тебя побыть с детьми, пока врач не подтвердит диагноз…

— Неужели вы думаете, что я согласилась бы остаться здесь, если бы заподозрила другую болезнь? — насмешливо осведомилась она.

— Конечно, согласилась бы, — Себастьян крепко пожал ей руку. — Из упрямства!

— Не волнуйтесь, сэр. — Услышав комплимент, Пруденс порозовела. — Уверяю вас, я никогда ничем не болею.

— И ничего не боишься? — На лице Себастьяна появилось загадочное выражение. Внезапно он отпустил ее руку и вышел.

Обернувшись к детям, девушка увидела, что они смотрят на нее во все глаза.

— Давайте сначала познакомимся, — весело предложила она.

— Я — Криспин, это Дамиан, а вон тот малыш — Джерард.

— Я не малыш, а мальчик! — послышался возмущенный голосок.

— Конечно, ты смелый мальчуган. А меня зовут Пруденс.

— Ты почитаешь нам? — с надеждой спросил Криспин.

— Здесь слишком темно, чтобы читать, зато я расскажу вам сказку, а потом что-нибудь спою.

— Я боюсь темноты, — признался Джерард. — Тени похожи на чудовищ.

Пруденс услышала, как старший мальчик пренебрежительно хмыкнул, и поспешила предотвратить назревающую ссору.

— Нас же четверо, — объяснила она. — К нам не осмелится подойти ни одно чудовище.

— А разбойники?

— А мы сделаем вид, что мы — сыщики с Боу-стрит. Мы спрятались в пещере, где живут разбойники, чтобы поймать их.

Как и надеялась Пруденс, мальчики немедленно захотели узнать про сыщиков с Боу-стрит. Это название попалось ей самой в одной из книг совсем недавно. Пруденс принялась с ходу придумывать историю о приключениях знаменитых сыщиков, стоящих на страже закона.

— Когда вырасту, я обязательно стану сыщиком, — сообщил Дамиан. — Возьму у папы пистолет и…

— Нет, не станешь! Ты пойдешь в армию — так сказал папа!

— А если я не хочу?

— Трус! — издевательски протянул Криспин.

— Тише, Криспин! Сыщики еще храбрее солдат. А чем займешься ты, когда вырастешь? — полюбопытствовала Пруденс.

— Стану графом Брэндоном.

— Только после того, как умрет папа, — перебил его брат. — А это случится еще не скоро.

У Джерарда задрожали губы.

— Конечно, не скоро, — подтвердила Пруденс. — Ваш папа сильный и здоровый. Он будет жить еще долго-долго.

— Надеюсь, вы говорите обо мне? — послышался голос вернувшегося Себастьяна. Он присел на кровать, на которой Пруденс обнимала Джерарда одной рукой и двух других мальчиков — второй. — Я слышал, ты не успела поужинать, — с упреком заметил он.

— Совсем забыла, милорд! — Пруденс попыталась встать.

— Тогда ступай на кухню! Без еды долго не протянуть даже силачу.

— Ты вернешься? — плаксиво спросил Джерард. — Ты же обещала спеть…

— Обязательно вернусь! Я приду, когда большая стрелка вытянется вверх, а маленькая укажет на цифру девять.

— То есть в девять часов, — горделиво добавил Дамиан. — Я знаю!