Мне было страшно и даже жутко пробираться по темному коридору лагерной дачи. Деревянные полы предательски скрипели. Со всех сторон раздавались какие-то щелчки и странные шорохи. Жилая сторона дачи выходила на залив, поэтому никаких фонарей с той стороны на территории лагеря не было. Или, может быть, были, но не горели, потому что в ноябре никого не потянет на залив. Я шла в кромешной тьме. И хотя довольно быстро глаза к ней привыкли, все-таки чувствовала себя неуютно. В самом деле казалось, что из какой-нибудь стены вот-вот выйдет привидение, о которых так некстати вспоминал на дискотеке Игорь. Оно вполне может завыть замогильным голосом, а может быть, даже наброситься на меня. Я постоянно ощущала рядом чье-то напряженное дыхание. Наверное, мне это чудилось от страха.

В конце концов я благополучно подошла к винтовой лестнице и начала спускаться. Ступеньки тоже слегка скрипели. Скоро мне стало казаться, что за мной крадется еще кто-то, поскольку звук то раздваивался, то даже растраивался. Я успокаивала себя тем, что это неудивительно. Приглашенных может быть много. В комнате под лестницей не один Игорь живет, а еще двое парней. У них тоже могут быть гости. Может быть, это они скрипят полами или ступеньками лестницы?

Мне показалось, что на первом этаже еще темнее, чем на нашем втором. Я прислушалась. Надо мной уже не было слышно никаких скрипящих звуков лестницы. За мной никто не шел. Все-таки, видимо, мне чудилось со страху. Я сделала несколько шагов и хотела постучать в комнату мальчишек. Рука провалилась – дверь была открыта. Я переступила порог. Комната оказалась пуста. А где же все? Рита? Зоя? Где Игорь и его два товарища?

В страхе я выскочила из комнаты, споткнулась за порог и чуть не упала. Меня кто-то подхватил, втащил в какое-то помещение рядом и закрыл за моей спиной дверь. Этот «кто-то» тут же отпустил меня и громким шепотом объявил:

– Посвященный № 13 прибыл! Вернее, посвященная, поскольку я понял, что это девушка!

Я осмотрелась и увидела, что нахожусь в необычно низком помещении, пол которого уставлен свечами. Вокруг свечей кружком сидели ребята. Прямо на полу.

– Странно, – сказал другой голос тоже шепотом, поэтому говорящего я не узнала, – нас должно быть двенадцать. Каждый из нашей комнаты пригласил трех своих друзей. Тринадцатый – враг! Его не звали! Что будем делать?

– Пытать вновь пришедшую! – проговорил тот, который меня втащил и стоял по-прежнему рядом. – Пусть признается, кто ее подослал и зачем!

– Между прочим, чужим может оказаться и тот, кто уже давно здесь сидит, – раздался шепот, как мне показалось, Игоря.

– Но остальные сказали пароль!

– Пусть и эта девушка скажет пароль. Только шепотом. Мы должны скрывать свои голоса.

– Пожалуйста! – не стала возражать я. – Ты и я – одной крови!

В комнате воцарилась тишина. Потом раздался шепот, в котором мне опять почудились знакомые интонации Игоря:

– Я прав. Совершенно неизвестно, кто здесь лишний.

Я-то знала, кто лишний. Я уже присмотрелась к сидящим и вычислила Зою. Это было нетрудно сделать, потому что собственную одежду любой бы сразу узнал. На кепке сбоку, над козырьком, у меня был приколот питерский юбилейный значок с изображением Медного всадника и числом 300. Он весело поблескивал в свете свечей.

Мне предложили сесть в общий круг. Я села на колени, как японка. Зоя оказалась по правую руку от меня. По левую уселся тот, который затащил меня в комнату.

– Итак! – опять взял слово тот молодой человек, которому не понравилось, что гостей тринадцать. Похоже, именно он и был здесь за главного. – В этой каморке под лестницей мы уже третий год собираем друзей. Мы – это те, кто постоянно ездит осенью в этот лагерь. Я здесь уже третий раз. Ключ попал мне в руки при первом посещении. Дача тогда была только-только построена, и к нашему заезду не отовсюду успели вынести строительный мусор. Меня воспитатель попросил вынести из этой комнатушки мешки с опилками и доски. Я вынес, убрался здесь, а ключ у меня забыли взять. Получилось, что я привел в порядок собственные апартаменты. Я подозреваю, что из нынешних воспитателей вообще никто не догадывается, что под лестницей, кроме нашей комнаты, есть еще и эта каморка. Под лестницей довольно темно, и не видно, что в сплошной стене есть маленькая дверь. Третий год мы здесь собираемся, и все всегда проходило без сучка без задоринки, как надо. Сейчас я здесь один из стареньких. Все остальные – первый раз. И первый раз к нам явился чужой, неприглашенный. Он – № 13. Это не к добру! Что будем делать?

