Лаура Вульф - Дневник безумной невесты

26 июня

Моя лучшая подруга Мэнди собирается замуж, и от этого больше всех страдает моя секретарша Кейт.

Кейт. Я все-таки референт, а не цепная собака.

Я. Ценю все, что ты для меня делаешь. Кто в прошлое Рождество достал тебе подарочный сертификат на покупки в магазине «Сакс»?

Кейт. Не в «Сакс», а в «Мэйси».

(Ну и что тут такого? Конечно, «Сакс» на Пятой авеню пошикарней будет, но и универмаг «Мэйси» на Манхэттене — прелесть, классный магазин. Просто Кейт хочет, чтобы ей посочувствовали.)

Я. Как скажешь. Но я не могу сейчас говорить с Мэнди. Пусть оставит сообщение.

Кейт. Уже оставляла. Шесть раз.

Я. Ну и что она велела передать?

Кейт. Всего два слова: «Срочно перезвони».

Я. Ну, она, как всегда, преувеличивает. Скажи ей, что у меня встреча.

Кейт. Именно это я и сказала, когда она позвонила в первый раз.

Я. Ну, скажи, что я в туалете.

Кейт. Я уже дважды это говорила. Еще разик — и можно будет смело отвечать, что у вас цистит.

Я. Эй, нечего тут!..

Кейт. Ладно, забыли.

Я. Ну хорошо, тогда соедини, но, если она не отстанет от меня через три минуты, позвони по второй линии.

Кейт. Ну знаете! Это не входит в мои обязанности.

Вообще-то тут есть о чем поспорить. К счастью для руководства больших компаний, вроде «Хайдн пабликейшенз», в трудовых контрактах сотрудников употребляются совершенно размытые термины, типа «помощь в различных вопросах». Это ведет к злоупотреблениям властью, что вы сейчас и наблюдали.

Кейт с важным видом покидает мой кабинет. Как бы я хотела сделать то же самое, но, увы, приходится снять трубку.

Я. Привет, Мэнди! Как дела?

Мэнди. Ничего нового, всё те же кошмары, которые снятся всем невестам.

Я. Какие еще кошмары? Ты нашла свою половинку, он — свою. И всего через каких-то три месяца…

Мэнди. Через три месяца и два дня.

Я. А я что говорю? Просто расслабься и наслаждайся жизнью.

Мэнди. Ты не понимаешь, Эми… Ты ведь никогда не была замужем.

Я. Зачем тогда мне звонить?

Мэнди. Что?!

Я. Ладно, проехали. Поделись же со старой девой тем, что тебя беспокоит.

Мэнди. Ты надо мной издеваешься. Не смейся!

Я. Даже и не думаю.

Конечно, я ее дразню.

На том конце провода отчетливо слышатся всхлипывания.

Я. Ну, Мэнди, не надо плакать! Все будет хорошо.

(Ага, устройте мне грандиозную вечеринку, купите мне дорогущее платье, сделайте меня центром всеобщего внимания, завалите меня подарками, которые я сама же и выбрала, и я тоже буду рыдать.)

Мэнди. Просто я так устала. Сегодня позвонила моя флористка и сказала, что голландских тюльпанов привезут на пятнадцать целых семьдесят восемь сотых процента меньше.

Я. Ого! Пятнадцать целых семьдесят восемь сотых процента! Как же вы это высчитали?!

Всхлипывания переходят в рыдания. Я что-то не то сказала? Звонок по второй линии. Кейт — просто чудо, надо повысить ей зарплату.

Я. Ой! Мне звонят по другой линии. Надо ответить. Просто не забывай, что это ваша с Джоном свадьба, ваш праздник. Остальное неважно.

Мэнди. Но ведь тюльпаны были неотъемлемой частью флористической концепции.

Я. Давай попозже поговорим.

Я вешаю трубку. По идее я должна бы чувствовать себя виноватой, но ощущаю только облегчение. Еще через секунду в кабинет возвращается хмурая Кейт.

Кейт. Мы обе знаем, что она через час перезвонит.

(Надо же… Такая молоденькая — и такая умничка.)

Я. Наверное, ты права. Скажи-ка мне, ну почему свадебные хлопоты превращают нормальных людей в каких-то идиотов?

Кейт. Не надо меня спрашивать, мисс Томас, я ведь не замужем.

Я. За это я тебя и люблю.

