Он говорит забавные вещи, и я с большим удовольствием посмеялась бы над ними. Но у меня такое ощущение, что сейчас я сильно отличаюсь от окружающих людей. Я не могу веселиться вместе со всеми. Представьте, что вам только что удалили зуб мудрости, а ваша подруга звонит и сообщает, что собирается в любимый бар.

– Я неважно себя чувствую. Можно я пойду домой? – Последние слова едва слышно, потому что у меня совсем нет сил говорить.

– Что-то случилось? Я могу тебе помочь?

Том обеспокоен, и это приятно, но единственное, что мне сейчас нужно, – побыть одной.

– Спасибо. Все в порядке.

– Хорошо, но нужно вызвать машину. Не хочу, чтобы ты целую вечность провела на улице, пытаясь поймать такси. Хотя нет, не беспокойся, я все сделаю сам и позвеню, как только машина подъедет.

Мне не хочется оставаться здесь и ждать, но другого выхода нет. Честно говоря, я благодарна Тому за то, что он сам принял решение. Не знаю, в состоянии ли я сейчас сделать хоть что-нибудь – даже такую элементарную вещь, как остановить такси.

Закончив разговаривать с Томом, я просто сижу, уставившись в экран компьютера. Я даже не могу его выключить, как не могу и надеть пальто. Единственное, о чем я сейчас думаю, – как глупо поступила, снова поставив на одного человека. Каждый раз, совершив эту ошибку с очередным парнем, я говорила себе, что со следующим поведу себя иначе: не позволю себе сильно увлечься, сохраню голову на плечах, надеясь на лучшее и наблюдая за всем происходящим как бы со стороны. Но когда отношения в самом разгаре, это решение почему-то забывается.

Я сейчас даже не чувствую ног. А жаль, потому что мне очень хочется дать самой себе хорошего пинка – за то, что оказалась полной дурой! С другой стороны, это бессмысленно, ведь жизнь уже проучила меня. Мне следовало понять – пора проснуться и вернуться к реальности! Я снова представляю себя пожилой одинокой женщиной – со мной рядом только птицы, скорее всего канарейки – милые желтые птахи.

– Лейн, послушай, не позволяй ему разрушить свою жизнь! – шепчет Джон, наклонившись ко мне. Я ничего ему не рассказывала о Лайаме, но в этот момент не думаю об этом. А ведь Джон, должно быть, очень внимательный человек, если смог понять, что со мной происходит.

Я же просто говорю:

– Знаю, знаю. – И покачиваю головой. Наверное, я жалко выгляжу, но мне нет до этого никакого дела.

Мне все же удается добраться до машины, и это чудо происходит только благодаря Тому. Он подает мне пальто, продевает руки в рукава, как будто я маленький ребенок, выключает мой компьютер, помогает подняться на двадцать шестой этаж и войти в лифт, пройти мимо охраны через турникет и по двору к машине.

Естественно, идет сильный дождь, ау меня нет зонта – и я, как мазохист, радуюсь этому. Какие замечательные декорации для ужасных событий в моей жизни! Том ведет меня к машине, закрывая от дождя пиджаком!

Когда я оказываюсь внутри, он смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, и даже произносит: «Я...» – но замолкает и закрывает глаза. Потом, посмотрев на меня, шепчет:

– Если я тебе понадоблюсь, позвони по этому номеру. – И протягивает листок бумаги.

Не глядя беру его и тихо благодарю Тома, потому что до сих пор нахожусь в оцепенении. Не уверена, что он меня услышал. Тогда он закутывает меня в свой блейзер, осторожно закрывает дверь, и машина отъезжает.

Шофер пытается завести разговор и говорит что-то о ведре – видимо, это имеет отношению к дождю, – но я не хочу отвечать ему и делаю вид, что не слышу. Магазины, мелькающие за стеклом, кажется, существуют только для того, чтобы напомнить мне о Лайаме. Зоомагазин – у Лайама есть собака. Магазин под названием «Хороший» – помню, как он произносил это слово. «Кофе» – он пьет черный кофе. Шофер проезжает мимо моего дома, и у меня откуда-то появляется голос, чтобы сказать об этом. И если в любой другой день я бы ужасно разозлилась, сегодня веду себя совсем не характерно для жительницы Нью-Йорка – не реагирую на это недоразумение. Вместо этого я смотрю на капли, которые, падая на стекло, скользят вниз, пока не исчезают. Они напоминают мне наши отношения с Лайамом. А еще мою мечту встретить Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс... Я повторяю это слово снова и снова, пока не получается протяжный звук «мммммммммммммм». Это слово абсолютно ничего для меня сейчас не значит – оно потеряло смысл, превратилось в пустой звук. Так же как и статья, и карьера, которыми я имела глупость пожертвовать ради исполнения мечты.