– Можно всем открыть лица, – предложила какая-то девушка.

– Нет, пусть лучше откроют лица хозяева комнаты рядом с каморкой. Ну… те, которые приглашали гостей, – предложил кто-то еще. – А гости пусть, не открывая лиц, подойдут к тем, кто их приглашал. У одного из хозяев, вместо трех приглашенных, окажется четверо. С этими четырьмя и будем что-то решать. Или кто-то останется посреди каморки один, потому что его никто не приглашал.

– Бросьте, – сказал тот, кого я уже считала Игорем. – Этот человек нам ничем не помешает. Сейчас начнем задавать друг другу вопросы, и все выяснится само собой.

– Какие еще вопросы?.. – прошептала я не только потому, что вообще все говорили шепотом, но и потому, что здорово испугалась. Я не хотела отвечать ни на какие вопросы.

– Сегодняшняя ночь – ночь узнаваний. Такая уж игра. Мы должны узнать всех, кто пришел сюда, – ответил парень, который являлся старожилом лагеря и сейчас задавал всему тон. – Для этого каждой паре тех, кто сидит рядом, разрешается задать друг другу по четыре вопроса. Отвечать можно только «да» и «нет». Если после четырех вопросов собеседник не узнает того, кто рядом с ним сидит, право задавать вопросы переходит к следующему.

– А какие вопросы можно задавать? – опять спросила девушка.

– Такие, которые помогут тебе узнать человека. Давайте, я первым проведу сеанс узнавания.

Разумеется, предложение тут же было принято. Парень обернулся к девушке, замотанной до самых глаз толстым темным шарфом и спросил:

– Ты сегодня получила костюм для прощального карнавала?

– Нет, – ответила девушка.

– Ты сегодня играла в игру «Кто хочет стать миллионером?»

– Нет.

– Окна вашего номера выходят на зеленую беседку с белой рифленой крышей?

– Нет.

– У тебя короткая стрижка?

– Нет.

– Значит, ты Ольга Королева! Я угадал?

Девушка размотала свой шарф, и все действительно увидели Ольгу Королеву.

– Но как ты догадался? – вскрикнула она почти в голос, и отгадчику пришлось закрыть ей рот ее же шарфом. Ольга вывернулась из его рук и уже шепотом повторила: – Но я ни раза не сказала «да»! Как ты угадал?

Остальные присутствующие зашевелились. Стало ясно, что им тоже хочется узнать секрет.

– Все очень просто! – Чувствовалось, что парень очень доволен собой и всеобщей реакцией на свои способности. – Объясняю. Первый вопрос был про костюмы для карнавала. Так?

– Так! – отозвалась Ольга.

– Ну, вот! Я знаю, что костюмы сегодня выдали только левому крылу второго этажа. Таким образом, раз у тебя нет костюма, значит, ты живешь в правой стороне. Там три девчачьих комнаты. Так?

– Так! – опять подтвердила Королева.

– Дальше я спросил про игру в «Миллионера». Сегодня девчонки из двадцать пятой комнаты упросили, чтобы им всем дали сыграть. Им дали. Раз ты не играла, значит, двадцать пятый номер я сразу исключил. Осталось две комнаты, а в них шесть девушек. Я спросил, выходят ли окна вашей комнаты на беседку.

– Не выходят.

– Вот именно! Значит, ты из двадцать второго номера. Потому что только из него не видно беседки. Ну а дальше уже совсем просто. У тебя…

– Погоди-погоди, – прошептала Ольга. – Я все поняла. Из нашей комнаты только у меня длинные волосы. А ты как раз спросил, не стрижка ли у меня.

– Точно! Именно так я и догадался, что ты Ольга Королева.

– Ну вообще! Ты гигант! – восхитилась Ольга. – Но все-таки интересно, а что бы ты спросил, если бы у нас у всех были длинные волосы или у всех – короткие?

– Не знаю… Придумал бы что-нибудь другое.

– Например?

– Например, спросил бы, вызывали ли тебя вчера вечером к телефону к воспитателям в номер?

– А я ответила бы, что вызывали. Но вызывали еще и Таню Звереву, а у тебя это последний вопрос. Как бы ты меня вычислил?

– Очень просто! Я точно знаю, что Звереву никто сюда не приглашал, так что все равно угадал бы, что ты – Ольга.

– Да-а-а, здорово! – согласилась Королева. – Я так, пожалуй, не смогу… Ума не хватит все просчитать…

– Тут все дело в тренировке. Я уже третий год играю в эту игру. Кто следующий желает попробовать? – спросил парень.

Я думала, что себя захочет проверить Королева. Но она смущенно покачала головой, продолжая утверждать, что не сможет выбрать из всех возможных самые главные четыре вопроса.

