Слева находился коридор, который вёл к двум спальням и ванной комнате. Я знала это, потому что бывала во многих домах такого типа.

— Тебе сюда, — сказал Колт, и я перевела взгляд с коридора на него.

Колт выпрямился и снова взял мою сумку. Уилсон, мой пушистый серый кот, выставил передние лапы из переноски, а задними всё ещё стоял внутри. Он осматривался на новом месте и наверняка желал обладать руками, как у человека, чтобы задушить меня, ведь за последние четыре дня ему приходится переезжать уже в четвёртое место.

У меня не было времени успокоить кота, потому что Колт подтвердил свои слова, исчезнув в коридоре.

Я пошла за ним. Колт вошёл в комнату в конце коридора.

Здесь тоже не осталось и следа Мелани. Синие стены. Тёмно-синее покрывало на кровати. Голубое бельё. Над кроватью висела выполненная в коричневых тонах фотография «Шоколадного магазинчика Гарри» — старого бара на углу кампуса Университета Пердью, в котором мы с Колтом и Морри проводили много времени. На снимке была барная стойка и полки за ней, никаких людей, только дерево, стулья, полки, бутылки, зеркало позади стойки — всё выглядело таким же старым и клёвым, как и в реальной жизни.

Я хочу такую фотографию, она чертовски потрясающая.

Но моё внимание привлекла кровать. Она огромна. Огромная королевская кровать.

Колт крупный мужчина, но, думаю, даже он может потеряться на этой кровати. Я точно потеряюсь. Если я заберусь на эту громадину, меня будут искать целый месяц.

Колт опустил сумку на кровать и посмотрел на меня.

— Бельё поменяно, ванная вон там. — Он дёрнул подбородком, и я увидела за открытой дверью большую ванную комнату, ещё одну пристройку, скорее всего, появившуюся здесь до Колта и Мелани. — Обустроиться сможешь позже. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

Я перевела взгляд с двери в ванную на Колта, но он уже выходил из комнаты. Я снова последовала за ним.

К этому времени мама с папой уже зашли в дом. Мама делала кофе в кухне. Папа держал в руках переноску Уилсона и направлялся к боковой двери на кухне, которая, вероятно, вела в гараж позади лодки. Уилсон осторожно ступал по ковру. Он принюхивался, чуял запах Пака, и ему это не нравилось. Кроме меня и Уилсона, остальные не были новичками в этом доме. Они чувствовали себя удобно, как дома, где им рады, и у меня мелькнуло неприятное чувство, которое я безуспешно попыталась проигнорировать.

Колт остановился у обеденного стола.

— Я достал свои выпускные альбомы, тебе нужно их просмотреть. — Он постучал пальцем по стопке из четырёх больших альбомов в твёрдых переплетах на столе, а потом взял листок бумаги и, помахав им, положил его сверху. — Это список учащихся, которые занимались геометрией у миссис Хоббс на втором уроке в твой первый год в старшей школе. Просмотри эти имена, просмотри альбомы, подумай, кто может подходить под психологический портрет, который мы получили вчера. Не только из этого списка, любой человек. — Колт посмотрел мне в глаза. — Твой отец рассказал тебе про психологический портрет?

Я кивнула.

— Хорошо. Смотри. Думай. Позвони мне.

Он говорил короткими, рублеными фразами, и мне подумалось, что он не хочет тратить на меня время, и ещё подумалось, что это потому, что он злится на что-то, скорее всего, на моё замечание утром, или на то, что вчера я сбежала от него, когда он повёл себя, как полный засранец, или на то, что я вообще нахожусь в его доме.

Колт повернулся к маме:

— Мне нужно на работу.

Мама подошла к барной стойке со стороны кухни и положила на неё ладони.

— Почему так срочно? Я думала, ты не работаешь над этим делом.

— Рано утром в городе обнаружили тело.

Я резко втянула воздух и сделала это так громко, что Колт снова повернулся ко мне.

— Это другое. Похоже на неудачную сделку с наркотой.

Мама покачала головой:

— Я помню времена, когда у нас не было убийств, а единственным наркотиком в округе была травка.

— Город растёт. Ещё десять лет, и он поглотит нас, — сказал Колт. — Растёт город — растёт и преступность.

Такова была неприглядная правда. Когда-то между нами и городом на многие мили простирались кукурузные поля. За прошедшие пятнадцать лет в каждый свой приезд я видела, что всё больше этих полей поглощают торговые центры и жилые комплексы. Нас всё ещё защищала узкая полоса фермерских земель, но она быстро таяла.

