Лаура Вульф - Дневник безумной мамаши

Ровно в пять часов мы очутились в волшебной стране.

«Оазис для малышей» рассчитан на родителей с доходами Ротшильдов. Как и обещано рекламой, он располагает целой армией опытных продавцов. И полным ассортиментом продукции — начиная с крема от опрелостей и кончая глайдерами, то есть креслами-качалками для беременных. И, как сразу заметил Стивен, цены кусаются: пеленальные столики за четыреста долларов, коляски за семьсот. Я тут же вспомнила дамочек из «Сада Лорен».

Стивен ходил вдоль полок с товарами, и я чувствовала, как поднимается его кровяное давление. Наконец он повернулся ко мне и прошептал: «Сматываемся отсюда».

Пробыв в магазине менее десяти минут, мы так и не подступились к списку.

Я не желала сдаваться и молила его поостыть. Да, здесь много дорогих вещей, но некоторые нам по карману. Я показала на плетеную колыбельку за сто пятьдесят долларов. Стивен заспорил: это всего лишь корзина на проволочной подставке. За двадцать баксов он сам сляпает такую штуку из пластиковой емкости для грязного белья и пары вешалок. И вообще, зачем нам колыбель, если мой отец мастерит кроватку?

На беду, стоявшая рядом продавщица вмешалась в разговор, заявив, что ребенок должен первые три месяца спать в колыбели, а потом уж в кроватке. Стивена это не убедило. Почему, собственно? На что продавщица бодро ответила: «Так уютнее».

Стивен наотрез отказался покупать колыбельку. И напустился на меня. Мол, индустрия детских товаров манипулирует родителями, заставляя переводить тысячи долларов на ненужные вещи. Если бы пресловутый глайдер продавался в мебельном магазине вместе с другими креслами-качалками, он бы стоил втрое меньше. В детском же магазине он ценится на вес золота!

И на кой нам пеленальный столик? Если разобраться, это всего-навсего комод с огороженным верхом! Почти за бесценок можно купить пластик и приклеить к комоду из дешевого мебельного супермаркета. А тратить сорок долларов на матрас для пеленания вообще безумие!

Продавщица потихоньку улизнула.

Стивен забрал у меня список и принялся вычеркивать пункты. «Да, и про кроватку можешь забыть. Твой отец сделает».

Папино трехногое орудие казни? Кусок пластика и клей? Корзина для грязного белья на подставке из проволочных вешалок? Да он что, офонарел, что ли?! А как же национальные стандарты безопасности?

Да как он смеет расхаживать здесь и разглагольствовать, будто вообще что-то смыслит? Всего пару раз заглянул в «Моего ребенка». И даже не начал ремонт в детской. Хотя о чем я? Нет еще никакой детской. Только затхлый, заваленный коробками чулан с закрашенным окном. Самый грязный в мире. И где он возьмет время, чтобы смастерить колыбельку? Мне претит вытягивать деньги у друзей и родственников, но весь смысл подарочного списка в том, что нам не придется ничего покупать. Это сделают другие. Конечно, нам не нужна коляска за семьсот долларов, но вполне можно было бы внести в список уцененную колыбельку за семьдесят три доллара пятьдесят центов и не считать себя жертвой злокозненных производителей детских товаров. Ведь если на подарок скинутся четверо, каждый потратит менее двадцати долларов.

Где там! Стивен с упорством одержимого изобличал империю зла, которая пытается всучить нам нелепую емкость для использованных подгузников и кресло-качалку.

Швырнув список на пол, я пулей вылетела из магазина. Подождем до другого раза.

Например, когда наш ребенок перейдет в выпускной класс.

Знаете, почему мужчинам для выживания достаточно открывалки и холодильника? Потому что у них есть жены.

То-то Лили все торчит под деревом. Отдыхает от обязанностей жены и будущей матери.

А этот ее взгляд… Благоговейный, говорите? Вовсе нет! Растерянный. Она никак не может поверить, что муженек у нее такой бестолковый.

Опять звонила мама. Я думала, насчет списка подарков (которого нет как нет), но ошиблась. Каждый год мама напоминает, чтобы я не забыла поздравить сестру с днем рождения. Уже больше четверти века, как Николь появилась на свет, а мама до сих пор мучается, что родила ее сразу после Рождества. Ей кажется, что все обязательно забудут поздравить сестрицу.

Во всяком случае, не я. И не в этом году. Вообще-то я планировала отметить день рождения Николь сегодня. Подумала, что она грустит после разрыва с Пабло, и хотела проработать с ней роль тети. Анита и Мэнди — любимые тетушки, но Николь-то родная. Хочется, чтобы мой ребенок чувствовал поддержку семьи. Особенно учитывая, что от Ким никакого толку, а Том наверняка скоро сядет за сексуальные домогательства.

К тому же Николь теперь живет в городе. Значит, на нее можно будет оставить малыша. Это идеальный вариант: ей можно доверять, она недалеко живет и не потребует никакой платы. Разве что опустошит холодильник и приберет к рукам кое-что из моей одежды. (На заметку: поставить замки на все шкафы.)

С такими мыслями я после работы зашла к Николь, чтобы пригласить на ужин. И оторопела. Сестра обосновалась в более-менее приличной части «Адской Кухни»[28], в старом многоквартирном доме без лифта, на третьем этаже. Конечно, местечко очень милое, с цветочными ящиками на балконе и светлыми комнатами, но комнатки эти размером с почтовую марку, а потолки такие низкие, что можно пальцами дотянуться. И дом очень грязный.

Николь, которая раньше пила кофе из кофеварки и безошибочно определяла, что пора менять мешок в пылесосе, теперь глушит растворимую гадость из банки и — судя по слою грязи на полу — даже не подметает. Узрев бардак в спальне ее соседки, я поняла, что той также наплевать на порядок. К счастью, ее дома не было и она не смогла подтвердить это лично.

Я изо всех сил изображала веселость и оптимизм, но Николь не проведешь. Разозлившись, она приказала мне расслабиться.

Николь. Сначала ты издевалась над нами с Четом, дразнила чистюлями. Теперь даешь понять, что я распустилась. Нельзя иметь все и сразу. И потом, тебе-то какая разница?

Я. Извини. Ты абсолютно права. Просто для малыша здесь не лучшая обстановка.

(Ох уж этот мой длинный язык!)

Николь. Кто сказал, что я буду сидеть с твоим малышом?

Я быстро перевела разговор на чудесный кубинский ресторанчик «Мохито», где у нас заказан столик.

На заметку: подлизаться к Николь, чем-то ее заинтересовать, чтоб согласилась сидеть с ребенком.

Возможно, придется пожертвовать бюстье.

Итак, сначала никакой вечеринки для будущей мамы, теперь целых две. Мамина назначена на третье февраля, вечеринка у Эдди состоится через месяц, первого марта. Подарков будет через край! Приятно взволнованная, я записывала даты в компьютерный ежедневник, когда позвонила Тэнги.

Нью-йоркская презентация книги запланирована на второе февраля. Я обзвонила все журналы, договорилась об освещении события в прессе, арендовала зал, наняла поваров, обходными путями выбила бесплатные дизайнерские наряды (для нее, не для себя) и разослала более двухсот приглашений городским знаменитостям первой величины. Из двухсот придут десять. Если крупно повезет.

Конечно, Тэнги — яркая звезда телесериалов, от которой так и веет эротикой, но ее писанина… Нет ничего менее эротичного, чем эта белиберда с претензией на глубокомысленность. Тут даже Тэнги в прозрачном топике и обтягивающих кожаных штанах делу не поможет. Короче, я провела потрясающую кампанию по раскрутке книги, которую читать не рекомендую, для женщины, которую терпеть не могу.

О да, я показала класс. Только бы кто-нибудь из «Фокуса» заметил.

И все же Тэнги недовольна. Ее последнее требование? Через два дня устроить вторую презентацию в Лос-Анджелесе. И знаете, что самое приятное? Она хочет, чтобы я тоже присутствовала.

Не обольщайтесь. Это вовсе не признание моих заслуг. Лишняя возможность поиздеваться. И сущее безумие с медицинской точки зрения. Ведь четвертого февраля я буду уже на девятом месяце! «Мой ребенок» решительно не советует совершать авиаперелеты в третьем триместре. Энергия, во втором триместре бившая через край, иссякла. Можно сказать, что я двигаюсь на автопилоте.

Абсолютно бредовая затея. Как бы невзначай я предложила мистеру Нили послать вместо меня Эдди, который много работал в Лос-Анджелесе и совсем недавно представлял там Мэнни Зэймона и его шоу одного актера. Но нет. Непрерывно причесывая пятерней волосы, мистер Нили покачал головой. Эдди нужен ему в Нью-Йорке для рекламы новой сковороды Жареной Цыпки.

Я переполошилась, тут же позвонила Заклинателю и расспросила медсестру. Увы, она лишь подтвердила то, что я уже знала из «Моего ребенка»: на таком позднем сроке авиаперелеты не рекомендованы. Не дай бог, роды начнутся раньше срока. Придется требовать экстренной посадки или рожать в тысячах километров от лечащего гинеколога! (Мне такой расклад понравился, только и Стивен будет за тысячи километров.) Ничего противозаконного, но делать этого не следует.

Значит, мне решать. Ну вот, прибавилось ответственности. Как будто мало того, что мне и так рожать!

Интересно, как бы поступила Анита?

Глупый вопрос. Покидала бы шмотки в чемодан и уселась за штурвал самолета.

Только что забрала из фотостудии наши рождественские фотографии. Какой-то наглец сляпал фотомонтаж — вместо меня вставил какую-то толстую бабищу.

Сволочь!

Вдруг пришло в голову, что давно уже никто не хвалил мой внешний вид. Кажется, комплиментам пришел конец, когда беременность стала очевидной.

Значит, когда беременную женщину уверяют, что она хороша как никогда, подразумевается совсем другое?

Уверена, многие говорят то, что думают. Что ты счастливая, здоровая, цветущая. Но часто люди хвалят твою внешность, потому что беременность не заметна. Как будто есть что-то предосудительное в полноте, усталости и других изменениях, настигающих нас, когда мы в положении. Здорово иметь ребенка, но выглядеть беременной совсем не здорово. Нужно оставаться стройной и подтянутой. И все будут дивиться, как это ты до сих пор влезаешь в одежду, которую носила прежде.

Каюсь, я тоже так думала. Гордилась, что выгляжу менее беременной, чем другие женщины на четвертом месяце в «Сбалансированном дыхании». Хвасталась, что влезаю в свои джинсы.

Только вот неестественно не меняться, когда внутри тебя растет другое существо. Все равно что не хромать, когда растянуты связки на ноге. Или не заливаться хохотом, радуясь выигрышу в лотерее, потому что от смеха появляются морщины.

Желая сделать приятное, вам внушают: «Почти незаметно, что ты в положении» или: «Какая ты худенькая!» Совсем уж бесстыдные льстецы заявляют: «Ты ни на грамм не поправилась!»

Несомненно, большой живот не прибавил мне очарования. Я и сама все время жалуюсь на полноту. Но нельзя видеть в ней только плохое. Пока ваш вес не зашкаливает, угрожая здоровью, в округлившихся формах нет ничего противоестественного. Вообще, беременность — это самое естественное состояние женского тела. Скрывая ее, мы только теряем.

Отличные новости. После долгих месяцев ожидания мне наконец позвонили и пригласили на собеседование в «Фокус». Завтра!

И еще позвонила бабуля. Она решила, что я должна вернуть ей альбом с детскими фотографиями. По мнению бабушки, Николь более достойна такого подарка.

Да ради бога!

Поездка в «Фокус» показалась мне отдыхом на шикарном курорте. Уютный офис, умные люди, ни одной футболки с эмблемой колледжа в пределах видимости. И никто не насторожился, увидев, что я беременна. Напротив, все поздравили меня и заверили, что «интересное» положение никак не повлияет на шансы получить работу. Даже извинились за отсрочку собеседования, похвалили за настойчивость и резюме.

Ущипните меня! По-моему, я умерла и очутилась в цивилизованном мире, где сумела произвести чудесное впечатление.

После «Фокуса» поехала в «Сбалансированное дыхание» и первые двадцать минут тянула «сат нам». Я делаю это не хуже остальных, но, честно говоря, из-под палки. Чтобы не выделяться и убить время.

По окончании занятий я с радостью заметила, что меня ждет Эдди. Он иногда заходит, когда бывает в этом районе.

И мы пошли поужинать, потому что никто не ждал меня в пустой квартире — Стивен собирался работать допоздна. Только приступили к закускам, как зазвонил мобильный. Это был Стивен. Оказалось, он уже дома. Узнав, что я ужинаю с Эдди, супруг не порадовался.