(А еще потому, что млею, когда меня называют «мисс Томас», даже если это обращение звучит из уст молоденькой девицы двадцати двух лет, которая выбрала в качестве заставки на компьютере портрет группы Backstreet Boys.)

Я сказала чистую правду, вы ведь знаете. Люди, вознамерившиеся вступить в брак, волшебным образом превращаются в самовлюбленных нарциссов. Они становятся похожи на роботов-трансформеров, с которыми мы играли в детстве. Тех, что преобразуются из человека в машину, а из машины — в доисторическое животное. Наденьте на динозавра фату, нитку жемчуга — вуаля! — и перед вами картина эволюции нормального человека в невесту. Эволюции настолько бурной, что ее водоворот затягивает в себя всех окружающих, неважно, мужчина это, женщина или ребенок, — пощады не будет никому. Не думайте, что я со зла говорю. Только факты. Поверьте мне, я-то знаю!

Мэнди попросила меня быть подружкой невесты на ее свадьбе в сентябре. С одной стороны, это лестно. Она — одна из моих лучших подруг со второго курса колледжа. Сногсшибательная девушка. Следит за собой как никто из моих знакомых. Пожалуй, она — единственная, у кого одежда развешена по сезонам. Нашу дружбу скрепляет странная смесь благоговения и скептицизма.

И теперь дружеский долг требует, чтобы я появилась на свадебном торжестве в желтом атласном платье с завышенной талией в стиле ампир. Мэнди сама себя убедила, что ткань цвета лютика и завышенная талия — это утонченная, изысканная вариация женских одеяний эпохи рыцарей Круглого стола.

Ну-ну. Может, этот оттенок и носит миленькое название «лютик», но, по мне, это скорее «ядерный лимон», колер дешевой горчицы, которую берут на пикники и всякие спортивные мероприятия. А еще это цвет такси в Нью-Йорке. Только молоденькие девушки, страдающие от анорексии, выглядят элегантно в подобном наряде с завышенной талией; остальные же смотрятся как беременные коротышки. Так что забудьте про Камелот! Но я буду ходить в этом ужасном платье и улыбаться, потому что это нравится Мэнди, а Мэнди нравится мне.

Кроме того, привлекательная двадцатидевятилетняя брюнетка вроде меня может себе позволить появиться на публике даже в таком виде. Если верить некоторым, я — вылитая Джулия Робертс. Только на пару размеров полней. И поменьше ростом. Да и бюст у меня не такой выдающийся, как у Джулии. Так что на один денек я могу подвергнуться этому унижению — вместе с семью другими страдалицами в ядовито-желтых платьях продефилировать к алтарю под звуки музыки, которая обошлась в триста баксов.

Кстати, я не забыла упомянуть об этом? О тратах?

Опустошение кошелька не прекращается: подарок на помолвку, подарок на девичник, подарок на свадьбу — просто куча подарков, влетающих в копеечку. (Друзья всегда говорят, что дарить им подарки на помолвку вовсе не обязательно. Не верьте, вас обманывают. Они никогда не забудут, что такой-то явился с подарком, а такой-то — с пустыми руками. Первая же подружка, которая разрешила мне прийти на помолвку без подарка, до сих пор ждет у почтового ящика: не прибыла ли от меня посылочка? С тех пор прошло уже четыре года. И вот уже два года, как она не разговаривает со мной. А мне плевать. Я не шлю подарка из принципа: лжецы меня раздражают донельзя.) Восьми шаферам также пришлось покупать костюмы или цилиндры, а то и всю парадную экипировку (я постеснялась даже спрашивать, во что им это встало). Не говоря уж о двухстах пятидесяти гостях, приглашенных Мэнди разделить с ней волшебный миг личного счастья, к которому она так старательно готовилась в течение целого года…

Мои слова звучат жестоко? Мне жаль, если это так, потому что на самом деле я не бесчувственная. В действительности я стараюсь проявлять снисхождение и чуткость. Стараюсь не забывать — забудешь тут, если Мэнди постоянно напоминает, — что сама никогда не проходила через это. Мне и вправду не удалось пережить треволнения, которые мистическим образом сопровождают подготовку к каждой свадьбе. Я стараюсь помнить, что все ненормальные невесты были когда-то моими подругами, заботливыми, умными, приятными в общении. Как я любила проводить с ними время! Короче, как принято говорить, относитесь к другим так, как хотите, чтобы относились к вам.

