— Карина, на будущее. Паша прекрасно знает, как избавляться от наркотиков без моего участия!

Я просто кивнула и ушла. А ощущение, будто выставили, ей богу. Паша, увидев меня, насмешливо приподнял бровь. И я напомнила себе: три дня. Эльвирой Граданской мне оставалось пробыть всего три дня. Три дня страданий. Три дня, после которых все изменилось до неузнаваемости.

Я приехала в дом Кости. Мы с ним поужинали. Он расспрашивал, как прошел день, и я ему отвечала.

— У тебя ужасное окружение, — сказал он. — Как только может человек настолько плохо выбирать себе знакомых? — вздохнул он. Я запротестовала. — И даже не спорь: Ваня папочкин сыночек, который уже сейчас пьет, Пенни, наркотики тоннами лопает, — я испугалась, неужели и он не знает? Дура, Эля, дура! Я потупила взгляд.

— Но они мои друзья! — воскликнула я.

— Я закрываю глаза на твои походы по злачным местам, однако отцу это не нравится, ты последние три дня к нему и не ездила, он уже спрашивает что случилось!

И я задохнулась, откуда мне знать было, что Виктор Граданский так скучает по дочери?! Я вообще о нем ничего не знала и боялась показаться на глаза.

— Ты еще помнишь, что он всегда говорил нам? Он говорил, что ближе, чем семья никогда у тебя никого не будет, а ты тратишь все время на прогулки, алкоголь, мужиков, господи, ты послушай, что про тебя говорят! — восклицал он, всплескивая руками.

— Мне наплевать что говорят, — фыркнула я.

— Я понимаю, иначе ты бы давно бросила все свои проделки! Лиза по сравнению с тобой ангел, — он во всем прав, мне было все равно, что он скажет, все это ни в коей мере к Карине Орловой не относилось. Я воспринимала все как Эля, Карина тут совершенно не к месту.

— Ты ее любишь! — воскликнула я.

— Неправда! — воскликнул Костя. — Она…

— Ты просто злишься, что она переспала с Елисеевым!

— Она с половиной города спала! — воскликнул он громко. — Да, я поступил с ней плохо, но она была виновата не меньше. Да и вообще, когда тебя стала интересовать моя жизнь?! Будь добра, запрячь свою проснувшуюся проницательность в зад! — мне захотелось затопать ногами.

Он встал и ушел. Да, пожалуй, не стоило ссорить Костю и Элю еще больше. Я взяла вилку и уставилась в телевизор, где показывали взрывы самолета эстонцев. Красочно. И я видела машину Кости на экране, видела, как он бежал к самолету, похожий на героя-спасителя. А где-то неподалеку явно гулял Алекс.

И мне стало как-то плохо оттого, что я знала правду, чуть ли не единственная была виновницей произошедшего. Я вскочила из-за стола, убежала в комнату, села в ванную и уснула там. Меня не поняли, так как через некоторое время в дверь начал стучаться Костя.

— Прости, Элька, прости. Я дурак, просто все как-то не клеится нигде, — говорил он. — Ну, выйди, пожалуйста, я жду тебя в комнате.

Он плюхнулся на мою кровать и притянул меня к себе, обнимая и гладя по волосам.

— Съезди завтра к отцу, — попросил Костя. — Он скучает. Я понимаю, почему ты ко мне переехала, никто на мозги не капает и все такое, однако он там совсем один, знаешь же, как болезненно он воспринимает одиночество…

В принципе мне должно было бы быть все равно, но отчего-то я чувствовала, что разрушаю чудесную семью, чье-то счастье. И ради чего? Ради… кого? Алексу определенно многовато чести! Но все, что я могла — кивнуть и потупиться.

— Мне надо собираться, — сделала я невинные глаза. А Костя усмехнулся и ушел.

— Как всегда.

— Я останусь в квартире? — с надеждой спросила я.

— Опять с этим? — с отвращением скривился «брат».

До ноутбука я добралась с замирающим сердцем и чуть не завизжала от счастья, увидев входящее сообщение, но вдруг притащился дворецкий, я не смогла прочитать письмо Лизы. Оно шло под заголовком «Привет Алексу!».

А ведь Костя беду накликал. Ваня действительно за мной в квартиру увязался, отделаться никак не удавалось. Паша вдруг перестал давать мне указания, вообще внимания не уделял моим проблемам, и от «парня» отделаться не помог. То ли Алекс сменил указания, то ли что-то случилось, короче непонятно. Пьяный Ваня, который еле дополз до лифта, чтобы подняться ко мне, сел на диван и чуть ли не приказал мне идти к нему. Честно? Я надеялась, что он отключится сразу по приходу, иначе и на порог бы не пустила. Но абсолютное отсутствие координации не помешало его решению получить от вечера все возможное.