Колт снова обратил своё внимание на меня.

— Внимательно просмотри альбомы, Феб. Не уходи в «Джек и Джеки», пока не закончишь. Я жду звонка к полудню.

Я открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь, но он уже снова двигался, обходя барную стойку. Колт зашёл в кухню и, наклонившись, чмокнул маму в щёку. Папа вошёл через боковую дверь, и Колт, помахав рукой, попрощался с ним и ушёл.

— Куда он? — спросил папа, глядя на закрывшуюся за Колтом дверь.

— На работу. Вчера ночью убили кого-то, связанного с наркотиками, — ответила мама, подходя к шкафчику, в котором, как она знала, стояли кружки.

— Дерьмово. Я помню времена, когда самым плохим, что случалось здесь, была драка в «Джек и Джеки». Копы приезжали, бросали парней в кутузку на ночь, чтобы те протрезвились, и на следующее утро разрешали жёнам забрать их домой. — Папа подошёл к маме и поцеловал её в шею. — Вовремя мы вышли из игры, Джеки.

Это точно.

Они с мамой вовремя вышли из дела.

Однако минус в том, что, когда они вышли, мне пришлось вернуться.


* * *

Мама убирала дом Колта. Папа отправился домой к Ди и Морри, чтобы сделать что-то, что было нужно Ди и на что у Морри никогда не было времени. Я держала в руке свой сотовый и собиралась сделать звонок.

Я целый час изучала имена в списке, рассматривала лица в альбомах Колта и читала, что ему писали. Исходя из написанного, я решила, что Джини Шумахер была предательницей (а еще притворялась моей подругой!) и шлюхой (несмотря на то, что сейчас у неё трое детей, она преподаёт в воскресной школе и даже является председателем родительского комитета). И судя по написанному Тиной Блэккстоун, та была просто сукой (она всегда хотела Колта, даже сейчас она подкатывала к нему в «Джек и Джеки» и смотрела своим фирменным взглядом; и хотя я избегала Колта, но всегда мысленно улыбалась, когда видела, как он раз за разом её отшивает). И ещё я заметила, что Эми Харрис никогда ничего не писала.

Меня так и не озарило. Большинство имён из списка принадлежало людям, которых я даже не помнила и смутно вспоминала, только соотнеся их с фотографиями. Многие уехали из города и даже из штата. Я смотрела, я думала, но никого не вспомнила.

Никого, кроме одного парня.

Я открыла телефон, нашла в списке контактов имя Колта и набрала его номер.

— Феб, — произнёс он мне в ухо.

— Лорен Смитфилд, — ответила я.

— Что?

Если бы мы тогда употребляли это слово, Лорен Смитфилд был бы известен как плейбой. Он был высоким, с русыми волосами, отдающими в рыжину, с хорошим телосложением, хотя и не был спортсменом.

Нет, Лор заигрывал со всей школой и определённо был школьным кобелём.

Даже не знаю, со сколькими девушками он переспал. Знаю только, что он переспал с Джесси, когда она училась в выпускном классе, после трёх лет уговоров. В итоге она пошла на свидание с ним, и на третьем свидании он забрался к ней в трусики и лишил её девственности.

Четвёртого свидания не последовало, и Джесси была раздавлена и унижена, хотя и старалась это скрыть.

Лорен подкатывал к Мимс, он подкатывал ко мне, чёрт возьми, он подкатывал ко всем.

Он сидел рядом со мной на уроках геометрии и безбожно флиртовал, на что решались не многие мальчики, потому что все знали про нас с Колтом и все были в курсе: если Колт узнает, им не поздоровится. Лорен заигрывал со мной до конца школы, особенно на этих уроках и в предпоследнем классе, когда сидел рядом со мной на психологии.

Он был умным, очень умным, получал хорошие оценки, но не только. Мой папа назвал бы его башковитым. Он быстро соображал, умел говорить, успевал думать в три раза быстрее остальных, что помогало ему блистательно флиртовать.

У него был великолепный почерк, и он всегда писал своё имя необычно и причудливо. Творчески. Он не торопился, даже когда просто подписывал тесты, добавляя росчерки, которые я всегда считала очень клёвыми, несмотря на то, что в его присутствии я всегда чувствовала себя немного неловко.

— Лорен Смитфилд, — повторила я Колту.

— Феб, Лор не соответствует психологическому портрету.

Нет, скорее всего, Колт не хочет, чтобы Лор ему соответствовал. Лор был собутыльником Колта и Морри. Он не был постоянным посетителем, то есть не приходил каждый вечер, но бывал в «Джек и Джеки» довольно часто, несколько раз в месяц. И когда он приходил, то сидел рядом с Колтом в конце барной стойки. Морри обычно стоял перед ними, и они вели мужские разговоры, кивая друг другу и обмениваясь понимающими ухмылками, иногда тихо, хрипло смеялись.

— Он сидел рядом со мной на уроках геометрии и всё время заигрывал со мной. Он трахал всё, что движется.

Помедлив, Колт сказал:

— Лор был женат три раза. У него трое детей: двое от первой жены и один от последней. Он работает в строительной фирме своего отца и водит «Форд F160».

— И что?

— Фебрари, парень, которого мы ищем, работает в офисе. Лор работает руками. И наш парень, скорее всего, не может возбудиться, пока не сделает чего-нибудь нездоровое. Лор заделал своих детей старым добрым способом, не из пробирки. И ты думаешь, что у него получилось бы, будь он этим извращенцем?

Я поняла, что хотел сказать Колт. Лор был женат трижды, потому что он не изменился. Он до сих пор трахал всё, что двигается. Он не заводил интрижки за пределами города, а делал свои дела у всех на виду. В какой-то момент его жёнам это надоедало, и они его выгоняли.

Я много повидала, я знаю, что бывают люди, у которых есть свои причуды, и иногда эти причуды могут стать грязными и даже мерзкими. Но не думаю, что в Бурге, который располагается в самой середине «Библейского пояса»[8], найдётся много женщин, которые согласились бы на грязные, мерзкие причуды.

— И свидетели видели, как из переулка выезжал серебристый седан, а не «Форд F160», — продолжил Колт.

— Лорен не дурак, Колт. Если он утром вёз женщину в переулок, чтобы убить, он не стал бы пользоваться своим пикапом. Он взял бы машину напрокат.

— Есть что-то, чего я не знаю о вас с Лором?

Голос Колта зазвучал странно — грубее, резче. Я поняла, что он сердится не только на то, что я показала на его приятеля Лора. Но сейчас у меня были другие поводы для беспокойства.

Не могу сказать, что мне нравился Лор, но и не могу сказать, что он мне не нравился. По большей части он был хорошим парнем, весёлым, интересным. И всё же я его избегала, но по другим причинам, чем те, по которым я избегала Колта. Лорен упорный, и мне не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто у него есть шанс, потому что если он так решит, то никогда не отстанет.

Мне нелегко показывать на кого-то, даже на такого козла, как Лорен. Но речь идёт об убийстве.

— Нет, ничего такого нет.

— Не скрывай от меня, Феб, только не сейчас.

Голос Колта всё ещё звучал сердито, на самом деле сейчас даже более сердито.

— Думаешь, мне легко? У Лора есть дети. Джесси переспала с ним в старшей школе. Если выяснится, что это он, Джесси будет в ужасе. Эти дети...

— Это всё, что у тебя есть? — перебил меня Колт.

Я убрала волосы с лица, стянув в узел сзади, и помолчала. Потом я отпустила волосы и тихо повторила:

— Мне не легко, Колт. Не просто не легко, а мне это не нравится.

Я помолчала ещё немного и, сглотнув, продолжила:

— Совсем.

Теперь замолчали мы оба.

Колт первым нарушил молчание, и больше он не казался рассерженным.

— Просмотри список ещё раз, Феб. В нём три мужчины, которые ещё живут в городе или близко и подходят под психологический портрет. И у них серебристые машины.

Меня несколько удивило, что он знал так много и так тщательно подготовился. Он знал, о чём просил меня утром, он точно знал.

— Кто они? — спросила я.

— Не скажу, просто просмотри список.

— Я думала, ты не работаешь над этим делом.

— Официально нет, но я не собираюсь сидеть на заднице ровно, когда ты обнаруживаешь трупы, плачешь у меня на руках, а моя собака мертва.

Эти слова заставили меня замолчать снова.

Колт не молчал.

— Феб, вернись к списку.

— Хорошо.

Некоторое время он ничего не говорил, и по какой-то причине я не закончила разговор, а просто стояла на его кухне с телефоном в руках, зная, что он на другом конце линии.