Беверли Льюис - Дитя мое

– Китайское?

Джек отрицательно покачал головой.

– Сам сбивал.

Понюхав содержимое, Сан поморщилась и выбросила остатки в мусорное ведро. Лицо Джека тоже инстинктивно скривилось. Мысли его вновь вернулись к неизбежному уходу Лауры. Ему не хотелось говорить об этом Сан. Сестру эта новость наверняка обрадует. С другой стороны, было бы жестоко оставлять эту миссию Натти, поэтому Джек вкратце рассказал о случившемся. Как он и ожидал, Сан не скрывала своей радости.

– Это начало новой жизни для тебя, Джек. Натти уход Лауры пойдет только на пользу, – проговорила ему в спину сестра, пока он поднимался по лестнице, намереваясь перекинуться парой слов с девочкой перед отъездом.

Его рука при этом срывала с шеи галстук, который, как он теперь понимал, совсем ему не шел.

В комнате Натти Джек поцеловал девочку в щечку.

– Слушайся тетю Сан Фран.

Натти нахмурилась.

– Мне казалось, ты не любишь, когда я ее так называю.

– Я уже привык.

Ночной воздух был приятно прохладным, дул легкий ветерок, но Келли вела автомобиль с поднятыми стеклами, боясь, что ветер может растрепать ее прическу. Перед ее мысленным взором стояла фотография Натти – волосы до плеч, проказливые карие глазенки, улыбка, лучащаяся на ее милом личике.

Келли отогнала непрошеный образ. Еще слишком рано пленяться всеми этими неопределенностями. Прежде такое уже случалось, и последствия были не особенно радужными.

Не полагаясь на свою память, Келли ехала, вспоминая указания Джека и временами поглядывая на навигатор. До места она добралась на пару минут раньше назначенного времени.

«Ладно, платья от кутюрье на мне нет, но, по крайней мере, что-то приличное все же есть», – подумала Келли, притормаживая у рекламного щита.

Рядом простиралось поле для гольфа, доведенное служащими до идеала опрятности. Точно такие же поля окружали ресторан у озера.

«У них там пешеходные дорожки», – говорил ей Джек.

Переведя дух, Келли подъехала к автостоянке. Джек поджидал ее снаружи. Одет он был менее формально, чем она предполагала. Это сразу же немного успокоило Келли. Он махнул рукой в сторону внешнего кольца парковки. Там виднелось единственное свободное место. Она благодарно ему улыбнулась и пристроила свое пятнадцатилетнее ржавое корыто, которого она, признаться, сейчас очень стеснялась.

Джек встретил ее на полпути к входу. Келли нервничала, не зная, как стоит его поприветствовать, но он, улыбнувшись, облегчил ей задачу, первым поцеловав в щеку.

– Ты выглядишь просто сногсшибательно.

Келли покраснела, поблагодарила за комплимент и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Она вспомнила, как Вайолет в классическом фильме «Эта прекрасная жизнь»[52] встряхивает своими роскошными волосами. Келли скопировала этот жест и почувствовала себя полной дурой. Если Джек не видел фильм, то она сейчас просто смешна.

К счастью, Джек смотрел это кино и подыграл ей: игриво схватив ее за руку, он, довольно сносно подражая Джимми Стюарту, воскликнул: «Что ты говоришь, Вайолет! Давай танцевать до восхода!»

Келли рассмеялась.

– Ты очень одаренная личность, Джек Ливингстон.

– Боюсь, Натти этого не оценила бы. Она не любит фильмы семидесятилетней давности.

– Она, значит, никогда не бывала в Бедфорд Фоллз?

– Ее даже Поттер пугает, – улыбнувшись, сказал Джек.

– Поттер и меня пугает! – воскликнула Келли, позволив ему взять ее под руку.

Они поднялись по ступенькам крыльца.

«Скачки начинаются, – подумала она. – После ужина я с ней встречусь».

Придерживая дверь, Джек слегка обнял ее за талию. Они вошли в тускло освещенный вестибюль. Встретил их громкий смех. Джек направился к улыбающейся старшей официантке, стоявшей за деревянной стойкой. Назвав свое имя, он подтвердил предварительный заказ.

Дожидаясь, пока их проведут к столику, они уселись на простенькие скамейки и стали говорить о разных пустяках.

К ним подошли и проводили вглубь ресторана, где было немного тише. Джек выдвинул стул, и, садясь на него, Келли почувствовала себя принцессой. Что ни говори, а его манеры были безукоризненными.

«Жить на грани», – подумала она, криво улыбнувшись.