– Давайте я попробую, – вызвалась девушка в толстом красном свитере с воротником, натянутым на голову, вроде капюшона.

Я вся напряглась. Не только потому, что это была Рита из нашей комнаты, но еще и потому, что она сидела по-турецки рядом с тем, кого я считала Игорем Александровым.

– Я не пойду про проторенному пути, – сказала она, – и не буду спрашивать про костюмы к карнавалу. Я спрошу про другое, что сразу здорово сократит количество возможных вариантов. Скажи, пожалуйста, ты являешься тем, кто приглашал сюда гостей?

– Да, – ответил молодой человек и, обернувшись к приятелю, с неудовольствием заметил: – Неужели за три года вы не догадались, что этот вопрос должен быть запрещен?

– Догадались, – ответил тот. – Только сегодня у меня почему-то совершенно вылетело из головы предупредить вас.

– Ты приехал в лагерь со своей одноклассницей? – продолжала Рита, не обращая внимания на перепалку молодых людей.

– Да, – вынужден был ответить он.

Только у Игоря была в лагере одноклассница, то есть я, все это знали. Рита могла сразу назвать фамилию Игоря, но не сделала этого. У нее оставалось еще два вопроса, которые она имела право задать, и, похоже, она хотела ими воспользоваться.

– Скажи, пожалуйста, это ты на сегодняшней дискотеке больше, чем с другими, танцевал с Маргаритой из двадцать девятого номера?

– Я не считал… – растерянно ответил Игорь.

– Штрафное очко! – возвестил лагерный старожил. – Ты имеешь право отвечать только «да» или «нет». Девушка, которая тебя спрашивает, получает право на пятый вопрос.

– А если он ей не понадобится? – спросил Игорь, понимая, что его инкогнито уже будет раскрыто.

– Она сможет его использовать, задавая вопросы другому человеку, то есть вместо четырех уже сможет задать целых пять вопросов.

– Так все-таки «да» или «нет»? – продолжала настаивать Рита.

– Ну… да, – как мне показалось, не очень охотно ответил Игорь.

Все понимали, что дальше ничего спрашивать уже не нужно, но у Риты были другие планы.

– Скажи, пожалуйста, тебе нравится Маргарита из двадцать девятого номера?

Я замерла, сразу покрывшись липким потом. Стало понятно, что Ритка, как и я, давно вычислила Игоря и задавала ненужные вопросы только ради одного этого, последнего.

– Ты имеешь право отвечать только «да» или «нет», – напомнила ему она.

Игорь помолчал. Потом, как мне показалось, бросил быстрый взгляд на Зою в моей кепке и ответил:

– Да…

– Ты – Игорь Александров, – провозгласила Рита. – А у меня остается еще один вопрос, который я имею право использовать.

Игорь с расстроенным видом опустил воротник своего не менее толстого свитера и снял глубоко натянутую бейсболку.

– Больше таких вопросов парням не задавать! – сказал старожил.

– Про то, кто кому нравится? – спросила уже рассекреченная Ольга Королева.

– Нет, это как хотите. Нельзя спрашивать, живет ли парень в номере под лестницей рядом с каморкой, потому что их осталось всего двое, и угадать, кто есть кто, – легче легкого.

Я уже ничего не хотела отгадывать. Штора на моем лице постепенно набухала от слез. Я не смогла бы никому задать ни одного вопроса и ни на один ответить. Самый главный для меня вопрос уже прозвучал. И ответ на него был положительный. Мне надо было как-то по-тихому уйти. Как же это сделать?

Когда все сгрудились возле следующей пары, которая начала мучить друг друга вопросами-ответами, я потихонечку отползла к двери. На мое счастье, она оказалась не заперта, хотя ключ торчал в дверях. Мне казалось, что я выскользнула незамеченной. В комнатке в тот момент было довольно темно, потому что свечки, стоящие в ее центре, уже почти догорели. Все присутствующие, увлеченные игрой, в мою сторону и не думали смотреть.

Я плохо помню, как проделала обратный путь к собственному номеру. Я шла, уже не опасаясь скрипа деревянных ступенек под ногами, и не думала ни о каких привидениях. Теперь все это уже не имело значения. Я жила в лагере надеждой на то, что найду в себе силы признаться Игорю в своих чувствах, и тогда наступит особенное время. Я не знала, в чем оно будет особенным. Может быть, тем, что меня перестанут раздражать родители? Может быть, они тоже найдут во мне что-нибудь хорошее и снова полюбят? Может быть, я иначе взгляну на жизнь вообще? Может быть, все изменит свои краски, и первый снег, который вот-вот должен выпасть, будет ярко-оранжевым? Все подумают, что это какая-нибудь экологическая диверсия, а на самом деле после моего признания просто изменился бы мир.