Поднимаюсь в квартиру – здесь темно и мрачно, как это бывает только в дождливые дни. Мне не хочется даже раздеваться, и я просто падаю на кровать. Окно рядом с ней открыто, на меня летят капли дождя, но я все равно проваливаюсь в глубокий сон. Во сне я вижу Лайама с высокой красивой девушкой, ее длинные темные волосы спускаются до талии. Они смотрят на меня, лежащую на кровати, истерически смеются и повторяют: «Великолепно, просто великолепно».

Когда я просыпаюсь, часы показывают одиннадцать вечера. Мое дыхание нельзя назвать свежим, сумки разбросаны по полу. Я лежу в пальто, мокрая от пота, и ужасно хочу пить. Но у меня нет никакого желания подниматься с кровати.

Звонит телефон. В неистовой надежде услышать голос Лайама я вскакиваю и устремляюсь к нему.

– Алло!.. – говорю я, задыхаясь.

– Эй, что случилось? Это Джоан.

– Ты не поверишь, – отвечаю я и рассказываю обо всем. Мне очень хочется, чтобы она услышала эту историю от начала до конца. А вдруг, как только я выскажусь, все сразу закончится?

Но Джоан только что наладила отношения с Питером и поэтому чувствует себя специалистом в области личной жизни. Она то и дело прерывает меня вопросами, уточняя подробности, и это очень раздражает. «И все-таки сколько точно было времени, когда он ушел от тебя в последний вечер?» Или: «Он торопился, когда записывал номер?»

Каждый раз, когда она задает вопрос, я чувствую настоящую боль. И вот наконец я заканчиваю, а Джоан делает вывод:

– Какой же он придурок! Ну ничего, даже лучше, что все выяснилось сейчас, а не когда было бы слишком поздно.

Слушаю подругу и думаю о том, что уже слишком поздно. Странно, почему эти слова всегда звучат, когда вам уже причинили боль? А потом происходит нечто странное: я представляю себе Тома – и не в новом костюме, а в смешном галстуке с глобусами. Я сказала что-то, а он улыбнулся одним уголком рта, хотя я не имела в виду ничего смешного. И я вспоминаю то время, когда в моей жизни еще не появился Лайам, – я начала работать в крупной компании, чувствовала себя уверенно, и у меня были определенные надежды на будущее. Мне казалось, что передо мной открыт целый мир и я могу воспользоваться любой возможностью. Если бы тогда, всего один раз в жизни, я руководствовалась не сердцем, а разумом, наверное, все сложилось бы замечательно.

И все же у меня появился потрясающий друг – вот то, что я вынесла из этой истории. Том и раньше по-доброму ко мне относился – оказалось, что я не ошиблась, рассказав ему о Лайаме. И мне хочется позвонить ему и поблагодарить. Пытаюсь найти записку, которую он дал мне в машине, наверное, там был записан его номер, но тщетно. Прекращаю поиски, поняв, что не могу сейчас нормально общаться с миром, в котором все намеченное мной заканчивается провалом. И когда-нибудь мне придется столкнуться с реальностью.

– Да, пока еще не слишком поздно, – говорю я.

– Наверняка ты уже положила глаз на какого-нибудь коллегу. – Джоан уже смотрит в будущее – это очень легко сделать, когда в центре глубокого кризиса находится кто-то другой.

В этот момент я слышу сигнал еще одного входящего звонка. Мое сердце снова подпрыгивает в груди, рука сжимается в кулак, и появляется слабая надежда.

– Алло, – говорю я, переключая линию. Слышу голос моей подруга по колледжу, с которой не общалась уже довольно долго. Она интересуется, не хочу ли я встретиться и немного выпить. В любое другое время я придумала бы массу причин для отказа. Звонок неожиданный. Я знаю, что мой номер записан где-то на последней странице в ее телефонной книжке. Когда-то в ее жизни появился парень, и она тут же перестала общаться со мной. Но сейчас мне нужен именно такой человек, как она. Не хочу встречаться с мужчиной или с теми, кто знает о моих проблемах, тем более что, рассказав обо всем Джоан, мне больше не хочется о них думать.

– Да, конечно. Давай пойдем в «Резервуар», – предлагаю я небольшой бар поблизости.

Я совсем не изменилась: несмотря на неприятный запах, исходящий от меня, решаю не пользоваться дезодорантом. Меня ждет грустное мероприятие (с одной стороны, нежелательное, а с другой – хорошо обдуманное, раз я понимаю это).