– Что-то не так? – спросил Джек, заметив эту ее улыбку.

Она придвинулась ближе и, прикрыв сбоку рот так, словно собиралась выдать страшный секрет, тихо произнесла:

– Очень мило!

– Тебе нравится?

– Да.

К ним подошел метрдотель и спросил, какое вино они будут пить. Джек и Келли посмотрели друг на друга. Заметив ее едва уловимый жест, мужчина все понял.

– Пожалуй, не будем. Спасибо.

Метрдотель с уважением кивнул.

– Официант скоро подойдет. Надеюсь, вам у нас понравится.

После того как им дали меню и они его изучили, официант вернулся и предложил фирменное блюдо. Келли не знала, какие здесь цены, и теперь чувствовала себя неловко из-за того, что предложила этот ресторан. Для нее даже обед в фастфуде был роскошью. Многое изменилось с тех пор, как Бобби мог отвалить сотню за обед, и глазом не моргнув.

– Я пока не выбрала, – чувствуя себя неловко, сказала она, надеясь, что Джек закажет первым.

Джек заказал бифштекс из вырезки. Келли, сглотнув тугой комок, выбрала салат. Он, по крайней мере, дешевле. Ее спутник, кажется, угадал причину ее нерешительности.

– Попробуй лосось, – предложил он.

– Или жареную курочку, – вторил ему официант.

– Лососина подойдет, – со скромной улыбкой на губах сказала она, захлопывая меню.

Джек предпочел малиновый чай со льдом, она – лимонад. Когда официант отошел, они оглядели зал. Большинство посетителей относились к категории пожилых пар. Одеты они были в костюмы и вечерние платья, красовались жемчугами и бриллиантами, пили шампанское, болтали и смеялись.

Джек, нагнувшись вперед над столом, окинул женщину пытливым взглядом.

– Знаю я это выражение, – сказала она, прихлебнув воды.

Нервы ее совсем расшалились.

– Расскажи о своей работе, Келли.

Она откашлялась, как ей казалось, вполне женственно. Келли готова была к тому, что Джек будет спрашивать о работе. К счастью, отвечать она могла вполне искренне.

– Я изучала маркетинг, а еще прошла курс бухгалтерского учета, – сказала она, добавив, что работает на инвестиционного менеджера. – Пока я в помощницах, но надеюсь на скорое повышение.

Она запнулась, боясь, что высказалась излишне самонадеянно.

– Я всегда хотела заниматься финансами, люблю этот мир акций, облигаций и фьючерсов.

Джека рассказ Келли, кажется, на не шутку заинтересовал. Она могла только надеяться, что из ее слов не откроется, что она работает на новом месте чуть больше месяца. Маловероятно, что он захочет проверить, сколько и где она до того работала.

Это не было ложью, по крайней мере не настоящей ложью. Она просто не говорила всей правды. Не могла же она признаться, зачем пожаловала к нему в офис, признаться, что этот социопат, это чудовище, ее покойный муж, похитил их дочь.

«Таковы обстоятельства», – криво усмехнувшись, подумала Келли.

С одной стороны, она всеми силами старалась вести себя непринужденно, но в то же время с волнением ожидала того страшного мига, когда Джек проткнет воздушный шарик ее самообладания вопросом: «Кстати, моя сестра не знает, кто ты». Но он так ничего и не спросил. Это само по себе встревожило Келли. Не может же он быть настолько наивным?

Когда подходящее, по ее мнению, время пришло, Келли начала расспрашивать Джека о Натти. Он обрадовался так, словно ему подарили миллион долларов. Глаза его засияли. Невооруженным глазом было видно, что он обожает свою приемную дочь.

Джек рассказывал одну забавную историю за другой, а Келли думала, что именно таких воспоминаний ей не хватает в жизни. Слушая Джека, она внимательно его рассматривала: твердая челюсть… высокие скулы… тонкие светлые волосы небрежно уложены… а еще эти глаза океанской синевы… Да, Эрни был прав.

Келли интересовало его прошлое: как долго он один, много ли он встречался с женщинами (она сомневалась, что много), был ли когда-нибудь женат. Впрочем, если бы был, то сказал бы ранее.

Келли решила не таиться и спросила прямо. Джек откинулся назад, словно обдумывая вопрос.

– Брак проскользнул между моих пальцев, – сказал он, глядя на нее серьезными глазами. – Когда я был моложе, то к этому не стремился, а когда у меня появилась Натти, то уже стало не до этого.

«Хороший отец», – подумала Келли, надеясь, что выражение ее лица скорее задумчивое, чем вопросительное.

