Беверли Льюис - Дитя мое

– Натти ты понравилась. Я в этом уверен, – сказал Джек, когда она садилась в свою машину.

Он захлопнул за ней дверцу, а она опустила боковое стекло.

Прощание заняло еще минут пять, а потом машина Келли двинулась по улице. Предстоял долгий путь домой.

Одинокая слезинка скатилась у нее по щеке. Келли ее смахнула. Ее тревожило то, что она забыла, как вести себя с людьми без обмана и хитростей. Она быстро прикинула в уме, что за последние два года ей удалось проверить ДНК у пятидесяти девочек, каждая из которых могла оказаться ее Эмили. Возможно, пятьдесят – не так уж много, но каждый такой случай требовал нешуточных усилий. И вот, регулярно обманывая маленьких детей, она сама себя обманула.

«Как я не решилась? – подумала Келли, до сих пор недоумевая, почему не проделала свой трюк с леденцом. – Он же у меня в сумочке лежал».

Проехав еще три мили, она поняла, в чем секрет. Ответ был прост, что не делало его менее удивительным: она заинтересовалась Джеком, не только Джеком, но и Натти. Проблема не в ДНК. Он рассказывал ей разные случаи из жизни его семьи. Эти воспоминания нельзя обрести, проведя лабораторные исследования, заполучить их по постановлению суда. Они являются следствием долгих лет, проведенных в заботе о своих близких.

Келли улыбнулась. Поцелуй… лучшее свидетельство того, что для нее возможна иная жизнь, жизнь вместе с ними. Воспоминания о том, что значит настоящая семья, почти изгладились из ее памяти, но кое-что осталось, и это было замечательно. Мир едва не рухнул, когда губы Джека коснулись ее губ.

Глубоко вздохнув, Келли чуть не потерялась в мире странных фантазий, живущих в ней. А еще у нее появилась надежда, нечто такое, о чем она прежде даже не смела мечтать. Как же это чудесно!

Просто-напросто Келли вдруг осознала, что когда – вернее, если – она найдет Эмили, она может отнюдь не добиться того, к чему стремится. Не исключено, что то, в поисках чего она провела эти восемь лет, безвозвратно для нее потеряно, но…

«Я хочу, чтобы у меня была настоящая семья», – поняла она.

– Говорю же тебе: понятия не имею, кто она такая! – сказала Сан, вытаскивая тарелки из посудомоечной машины, вытирая их досуха и осторожно ставя в подвесной шкафчик над духовкой.

Джек оперся о стол. Он пребывал в полной растерянности.

– Я очень хорошо запоминаю лица, Джек, и я уверена: этой женщины я нигде не видела… а тем более в церкви…

Сверху донесся топот детских ножек: Натти поднялась наверх переодеться в пижаму, а теперь, наверное, спешит вниз, боясь упустить что-нибудь интересное.

«Откуда взялась эта Келли?» – подумалось ему.

Джек принялся вспоминать тот день, когда она впервые появилась у него на работе.

Сан подняла с табурета свою сумочку.

– Не следует слишком зацикливаться на этом. Ты встретил на аэродроме симпатичную женщину, которая слышала, как Мик назвал нашу девочку Натти. Что здесь такого? Полагаю, она, как и я, легко запоминает имена.

Сан постучала себя по виску. Джек рассеянно кивнул головой.

– Ты думаешь, что она собирается похитить Натти?

– Нет, конечно же нет… – возразил Джек. – Она тебе, кстати, понравилась?

– Она просто чудо!

Взяв с длинного стола свою сумку-конверт, сестра открыла ее, извлекла оттуда ключи от автомобиля и, щелкнув, закрыла.

– Надо отдать ей должное…

Сан тяжело вздохнула. Ссора до сих пор витала вокруг них в воздухе. Обычно, прощаясь, сестра целовала его в щеку, но только не в этот раз.

После того как Сан уехала, Натти и Джек сели смотреть «Храбрую сердцем», укрывшись одним одеялом. Девочка неуклюже отправляла попкорн себе в рот, попутно рассыпая бо́льшую часть на дядю. Она смеялась, комментируя перипетии сюжета, который давным-давно успела выучить наизусть.

– Ты на меня до сих пор сердишься? – спросил Джек.

Девочка передернула плечами.

– Я на тебя не сердилась, просто мне было грустно.

– Ладно.

Спустя несколько минут Натти вдруг заявила:

– Она красивая, папа.

– Кто?

Девочка бросила на него удивленный взгляд.

– Она!

– Она тебе понравилась?