— Едь домой, ты пьян, я вызову такси! — попыталась оттолкнуть его я.

— Сюда иди! — крикнул он и поднялся. Я попыталась отойти, но он пошатнулся в непосредственной близости от стеклянного стежала, и я, испугавшись, поспешила его придержать. Тактическая ошибка. Он схватил меня за руки и заломил их назад. Я пыталась вырваться, без толку! Спортсменка вроде, а сил все равно не хватало. Или дело в отсутствии у пьяных инстинкта самосохранения?

— Отпусти меня! — закричала я своим голосом.

— Не ори ты, дура.

Его губы жадно впились в мою шею. Свободной рукой он расстегнул несколько пуговиц моей блузки, затем швырнул меня на диван. Я ударилась спиной о подлокотник, дыхание перехватило. Пока он копался с пуговичками, я завела руку назад, схватила вазу с цветами и со всей силы ударила его по голове. В брызгах воды и стекла, придавленная тяжеленным храпящим телом, я оказалась в блаженной безопасности. Подождав, пока слабость и дрожь пройдут, я скинула незадачливого кавалера на пол, где он и уснул. А я плюнула ему под ноги и ушла в свою комнату, не только запершись на ключ, но и забаррикадировав дверь креслом, а после позвонила Паше и сказала убрать из гостиной «тело». Пусть сам разбирается. Одного не учла — ноутбук остался там же, и пойти за ним я не решилась.

Не добралась я до электронного девайса и утром, так как ко мне заявился сияющий от счастья «брат». Моя выходка года произвела на него даже большее впечатление, чем я ожидала. Откуда узнал только…

— Он был пьян, как сволочь, — бросила я, глядя на ухмыляющуюся белобрысую физиономию Константина.

— Понимаю, — ухмыльнулся он коварно. Решил, что Эля взялась за ум? Увы, дружок. — Ты, дорогая сестрица, показала себя с лучшей стороны, чем я ожидал. Лучшей, чем обычно. — Отлично. Просто супер.

— Откуда ты знаешь?

— Паша рассказал.

— Трепло! — бросила я зло и отправилась в комнату, чтобы посмотреть, наконец-таки письмо Лизы!

— Не торопись бежать, — оборвал меня Костя. — Мы улетаем в Эстонию через два часа. Тебе нужно собраться.

Так. У меня проблемы!

— А мне в магазин надо! — воскликнула я.

— Тогда быстрее. — Кажется, после моей выходки с вазой он бы мне что угодно позволил. Не думала, что хочу порадовать Константина Граданского, но на душе стало как-то чуть потеплее.

Я вылетела растрепанная, с бешеными глазами, села в машину и скомандовала Паше ехать к Алексу как можно быстрее. Он рванул с места, даже не спрашивая, что случилось.

— Он у себя? Или в офисе?

— У себя, — сказал Паша.

— Ты уверен? Ты там был? — У меня не было второй попытки!

— Поверь мне, он у себя, — многозначительно хмыкнул Паша.

В квартиру Алекса я ворвалась, как ураган. Я его искала в каждой комнате, начиная со второго этажа. И ведь кричать было нельзя, где-то здесь могла быть Эля. Я хваталась за каждую ручку двери, открывала и видела одну лишь пустоту. Как во сне — за тобой гонятся, а ты постоянно спотыкаешься, бежишь снова, знаешь, что догоняют, но не можешь оторваться, не можешь найти единственную верную дверь. Кабинет, библиотека, ванная, кухня, даже спальня — его не было нигде! Тщетно обыскав оба этажа я уже без особенной надежды спустилась в подземную игровую… и сразу услышала голоса. Мужской. И женский.

— Почему брат с отцом меня не ищут? — вопрошала Эля.

— А ты хочешь, чтобы искали? — спросил из-за полуприкрытой двери Алекс. Я бесшумно подкралась ближе, мой желудок завязался в узел, я невольно накрыла его рукой. — Разве тебе здесь, со мной, плохо? — и я зажмурилась, линзы застлала оболочка слез.

— Мне никогда не было так хорошо, — я не выдержала и заглянула в щелку. Вовремя, очень даже вовремя, именно когда Эльвира Граданская скинула с себя покрывало и подошла к Алексу. На ней были только длинные золотые сережки и алые бусы. Мои пальцы помимо воли коснулись точно таких же. Выдох, вырвавшийся из груди, прозвучал слишком громко. Щель в двери давала достаточный обзор. И увидев этот поцелуй, их поцелуй, я без труда поняла, о ком говорила Лиза. Если бы я только прочитала то письмо. Если бы, если бы! Алекс влюбился в сестру своего врага. Но как урвать кусочек счастья, чтобы не вызвать подозрений? Он нашел способ. И какой план-то коварный придумал!

