Мне страшно.

Нет, не подумайте, моей жизни ничего не угрожает, меня страшит другое, страшит, что вы поступите правильно, как положено поступать взрослым. Поэтому, я сразу попрошу вас, к какому бы правильному решению вы не пришли, не забирайте у меня даже то малое, что есть между нами сейчас. Если вы, во имя моего же блага, оттолкнёте меня от себя, и решите, что лучше нам больше вообще не встречаться, для меня это будет самым страшным наказанием. Я не буду шантажировать вас тем, что я сведу счёты с жизнью, это ребячество, и мне не хочется загонять вас в угол, в попытке получить от вас желаемый ответ. Я не хочу быть эгоисткой. Я и так уже слишком много от вас получила, а взамен так ни чего и не дала. Мне хорошо с вами. Хорошо, как ни с кем другим, и поэтому я хочу большего.

Я люблю вас!

…вот я и сказала эти слова.

Я знаю, что вы мне скажете. Скажете, что это всего лишь детская влюблённость, что она пройдёт, и я найду того, кто мне нужен. Не сейчас…позже. Но, мне не нужен другой, и это не влюблённость. Поверьте, я ЗНАЮ, что это НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ.

Спросите откуда такая уверенность?

Дело в том, что есть ещё один человек, которого я люблю. Это девушка, моя подруга. Вот теперь вы, наверное, совсем перестанете воспринимать моё письмо всерьёз. Но, почему-то мне кажется, что я должна вам об этом рассказать. Быть может, врать было бы легче, ну на худой конец, умолчать, и тогда бы всё выглядело бы серьёзнее и весомее, но я не могу вам врать. Не могу, потому что не хочу, что бы в наших отношениях была лож. Я люблю вас, и люблю её. И эти чувства настоящие.

Я понимаю, что между нами большая разница в возрасте, в положении, да и вообще со стороны подобная связь будет осуждаться. Но мне плевать, на то, что говорят другие. Я знаю, что я не такая как все. Меня уже осуждают за любовь к девушке, но мне в жизни нужно не одобрение окружающих, и правильная жизнь, в их понимании. Я просто хочу быть счастливой и любимой. Я хочу любить, и быть рядом с теми, кого я люблю. Быть может, я хочу получить, недостижимое, и совместить, несовместимое, но если в моём понимании, это и есть моё счастье, то я всё равно буду к нему стремиться….

Наверное, не стоит так говорить. Ведь если вы не испытываете ко мне взаимных чувств, подобное упорство, будет только проявлением моего эгоизма. Но, мне бы так хотелось думать, что я для вас хоть что-то значу. Может хоть чуть-чуть, но вы любите меня?

Нет, так тоже нельзя. Это уже вываливание чувств.

Может и не стоило мне писать вам это письмо, не знаю. Я как Татьяна, раскрылась перед вами, и теперь страшась, буду ждать вашего ответа. Что это будет, я не знаю. Скажете ли вы мне слова, которые вознесут меня на вершины моего счастья, или низвергнут в пучину горя. А быть может, вы просто подойдёте ко мне и поцелуете меня, и тогда мне всё станет ясно без слов.

Надеюсь, я не неволю вас в вашем решении. Я приму его любое, пусть вы меня не любите, тогда, если можно, оставьте мне вашу дружбу. Не отнимайте у меня, той малой радости общения с вами, что у меня уже есть. Клянусь вам, если вы ответите отказом, я больше никогда не потревожу вас подобной темой.

Но, не уходите от меня.

Прошу вас


Неля."


Что бы не было никаких непоняток, или моё письмо ненароком не залетело не в те руки, я собственноручно вручила его Айсману.

— Это, вам, но прочтите его, когда будите наедине — смущаясь, сказала я.

Он кивнул и спрятал письмо в карман пиджака.

Теперь началось томительное ожидание. Я вручила его утром, пока ещё не вся моя решительность, увеялась, гонимая страхами. Пятница. День когда, я на это надеюсь, я получу ответ. Почему пятница? Если он ответит отказом, у меня будет два дня, когда я могу выплакаться всласть, в объятьях Беатки, и уже к понедельнику, снова буду похожа на человека. А если он скажет да, то есть два дня, которые я могу провести с ним, упиваясь своим сказочным счастьем. Беатка знала о письме, и отнеслась к этому с пониманием. Накануне, я решилась и окончательно раскрылась перед ней, признавшись и в своей люби к ней, и в любви к Айсману. Знаю, что в одну и туже реку нельзя войти дважды, и если человек тебя подставил, есть шанс, что он сделает это ещё раз, но нельзя любить и не доверять. К тому же, я не уверена, что на её месте, не поступила бы также. Как бы там ни было, всё изменилось. И кто знает, может быть, не случись того, что случилось, мы бы ни сошлись как влюблённые. А в этом случае, она имеет право знать, что делит моё сердце с ещё одним человеком.