Натти вновь передернула плечами и натянула одеяло до подбородка, плотнее прижимаясь к взрослому. Девочка всегда любила обниматься с близкими ей людьми.

– Я вечно буду скучать по Лауре.

Джеку тоже не хватало присутствия няни в их доме, но он в то же время ощущал, как растет в нем влечение к Келли… И да… следовало это признать: к добру ли, к худу, а Келли оказалась куда более загадочной особой, чем Джеку вначале казалось… прямо-таки таинственной. Он замечал, что она тщательно подбирает слова там, где люди обычно считают это излишним. А еще Келли пристально следила за тем, что о себе рассказывает.

Спроси он Сан, сестра наверняка бы ответила: «Женщин понять невозможно, Джек. Мы таинственные потому, что такова наша природа. Не заморачивайся, а наслаждайся жизнью».

Что ни говори, а большего наслаждения, чем этот ее поцелуй, он давным-давно не испытывал. Ее мягкие губы были словно мед, а пахло от них благоуханными цветами и дыханием моря. А еще, к немалой своей досаде, Джек должен был признать, что после поцелуя она выглядела немного испуганной… сбитой с толку…

– Смотришь мультик, папа?

– Да.

– Нет, ты не смотришь, а о чем-то задумался.

– Извини.

На следующий день ранним воскресным утром Джек послал Келли эсэмэску. Она сразу же ответила. Он тотчас же ей перезвонил. Келли обрадовалась его звонку и принялась рассказывать, как много она о нем думала в последнее время. Короче говоря, у них выдался типичный разговор после удачного свидания.

– Мне понравилась Натти, – заверила его Келли.

Она стала говорить о том, какая чудесная у него дочь и как она, Келли, хочет поближе с ней познакомиться. Уже попрощавшись с ней, Джек поймал себя на запоздалой мысли: стоило бы договориться о следующем свидании. Вот только что-то никак не давало ему покоя. Неужели знакомство с Сан имеет такое большое значение? Или дело не только в этом?

Вместе с Натти они отправились в церковь. После службы они возвращались домой, и каждый был погружен в свои мысли. Натти, судя по всему, скучала по Лауре, а Джек пытался привести в порядок противоречивые мысли и опасения насчет Келли.

По понедельникам обычно работы было немного, и Джек решил оставить дела в офисе на попечение Мика. Натти проспала до девяти часов утра, а когда спустилась на кухню, там ее ожидали яичница-болтунья и два печенья «Поп-тартс» – одно черничное, другое с шоколадной помадкой.

– Шоколадная помадка! – присвистнула от восторга Натти. – Я, видимо, хорошо себя вела?

Лаура при виде двух «Поп-тартс» наверняка бросила бы на Джека полный неодобрения взгляд.

После обеда Джек косил лужайку и чистил водосточные желоба на случай, если синоптики окажутся правы и погода в ближайшее время испортится. Пока Натти заваривала чай в игрушечном чайнике на крыльце и поила им кукол, он починил замок на входной двери. Справившись с делами, Джек к ней присоединился, и Натти напомнила дяде, что на последнем чаепитии, организованном ею, присутствовали он и Лаура.

– Мы тогда ели пирожные-корзинки, – произнесла девочка.

Набежали тучи. Натти оттолкнула маленький столик и сморщилась.

– Ты можешь попробовать еще раз?

– Я разве что не умолял ее не уходить.

Натти рассердилась:

– Так ты ее не умолял?!

Сидя на бетонной плите и наблюдая за сгущающимися над головой грозовыми тучами, Джек обнял ребенка обеими руками. Девочка прижалась к нему.

– Ты хочешь, чтобы Келли ездила с тобой?

– Куда ездила?

– Перестань. – Девочка легонько шлепнула его по руке.

– К тому же у взрослых все по-другому.

– А как у вас?

Джек пожал плечами.

– Ну… после того, как взрослые много времени проводят вместе, считается, что они… вместе.

Подперев голову руками, девочка уставилась куда-то перед собой. Джек думал, что, пожалуй, Натти считает Келли косвенно виновной в уходе Лауры. Если Келли исчезнет, Лаура, вполне возможно, вернется.

– В любом случае мы прорвемся, – заявил он. – Верь мне. Вместе мы сила.

Джек подмигнул девочке, радуясь тому, как складно он говорит.

– Я тоже по ней скучаю, дорогуша.

Натти вытерла глаза о ткань его рубашки.

– Ну, я хоть по выходным буду ее видеть.

«Словно ее лишили родительских прав», – подумалось Джеку.

Он очень надеялся, что Лаура еще долго не исчезнет из жизни Натти.

