Пока она говорила это, в ее глазах стояли слезы, но она пыталась улыбаться, и Билл сумел по достоинству оценить жертву, которую она приносила ради него, ради их любви, ради ребенка… А Дженни действительно считала, что раз она любит Билла, то должна поступиться своими интересами. В конце концов, он с самого начала старался сделать все так, как лучше для нее, и не его вина, что в Нью-Йорке не нашлось ни одной вакансии священника, которую он мог бы занять. Теперь была ее очередь сделать что-то для Билла, и она хотела это сделать. Кроме того, Дженни – как она только что сказала – не собиралась принимать никаких необратимых решений. Она всегда сможет вернуться, если на новом месте что-то пойдет не так.

– Это очень великодушно с твоей стороны, Дженни, – ответил Билл. – И все-таки я пока ничего не буду им отвечать. Давай ты еще раз как следует подумаешь, а потом скажешь мне окончательно, договорились? – добавил он серьезно. – И еще: я не стану ловить тебя на слове и настаивать, если ты в конце концов ответишь «нет». Может быть, у тебя сегодня был не самый удачный день, вот ты и решила все бросить и уехать куда-нибудь подальше. У каждого бывают такие дни, когда мнится, что все надоело, но… Так дела не делаются. Подумай хорошенько, ладно?

Он говорил серьезные, правильные слова и при этом смотрел на нее с такой надеждой, что Дженни не выдержала и, крепко обняв его за шею, расхохоталась.

– Мне ничего не надоело, а главное – мне не надоел ты! Неудачный день здесь ни при чем, просто у меня замечательный муж, и я хочу, чтобы он был счастлив. В любом случае ты имеешь право хотя бы попробовать жить так, как мечтал, а я, твоя верная жена, не могу тебя оставить. Кто знает, быть может, мне даже понравится в этом твоем Мьюзе?!

Говоря начистоту, Дженни не могла даже представить, как она будет жить в этом диком захолустье, но ради Билла готова была попробовать. С ее стороны это было настоящим самопожертвованием, но в нем как раз и проявлялась ее великая любовь к нему, и Билл все отлично понимал. В то же время ему не хотелось, чтобы из-за него Дженни отказалась от своей работы и от всего, чего она сумела достичь. Для нее это было слишком важно, а Билл не собирался ломать ей жизнь только потому, что, кроме Вайоминга, другого места для него не нашлось.

– И все-таки подумай, Джен, ладно? Не спеши – время у нас есть. И если ты передумаешь и решишь остаться – мы останемся, о’кей?

– О’кей. – Дженни снова поцеловала его, а на следующий день позвонила матери и все рассказала. Элен, разумеется, забеспокоилась. Ситуация живо напомнила ей собственную юность.

– Примерно так же я полагала, когда соглашалась ехать в Питстоун с твоим отцом, – сказала она. – Тогда мне тоже думалось, что я поступаю правильно, но… Все оказалось гораздо хуже, чем я могла себе вообразить. Конечно, говорить так, наверное, неправильно, но, если бы твой отец не погиб, мы бы сейчас прозябали в нищете. Первые три года в Питстоуне мы едва сводили концы с концами, и это было ужасно. Кроме того, раньше я никогда не жила в провинции, а Питстоун – это самая настоящая провинция в худшем смысле этого слова, – и мне казалось, что я буквально похоронена заживо. И если бы не страховка, которую оплачивал твой отец, мы бы с тобой там и остались…

На своем веку Элен хлебнула горя и не представляла, как ее дочь будет жить в каком-то захолустном Мьюзе, который не на каждой карте отыщешь. В Нью-Йорке Дженни вращалась в мире высокой моды, среди знаменитых кутюрье, художников и манекенщиц и при этом сама была достаточно известна, а главное – востребована. Что она будет делать в Мьюзе? Сидеть у очага, дожидаясь возвращения мужа, да проливать горькие слезы, оплакивая увлекательную, интересную работу, которой лишилась?

– Билл сказал, что для начала мы можем перебраться туда на год. Если мне не понравится, мы вернемся. – Дженни изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал уверенно, но на самом деле она очень боялась того, что ждало ее впереди. Мать разделяла ее страхи и, озвучивая их, невольно раздувала огонек паники, которому было нужно совсем немного, чтобы превратиться во всепожирающее пламя. И все же в борьбе с неуверенностью и страхом верх одержала твердая воля Дженни. Она приняла решение и не собиралась от него отступать.

– В мире моды нельзя исчезать со сцены даже на месяц, не говоря уже о целом годе, – сказала Элен. – Дожидаться тебя никто не будет. Как только ты уедешь, твои клиенты быстро найдут себе других консультантов, и тогда… В общем, если ты вдруг надумаешь вернуться, может оказаться, что твое место уже занято. Тебе придется очень постараться, чтобы восстановить хотя бы то, что у тебя было. В любом случае твой бизнес серьезно пострадает, и…

– А если мы никуда не поедем, пострадает мой брак, – решительно возразила Дженни. – Билл на пределе, я это чувствую. Он даже сказал, что, если до конца года не найдет место, ему придется вернуться в отцовскую фирму. Представляешь, чего ему это будет стоить? Нет, я не хочу, чтобы из-за меня Биллу пришлось страдать. Кроме того, эта вакансия в Вайоминге выглядит очень и очень… соблазнительно. Билл всегда мечтал о чем-то подобном – за исключением расстояния, естественно. Но ведь он, в конце концов, не виноват, что единственный приход, который нуждается в священнике, расположен не в том месте, где нам хотелось бы. А может, как раз наоборот – в том… Быть может, мне там даже понравится!

Элен слушала Дженни и не верила своим ушам. Нет, она всегда знала, что ее дочь – человек порядочный, но ей и в голову не приходило, что Дженни способна на подобное самопожертвование. Ее отвага и ее любовь были поистине неисчерпаемы, если ради мужа она готова пойти на столь рискованный шаг – да еще с непредсказуемыми последствиями. Билл тоже это понимал и был очень благодарен Дженни за то, что она для него делала. Однажды он сказал ей об этом, но Дженни даже рассердилась. «При чем тут благодарность? – спросила она. – Разве мы не одна семья? Разве мы не любим друг друга? Эх ты, а еще священник!.. Ведь даже в Библии написано «да будут двое одна плоть». По-моему, это значит, что мы всегда должны быть вместе: куда ты, туда и я. Ведь не может же быть так, что твоя правая рука скажет: «Я поеду в Вайоминг», а левая ответит: «Ну а я останусь в Нью-Йорке, потому что у меня там интересная работа». Между ними просто не может быть никаких разногласий. И мы с тобой должны вести себя так же!»

Это был исчерпывающий ответ, и Биллу даже стало немного стыдно. Дженни была совершенно права, и он больше об этом не заговаривал.

Тем временем Дженни начала готовиться к отъезду. В первую очередь она рассказала о своих планах Азайе. Вместе с помощницей они подробно обсудили, что та должна делать, чтобы сохранить бизнес, пусть и в несколько урезанном виде. Азайя, конечно, не могла полностью заменить Дженни, однако вдвоем с Нельсоном они должны были справиться. Образцы тканей, каталоги, фотографии и наброски новых моделей Дженни могла получать по почте, а свое мнение сообщать по телефону. Конечно, в этом случае о постоянном оперативном консультировании речь не шла, но многих клиентов могли устроить даже подобные советы «с задержкой». Немаловажно было и то, что таким образом Дженни оставалась в курсе событий и продолжала, так сказать, «держать руку на пульсе». Что касается февральской Недели моды, то она могла приехать в Нью-Йорк заранее, а потом снова вернуться в Вайоминг.

Таким образом большинство вопросов было снято, и Азайя твердо обещала Дженни, что будет обслуживать ее клиентов, по крайней мере в течение года. Они договорились созваниваться как можно чаще – каждый день, если потребуется. Кто-то из клиентов, конечно, уйдет, сказала Азайя, но большинство наверняка останется – авторитет, которым Дженни Арден пользовалась в мире моды, поработает на нее еще долгое время. Что будет через год – Дженни пока не загадывала: то ли она вернется в Нью-Йорк и снова возьмет управление бизнесом на себя, то ли останется с Биллом в Вайоминге. Там будет видно, с улыбкой сказала она, и Азайя почувствовала, что уважение, которое она питала к Дженни, выросло еще больше. Далеко не каждая женщина решилась бы отправиться за мужем в захолустье, каким был – по крайней мере, с точки зрения моды – город Мьюз в Вайоминге.

А Дженни действительно больше не колебалась. После того как вопрос с бизнесом уладился, она вдруг поймала себя на том, что ей не терпится отправиться в путь.

– Так когда мы переезжаем в Вайоминг? – небрежно спросила она примерно через неделю после того памятного первого разговора, и Билл удивленно вскинул на нее взгляд.

– Ты не шутишь? Ты правда решила? – спросил он, отодвигая тарелку с остатками жареного цыпленка, которого Билл купил на ужин в китайской кулинарии.

– Я абсолютно серьезна, – отозвалась Дженни. – Кстати, если не возражаешь, я бы предпочла не сдавать нашу квартиру в поднаем. Пусть она остается свободной на случай, если что-то пойдет не так и мы захотим вернуться. С работой я все утрясла: моими клиентами – теми, кто меня не бросит, – будет заниматься Азайя, а Нельсон ей поможет. Думаю, мне понадобятся еще две-три недели, чтобы как следует натаскать обоих. Сейчас октябрь. Думаю, в начале ноября я буду готова к переезду. А ты что скажешь? Мне кажется, мы просто обязаны попытаться.

Ее голос звучал абсолютно спокойно и уверенно, словно речь шла о чем-то совершенно обычном, и Билл снова поразился отваге и мужеству жены.

– Скажи, ты делаешь это только ради меня? – невольно вырвалось у него. Билл был на девяносто девять процентов уверен, что Дженни передумает: от переезда она ничего не выигрывала, а теряла очень многое. Он даже заранее пообещал себе, что не будет расстраиваться, если жена в конце концов откажется перебираться в Вайоминг.

– Я уже говорила тебе: я делаю это ради нас с тобой, – ответила Дженни без малейших колебаний. – Кто знает, быть может, нам повезет и мы обзаведемся маленьким. Даже врач говорил, что перемена обстановки пойдет мне на пользу. Попробовать, во всяком случае, стоит… Но самое главное, там ты сможешь служить. Ведь ты давно об этом мечтаешь, а в Вайоминге твоя мечта может наконец осуществиться.

Она улыбнулась, и Билл, вскочив, так крепко обнял ее, что чуть было не задушил.

– Обещай мне одну вещь, Дженни, – сказал он. – Если тебе там не понравится, если тебе будет скучно или слишком тяжело, через год мы вернемся. Даже раньше, если захочешь. – Тут Билл подумал, что Дженни правильно решила не сдавать в поднаем квартиру. Было разумно сохранить в Нью-Йорке место, куда они могут вернуться в любой момент.

– Я… я никогда не забуду того, что ты для меня сделала! – добавил он дрогнувшим голосом.

Весь остаток вечера они проговорили о будущем переезде, а на следующее утро Билл позвонил в Мьюз старосте прихода и сообщил о своем согласии занять место священника. Староста предложил ему приехать уже через неделю, и Билл не стал отказываться. Дженни могла присоединиться к нему и позже, после того как закончит дела в Нью-Йорке. В телефонном разговоре староста подтвердил, что дом для нового священника давно готов, а обстановку Билл рассчитывал приобрести на месте. Дженни уже сказала ему, что на всякий случай хотела бы оставить их семейное гнездышко в полном порядке, и Билл нашел это решение мудрым. Тогда они действительно смогут вернуться в любой момент, рассуждал он. Особенно если что-то пойдет не так и Дженни заскучает. Кроме того, ему импонировала идея начать с чистого листа. Ведь на новом месте все будет другим. Сама жизнь станет другой, так зачем тащить с собой старое барахло?

Словом, к добру или к худу, но они все же ехали в Вайоминг. Что-то их там ожидает?..

* * *

Том Суит едва не упал с кресла, на котором сидел, когда Билл позвонил ему перед отъездом и сообщил новости.

– Ты правда туда поедешь? – переспросил Том, справившись с удивлением. – А мне-то казалось, мы почти убедили тебя вернуться в фирму! Папа очень расстроится! – В голосе Тома также звучали нотки разочарования.

– «Почти» не считается! – улыбнулся Билл. – Ну а если серьезно, я действительно готов был вернуться, но Дженни убедила меня попытать счастья в Вайоминге.

Том невольно рассмеялся. Он примерно представлял, чем занимается его невестка, и не мог понять, что она будет делать вдали от Нью-Йорка.

– Твоя жена либо святая, либо сумасшедшая, да и ты не лучше. Словом, два сапога пара!.. Как бы то ни было, это очень серьезный шаг для вас обоих. Не понимаю только, кого твоя Дженни будет консультировать в этом медвежьем углу. Как она намерена поступить со своим бизнесом?

– Ну, мы решили, что в течение первого года бизнесом будет заниматься в основном ее помощница. Сама Дженни будет консультировать клиентов по телефону – ну, и приезжать иногда… Впрочем, она понимает: это мало что даст – без сомнения, она потеряет часть клиентуры, но ее это не пугает. В общем, это Дженни святая, а я сумасшедший.