Беатка отреагировала спокойно.

— Я знала, что ты не отказалась, от него — улыбнувшись, ответила она — Ты во сне, разговариваешь — пояснила она, видя мой недоуменный взгляд.

Она обняла меня и поцеловала.

— К нему, я тебя не ревную, но если ты засмотришься на другую…. - с лёгкой угрозой сказала она — …то, пощады не жди.

Вот так вот. Девушки ревнуют к девушкам, а мужчины к мужчинам. Жизнь прекрасна.


Я думала этот день никогда не кончиться. Хуже нет, чем ждать и бежать. На уроке плаванья, я старалась поймать взгляд Айсмана, что бы хоть как-то понять, прочёл, не прочёл, и что он решил. Но, все мои попытки были тщетны. Его взгляд был непроницаем, и даже если он задерживался на мне, то понять, что он решил, было невозможно. Вот и долгожданный конец урока.

— Сегодня оставания не будет — объявил он — Дежурная по бассейну Неля.

Обычно, он сам, пока другие плавали, убирал бассейн. Нет, не подумайте, уборка, это не мытьё полов, но, как и в любом спортзале, в бассейне хватает всего, что нужно убрать на место или поставить просушится. Иногда ребята забывают свои вещи, и тогда их убирают в небольшую коморку, откуда, потом, Айсман возвращает их растеряхам. Не часто, но бывало что Айсман, был вынужден уехать по делам, и тогда дополнительного плаванья, не было. Тогда он, как сегодня, самолично выбирал себе помощника или помощницу.

Проходя мимо меня, он шепнул:

— Думаю, нам надо поговорить, так что с уборкой не спеши.

Я кивнула и также тихо спросила:

— А можно Беата тоже останется?

Почему я вдруг об этом попросила, не знаю даже сама. Может быть, я побоялась, что если он скажет, нет, у меня просто не будет сил даже дойти до дома, а возможно, присутствие подруги было просто поддерживающим фактором. В ответ он ненадолго задумался, а потом утвердительно кивнул.

Я передала его слова Беате, что бы она тоже осталась и не сильно налегала на уборку. Парни смылись быстро. Много ли им надо, помылся, оделся, вытер голову и готов. Девушки копались дольше. Мы уже всё убрали, и просто маялись фигнёй. Благо, ни кто нам не запретил, так что от нечего делать, мы стали нырять, кто дальше.

Вскоре Айсман взял ключи и ушёл. Мы настороженно прислушались и услышали, как он закрывает дверь в бассейн. Вернувшись, он положил ключи на столик и сказал:

— Никого нет, теперь мы можем поговорить.

Он указал нам на скамейку, стоявшую вдоль стены. Мы сели. Я крепко держала Беату за руку, а моё сердце было готово выпрыгнуть от волнения из груди. Айсман взял стул и сел верхом напротив нас.

— Беатриса, как я понимаю, в курсе обсуждаемого вопроса? — спросил он меня.

Я нервно сглотнула и утвердительно кивнула.

— Насколько твоё письмо серьёзно? — даже немного сурово спросил он — Если это шутка или розыгрыш, то лучше признайся сейчас.

Его глаза стали не то что бы ледяными, они просто превратились в два кусочка космического холода, а температура вокруг меня упала на пару тройку градусов. Я словно кожей почувствовала, как веет от него холодом. Ух, не хотелось бы мне подшучивать над ним, подобным образом. Честно, дёргать голодного тигра за усы, и то, безопаснее.

— Всё… правда… — еле выдавила я из себя.

Айсман замолчал.

— Беатриса твоя девушка? — уточнил он, после довольно долгой паузы.

— Да — ответила за меня Беатка.

— Что ты думаешь? — спросил он её.

— Я не против. Вы мне нравитесь… как человек, и думаю, что понимаю Нелю…Понимаю, что она в вас нашла, хотя её чувств, к вам не испытываю — честно призналась Беата.

Айсман кивнул, принимая её ответ, и снова надолго замолчал.

— Неля — обратился он ко мне — Мне не просто сказать это… Я вдвое тебя старше. Ты ещё несовершеннолетняя. Я учитель, ты моя ученица. По всем законам логики, между нами ничего не может быть….

У меня внутри что-то оборвалось. Всё слегка поплыло перед глазами, и если бы я не сидела, я бы упала. Но Айсман этого не заметил, он встал, и продолжил, расхаживая вдоль бортика, словно по краю бездны, в тоже время, не видя её и решая для себя нечто, невообразимо важное.

