Беверли Льюис - Дитя мое

– Доброе утро, Сан! Не кажется ли тебе, что ты приехала рано даже по твоим меркам?

– Эй! Ты сам предлагал встретиться.

Она сбросила с ног туфли на высоких каблуках и прошла к кофеварке.

– К тому же церковная служба начнется раньше чем через два часа, а мне еще надо обговорить с тобой кое-что важное.

«Только Сан может что-то планировать перед воскресной службой», – усмехнувшись, подумал Джек.

Взглянув в зеркало, он заметил, как отросли его волосы. Он постарался привести их в порядок. Джек запоздал с визитом к парикмахеру, а после узнал, что тот в отпуске. Намылив щеки, Джек сбрил короткую щетину, а затем умылся теплой водой. Закончив, Джек натянул широкие черные брюки, нацепил темно-красный галстук в черную полоску, прежде одобренный Сан, и сбежал вниз по лестнице на встречу с расстрельной командой.

Сестра предложила ему кружку очень горячего яванского кофе и уселась на диване, не желая терять время.

– Ну, и как все прошло вчера вечером? Понравился ужин со школьным психологом?

Джек, раздвинув шторы, выглянул в боковой дворик. Крейг сидел у себя на веранде, листая воскресную газету. В руках у него была зажата кружка, над которой поднимался пар.

– Она напористая женщина, – сказала Сан. – Из всех, кто тебя окружает, ты выбрал ту, кто больше всех на меня похожа.

Сестра хихикнула.

– Ты уж слишком злорадствуешь.

Женщина рассмеялась громче.

– Тебе следовало преподать маленький урок, Джек. А теперь ты готов серьезно приступить к делу?

– У меня мало знакомых незамужних женщин, – ответил Джек, который прошлой ночью потратил немало времени, рассматривая в уме все возможности.

– Значит, урок не пошел впрок, – тихим голосом произнесла Сан. – Продолжай… Кого ты собираешься пригласить на свидание в следующий раз?

Джек опустился в кресло с мягкой обивкой и принялся перебирать имена всех известных ему элегантных и интересных женщин… Синтия. Рыжеволосая и энергичная… Дженнифер. Немного застенчивая, но с отличным чувством юмора… Мэгги. Короткая стрижка. Пять футов и два дюйма роста. Добрая… Все они были прихожанками церкви, которую Джек и Сан посещали довольно часто… Он ждал, какова же будет реакция сестры.

– Закончил? – спросила Сан, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Для начала, мне кажется, подойдут…

– Во-первых, Синтия помолвлена…

– Хорошо. Синтию вычеркиваю, – сказал Джек.

– У Дженнифер уже есть мужчина из Алабамы. К тому же она не желает иметь детей. Зачем ей удочерять Натти, если ей и свои дети не нужны?

– Разумное замечание… Вычеркиваю…

– Ну а Мэгги, – фыркнула Сан, – дважды разводилась, а ей еще и двадцати пяти лет не исполнилось. Ты точно хочешь быть номером третьим?

– М-м-м… Вычеркиваю.

– Об этом, кстати, мало кто знает, поэтому, братец, прошу не распространяться о том, что от меня услышал.

Джек прикоснулся к губам.

– Ну вот и все!

Сан вновь рассмеялась.

– Давай будем мыслить нестандартно, – загадочно произнесла она и закинула ногу на ногу. Красная ткань длинной юбки взметнулась и опала. – Думаю… Анджела Вальберг.

Джек отпил из кружки. Он даже и не подумал о ней. Длинные светлые волосы. Очень привлекательная. Похожа на модель. Анджела также бывала в церкви, которую посещала Сан.

– Ладно. Я внимательно тебя слушаю.

Сестра рассмеялась.

– Ура! Об этом я с самого начала тебе говорю.

Прежде чем он смог ответить, дверь ванной комнаты со стуком захлопнулась, а затем послышался топот ножек Натти, спускавшейся по ступенькам лестницы. Девочка расчесала волосы и повязала их сзади белой лентой. Подол открытого платьица без рукавов метался из стороны в сторону при каждом прыжке на следующую ступеньку. Натти обняла тетю Сан и протянула Джеку листок бумаги со стихами, которые она должна была выучить к занятиям в воскресной церковной школе.

– Очисть мое сердце… – начала Натти.

Девочка выучила псалом идеально. Джек и Сан восторженно зааплодировали ей. Довольная достигнутым, улыбающаяся девочка выхватила бумагу из рук дяди и, подпрыгивая, поскакала на кухню за завтраком.

Джек, нахмурившись, сгорбился, сидя на своем стуле.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – прошептала Сан.

– Помнишь?

Сан откашлялась.