Но это трудно. Похоже, все они заражены вирусом «свадебной лихорадки». И это не их вина. Во всем виноваты таблетки для похудания, поглощаемые в тщетной надежде сбросить лишние пять кило, от которых не удается избавиться вот уже тридцать лет.

И я ни секунды не завидую их счастью… или их истерике. Я рада, что они нашли партнера, родственную душу, мальчика для битья, любовника. Черт возьми, а кому сейчас легко? Супруг — это ценный приз. Никто не хочет проводить все вечера в одиночестве перед телевизором, мечтая о другом. У меня, конечно, прекрасный бойфренд и потрясающие друзья. Но бойфренды приходят и уходят, а у друзей своя жизнь. Супруг же всегда при вас. И вы двое можете просто остаться дома и ничего не делать, потому что вы вместе.

Я сыта этим по горло. Каждый раз, когда раздается телефонный звонок, это очередная подруга спешит сказать, что выходит замуж. Всех их просто распирает от восторга, и свою радость они готовы изливать часами… Даты свадьбы, рассадка гостей, цветы, регистрация брака, закуски на фуршет, подарки. Потом они донимают вас разговорами о младенцах, однояйцевых близнецах и методах экстракорпорального оплодотворения, многочасовыми историями о родах. Плацента, эпидуральная анестезия и разрывы. Неужели обязательно рассказывать о разрывах? Далее наступает время рассказов о бойскаутах и их спортивных успехах, изменах, походах к психотерапевту вместе с супругом, бракоразводном процессе… Скоро мне понадобится вторая телефонная линия, чтобы заказать себе еду из китайского ресторана.

Спокойствие. Вдох-выдох. Дышим спокойно.

Вот чего я действительно не понимаю, так этого отчаянного стремления выскочить замуж. В детстве я никогда не мечтала о свадебном платье. Не придумывала себе прическу, букет. Не представляла, как шествую к алтарю под взглядами сотен гостей, молча утирающих слезу и шепотом обсуждающих мою неземную прелесть. Мою выдержку. И прекрасный выбор фаты.

На самом деле я частенько заявляла, что никогда не выйду замуж. А что тут такого? Я не религиозна. Моей семье в общем-то все равно. И у меня есть сестра, которая сызмальства вознамерилась вести праведную жизнь по примеру небезызвестной чудо-мамы малого экрана Джун Кливер из сериала «Уехать в Бивер», тем самым гарантировав семье хотя бы одну пышную свадебную церемонию.

Я до сих пор помню, как в первую неделю в колледже одна девушка на полном серьезе сказала мне, что колледж — наш последний шанс выйти замуж. Послушать ее, так нам уже не светило оказаться в окружении множества сверстников, одного с нами уровня образования и материального достатка. Я пришла в ужас. Неглупая, недурная собой особа юных лет заявляла, что главное в колледже — найти себе пару. Колледж для нее был просто заключительным эпизодом игры «Найди себе партнера». (Угадайте, получила ли она в итоге ученую степень по микробиологии? Это я так, для размышления.)

На первом курсе она уже была помолвлена. Ее избранник никак не мог избавиться от перхоти и страдал клептоманией. Она ценила его за чувство юмора и любовь к теннису — верный признак того, что парень станет хорошим отцом. Перестала общаться с друзьями и зациклилась на нем. Через два года они поженились. Я не какая-нибудь там сатанистка, но такого просто не понимаю. Разве контроль над рождаемостью не задуман для того, чтобы освободить нас от оков? А благословенные семидесятые? Разве не поэтому изобрели бикини?

И поверьте, я знаю, о чем говорю. Как-никак я заместитель заведующего отделом в журнале «Раундап», это моя работа — выяснять, о чем думают и чем живут люди в Нью-Йорке. Не только строительный магнат Дональд Трамп и его подружки-модели, но и обычные люди, которые обеспокоены насилием в школе и мечтают съесть пиццу прямо па улице за углом. Скажу больше, я настолько «в теме», что была даже назначена редактором выпуска «Лица большого города». Так что я знаю, какое это важное, значимое событие — свадьба. Просто я не понимаю, почему мои подруги теряют способность рационально мыслить. Почему количество проливаемых слез возрастает раз в десять, почему эмоции берут верх над разумом. Ради всего святого, я сама себе напоминаю такси в этом платье и туфлях в тон!