К горлу Пруденс подкатил ком. Склонив голову, она попыталась скрыть слезы. Даже в кошмарных снах ей не снился такой ужас. Неужели их путешествие кончено? Далеко ли они смогут уйти теперь, когда Дэн ранен, а на ее ногах нет живого места? Пруденс вспомнила, что забыла башмаки на обочине, и эта мысль стала последней каплей. Она попыталась вытереть слезы рукой, но они лились все быстрее и вскоре начали капать на лицо Дэна.

— Так ты его утопишь! — заметил джентльмен, подавая Пруденс белоснежный носовой платок. — Выше нос! Вот уж не думал, что ты плакса! — Пруденс попыталась что-то возразить, но не сумела. — Я же видел, ты не робкого десятка, — невозмутимо продолжал джентльмен. — Ты не чета этим оборванцам, в сообразительности тебе не откажешь.

Только теперь Пруденс наконец-то обрела дар речи:

— Я думал, вы убили Дэна.

— Видишь ли, я не ожидал увидеть мальчишку посреди дороги.

— Он кувыркался, чтобы развеселить меня, — всхлипнув, объяснила Пруденс. — Дорога нас утомила.

— Вы идете издалека?

Вопрос застал Пруденс врасплох, она не сразу нашлась с ответом. Наконец она кивнула и перевела — взгляд на свои ступни.

— И вдобавок я лишился башмаков — забыл их на обочине. — Ее глаза вновь наполнились слезами. На невозмутимом лице джентльмена отразилось слабое подобие сочувствия.

— Ну, эта беда поправима. С такими ногами все равно далеко не уйдешь. — Он говорил правду. Тряпки, которыми Пруденс обмотала ступни, уже пропитались кровью.

— Лопнули, мозоли, — пояснила она. — Сэр, куда вы нас везете?

— Как я уже говорил, мальчик нуждается в помощи. Удар был слишком силен, ему необходимы холодные компрессы. У вас есть поблизости друзья или родные?

Пруденс покачала головой.

— Я не знаю, где мы. Должно быть, в Дербишире?

— Да. Куда же вы идете?

— На юг, к побережью.

— Не близко. Давно вы в пути?

— Три дня.

— Стало быть, вы из Чешира?

Пруденс окаменела: засыпанная градом вопросов, она позабыла про осторожность. Ее собеседник с легкостью определил, откуда они идут. Насторожившись, она впервые внимательно оглядела его. Незнакомец снял свой просторный плащ, чтобы укрыть Дэна, и теперь от накрахмаленного галстука до начищенных ботфортов был воплощением элегантности. Синевато-черный сюртук сидел на нем как влитой. Пруденс впервые увидела подобную ткань и человека, умеющего носить одежду с непринужденной фацией.

На вид незнакомцу было не больше тридцати лет. Не отличаясь особой привлекательностью, выразительные черты его лица свидетельствовали о решительности и благородстве. Темные блестящие кудри ниспадали на высокий лоб, ничуть не походя на модную завивку. Во всем его облике ощущалась властность, смягченная чувством юмора и проницательным умом.

Его темные глаза, разглядывавшие ее с таким вниманием, легко можно было принять за черные, но при ближайшем рассмотрении они оказались синими. Сжатые губы и резкие очертания подбородка ясно давали понять, что обмануть этого человека нелегко.

Пруденс неловко поерзала на сиденье: напрасно она утратила бдительность. Случайный попутчик вполне мог оказаться судьей, а она всячески старалась избегать встреч с представителями закона. Его расспросы насторожили Пруденс, она понимала, что дает слишком уклончивые и неопределенные объяснения. Между тем незнакомец ждал ответа. Пруденс кивнула. Вдруг Дэн открыл глаза.

— Голова болит… — слабым голосом пожаловался он. — Пру…

— Нет-нет, не двигайся! — поспешно перебила она, не давая произнести ее имя. — Ты упал и ушибся. Нам ничто не грозит, а тебе вскоре станет лучше.

— Куда мы — едем?

— Тебе вредно разговаривать, — вмешался джентльмен. — Мы остановимся у первого же постоялого двора.

На пороге постоялого двора путников встретила удивленная хозяйка. Заметив герб на дверце экипажа, она низко присела перед знатным гостем. Джентльмен внес Дэна в дом. Едва почувствовав запах, исходящий от одежды Пруденс, хозяйка поморщилась.

— Этому парню лучше переночевать в сарае, — предложила она. — Пусть только хорошенько вымоется во дворе.

— Что вы сказали, мадам?

Под пронзительным взглядом джентльмена хозяйка смутилась.

— Конечно, если ваша светлость не против… — поспешила добавить она.

— Этот юноша останется здесь. Нам понадобится спальня и гостиная. — Джентльмен последовал за женщиной на второй этаж, в небольшую комнату. — Это все, что вы можете нам предложить?

— Комнаты побольше у нас нет, сэр. Сюда редко заглядывают знатные господа. Могу предложить вам мою собственную гостиную.

— Благодарю. — На суровом лице неожиданно расцвела обаятельная улыбка, и Пруденс остолбенела: казалось, сквозь тучи вдруг засияло солнце. Возможно, их попутчик и вправду добрый человек. — По дороге мы чуть не стали жертвами грабителей, — продолжал он. — Мальчик ранен. Нам нужны холодная и горячая вода и ткань для компрессов.

— Прикажете послать за лекарем, сэр?

— Пока нет. А там будет видно.

— Бедняжка! Подумать только, сэр, в какое ужасное время мы живем — даже на родине нам нет покоя!

Хозяйка давно сообразила, что ей повезло. Она слышала, что у богатых бывают странные причуды. Если этот джентльмен решил взять под покровительство двух малолетних бродяг, значит, и она вправе рассчитывать на его щедрость.

— Вы правы. А теперь принесите воды. Хозяйка вышла, а джентльмен уложил Дэна на кровать.

— Промой рану, — приказал он Пруденс, — мне надо поговорить с Сэмом.

Пруденс послушно исполнила приказ. Смыв кровь со лба Дэна, она с облегчением обнаружила, что царапины не так уж глубоки. Правда, на лбу мальчика вздулась огромная шишка. Дэн осторожно коснулся ее руки.

— Кто этот человек? — шепотом спросил он.

— Пока не знаю, но он ехал в экипаже, который сбил тебя. Будь осторожен, Дэн!

Нельзя, чтобы он догадался, что я не мальчишка…

Стук в дверь прервал ее. Продолжая ворчать, в комнату вошел Сэм с сундуком хозяина на плече. Поставив сундук возле кровати, Сэм удалился, пропустив в дверях хозяина.

Окинув раненого быстрым взглядом, джентльмен понял, что мальчику стало лучше. Он обернулся к Пруденс.

— А теперь, мой юный друг, — начал он, — я буду весьма признателен тебе, если ты избавишься от этих омерзительных лохмотьев и заодно от запаха конюшни. У тебя есть другая одежда?

Пруденс покачала головой.

— Узелок остался на обочине, вместе с башмаками.

Она быстро поняла, какой удачей обернулась для нее потеря узелка с чепцом и передником. Увидев их, проницательный джентльмен сразу понял бы, откуда сбежала Пруденс. После злополучной встречи с фермером она стала вести себя осторожнее. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что столь элегантному господину вряд ли известно, как одевают сирот в приютах.

Внезапно он протянул руку и сорвал с головы Пруденс старую шляпу.

— Позволь напомнить тебе, что в помещении положено снимать головные уборы… — начал он и вдруг изменился в лице. — Боже милостивый! — простонал он. — Сэр, умоляю, назовите мне имя вашего цирюльника — его надо избегать любой ценой!

— Это я! — со смехом заявил Дэн. — Я же говорил, что волосы нельзя резать ножом!

— И был совершенно прав! — с чувством подтвердил джентльмен. — Позволь полюбопытствовать, Дэн: неужели ты намерен в будущем избрать ремесло цирюльника?

Мальчик покачал головой.

— Нет, я буду моряком.

— Хвала небесам! Моряку позволительно иметь дикарские вкусы. — Он обернулся к Пруденс, словно не замечая ее возмущенного взгляда. — Возьми! — И джентльмен вытащил из сундука рубашку с гофрированными оборками. — Конечно, она тебе велика, но на первое время сойдет. Вместо длинных брюк могу предложить лишь пару панталон. — Взглянув на ноги Пруденс, он покачал головой: — Сегодня тебе придется походить босиком.

— Сегодня, милорд? Разве вы задержитесь здесь до утра? — с тревогой осведомилась Пруденс.

— Иначе не выйдет, — беспечно отозвался джентльмен. — Одна из лошадей повредила ногу. Я послал Сэма за лекарем…

— Очень сожалею об этом, сэр, но мы с Дэном не можем остаться здесь.

— Отчего же? Здесь довольно уютно, и, надеюсь, хозяйка накормит нас.

Пруденс растерянно молчала.

— Подумай хорошенько, — увещевал ее джентльмен. — Рассуди здраво: в таком состоянии вы с Дэном далеко не уйдете. Что касается меня, я не прочь плотно поужинать — и вы наверняка согласитесь составить мне компанию.

Шорох заставил обоих оглянуться. Оказалось, что Дэн сидит на постели, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Умираю с голоду, — заявил он. — Когда мы будем ужинать, милорд?

