NB. Взять домой и уничтожить все бумаги по первоначальному плану. Иначе их может увидеть Тощая Клара и использовать в дальнейшем как оружие против меня.

После бирмингемской конференции собираюсь провести уикенд с мамулей. До ее дома от центра Бирмингема всего сорок минут, так что ехать придется.

Сегодня мне на работу позвонил папуля и спросил с укором в голосе: «Почему ты не ответила на наш звонок?» Будто у меня и без того мало нервотрепки с маячащим впереди ужином, с ужином, от которого зависит вся моя жизнь! Сказала папе, что ужасно занята и т. д. В ушах у меня как бы прозвенели слова Дженифер: «Ну что? Какие новости?» Точно, в этой женщине погиб автоинспектор. Как только у нее получается вкладывать столько злости в это простое слово: «новости», «новости», «новости»? Уж я-то знаю, что она имеет в виду: «Она обручилась наконец? Может, по крайней мере, бойфренда завела? Или получила повышение по работе?» Короче: «Сделала ли она хоть что-нибудь за время нашего отсутствия?» В припадке сумасшедшей паники я ответила: «Да, в самом деле у меня новый бойфренд, но пока еще рано об этом рассказывать». Боже милостивый! Как меня угораздило сказать это! Все-таки ляпнула… Проще было взять дневник и покатить на велосипеде к Дженифер: «Читай, наслаждайся, лезь в мою жизнь, будь добра. Р. S. Не пропусти строчки про тебя и твоих отпрысков». Но эти слова просто вылетели у меня изо рта, я ничего не могла поделать, от одной мысли, что я не смогу рассказать о себе ничего интересного, я превратилась в какой-то трепещущий комок с единственным желанием — доказать им! Ах, пора успокоиться, нельзя так остро реагировать на слово «новости».

NB. В целях самосохранения придумать интересный портрет нового поклонника на случай, если Дженифер при встрече станет расспрашивать о нем, хорошенько запомнить основные моменты. Если она застанет меня вопросом врасплох, я могу ляпнуть что-нибудь нелепое, вроде того, что он — кинозвезда или видный политик. Вообще-то это неплохая идея, ведь про политика много рассказывать не положено, ведь так?

Итак, я взяла конференции Поцци под контроль. И тут Карло Поцци снова позвонил мне сегодня! Боюсь, ему просто нечего делать. Он никогда не спрашивает меня о конференциях, просто звонит поболтать о том о сем, как у меня дела и т. д. Что ему от меня надо, черт возьми? М-м-м, может, он проделывает такие же финты, как я? Хочет показать кому-нибудь в своем офисе, что у него интересная личная жизнь?

Четыре утра. Не могу спать, отчасти из-за голодовки — голова как-то кружится, — но главным образом из-за того, что пытаюсь придумать побольше остроумных и забавных фраз к завтрашнему ужину… нет, нет, к сегодняшнему. Когда пытаешься заранее придумать фразы для предстоящей беседы, единственная трудность в том, что не знаешь, о чем будет говорить твой собеседник. Если я не могу знать точно, что именно будет говорить Энди (о чем было бы трудно догадаться), было бы здорово, если б я, по крайней мере, знала, о чем пойдет речь. Тогда я могла бы подготовить несколько историй на эту тему, чтобы выглядеть привлекательной и интеллигентной. Пожалуй, составлю-ка я список подходящих тем и остроумных ответов, потом позвоню Салли, и мы вместе проштудируем их.

NB. Не звонить Салли до семи утра. Дэна раздражает, если его будят раньше времени, он считает, что звонит кто-то чокнутый.


МОЙ УЖИН С ЭНДИ:

ВОЗМОЖНЫЕ ТЕМЫ И УДАЧНЫЕ ОТВЕТЫ

Если он спросит что-нибудь про работу, отвечать, что все под контролем, и рассказать историю про мистера Бауэра и парковку машины, неважно, было ли это на самом деле, придумать что-нибудь. Внимание: молчать о том, что некоторые мужчины повернуты на своих автомобилях, в особенности дорогих.

Если он спросит что-нибудь про мою квартиру, не упоминать про Нижнего Парня и его сексуальные похождения, а только про старую миссис Меллиш, про ее почтенный возраст, про то, как я ее часто навещаю. Внимание: если зайдет об этом речь, заверить, что визиты к миссис М. связаны с состоянием ее здоровья, ограниченной социальной жизнью, а не с чем-либо другим.