— …Но, логика не властна над чувствами. И я ничего не могу с собой поделать…Ты права, заранее попросив меня не поступать правильно, не сделай ты этого, я бы сказал тебе нет, в любом случае. Только потому, что посчитал бы, что это пойдёт тебе на благо. Мы часто делаем ошибки, думая, что делаем благо другим, а на деле приносим лишь страдания. Один раз я уже так ошибся, ошибиться второй раз, я не хочу… Может я и дурак, но я люблю тебя.

С этими словами он повернулся ко мне, и я вновь увидела его бесподобный взгляд. Его глаза лучились внутренним светом, идущим от самого сердца. За один этот взгляд, можно было пожертвовать чем угодно. Тепло, любовь, забота, всё смешалось и переплелось в нём. Моя душа поднялась из тёмных глубин, в которые уже успела упасть, и воспарила к небесам. Неописуемое счастье окружило меня и всё вдруг стало таким далёким и зыбким. Голоса доносились как из-под воды, а тело стало таким лёгким, как пёрышко… и всё исчезло в белой мгле.

— …ну вы блин и болван — донёсся до меня голос Беатки.

— Наверное надо было сразу сказать, а не тянуть со всякими оговорками — виновато ответил Айсман.

— Она весь день, как на иголках, а вы начинаете, словно хотите ей отказать…. где ваша голова?

При этих словах раздался звук, словно постучали по какому-то глухому предмету.

— Ей, больно же — возмутился Айсман.

— За то, в следующий раз, думать будите — сурово сказала Беатка.

Странный разговор. Никогда не скажешь, что один учитель, а вторая его ученица, и вдвое его младше.

Постепенно я стала выплывать из мути забвения.

— Приходит в себя — уверенно сказал Айсман.

— Угу — подтвердила Беатка — Лежи, не шевелись — приказала она мне.

Я открыла глаза. В воздухе витал запах нашатыря, а я лежала на лавке. Возле головы сидела Беата, а рядом склонился Айсман. Их лица были обеспокоенными.

— Что со мной? — спросила я.

— Упала в обморок… от счастья — немного ехидно добавила Беата.

— Значит, это правда? — спросила я, боясь, что последнее, что сказал Айсман, могло быть плодом моего воображения.

— Скажите ей ещё раз — потребовала Беата, у Айсмана.

Айсман склонился ко мне и, улыбнувшись, сказал:

— Я люблю тебя, Неля.

Я слегка прикрыла глаза и улыбнулась. Более счастливой я ещё никогда не была.

— Поцелуй меня — тихо потребовала я.

— Кто? Я или она? — переспросил Айсман.

— Оба.

Айсман склонился к моим губам, и мы слились в поцелуе. А когда, он уступил место Беате, вкус его губ, слился со вкусом губ Беаты, и это было высшим наслаждением.

— Ей надо отдохнуть и желательно поспать — уверенно сказал Айсман.

— У меня дома родоки — печально констатировала Беата — И надеюсь, вы не предложите отвезти её домой? Там мелкая сволочь точно не даст ей отдохнуть.

Беата, не в пример мне, не стеснялась загонять Айсмана в угол. Думаю, им ещё предстоит выяснить, кто из них главный. Надо только сделать так, что бы это выяснение, не переросло в войну. Это мне совсем ни к чему.

— Пусть немного оклемается, отвезу её к себе — сказал Айсман.

— Надеюсь, вы не будите против, если я присоединюсь к вам? — поинтересовалась Беата.

— Конечно, нет. Да и думаю, нам с тобой нужно познакомиться поближе, если уж так всё сложилось — ответил Айсман.

— Взаимно — сказал Беата.

Я сидела и слушала их разговор, а моя душа ликовала. Неужели мне удалось схватить счастье за хвост? Поймать журавля, летящего в небе.


Немного погодя, я смогла встать, хотя и не без помощи Беаты. Она отвела меня в раздевалку. От душа пришлось отказаться, благо мне пообещали дома ванну, а я знала, что это в понятии Айсмана. Мини бассейн, с ароматизированными солями, а после этого, массаж, и если повезёт, иглотерапия…. а может даже и кое-что большее. Когда я бывала у него в гостях, он позволял мне пользоваться своей ванной, и даже объяснил, что и для чего используется. Но вот всё, что обычно было после ванны, это обрезало как ножом, после моего ухода. Просить я не осмеливалась, а он не предлагал. Иногда, правда, он делал мне небольшие иглоукалывания, но в основном на руках или ногах, и при этом я не раздевалась.