Элизабет Лоуэлл - До края земли

– Замечательные снимки!

Она с облегчением вздохнула.

– А Эшкрофт заявил, что они такие же холодные и пустые, как и я.

– Художественный вкус Эшкрофта оставляет желать лучшего.

– Но он – босс, и мне предстоит заново отснять для него кучу фотографий – скучных, поверхностных и “прелест-ных”.

– “Прелестные” картиночки для “прелестных” мальчиков, не так ли?

Кэт кивнула и заглянула в глаза Трэвису.

– Я очень рада, что на тебя слайды произвели другое впечатление.

– Ты видишь необычный мир, – тихо сказал он. – Там обнажена сама суть вещей. Цвет раскрывает и помогает понять ее. Твои картины так же продуманны, изящны и сильны, как и хороший корпус гоночной яхты.

Трэвис коснулся одного из слайдов. Кэт сделала этот снимок в тот день, когда познакомилась с Трэвисом.

– Неудивительно, что мне пришлось стаскивать тебя оттуда. – Трэвис улыбнулся. – Если бы я увидел дракона и золото, скрытых в камнях и брызгах, то тоже забыл бы о приливе. – Он поцеловал ей руку. – Спасибо тебе за то, что поделилась со мной своим миром, Кэт. Он такой же, как и ты, – чистый и яркий, излучает жизнь даже в самых темных своих сторонах.

Кэт, заливаясь слезами, обвила руками шею Трэвиса и крепко прижалась к нему. Она скучала о нем даже больше, чем предполагала, и только сейчас поняла это. Она скучала о нем с самого рождения.

Трэвис, медленно покачивая, обнимал Кэт. Он целовал ее виски, веки и ресницы и повторял ее имя. Тепло, которое он дарил Кэт, сторицей возвращалось к нему, облегчая ощущение пустоты, так давно не покидавшее его.

За пять пустых дней Трэвис кое-что понял. На этот раз он не позволит желанию возобладать над разумом и поставит их отношения на практичную основу. У него есть деньги, а ей они очень нужны. Они с Кэт созданы друг для друга. Он должен убедить ее назвать свою цену. Как только она согласится, не будет больше ни пустых дней, ни тоскливых ночей. Все станет понятным, надежным, предсказуемым и безопасным.

И все же, когда Трэвис подумал о необходимости узнать ее цену, ему стало не по себе. Часть души, которая, как он считал, умерла вместе с его не родившимся ребенком, не хотела навешивать на Кэт ярлык с ценой.

И это испугало Трэвиса.

“Мы скоро уладим этот вопрос, – поклялся он себе. – Сегодня же вечером”.

Трэвис выключил подсветку стола и притянул к себе Кэт.

– Собери самое необходимое для однодневной поездки, – сказал он, медленно целуя ее в губы. – Сегодня вечером мы отправимся на “Повелительницу ветров”. И не спорь со мной, колдунья. Я теперь твой босс, как и Эшкрофт.

Кэт испуганно посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Все очень просто – теперь ты делаешь иллюстрации для моей книги и не вздумай возражать. Так что бери свои фотоаппараты и все, что тебе нужно. – Трэвис прикоснулся к губам Кэт. – Принеси свою теплоту и огонь. Без тебя так ужасно холодно!

Кэт быстро собрала все необходимое в маленькую сумку. А вот с фотооборудованием пришлось повозиться, да и занимало оно много места.

Трэвис покачал головой, увидев Кэт с пятью громоздкими сумками на плечах и в руках.

– Да-а, твоим фотооборудованием можно заполнить целый грузовик. Давай я заберу у тебя все это. Удивительно, как ты выдерживаешь такой груз.

– Я готова нанять носильщика. Не хочешь подработать?

Трэвис быстро поднял ее на руки.

– Нести надо не меня, – засмеялась Кэт, – а фотоаппараты.

– Ты понесешь фотоаппараты, а я – тебя.

И Трэвис направился к двери.

– Подожди! – воскликнула Кэт. – Я забыла включить автоответчик. Харрингтон будет…

– Включай. Он постоянно ворчит, что со мной невозможно связаться. Так что выполняй его просьбы, пока я не увезу тебя на край земли, где нет никаких телефонов.

Мысль о свободе, Трэвисе и море вдохновила Кэт, но она вздохнула и пошла включать автоответчик. Такие мечты хороши для детей, а она давно уже не ребенок.

Взяв сумки с фотооборудованием, Трэвис вышел из дому вслед за Кэт, подождал, пока она закроет входную дверь, и направился по дорожке к лестнице, ведущей на улицу.

– Может, возьмем мою машину? – спросила Кэт.

– Все уместится и в моей.

– В багажнике моего автомобиля есть дополнительное оборудование, которым я обычно не пользуюсь, но оно может понадобиться. Это рефлекторы и треноги, светильники, рабочая одежда, туристические ботинки и другие мелочи.

Кэт засмеялась, увидев изумленное лицо Трэвиса.

– А еще я храню там свою волшебную метлу. Ты догадался об этом?

– Да, я все время думаю, где же ты ее прячешь. – Трэвис поднял тяжелую дверь гаража. – Выезжай, я закрою за тобой.

С легкостью, не оставлявшей сомнений в солидной практике, Кэт выехала на маленькой “тойоте” из гаража на улицу. Трэвис опустил дверь, защелкнул навесной замок и широкими шагами пошел к машине, освещаемый лунным светом.

Глядя на Трэвиса, Кэт думала о том, как бы запечатлеть на пленку его природную грацию и незаурядный ум. Какое для этого нужно освещение – боковое или нижнее?

– Просыпайся! – Трэвис открыл для нее двери и положил вещи на заднее сиденье.

– Я не сплю, – рассеянно ответила Кэт, мысленно сопоставляя различные ракурсы и освещение.

– Докажи.

– Я размышляла, как тебя снимать – в боковом свете или при освещении снизу. Хотя, возможно, следует сделать крупный план.

Подождав, пока Кэт вырулит на прибрежное шоссе и повернет к Мысу Дана, Трэвис сказал:

– Я не думал, что придется пробыть в море так долго. Такелаж “Повелительницы ветров” совсем новый – не только канаты, но и паруса тоже. Я сейчас экспериментирую с тканью, изготовленной по самой современной технологии. Мне надо знать, как реагирует такелаж на силу ветра и волн. Это заняло больше времени, чем я предполагал, но еще остались проблемы, над которыми нужно поработать.

Кэт кивнула и сосредоточилась на дороге. Ей не хотелось говорить о тех томительных днях, когда она со страхом думала, что Трэвис не вернется на Мыс Дана.

– Меня удивило, – добавил он, – что прошло всего пять дней. Мне они показались пятью неделями. Я чертовски скучал по тебе.

Кэт молчала.

– Все еще сердишься? – спросил Трэвис.

Кэт понимала, что если не ответит ему, то вскоре снова проснется одна.

– Предположим, я занималась бы с тобой любовью так, как если бы никак не могла насладиться тобой. А потом ушла бы, оставив тебя спящим. Ты же, проснувшись, нашел бы записку: “Уплыла пофотографировать в океан. Хотела, чтобы ты отправился со мной”. А потом я не показывалась бы пять дней. – Кэт, быстро взглянула на него. – Или пять недель.

– Кэт…

– Ведь твои эксперименты могли продолжаться и пять недель, не так ли?

– Да.

– Да? – изумленно повторила Кэт. – Ты живешь по своим правилам в своем собственном мире. Я живу точно так же. Но что бы ты почувствовал, проснувшись один в моей кровати? Что?

Кэт плавно затормозила перед светофором. Трэвис коснулся ее подбородка.

– Я бы ужасно разозлился. Если бы у меня не было корабля, чтобы отправиться за тобой, я бы купил его и бросился в погоню.

– В этом и состоит различие между нами, Трэвис. Ты привык покупать то, что тебе захочется, а я привыкла обходиться без этого. Но в одном мы все-таки похожи. Я ужасно разозлилась.

Загорелся зеленый свет, и Кэт нажала на газ. Трэвис едва сдерживал нетерпение. Он не хотел обсуждать этот эпизод, желая уладить их ближайшее будущее. Они должны достичь взаимопонимания и не причинять друг другу боль. Их отношения следует ввести в разумные рамки, пожалуй, даже составить расписание встреч, если Кэт согласится на это. Расписание позволит каждому из них спланировать свою работу. Все, что им нужно, так это побольше честности и поменьше игр.

Но Трэвис сознавал, что если он сейчас начнет обсуждать вопросы времени, работы, денег и любви, то его выбросят на обочину дороги. В данный момент Кэт не в состоянии логично мыслить. Она все еще сердится, что Трэвис оставил ее одну в своей кровати.

– Мне было необходимо испытать модернизированный такелаж, – повторил он, – и я не мог сделать это в гавани.

– Понимаю, но мне не нравится, как ты ушел.

– Если бы ты не спала, я бы не ушел, – признался он.

– Что-то не верится.

– Почему?

– Не думаю, что действую на тебя так же, как ты на меня.

– Если бы я действовал на тебя так, как ты на меня, то ты не позволила бы мне отправиться в море одному.

– Это не подлежит обсуждению, – сердито заметила Кэт. – Я должна работать, чтобы выжить, и у меня более скромные возможности, чем у тебя. Но даже если бы они были такими же, я не оставила бы тебя в полной неопределенности на несколько дней, предоставив тебе размышлять, увидишь ты меня когда-нибудь снова или нет.

– И ты так подумала?

– А что еще я могла подумать, мистер “Ветреный Дэнверс”? Или сегодня вечером я встречаюсь с мистером “Дэнверсом – погибелью женщин”?

– Проклятый Харрингтон, – прорычал Трэвис, наконец поняв, почему Кэт так сомневается в нем. – Что он наговорил обо мне?

– Ничего такого, о чем бы я уже не знала.

– Например?

– Например, сказал, что я играю с огнем. Я сначала подумала, что смогу просто наслаждаться пламенем.

– А что ты думаешь сейчас? Что ты пытаешься мне объяснить? Ведь я не умею читать мысли, Кэт

– А сейчас меня мучает один вопрос – быстро ли я сгорю.

Трэвис глубоко вздохнул и, немного успокоившись, дотронулся до щеки Кэт. Ему не с чего было успокаиваться – ведь они еще не уладили отношений, – все-таки он чувствовал себя лучше. Трэвис только хотел знать наверняка, что она скучала по нему.

– Странно, что ты сказала об этом. Я так же думаю об огне и о тебе, и сам не знал, вернусь ли к тебе.

– Почему же ты вернулся?

– А почему ты сейчас со мной?

– Потому что это лучше неопределенности.

– Да, – просто согласился Трэвис, – гораздо лучше.

Они молча подъехали к гавани, время от времени прикасаясь друг к другу. Эти прикосновения были легкими, осязаемыми подтверждениями того удовольствия, которое давало им общение друг с другом.

Кэт въехала на почти пустую стоянку на Мысе Дана, заглушила двигатель и отыскала глазами судно Трэвиса, стоящее на лунной дорожке. Неудержимая сила “Повелительницы ветров”, изящной и непокорной рисовалась в черных линиях корпуса на фоне звездного неба.

– Я отдала бы свою душу за частицу ее силы, элегантности и дикой красоты, – сказала Кэт.

– Да.

Трэвис смотрел на Кэт, а не на свое судно и обдумывал пять длинных дней, во время которых он понял, что одного моря ему уже мало.

“Мы должны решить этот вопрос, – снова подумал он, – сегодня же вечером”.

Кэт взглянула на Трэвиса. В этот момент он походил на свое судно – такой же неукротимый и сильный – и смотрел на нее так, будто хотел проникнуть в самую душу.

– Не могу поверить, что когда-то даже и не мечтал о тебе, – удивленно проговорил Трэвис.

Он быстро и крепко поцеловал ее в губы, казалось, желая убедиться в том, что Кэт существует на самом деле. Ее приоткрытые губы были мягкими, зовущими и требовательными. Они целовались так самозабвенно, словно это давало им все, что они хотели друг от друга и от самих себя.

Но поцелуя было уже недостаточно. Потребность близости переросла в желание, и теперь только их тела могли выразить то, что невозможно выразить словами. Только слившись в единое целое, они утолили бы внутренний голод.

– Трэвис, – невнятно прошептала Кэт.

– Я знаю, – выдохнул он в ее губы. – Неподходящее время и неподходящее место.

Стараясь не смотреть на Кэт, Трэвис вышел из машины и вытащил с заднего сиденья фотооборудование. Кэт закрыла машину дрожащими руками и сунула ключи в карман брюк.

Трэвис перекинул ремни сумок с фотоаппаратами через плечо, поднял оставшиеся сумки, а пальцами свободной руки провел по щеке Кэт.

– Лучше бы ты не прикасался ко мне слишком часто и не испытывал такого удовольствия от этих прикосновений, – вздохнула Кэт. – Это возбуждает во мне желание получить… все.

Трэвис повел ее к пристани, где был привязан “Зодиак”.

– Так это ты научила меня получать удовольствие от прикосновении, – тихо сказал он.

– Я? – удивилась Кэт, – Но у тебя такой богатый опыт!

– Удовольствие и опыт – разные вещи. Этому меня научила именно ты, Кэт. – А потом очень тихо, так, что она едва расслышала, Трэвис прошептал: – И я очень надеюсь, что не пожалею об этом уроке.

Кэт понимала его опасения, ибо испытывала их и сама. Если она ошибется в Трэвисе, если он окажется хуже, чем кажется… Ей уже не оплатить цену такой ошибки.

Они молча погрузили в “Зодиак” фотооборудование, и Трэвис завел навесной мотор, прорезавший тишину гавани. Как бы в ответ на рев мотора на корме “Повелительницы ветров” зажегся фонарь. Шторка фонаря опустилась раз, потом дважды, закрывая свет, затем снова поднялась, фонарь дал длинную вспышку света и погас.