К началу завтрашнего дня я должна выработать новый план и, что более важно, новое отношение к жизни. Но сейчас единственное, что меня волнует, – это желание напиться. Нужно разбираться с каждым вопросом в отдельности. Но уж с одной-то из задач я наверняка справлюсь. А опыт прошедшего месяца научил меня, что любой успех окрыляет, даже самый незначительный.

Бар набит битком. Середина недели, вечер – люди зашли пообщаться после работы и кого-нибудь подцепить. Кажется, что я одна из них, но сегодня нас разделяет колоссальная пропасть.

Когда вы расстаетесь с любимым человеком, то забываете о повседневных заботах, которыми обычно заняты мысли: чистоте, рабочих проектах и даже еде. На их место приходит потрясающее ощущение жизни без ответственности – уровень свободы, доступный, наверное, только душевнобольным. И поскольку меня сейчас ничто не волнует, я могу составить хорошую компанию Джен. Я не буду реагировать на ее слова, даже если она скажет, что «Перл Джем» лучше «Нирваны» (на эту тему я обычно могу спорить до смерти), соглашусь на любое ее предложение: «Давай сядем рядом с этими симпатичными парнями!» или «Почему бы нам не сыграть в пул?». Я не буду комментировать лишний вес, набранный ею за это время, прическу «под Рейчел» [15], хотя прошло уже десять лет с тех пор, как она перестала быть модной, или спрашивать, почему она так долго не звонила.

Джен беспокойно ерзает на высоком барном стуле. На ее лице появляется выражение, свидетельствующее, что она встретилась взглядом с мужчиной. Да уж, помню, с каким удовольствием я так же проводила время – еще до того, как все мои мечты и надежды рухнули.

Вдруг Джен очень оживляется – впервые за весь вечер. Она встряхивает чрезмерно пышными темными волосами, украшенными немыслимым количеством заколок, и откидывает их за спину. Интересно, поведение всех женщин так выдает их мысли? Если да, то становится понятным, почему мужчинам всегда удается одержать верх в отношениях. Мы в отличие от них очень быстро раскрываем все свои карты. А ведь всем хорошо известно – если отдать кому-то все, что у тебя есть, ему это может оказаться ненужным. Так почему же я поступила именно так? И поэтому Лайам больше не хочет со мной общаться, сейчас я абсолютно в этом уверена. Меня и раньше критиковали за подобное поведение. Но играть с мужчиной не мой стиль.

– Здесь так много парней, – говорит Джен.

– Правда? А я и не заметила, – отвечаю я и совсем не лукавлю. Мне кажется, все здесь безлики – толпа придурков без глаз, ушей, носов и ртов. И в этот момент (Джен поудобнее усаживается на стуле, одергивает блузку и поправляет юбку) один из тех, кому она строила глазки, пробирается к ней через толпу.

– Как дела, девочки? – спрашивает незнакомец, ни разу не взглянув на меня. Он симпатичный, похож на мальчишку и то и дело поправляет бейсбольную кепку с эмблемой «Янки».

– Отлично, – тянет Джен, кивая.

– Я Лайам, – представляется он. О нет! Это невозможно!

– Прости, ты сказал... Лайам? – обращаюсь к его спине, поскольку он до сих пор не повернулся ко мне.

– Да, а что, какая-то проблема? – спрашивает он Джен и поднимает брови, словно хочет сказать: «Твоя подруга рехнулась».

Он думает, что я ничего не вижу, но я наблюдаю за его мимикой в зеркало бара. И не собираюсь извиняться перед человеком, который глуп настолько, что не замечает огромного зеркала перед собственным носом. Но все же мямлю:

– Я просто не уверена, правильно ли расслышала.

Дальнейшее поведение Джен лишь подтверждает мое сложившееся о ней мнение – она предательски пожимает плечами, соглашаясь с ним, и мысленно ставит на мне жирный крест.

– Да она не в себе, не принимайте ее всерьез.

Мне остается только согласиться. Конечно, я сумасшедшая, у меня совсем не осталось мозгов, я потеряла чувство реальности. Но уверена, имя этого парня должно иметь какое-то значение в моей жизни. Ведь я встретила его именно сейчас, в разгар кризиса с моим Лайамом. И то, что он, похоже, полный идиот, – недобрый знак.

Лайам и Джен обмениваются шутками, а мне достаются обычные занятия оставшейся не у дел девушки. Курю, подолгу затягиваясь и выдыхая, обдираю края подставки под бокалом и внимательно изучаю себя в зеркале с каждым новым глотком коктейля через соломинку. Непрерывно разглядываю свой бокал, как будто в жизни не видела ничего более интересного. (И кто же готовит этот коктейль? Надо же, лед и пузырьки!) Через некоторое время начинаю изучать людей, переводя взгляд из угла в угол, вяло изображая, что жду кого-то (а не пью одна в баре), заодно немного развлекаясь.