Когда Лаура появилась во вторник, видно было, что она борется с простудой или еще с каким-то похожим заболеванием. Как бы там ни было, она суетилась в доме с таким же рвением, как в старые добрые времена. Джек чувствовал себя из-за этого неловко. А еще он до сих пор даже не пытался начать искать кого-нибудь на ее место, все еще в глубине души надеясь, что Лаура передумает.

«Чудеса иногда случаются», – пытался убедить он себя.

Кроме того, его тревожило то, что он так и не решился пригласить Келли на свидание.

Вчера Сан написала ему эсэмэску: «Когда я теперь тебе понадоблюсь?»

Он ответил: «Не знаю».

«Все ради Пита![53] Что же ты за недотепа! Не упусти и ее, Джек. У меня на ее счет хорошие предчувствия».

Сан была абсолютно права, но что-то его все же удерживало.

В среду он, набравшись храбрости, позвонил Келли. Вслушиваясь в гудки, Джек нервничал даже больше, чем от себя ожидал. Когда послышался ее голос, он уловил в нем удивление. Можно было подумать, что они не общались уже долгое время. На самом деле они ежедневно обменивались эсэмэсками, причем текстовые сообщения Келли отличались жизнерадостностью, оптимизмом и весельем. Но теперь, разговаривая с ней, Джек ощущал, что с каждой минутой он все сильнее нервничает. Он откладывал неизбежное до последнего. По прошествии получаса Джек решил закругляться, выводя их беседу на финишную прямую, но Келли ему помешала.

Когда, окончательно сбитый с толку сумбуром своих чувств, Джек уже хотел отступиться, он услышал неуверенный, тихий голос Келли:

– Ты хочешь меня опять пригласить?

Он почувствовал холод в животе. Она спросила настолько несмело, что это совсем не похоже было на всегда такую уверенную в себе Келли, но Джек обрадовался тому, что вызвал в ее сердце какой-то отклик. Ему хотелось стать частью ее жизни. В мгновение ока вся эта таинственность, которую она создавала вокруг себя, перестала иметь для него какое-либо значение.

Джек вообразил себе крошечную Сан с трезубцем и красным хвостиком, сидящую у него на плече и раздраженно закатывающую глаза. Мужчины и их смехотворный эгоизм!

Джек предложил встретиться в пятницу вечером.

– Извини, что я сама напросилась, – вдруг сказала она. – Я чувствую себя ужасно глупо. Не стоило торопить события…

– Но и я хотел…

Из телефонной трубки донесся ее вздох.

– Келли!

– Мне бы хотелось накормить вас ужином собственного приготовления, тебя и Натти, но, к сожалению, моя квартирка совсем для этого не подходит. Я только недавно переехала и еще обустраиваюсь на новом месте.

– Лучше я накормлю тебя ужином, – вызвался Джек.

После непродолжительной паузы она произнесла взволнованным голосом:

– Уверен? Я хочу сказать… Ты точно этого хочешь? Я с удовольствием, вот только получается, что я сама тебе навязалась… Ты ничего обо мне не знаешь. У меня не совсем радужное прошлое, Джек.

Он рассмеялся.

– Ничего страшного.

– И еще я отвыкла от свиданий. С того дня, когда я в последний раз ходила на свидание, много времени утекло.

– То же самое касается и меня. Давай просто будем двигаться дальше, а там посмотрим, куда это нас выведет.

Они поговорили еще с полчаса, делясь своими сомнениями относительно того, что из романтических отношений может вырасти полноценное древо любви. Они достигли того уровня доверия, которого, как прежде опасался Джек, ему уже никогда не доведется достичь ни с одной из женщин.

Когда он наконец положил трубку, мучившее его долгое время чувство обеспокоенности рассеялось.

«Я влюбился», – подумал он, и это было просто замечательно.

В пятницу Натти и Джек около часа готовили свое фирменное блюдо – спагетти и фрикадельки. Вместе они вскипятили воду для спагетти, приготовили соус по рецепту Лауры, натерли сыр… Приготовление салата Джек предоставил Натти…

Келли приехала в начале шестого. На ней были джинсы и белая блузка. В руках она несла нечто завернутое в бумагу с рисунком в виде разноцветных кружочков.

Джек встретил ее у входа.

– Вновь приветствую тебя в нашем скромном жилище!

Он поцеловал ее в щеку, а она погладила его по руке.

Из-за спины Джека показалась Натти.

– Будут еще фокусы?

– Натти! Гостья только что пришла, – укоризненно произнес Джек, взъерошив ей волосы.