— Всему свое время. Кстати, ты поужинаешь в постели, а моим компаньоном будет твой приятель, который так старательно держит в тайне свое имя, — конечно, если он соблаговолит умыться и переодеться. — Отдав это распоряжение не допускающим возражений тоном, джентльмен покинул комнату.

Пруденс задохнулась от возмущения. Неужто этот надменный аристократ вообразил, что она будет покорно подчиняться приказам? Он присвоил себе право принимать за нее решения, даже не удосужившись извиниться. То, что джентльмен был прав, только усиливало досаду. Его слова Пруденс восприняла как оскорбление.

— Что с тобой, Пруденс? — Дэн моментально заметил гневные морщины у нее на лбу. — Он даже не знает, кто мы такие. Знаешь, он прав: мы должны переночевать здесь. Постель такая мягкая! — Дэн блаженно вытянулся на подушках. — И потом, он обещал накормить нас…

Пруденс заколебалась, хотя и знала, что идти на поводу у измученного ребенка не только опрометчиво, но и опасно. Она уже давно поняла, что есть беды пострашнее холода, голода, волдырей на пятках и даже шишек на голове, но искушение провести ночь под крышей и утолить грызущий голод было слишком сильным.

Зайдя за ширму, стоящую в углу, Пруденс разделась, с отвращением бросая обноски на пол. Вода в кувшине уже успела остыть, но тем не менее девушка облилась с ног до головы и принялась скрести кожу до тех пор, пока та не порозовела. Воды хватило и для того, чтобы вымыть голову. Пруденс надеялась, что ей удастся пригладить влажные волосы.

Однако надежда не оправдалась. Короткие неровные пряди неопрятно торчали во все стороны. Взглянув на себя в зеркало, Пруденс ахнула: ее облик изменился до неузнаваемости. На лице, осунувшемся от тревоги и усталости, карие глаза казались громадными. Подумав, она пожала плечами: нет ни времени, ни сил заботиться о своей внешности.

Как и предсказывал джентльмен, его рубашка оказалась слишком велика: подол свисал ниже коленей, руки пугались в длинных широких рукавах. Закатав их выше локтей, девушка занялась израненными ступнями: ей удалось перебинтовать их полосками чистой ткани.

Надев панталоны, Пруденс с удивлением обнаружила, что в талии они пришлись ей почти впору, вот только штанины оказались длинноваты. Пытаясь подвернуть их, она услышала, как в комнату вернулся нежданный благодетель.

Ей пришлось собрать остатки сил, чтобы решиться выйти из-за ширмы. Убеждать себя в том, что собственная внешность ей безразлична, — одно дело, а выставлять себя на посмешище перед посторонними людьми — совсем другое. Мысленно Пруденс поклялась: если джентльмен Засмеется, она никогда в жизни не простит его.

Глава вторая

Однако опасения Пруденс оказались напрасными: хотя губы джентльмена дрогнули, словно он пытался скрыть усмешку, каких бы то ни было замечаний не последовало. Дэн даже не взглянул на нее: его внимание было приковано к подносу, нагруженному снедью, который в этот момент опускался к нему на колени. Как только служанка вышла, джентльмен обернулся к Пруденс.

— Сядь! — приказал он. — К столу в таком виде не являются!

Сильная рука, опустившаяся на плечо Пруденс, придавила ее к стулу. Вынув из несессера ножницы, джентльмен, не замечая негодующего взгляда Пруденс, принялся подравнивать ее волосы. Наконец он отступил подальше, чтобы полюбоваться плодами своих трудов.

— Вот так-то лучше — верно, Дэн?

— Гораздо лучше! — Всецело поглощенный поеданием куриной ножки, Дэн удостоил прическу Пруденс лишь мимолетным взглядом.

— И я того же мнения. Так мы идем ужинать? — Не дожидаясь ответа, он направился в соседнюю комнату, жестом пригласив девушку с собой.

Остро сознавая, как комично она выглядит, Пруденс зашагала за ним, потупив глаза. Она не считала себя ни красавицей, ни просто хорошенькой, но ей еще никогда не доводилось чувствовать себя отъявленной дурнушкой. Ее смущение усиливал и наряд джентльмена, который успел переодеться к ужину.

Панталоны нового, облегающего фасона выгодно подчеркивали достоинства его фигуры и в сочетании с сюртуком изящного покроя и белоснежной сорочкой производили впечатление безупречной элегантности.

Не успокоил Пруденс ни вид стола, накрытого для двоих, ни вереница блюд на буфете. Сочная ветчина соседствовала с пудингом, пирожками и тартинками с малиной. Очевидно, хозяйка постоялого двора не пожалела сил на то, чтобы угодить знатному гостю.