Подмена на неделю. Неделю счастья. Неделю? Это не похоже на Алекса. Насовсем? Нет, не может быть. Я бы на такое не пошла, не согласилась. И все равно бы прокололась, даже специально обученные агенты прокалываются, а я… я была, считай, совсем не подготовленной. Тогда что?

Я не сразу поняла, зачем я нужна, но за две минуты наблюдения до меня дошел весь дикий, безумный смысл происходящего. Мы никогда не говорили о будущем. А Коршун сказал, что оружие понадобится только Алексу… И то, как он дистанцировался от меня временами. И малый объем информации. Мне можно было просто стать скульптурным слепком, иллюзией видимости. Его целью было убить двойника… Константин ведь никогда не узнает, что вместо его сестры погибла совсем другая, чужая ему девушка. А Алексу плевать, ему адреналина подавай! Но черт возьми, она же того не стоила! Эта мысль взорвала всю меня изнутри. Я влюбилась в Алекса. До этой минуты я и не представляла насколько влюбилась в него! И уж точно не представляла, что бывает так больно. Будто кислоты плеснули. Это не одинарное предательство, даже не двойное. Вот она, вся правда о мужчинах: он захотел ее, красивую обертку, пустую, глупенькую наркоманку. И решил пустить в расход меня. Не такую блестящую и яркую, но полную каких-то вряд ли даже достижимых устремлений… Я хотела олимпийскую медаль. Я хотела настоящих друзей. Я хотела уберечь родителей. Нет, я отказываюсь верить в то, что я чем-то хуже! Но самое страшное, что он понял какая я. Я бы хотела обвинить его в поверхностности, но это было ложью. Он увидел меня, и нашел дыру в моей броне, и пробрался в самое сердце. Как ему удалось? Я ненавижу себя за уступку. Он не просто воспользовался своими знаниями, он сделал это во вред мне! Он не заслуживал моей привязанности.

А хуже всего, что я полюбила его именно за попытки. Странные и неуклюжие. Я повелась не на красивую внешность, не на подарки, не на статусы и полеты на самолете, а на то, что он приехал ко мне, когда меня обвинила Марина, на то, что пообещал защитить мою тайну, на глупое вождение, на смех с тренером, на плавание в заливе, на умение рассмешить меня, даже на обиды, которые следовали за моими отказами. На то, что он сумел меня услышать и понять. Он недоумевал, но он пробным путем выяснил, что мне дорого и запомнил. Он увидел. Нет, он не идеальный, даже не близко, но и я тоже, мне оказалось достаточно того, что он просто всегда был рядом, того, что оказался внимателен ко мне. И я не посмотрела на причины, просто он смотрел и видел, а я даже не поняла, что он находку не оценил. Даже не попытался. Он словно сорвал печатку, распахнул двери, оставил их открытыми, но не зашел и не огляделся! И будто каждый сунул нос, чтобы поухмыляться, пообсуждать и поосуждать. Марина, учителя, тренер… все уже догадались!

Хотелось сделать ответную гадость. Сильно. Но войти сейчас и заявить о своем присутствии значило бы умереть смертью гордых. И все же я бы просто так не ушла, я жаждала не мести, нет, я просто хотела показать ему, что такое «нет». Доказать, что не только с другими можно поступать, как вздумается, с ним тоже можно. Что я могу сделать ему не менее больно и обидно. Не только другие зависят от его доброй воли!

Я видела, как Эля быстрыми движениями срывала с него рубашку. Я видела, как он дернул на ее шее бусы. Нить порвалась, бусины раскатились в разные стороны. А она вскрикнула и засмеялась. Я надеялась, что в этой жизни ценится не только внешность, но, видимо, в наше время слишком важны деньги, показное великолепие и пустая красота. Он и она — эталоны времени.

А я старомодна, я полюбила слова, которые говорил сестре Константин. Они были так редки и так дороги! Костя был лучше. Моя блузка намокла от слез, скатывающихся по подбородку, шее, груди… Интересно другое, почему я все еще здесь, почему мне вообще выпал шанс обо всем узнать? Пока я размышляла, Эля и Алекс скрылись из поля моей видимости, со мной осталось только многообразие звуков. Я повернулась и своей бесшумной походкой отправилась наверх. На столике перед диваном в гостиной Алекса одиноко стоял ноутбук. Я, словно на автопилоте, открыла его и начала печатать: