Лаура Вульф - Дневник безумной мамаши

Когда же я добралась до дома, Стивен был в бешенстве. С чего это Эдди встречает меня после йоги? У него что, нет дел поважнее? Или он задался целью соблазнить меня во что бы то ни стало?

Я была поражена его попреками, но еще более — запахом изо рта. Мой бедный нос сразу же унюхал цыпленка под чесночным соусом. Меня аж передернуло. Стивена это разозлило еще сильнее.

Я. Эдди не пытается меня соблазнить. Он просто милый, душевный человек.

Признаться, мысль о том, что я нравлюсь Эдди, приходила мне в голову. Не раз. Может, даже много раз. И между прочим, мне было приятно. Очень приятно. Но разве это преступление? Не думаю. Как мило, что у тебя, такой огромной и грузной, есть поклонник! И Стивену даже полезно немного поревновать.

Я. Ну и что плохого, если я ему нравлюсь?

Стивен. Ты же беременна.

Я. Вот именно. Беременна, но не мертва! Трудно поверить, что кому-то я могу показаться привлекательной? Что кто-то способен разглядеть женщину за «огромной трясущейся задницей»?

Стивен. Я ведь извинился!

Разозленная нападками Стивена на Эдди, я позвонила Аните — пожаловаться. К сожалению, ее не оказалось дома, так что я набрала номер Мэнди. И что вы думаете? Ей хватило наглости согласиться со Стивеном: «Открой глаза, Эми! Не может быть, чтобы ты просто нравилась этому парню».

Ну спасибочки!

Мне уже надоело оправдываться. С каких это пор быть другом и помощником — преступление? Он милый парень. Мы дружим. Если Эдди ко мне немножко тянет, разве можно его винить? Я классная, симпатичная девушка.

Так что хватит на него накидываться!

Мне захотелось поразмять кости, но совершенно не было настроения идти на йогу. И я решила пройтись пешком от работы до дома. Небо ясное, воздух чистый, не слишком холодно. И вот, шагая по Центральному парку, я вижу Джиллиан, подругу Эдди, которая катит в коляске своего новорожденного сына.

Я представилась — на случай, если она забыла, — и спросила, как ее самочувствие. Она выглядела очень усталой.

Джиллиан. Прекрасно, с тех пор как у меня появился Кугуар. (Кугуар? И это имечко она так отчаянно скрывала? Она что, ненормальная? Да с таким именем ребенок просто обречен стать обкуренным гитаристом паршивой рок-группы, перепевающей чужие хиты! Пусть уже сейчас откладывает деньги на тюремный залог.)

Я. Кугуар! Какое чудесное имя! Эдди уже его видел?

Джиллиан. Кто?

Я. Эдди.

Джиллиан. О боже, нет. Глаз не кажет с рождения Кугуара.

Я. Наверное, занят.

Джиллиан. Я вижу, ты еще не догадалась.

Я. О чем это ты?

Джиллиан. Про Эдди.

Я. А что такое с Эдди?

Джиллиан. У него пунктик насчет беременных.

Я. В смысле — они ему нравятся?

Джиллиан. Нет, у него на них стоит. Беременные его заводят. Родишь — и он теряет интерес. (Она покачала головой.) Такая разновидность фетишизма.

Боже мой!

После встречи с Джиллиан три раза принимала душ, и все равно противно. Фу! Не могу поверить, что Эдди трогал мой живот!

Бе-е-е-е…

Я должна была заподозрить неладное. В конце концов, какому нормальному мужчине захочется ходить в магазины одежды для беременных?

Подумать только, я была для него лишь прикрытием, предлогом, чтобы торчать в магазинах для беременных, детских супермаркетах и на йоге! Со мной он не рисковал показаться странным, подозрительным или полным психом. Меня использовали!

Самое жуткое оскорбление? Я ему даже не нравилась. Его возбуждало мое положение. Я могла быть хоть лесным троллем! Эту сволочь не влекло ко мне как таковой.

Никому нельзя об этом рассказывать. Ни Стивену, ни Аните, ни Мэнди, ни моей матери. Слишком жуткое извращение, и я не переживу, если все начнут твердить: «Что мы тебе говорили?»

Весь день пыталась организовать презентацию в Лос-Анджелесе, которой Тэнги потребовала в последний момент. На подготовку приема в Нью-Йорке ушло три месяца. И только чудо позволит устроить еще один четвертого февраля. Конечно, у нас есть маленькое преимущество: Тэнги в Лос-Анджелесе как рыба в воде, но это не меняет содержания ее книги.

Достаточно сказать, что редактор книжного раздела «Лос-Анджелес таймс» два раза переспросил: «Это что, шутка?» — и лишь потом отказался печатать рецензию.

Еще и Эдди на мою голову. Клянусь, если он попытается снова погладить мой живот, я ему врежу. Нужно прекратить эти отношения, и немедленно.

К несчастью, от него не так-то просто избавиться. Можно отменить походы по магазинам, утаивать, что я иду на йогу, и поставить крест на обсуждении детских имен. Но как сделать, чтобы он не пришел на вечеринку для будущей мамы? Ведь он сам ее и устраивает!

Анитин лазутчик в «Фокусе» говорит, что список сократили до двух претендентов и один из них работает в «Бринкман и Бэйнс»!

Вот ради чего я все это время раболепствовала и пресмыкалась перед женщиной, которой узкие джинсы перекрыли доступ кислорода в мозг!

И забудьте о родах! Сегодня я видела настоящее чудо. Житель Нью-Йорка уступил мне место в метро. И это был мужчина!

Йи-и-хи-и! Мы со Стивеном придумали имя для девочки — Серена. Красивое, необычное, но не идиотское.

Серена Стюарт. Как благозвучно! Даже Мэнди понравится.

С сегодняшнего дня ношу белье размером с цирковой шатер.

Есть и плюсы: мужик в супермаркете пропустил меня без очереди, потому что я о-о-очень беременна.

Марго опять отменила встречу. Она и все трое ее детей заболели. Во время телефонного разговора я слышала, как на заднем плане стонет вся ее семья. Это было похоже на саундтрек к фильму «Пролетая над гнездом кукушки».

Подумав, что ей своих проблем хватает, я решила не жаловаться, а поддержать ее: «Надо во всем видеть светлую сторону. Раз уж ты лежишь в кровати, почитай хорошую книжку».

Смех Марго быстро перешел в лающий кашель: «Ты что, издеваешься? От детей ни на шаг не отойти. Послушай меня, Эми. Когда у тебя появляются дети, чтение становится одним из забытых удовольствий. Как сон, рубашки, не заляпанные блевотиной, и возможность спокойно съесть свой ужин…»

Откровения Марго навели меня на три мысли.

1. Где, спрашивается, ее муж?

2. Послушать Марго, так она скорее рабыня, чем чья-то мама.

3. Нельзя верить всему, что показывают по телевизору.

Последняя мысль осенила меня при взгляде в зеркало.

Нам постоянно рассказывают, какую высокую цену платишь, чтобы иметь «все и сразу». Распадающиеся браки, несчастные дети, разрушенная карьера. Что ж, это вранье. Я делаю карьеру, у меня есть муж, и скоро будет ребенок. И с уверенностью могу сказать, что цена всего этого… полная потеря внешней привлекательности.

Возьмем, к примеру, Марго. В бытность свою бездетным менеджером банка, она носила костюмы, требующие только сухой чистки, изысканные ювелирные украшения. Теперь ходит в комбинезонах и стариковском нижнем белье. Помните трусы «Хэйнс»? И посмотрите на меня. Огромная, раздувшаяся от газов. Косметикой пользуюсь, только чтобы показать, что у меня все еще есть скулы.

Ну все, хватит! Как говорит Мэнди, деликатное положение не предлог для распущенности. Пора заняться собой. Хотя бы для того, чтобы не тошнило при взгляде в зеркало.

Мой первый шаг? Сделать симпатичную стрижку, как у Миа Фэрроу в «Ребенке Розмари». Конечно, раньше я никогда не стриглась, но ведь и на шар не была похожа!