– Старалась забыть. Плохой тогда выдался денек, Джек.

«Не плохой, а обычный», – подумалось ее брату.

Мысленно он вернулся на двадцать лет в прошлое. Стоял канун Рождества. Их громоздкий, местами покрытый ржавчиной «олдсмобиль» катил по дороге. Отец и мать сидели спереди. На шее отца был его любимый галстук темно-бордового цвета в крапинку. На этом галстуке не бросались в глаза пятна жира от пищи. На шее матери красовались нити искусственного белого жемчуга. Со стороны они казались удавкой, накинутой на ее шею.

Мама повернулась и вручила Дэнни лист бумаги, на котором были записаны строки из Писания, посвященные рождению Христа. Она совсем забыла об этом сказать раньше, но сегодня вечером ему придется декламировать их наизусть перед членами церковной общины.

– Ты у нас самый смышленый, – сказала мать Дэнни. – Ты справишься.

Джек и Сандра спасовали бы, но Дэнни сделал все, на что был способен: он раз за разом шепотом повторял строки Писания. Когда они добрались до церкви двадцать минут спустя, услужливый Дэнни решил, что готов.

Стоя перед кафедрой священника, Дэнни без запинки продекламировал соответствующие строки из Исайи. Следующим был Лука. После слов «Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею» Дэнни умолк. Мальчик бросил взгляд на освещенную свечами церковь, ожидая подсказки полушепотом, но всюду царила неловкая тишина. Покраснев до корней волос, Дэнни вытащил из кармана листок бумаги и с его помощью закончил декламацию.

Мать сидела рядом с Джеком. Щеки женщины пылали румянцем смущения. Лицо ее посуровело, хотя подобающая ситуации улыбка так и не сползла с ее губ. Глаза подернулись льдом.

По дороге домой мать пилила Дэнни за то, что он унизил ее перед всем приходом. Испуганные Джек и Сандра сидели рядом молча.

– Она болела, ты знаешь, – мягким голосом произнесла сестра. – Мама много пила, желая унять боль. Она не всегда была такой.

Джек решил промолчать. Может, так оно и есть, но другой матери он просто не помнил. Джек до сих пор не понимал, как Дэнни смог пережить все это относительно благополучно, не утратив способности прощать, стараясь находить в поведении окружающих, даже матери, лишь хорошее.

Сидя напротив Сан, Джек прислушивался к грохоту, устраиваемому Натти на кухне. Звенели ложки и тарелки. Звякнул тостер. Мужчина вздохнул, стараясь отогнать от себя меланхолию.

– Ладно, вернемся к нашим свиданиям. Уверен, что Анджела с кем-то встречается.

– Нет. Она одинока, но готова это исправить.

– Ага, сестренка, но, боюсь, Анджела немного… не из моей лиги.

Сан улыбнулась.

– Она женщина, Джек, поэтому никак не может быть в твоей лиге. Анджела в последний раз была на свидании очень давно, и все из-за того, что ее красота отпугивает простых смертных вроде тебя.

– Да неужели?

– Мне кажется, она чувствует себя немного одиноко… Вполне возможно, Анджела достаточно благосклонно воспримет твой звонок, дорогой братец.

– Одинокая… Это хорошо, – вздохнул Джек, желая поскорее закончить разговор и отправиться в церковь. – Дай мне ее номер телефона.

Ночью он проснулся от звука, похожего на плач. Долгие годы, проведенные в полудреме, приучили Джека просыпаться из-за малейшего звука, доносящегося из спальни девочки. Приглушенный стон. Он приподнялся в своей постели. Звук раздался снова… на этот раз громче… Джек подошел к двери, включил в коридоре свет и заглянул в комнату девочки. Там пахло лавандой и затхлостью. Натти, свернувшись клубочком, стонала во сне.

Джек подошел к кроватке и слегка прикоснулся к ее плечу. Девочка проснулась, явно не вполне осознавая, где находится. Потом она сонными глазами уставилась на дядю.

– Плохой сон, дорогуша?

Девочка его обняла.

– Все хорошо?

Натти кивнула, начала что-то говорить, но потом расплакалась. Джек принялся ее утешать, пока она не успокоилась немного. Схватив салфетку, он протянул ее Натти. Племянница высморкалась.

«Слишком много кошмаров у такой маленькой девочки», – подумал он.

Джек спросил, не нужно ли ей в туалет. Зевнув, она сбросила с себя одеяльце и вышла из спальни. За углом вспыхнул слабый свет. Зажужжал, включившись, вентилятор. Спустя некоторое время Натти вернулась и залезла в постель, укрывшись одеяльцем.

– Не уходи, – попросила она, закутываясь до подбородка.

– Не уйду. Помнишь, что тебе снилось, дорогая?

– Не хочу об этом говорить… очень страшно…

Джек указал пальцем на стул, стоявший в углу комнаты.

– Я посижу здесь, пока ты не заснешь. Я не оставлю тебя одну, Натти.

– Обещаешь?

Джек погладил ее по лицу, ожидая, когда ребенок настолько успокоится, что можно будет без риска выключить свет.

– Я открою тебе одну тайну, папа, – тихо произнесла девочка.

Он провел рукой вдоль рта, словно застегивая «молнию», а затем прикоснулся поднятым вверх указательным пальцем к губам. Этому жесту он научился у Натти. Однако девочка продолжала смотреть на него так, словно еще не была полностью уверена, серьезно ли папа ее воспринимает.

– Какую тайну, родная?

– Иногда я воображаю себе, – тихим голосом начала Натти, – что Лаура – моя мама. Когда она увидела меня после родов, то не захотела отдавать, но люди в белых одеждах ее заставили, потому что она заключила сделку. Лаура искала меня по всей стране и нашла.

Девочка на секунду запнулась и перевела дыхание.

– И тогда она решила, ничего никому не рассказывая, работать на моих приемных родителей, чтобы всегда быть со мной.

Джек глубокомысленно кивнул.

– Ты думаешь, такое возможно?

– Нет, дорогая, – произнес он, чувствуя, как на его глаза наворачиваются слезы. – Мне жаль тебя расстраивать, но нет.

– Но ведь я могу об этом фантазировать?

– Конечно можешь.

«Иногда это все, что нам остается», – подумал он.

Джек спросил, не хочет ли она помолиться. Натти согласилась. После молитвы он поцеловал ее в лоб, выключил в коридоре свет и примостился на довольно-таки неудобном стуле, стоявшем в углу маленькой комнаты Натти. Яркий свет звезд освещал спальню. Когда его глаза привыкли к темноте, Джек смог даже различить тени, падающие на одеяльце девочки.

– Я люблю тебя, папа.

– И я очень тебя люблю, – произнес Джек.

Натти хихикнула. Ее мир вернулся на круги своя. По крайней мере он так надеялся.

В его идеальном воображаемом мире, если бы Джек имел смелость в этом признаться самому себе, Натти всегда была бы счастлива, никогда не плакала и ей никогда бы не снились кошмары. В этом мире он был способен дать ребенку все, что ей нужно.

Почти все.

Днем во вторник, сидя у себя в офисе на аэродроме, Джек положил листок с телефонным номером Анджелы на стол рядом с пластиковой бутылкой воды и перевел дух. Его удивляло то, как же он нервничает. Все-таки Джек считал себя бывалым пилотом, налетавшим тысячи часов. Он запросто умел, войдя в штопор, вывести самолет из него, и глазом не моргнув. А теперь вот при мысли, что ему надо позвонить Анджеле Вальберг, его ладони покрылись потом.

Отбросив сомнения, Джек нажал кнопку и набрал номер, в душе надеясь наткнуться на красный флажок, если у Господа на этот счет есть иное мнение. Когда женщина ответила, голос ее прозвучал уж слишком любезно, почти нежно. «Неужели Сан уже ввела ее в курс дела?» – подумал Джек.

– Привет, – сказал он, страдая от нехватки красноречия. – Я брат Сан Ливингстон.

Анджела весело рассмеялась. Джек вспомнил, как однажды Сан сказала ему, что дорога к сердцу мужчины лежит не через желудок. Главное – заставить его поверить, что он лучший остряк на земле.

– Я Сан уже пять лет знаю, а до сегодняшнего дня не имела представления, что вы родня. Никогда бы не подумала, что вы брат и сестра, – наконец, после прямого вопроса Джека, призналась она.

– Поверь, мне и прежде говорили, что мы не похожи.

– Вы точно брат и сестра?

– Осторожнее, не стоит зарождать в душе Сан несбыточных надежд.

Самокритичность его юмора Анджеле понравилась. Найдя свой стиль, Джек продолжил разговор:

– Я хотел бы тебя получше узнать, Анджела.

– Спасибо, Джек. Я не против.

После этого они договорились пообедать вместе. Ресторан находился на расстоянии пары кварталов от места ее работы. Кстати, Анджела работала модельером-консультантом в дорогом бутике на Мейн-стрит.

На следующий день Джек приехал на четверть часа раньше назначенного времени. Он не знал, как правильно себя вести при встрече, но Анджела, одетая в темно-синее платье без рукавов, пришла ему на помощь, первой подойдя и слегка обняв его за плечи. От женщины пахло яблоками и цветами.