— Присцилла! — воскликнула она. — Так рано! И прыгаешь, как молоденький ягненок! Это хороший знак: твоя нога ведет себя именно так, как ведут себя все порядочные ноги.

У нее было хорошее настроение, и только было она собралась опять обсуждать пьесу Уичерли, как я сказала:

— Я беспокоюсь за Карлотту!

— Беспокоишься? Но почему, девочка прекрасно проводит время?!

— Этот человек, Бомонт Гранвиль…

— Он просто очарователен! Должна признать, он оживил наше пребывание здесь!

— Сколько раз он встречался с Карлоттой?

— Так дело в Карлотте?

— Харриет, ты, кажется, не понимаешь, с каким человеком мы столкнулись! Ты же помнишь, что произошло в Венеции?

— Милая моя Присцилла, это было столько лет тому назад! У многих из нас были приключения в юности, которые сейчас сочли бы шокирующими. Мы вырастаем и, если достаточно мудры, забываем о них!

— Карлотта еще молода, я не хочу, чтобы она встречалась с этим человеком! Он уже стар и долгие годы творит беззакония! Я хочу, чтобы ее отдалили от него!

— Она восхищается им! Ее глаза так забавно загораются, когда она видит его!

— Меня это совсем не забавляет!

— В последнее время тебя вообще мало что забавляет. Смотри, не старей раньше времени, Присцилла!

— Я беспокоюсь за Карлотту! Я хочу, чтобы она вернулась домой! Она моя дочь, и я хочу, чтобы ты помогла мне, как раньше!

— Конечно, я помогу тебе! Но в самом деле, Присцилла, ты похожа на этих богобоязненных пуритан! Карлотте не повредит маленький флирт, так она готовится к жизни!

— Я не хочу, чтобы она готовилась к жизни с этим человеком: он опасен, он мне не нравится! И потом, мне казалось, что ты прочишь Карлотту Бенджи?

— Естественно, она получит Бенджи, но сначала ей надо немного подрасти! Хватит дрожать, Присцилла, все будет хорошо!

Я поняла, что Харриет поможет мне, но что-то надо было делать прямо сейчас. Что?

Внезапно мне пришла на ум идея. Я непременно должна была узнать, что Гранвиль замышляет насчет Карлотты, и подумала, что он может сказать мне это просто из бравады: он так уверен в себе, и он уже начал отрывать ее от меня! Я всегда была порывистой, и, как только мне пришла на ум эта мысль, я сразу начала готовиться к разговору.

Я вышла из комнаты Харриет и, надев плащ и капюшон, вскоре шла к его дому. Встретил меня один из тех слуг, что я видела прошлым вечером. При виде меня он не выказал ни малейшего удивления. Я думаю, он привык, что к его хозяину часто заходят разные женщины.

Меня провели в маленькую комнатку рядом с залом и попросили подождать. Гранвиль пришел почти сразу, как всегда, одетый со вкусом. Темно-красный камзол, сшитый из бархата, был распахнут на груди, открывая роскошный жилет. Панталоны, доходившие до колен, были того же багрового цвета, а туфли имели высокие красные каблуки, которые делали его выше, чем он был на самом деле. Кроме того, в руке у него была украшенная бриллиантами табакерка. Не знаю, почему тогда я обратила внимание на его одежду, но то, с какой гордостью он носил ее, не могло не броситься в глаза. Он был одним из первых в моде, и этим был хорошо известен при дворе.

Он поклонился, переложил табакерку в другую руку и, взяв мою руку, поцеловал ее. Я заметно вздрогнула.

— Какая честь! — прошептал он. — Однажды вы приехали ко мне в Дорчестере, теперь вы в моем лондонском доме, и оба раза только по собственному желанию!

— Я пришла, чтобы поговорить с вами! — сказала я.

— Милая леди, я не настолько безрассуден, чтобы предполагать, что на этот раз вы пожаловали сюда за чем-то другим!

— Почему вы так стараетесь понравиться моей семье?

— Я всегда стараюсь нравиться людям, — ответил он. — А цель у меня одна и та же — получать от жизни столько удовольствия, сколько она мне предлагает!

— И что входит в эти так называемые удовольствия?

— Прошу вас, садитесь. — Он положил табакерку на стол и подвинул мне позолоченное кресло. Сам же опустился в другое, у стола.

— Очень интересная ситуация, — продолжал он, — но мне все ясно! Значит, очаровательная Карлотта и есть тот самый результат вашего греха? И какой восхитительный результат, должен заметить! А ее отцом был Джоселин Фринтон? Это самое интересное! Бедняга погиб от руки этого низкородного монстра Титуса Оутса, но незадолго до того он все-таки сумел подарить нам это привлекательное существо!