Если он спросит про мою семью, не говорить, что мать может довести меня до слез, поджимая рот куриной гузкой. Не упоминать, что жена отца — образец добродетели. Не упоминать про сводную сестру Би, ему может понравиться это имя. Сказать, что мы очень дружная семья и часто видимся. Это необходимо по двум причинам: во-первых, нет ничего интересного в разговоре о мрачной мамуле из Вустершира с вечно недовольной гримасой на лице, о въедливом папуле и его жене. Во-вторых, рассказывая о своей семье, я могу начать нервничать.

Если он спросит меня о прежних связях, не упоминать Идеального Питера и того, что он уехал работать в Нью-Йорк. Это будет выглядеть так, словно я цепляюсь за мужчин, и чтобы отвязаться от меня, им приходится бежать за океан. Просто сказать, что в последнее время «не было никого, о ком стоило бы говорить». Я не похожу ни на монахиню, ни на проститутку, так, нечто среднее. Думаю, это как раз то, что нужно мужчинам, правда?

Пожалуй, хватит? Ну а если он начнет говорить об искусстве, фильмах или книгах (не дай бог!), или еще о чем-нибудь таком, к чему я не готовилась, буду полагаться на свое природное остроумие — ха! Похоже, тогда говорить придется ему одному.

14 февраля

Шесть утра. Боже, помоги мне! Пусть я умру сейчас! Я не в силах больше вынести ожидания, ни мгновения дольше.

Девять утра. Паника улеглась. Написав вышеприведенные строчки, уснула и проспала, потом помчалась на работу, проштудировать с Салли возможные темы не успела, пошлю ей факс из офиса (NB. Текст нужно закодировать на случай, если у нее на работе кто-нибудь знаком с Энди).

На работу пришла вовремя. Скажу откровенно: по дороге съела четыре, нет, четыре с половиной круассана с миндалем. Я загибалась от голода и не спала большую часть ночи, решила, что могу впасть в диабетическую кому и в конце концов вовсе не попаду на этот ужин… Да и пуговицы на новом платье теперь, во всяком случае, не грозят оторваться… хм… и сидит оно нормально. И потом, во мне крутится столько адреналина, что, думаю, калории из круассанов не доберутся до моей груди к ужину… или нет?

15 февраля

Я все испортила. Чего еще можно было ожидать? Испортила, испортила, испортила. Зачеркнула свой единственный шанс на счастье, исполнение желаний, душевный покой, выводок очаровательных детей, на возможность стать главной старой сплетницей квартала, на уважение родителей, продвижение по службе и на аккуратный зад, короче говоря, на все. И приобрела шанс осрамиться в глазах прессы и последующих поколений… Возможно, я сумею сделать из этого должные выводы — ха!

Энди зашел ко мне на работу и сказал: «Я заеду за тобой в семь сорок пять, идет?» Я ответила: «О’кей, только нажми на кнопку, и я сразу спущусь, у нас ремонт на лестнице, грязь ужасная». Разумеется, никакого ремонта нет, но я знала, что мне хватит волнения с платьем и всей процедурой подготовки, чтобы к тому же беспокоиться о том, какие мысли придут Энди в голову, если он увидит в туалете мигающего неонового Иисуса. Надеюсь, Бог не накажет меня за эту ложь и не нашлет на мой дом в самом деле какой-нибудь ремонт.

Остаток дня провела бегая по коридорам и облаивая Тощую Клару и Новую Секретаршу Сару, они, должно быть, решили, что я — ротвейлер в юбке, но я просто не могла усидеть на месте.

Ах да, когда я утром пришла в офис, на моем столе лежала открытка с большим красным сердцем, пронзенным стрелой, и с надписью: «С нетерпением жду встречи, XXX». Кто бы мог положить ее сюда и зачем? Мистер Бауэр? Джек, ночной уборщик? Парень из Суонси, пытавшийся убедить меня приурочить его конференцию к моим? И что, это надо считать романтическим жестом? Может, это открытка на Валентинов день? Не понятый мной тайный намек? С ума сойти, я считаю, люди обязаны подписывать валентинки, чтобы получателю было все ясно, тогда мне не надо было бы жертвовать обеденным перерывом, который я провела, роясь в столах коллег и сличая почерки.

Закончила работу, помчалась домой и пропустила первый автобус. Ну, не то чтобы пропустила, я увидела его, даже дотронулась до него, но внутрь войти не смогла. Водитель нарочно закрыл дверь, увидев, что я подбегаю. Дверь захлопнулась перед самым моим носом и чуть не защемила мне соски, а шофер сделал вид, будто не видит меня, хотя я буквально приплясывала на месте, чтобы привлечь его внимание, умоляя его впустить меня. Очень мило! Разумеется, следующего автобуса я уже ждать не могла. Дома на автоответчике меня ждало унылое сообщение от мамули и еще одно от Салли с пожеланием удачи на сегодняшний вечер. Я напрочь забыла послать ей факсом тот листок, но надеюсь, это не будет решающим фактором.