Она улыбнулась, лукаво сузив глаза.

– А ты?

– Что? – хихикнув, переспросила женщина.

– Почему ты не замужем?

Его ладонь легла поверх ее руки. Вследствие этого вопрос прозвучал особенно интимно.

Она вздохнула, стараясь не смотреть на их руки.

– Я уже говорила, что когда-то была замужем.

Джек кивнул, ожидая продолжения.

– Он казался самим совершенством, самим очарованием… а на самом деле был наркоманом.

С печальным видом Джек кивнул.

– Бобби умер от передозировки.

«После того, как он похитил мою дочь и продал за наркотики», – мысленно добавила она.

– Тяжело было, – продолжила Келли. – Вначале я понятия не имела, что происходит… ну а потом стало слишком поздно.

– Пожалуй, это хорошо, что у вас не было детей.

Внутри у нее что-то оборвалось. Это уже будет самой настоящей ложью. Келли вздохнула… Или можно сказать ему правду, что-то вроде: «Ну, мне следовало сообщить об этом раньше… У нас была дочь…»

– Джек…

– У тебя есть время встретиться с Натти? – перебил ее Джек.

Его глаза сверкали от предвкушения. Келли помедлила, стараясь не показаться слишком уж заинтересованной.

– Разве она уже не в постели?

Джек взглянул на часы.

– Она будет ждать у себя. Я уверен. Даже если она уже легла спать, то еще не заснула, – улыбаясь всезнающей улыбкой, заверил он. – Поверь мне. Натти и сон – вещи почти несовместимые.

– Помню те годы…

Джек взглянул на нее чуть виноватыми глазами.

– Я тебя перебил. Ты что-то говорила о детях?

Она пожала плечами так, словно уже забыла, о чем собиралась сказать, и Джек извинился за то, что сбил ее с мысли. Перспектива увидеть Натти резко изменила ее первоначальные планы.

– Ты, помнится, говорила, что когда-то работала помощницей фокусника?

От большого стола, вокруг которого собралось до дюжины посетителей, донесся громкий смех. Подали основные блюда. Келли поспешно отправила в рот вторую порцию лососины, чтобы подарить себе немного времени, прежде чем ответить… Проглотила… Ей не хотелось усугублять свою ложь, но она не знала, как выпутаться. К счастью, подошел официант осведомиться о том, не нужно ли им чего-нибудь. Поблагодарив, Джек сказал, что им ничего не нужно.

– Ладно… Натти любит фокусы, – повернувшись к Келли, сказал он.

– Фокусы в каждом из нас будят ребенка, – широко улыбаясь, сказала она, погружая ложку в рис с пряностями и изюмом.

«Если я откроюсь сейчас, то, возможно, никогда не увижу Натти», – подумала она.

Извинение было слабым, но позже Келли подвела под него более прочную базу: «Придерживаться плана».

После ужина Джек заказал одну порцию малинового торта-суфле, две ложки и еще одну чистую тарелку. На огромном куске суфле, политом шоколадом, высилась горка взбитых сливок, украшенная ягодами малины. Само кушанье представляло собой произведение искусства. Келли немного попробовала с краю, не желая разрушить очарование.

– Когда-нибудь я покажу тебе место, где продают любимые десерты Натти, – сказал Джек.

Отрезая ножом кусочек со своей стороны, она не упустила из виду полунамек о возможности дальнейших свиданий. Или он просто хочет быть вежливым? А даже если и так, что в этом такого? Что бы они ни делали, что бы ни затевали, это ненадолго.

Келли заставила себя взглянуть ему в глаза и ничего в них не увидела, кроме доброты. Она почувствовала себя ужасно. Если прежде у нее и возникали сомнения, то теперь все становилось яснее ясного: он ею увлечен. А она во имя своей так называемой миссии собирается разбить ему сердце.

«Если так, то лучше раньше, чем позже», – подумала Келли.

Она открыла сумочку в поисках бумажной салфетки «Клинекс».

– Все в порядке?

Нет. Вытащив салфетку, она осторожно промокнула глаза, боясь размазать подводку. Выдавив из себя улыбку, Келли украдкой бросила взгляд в зеркальце пудреницы. В глазах Джека читалась тревога. Было бы преувеличением сказать, что ее надломила ложь. Келли привыкла врать, когда это требовалось для поисков дочери, вот только прежде все ее маленькие спектакли отнимали немного времени, а теперь ей приходилось скрывать правду часами.

«Я должна ему все рассказать прямо сейчас, – пронеслось в голове у Келли, – пока мы тут, на людях».