— Нам? — переспросила я.

Тогда-то я и почувствовала злобу в нем. Он знал, как я мучилась, и злорадствовал, как тогда над моим стыдом и унижением.

— Нельзя же быть такой жадной, милая леди! Вы хотите приберечь эту красоту для себя? Я нахожу, что она обворожительна!

— Она ребенок!

— Некоторые из нас любят детей!

— Вы имеете в виду таких извращенцев, как вы?

— Можно сказать и так!

— Тогда вам следует поискать в другом месте!

— Моя милая Присцилла! Мне всегда нравилось это имя: оно звучит так чопорно! Помните, во время той волнующей ночи, что мы провели вместе, я говорил вам об этом? Вы не забыли? Я, например, не забуду этого никогда! Как часто мне хотелось напомнить вам о ней! Кстати, у меня есть ваше прекрасное изображение: вы тогда видели его еще в незаконченном виде! Как-нибудь вам следует приехать ко мне в Дорчестер: такую картину мог нарисовать только влюбленный! А теперь слушайте меня: я испытываю большое влечение к вашей дочери и мои намерения абсолютно честны!

— Господи Боже! Вы хотите жениться на ней? Но это просто глупо!

— Наоборот, очень даже разумно! Весь Лондон судачит о наследстве Фринтона! Наша восхитительная, желанная красавица Карлотта обладает не только красотой, она еще наследница большого состояния!

— Вы отвратительны!

— Я наслаждаюсь тем, что раскрываю пред вами себя, как в ту ночь, в ту памятную ночь! Я сдержал слово, не правда ли? Разве вы не были удивлены? Но как вы рисковали! Вы должны быть мне и в самом деле благодарны: если бы не я, ваш отец был бы уже давно мертв! Соблазнить женщину — грех простительный, а вот спасти человеческую жизнь — большая добродетель! За то, что я совершил той ночью, я, несомненно, получу местечко на небесах!

— Могу поспорить, что местечко вы получите в аду!

— Но, говорят, там находятся все интересные люди. Но мы отклонились от темы нашей беседы. Вам больше надо заботиться не о будущем: настоящее для вас куда важнее!

— Вы оставите мою дочь в покое?

— Нет, — твердо ответил он, — я увлекся ею! Вы же сами сказали, что я должен жениться, а я всегда собирался сделать это, как только встречу леди, которая обладает всеми необходимыми достоинствами!

— И состояние Карлотты сразу ставит ее в эту категорию?

— Именно! Вам кажется, что я богат? Да, в некотором роде, но я в долгу у всего Лондона, и когда-нибудь по счетам придется платить! А их у меня много, и стиль моей жизни очень дорог. Видите ли, все ожидают от меня, чтобы я изобретал новую моду. Мои счета у портного так длинны, что полдня уйдет только на то, чтобы прочитать их. Мне нужны деньги! Мне крайне необходимо хорошее состояние, и тут судьба предоставила мне приятную возможность!

— Ей нет еще и пятнадцати!

— Прелестный возраст! Более того, она уже взрослая для своих лет: у нее горячее сердце, и она с нетерпением жаждет любви!

— Как, вы думаете, она отреагирует на ваши циничные речи, если я расскажу ей об этом разговоре?

— Она никогда вам не поверит: она думает, что вы ревнуете!

— Она не так глупа! А если я расскажу ей о вас еще кое-что?

— Она ответит вам, что всегда знала, что я человек с большим жизненным опытом! Этим она и восхищается: человек, который познал столько женщин, а выбрал в жены именно ее! Лучшего комплимента для девушки не придумать!

— Этот комплимент не поможет, если она узнает, что вы охотитесь за ее состоянием!

— Я докажу ей, что мне не нужно это состояние и что это грязное предположение исходит только от тех, кто завидует ее молодости и счастью!

Он взял из своей табакерки понюшку табаку, широко улыбнулся мне и вздохнул. Я встала.

— Значит, — сказал он, тоже поднимаясь со своего места, — наше маленькое свидание подошло к концу?

— У вас ничего не выйдет! — заявила я. — Я сделаю все, чтобы помешать этому!

— Моя дорогая Присцилла, вы так оторваны от мира! Пусть дитя будет счастливо! Кроме того, сколько вам было лет, когда вы так весело погуляли?

— Да как вы смеете…

— Я много чего смею, моя будущая теща! Разве это не восхитительно? Вы, моя будущая теща, ответьте мне, кто в возрасте пятнадцати лет — как раз возраст Карлотты! — тайком ускользнул в Венецию, чтобы родить там своего ребенка? Все, о чем я вас прошу, — не поднимать такую панику при виде человека, имевшего в свое время несколько любовных интриг, которые, кстати, сейчас наше общество сочло бы совершенно заурядными!

— В последний раз спрашиваю — оставите ли вы нас в покое? Вы обещаете никогда больше не встречаться с моей дочерью?

— Я обещаю вам две вещи: во-первых, я не отступлю, а во-вторых, я снова увижусь с вашей дочерью!

Я подошла вплотную к нему и сказала:

— Если вы попытаетесь привести этот адский план в действие, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы помешать вам! Я убью вас!

Его губы раздвинулись в улыбке.

— Какая пикантная ситуация! — сказал он. Я повернулась и вышла.


Не замечая никого и ничего, я шла по улицам. Вернувшись домой, я прошла сразу в свою комнату, все это время спрашивая себя, что же делать? К кому я могла обратиться за советом? Харриет не понимает всего ужаса ситуации, да и откуда ей знать? Ей же неизвестно, что произошло той ночью в Дорчестере, а то похищение в Венеции она расценила как безвредную шалость. Грегори был добр, он сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь, но он был не самый сильный из мужчин, и я чувствовала, что с этой ситуацией ему не справиться.

Карлотта? Предположим, я поговорю с ней. Я подумала о Бенджи, о милом Бенджи, в котором так много было от его отца. Я согласна с Харриет, что он и вправду тот, кто сделает Карлотту счастливой: он был верен и честен, и он будет всю жизнь предан ей и любить до смерти. Мне хотелось, чтобы она хоть немного побыла маленькой девочкой и продолжила свои занятия с Амелией Гарстон, чтобы она постепенно созрела для любви и замужества. Но если этот ужас, что угрожает ей, действительно случится, ее вечно будет терзать отчаяние. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь она, как в свое время я, подчинится похоти Бомонта Гранвиля.

Я прошла в комнату Карлотты. Она обернулась и посмотрела на меня.

— Что-то случилось? — спросила она. — Ты так бледна, и в глазах ужас! Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение!

— Карлотта, — сказала я, — я хочу тебе кое-что сказать!

Она подошла ко мне и ласково поцеловала. Потом она усадила меня на стул, взяла себе табуретку и расположилась у моих ног, прижавшись головой к коленям. Несмотря на ее самоуверенность, у нее действительно были способы внушать людям любовь.

— Я давно подозревала, что ты мне хочешь что-то рассказать, — сказала она. — Ты то и дело порывалась мне в чем-то признаться. Это очень важно?

— Карлотта, я — твоя мать!

Она в удивлении уставилась на меня.

— Что… что ты сказала? — запинаясь, проговорила она.

— Твоя мать — я, а не Харриет! Мне часто хотелось признаться в этом! И я думаю, тебе следовало бы знать, что твоим отцом был Джоселин Фришон!

Карлотта с удивлением продолжала смотреть на меня, а потом постепенно начала понимать.

— Так вот почему…

— Роберт знал, — перебила я. — Ему рассказала Харриет!

— Погоди минутку! — воскликнула она. — Это ошеломляет! Расскажи мне все с самого начала!

И я рассказала ей о том, как Джоселин попал к нам, как мы укрыли его и как мы с ним стали любовниками.

— Мы должны были пожениться, — говорила я ей, — но его схватили, как только мы уехали с острова!

— О, бедняжка Присцилла! Мама… думаю, теперь я должна называть тебя так? Странно: я никогда не звала так Харриет! Ей нравится, когда к ней обращаются по имени, что всегда было странным, но Харриет не похожа на остальных людей.

— Она была добра ко мне, и это был ее план. Тогда он казался безумным, но он состоялся!

— Харриет обожает всякие интриги и игры, она все время этим занимается. А ты — моя мать! Я всегда любила тебя, думаю, и ты тоже любила меня?

— О, мое милое дитя! Как часто мне хотелось забрать тебя к себе! Я мечтала об этом многие годы!

Она обняла меня и крепко прижалась к моей груди.

— Я так счастлива! — сказала она. — Да, счастлива: я — дитя любви, так, кажется? Это очень красивое выражение — зачатый в любви… в любви безоглядной, вот что оно означает, в любви, когда не думают о цене. — Она помедлила немного, а потом внезапно сказала:

— Так значит, Бенджи не брат мне?

— Нет! — радостно ответила я.