Приняла ванну, ухитрилась содрать три слоя кожи на колене, когда брила ноги, по правде говоря, не думала, что здесь проходит большая артерия, заляпала кровью всю ванную, вымыть не было времени.

NB. Теперь-то уж Энди точно нельзя впускать в квартиру, он подумает, что я «заклала агнца» или что-то в этом роде.

Бинта у меня, понятно, не было, пришлось приспособить прокладку, прикрепив ее скотчем. Порез здоровенный, только бы во время ужина не началась гангрена. Силы небесные, как я тогда смогу понравиться Энди?! Только представь: мы встаем из-за стола после прекрасно проведенного вечера, а у меня отваливается полноги.

Втиснулась в новое платье, пуговицы держатся надежно, главным образом благодаря моему уменьшающему грудь лифчику. Я довольно долго его не надевала, он уменьшает грудь спереди, но ведь остальное должно куда-то деваться, и грудь расползается по телу горизонтально, как по какой-то внутренней трубе, вызывая ощущение, будто под мышками зажаты раздавленные огурцы.

Энди приехал за мной на такси, и мы поехали в центр, в шикарный ресторан. Я была взвинчена до предела и, вместо того чтобы вести себя как подобает сдержанной деловой женщине девяностых, я кинулась изображать развязного тинейджера и еще на пути к зарезервированному для нас столику хлопнула для храбрости три рюмки водки с тоником. Мы поболтали о том о сем, Энди заказал отличное вино, и я уже не помню, что говорила, еле ворочая языком. Выпив вина, я окончательно опьянела и изо всех сил старалась удержаться, чтобы не положить голову на стол и не вздремнуть малость, пока не придет официант.

Короче, я абсолютно не помню, как прошел остаток вечера. Помню лишь, что проснулась в своей постели с чувством, будто мне напихали в рот сена. При этом на мне нет ничего, кроме уменьшающего грудь лифчика и трусов… даже той повязки на ноге нет, стало быть, некто, положивший тяжеленную тряпичную куклу, какой я в тот момент была, на кровать, снял с моей ноги и пропитанную кровью прокладку. Понятия не имею, как я сюда попала, но хуже всего, что не знаю, кто меня раздел. Одно из двух (обе альтернативы врезались мне в душу, как тесные трусы в ягодицы): либо меня нашел Нижний Парень, когда я стояла прислонившись к входной двери, либо Энди привез меня домой, раздел и ушел. В последнем случае мне оставалось лишь принять смертельную дозу чего-нибудь. Сегодня суббота, у меня два дня на то, чтобы до того, как идти в офис, покончить с собой или выяснить, что случилось.

NB. Если это был Энди, почему он не раздел меня догола? Может, мой полуголый вид в уменьшающем грудь лифчике был настолько отвратительным, что он сбежал?

Пролежала в постели большую часть дня, не в состоянии даже отвечать на телефонные звонки, не в силах общаться с кем-нибудь, даже с Салли, которая звонила мне около девяноста четырех раз. Потом решила все же выяснить, что случилось за эти часы, и пошла вниз по лестнице спросить у Нижнего Парня, нет ли у него аспирина. Набралась храбрости. Только приблизилась к его двери, как он распахнул ее. «Сто лет не видал тебя, ну как ты?» — выпалил он, я быстренько извинилась и скользнула назад по лестнице, к себе. Ясно, теперь остается одно — выпрыгнуть из окна… Если даже мой полуголый и почти бездыханный вид не смог соблазнить Энди, то какие у меня шансы в одетом виде и при вполне благопристойном поведении?! Под конец позвонила Салли, рассказала ей про этот разнесчастный эпизод, а она сделала вывод, что Энди, должно быть, в самом деле отличный парень, раз он так заботливо обошелся со мной и не воспользовался случаем. Однако надо учитывать и мужскую точку зрения: Дэн выдвинул предположение, что Энди — гей. Что ж, это явно было бы для меня огромным облегчением, если только превращение не произошло в эту самую ночь, когда вид моего тела заставил его навсегда отвернуться от женщин. Что же до «в самом деле отличного парня», это лишь теория наивной Салли, она упускает из виду главное: если бы он был «в самом деле отличным парнем», он бы не пригласил меня сразу же в ресторан, не правда ли? По правде говоря, Салли иногда туго соображает.