Я точно сбрендила, что решила подстричься! Когда Миа Фэрроу носила короткие волосы, она весила килограммов сорок пять, и на дворе стояли шестидесятые годы. Это было в прошлом тысячелетии! Как только дура парикмахерша послушалась беременную женщину? Посмотрите на меня: я похожа на жирного мальчишку, с которым никто не хочет водиться!

Едва выйдя из салона, я позвонила Мэнди. Чуть не билась в истерике и всхлипывала в трубку. Через двадцать минут мы сидели в ее квартире — я с шарфом на голове, Мэнди с тонной укладочных средств под рукой.

Сняв шарф, я продемонстрировала нанесенный ущерб.

Мэнди. Эту парикмахершу расстрелять мало!

Я (подвывая). Мне просто хотелось стать симпатичной! Мягкой, чувственной, расслабленной, как Лили.

Мэнди. Что еще за Лили?

Я. Моя лучшая беременная подруга! (Всхлип.) Что со мной произошло? Когда-то я была красивой брюнеткой и носила восьмой размер!

Мэнди (нежно проводя щеткой по моим волосам). Десятый. Но ты была красива, не спорю.

Я. Была?

Мэнди. Ты и сейчас красива. Просто у тебя гормональные изменения.

Выдавив на руку каплю мусса, она втерла его мне в волосы. Теперь я стала похожа на музыканта группы The Cure. Совершенно потерянная, я хныкала и твердила, что с Тэнги Блэр такого бы никогда не произошло. Она всегда худая, очаровательная и ухоженная.

Мэнди усмехнулась и сказала, что один журнал напечатал школьные фотографии знаменитостей. Тогда и выплыло, что в школе у всех были другие носы. Мне внезапно полегчало.

Я. И Тэнги Блэр тоже там была?

Мэнди. Нет, у нее, по-моему, нос настоящий. Я говорю о внешности вообще. Если не нос, так силиконовая грудь или крашеные волосы. Тебе, как никому другому, должно быть известно, что знаменитости целиком и полностью фальшивые. А ты? Реальный человек, полна жизни и любви. Так что радуйся своей естественности, потому что она прекрасна.

Подружка говорила дело. Я действительно прекрасна. Я настоящая. Более того, я беременна. И хотя голова у меня была вся в муссе, заколках и геле, я крепко обняла Мэнди. Осторожно, чтобы не заляпать одежду, она обняла меня в ответ.

Мэнди. Только не забудь: маникюр, педикюр, массаж лица, нормальная стрижка и регулярные обертывания с водорослями чудесным образом подчеркивают природную красоту.

Через два часа я вернулась домой, чтобы предстать перед Стивеном. Он притворился, будто ему понравилось, но по его лицу было ясно, что моя «природная красота» больше похожа на «природный катаклизм».

Неодобрительно уставившись на мою новую стрижку, медсестра Заклинателя изрекла, что теперь я должна приходить на осмотр каждые две недели.

Да она что, очумела? Не понимает, что мне предстоит составить список подарков, посетить две вечеринки в честь будущей мамы, провести презентацию в Нью-Йорке и еще одну за тысячи километров? А список дел? До сорока с лишним пунктов у меня так и не дошли руки.

Видимо, не понимает.

Еще больше меня взбесили еле слышные замечания Заклинателя по поводу пола ребенка. Прошло много месяцев, и теперь я отлично умею читать по губам. Если только он не наклоняется, шуруя у меня между ног. Поэтому я так и разозлилась, когда он, помахав картой у меня перед носом, прошелестел: «Вы уверены, что не хотите знать пол?» Поверьте, если бы на нем не лежала ответственность за роды, я бы выковыряла ему глаз медицинским зеркалом!

Ведь до родов всего два месяца, а мы еще не придумали имени для мальчика. Узнать пол — очень заманчивое предложение. Если у нас будет девочка, можно покончить с истерией прямо сейчас. Но нет Теперь это уже не столько дань традициям, сколько дело принципа.

Хотя моя мать презрительно замечает, что ревнители традиций просто не хотят признать прогресс науки — в том числе в области медицины.

Мама в бешенстве. До вечеринки осталось меньше недели, а я так и не составила список подарков.

Мама. И что все будут тебе дарить?