Элизабет Лоуэлл - До края земли

– Что прекрасно?

– Твой голос, от него может заплакать даже камень. Но я не камень, а просто обыкновенный дурак.

– Трэвис?.. – Голос Кэт оборвался. Ужасное чувство пронзило ее: казалось, она говорит с чужим человеком, только внешне похожим на любимого мужчину. Отсутствующим взглядом Кэт наблюдала, как Трэвис вытащил из кармана своей красной ветровки чековую книжку и ручку.

– Ты хорошая актриса и неподражаемая любовница. Но неужели ты все это время работала? – Трэвис сделал жест, отметающий все возражения Кэт. – Ладно, актриса, содержанка или проститутка – это сейчас не имеет значения. Уже не имеет. Но ты все же послушай меня, кошечка, и внимательно послушай.

Кэт отступила назад, охваченная ощущением, что свалилась в пропасть.

Но нет, это слишком легкий выход для нее. Она по-прежнему стояла в кухне, рядом с Трэвисом, и его слова, казалось, сдирали с нее кожу. Одновременно он что-то писал в своей чековой книжке, так сильно нажимая ручкой на бумагу, будто видел в ней своего врага.

– Ты родишь ребенка и потом отдашь его мне. Никаких абортов и никаких выкупов. Ты родишь ребенка, а я его воспитаю. И обещаю: ты никогда больше не увидишь ни меня, ни ребенка.

Он оторвал чек и протянул его Кэт.

– Мой адвокат подготовит через несколько дней все необходимые бумаги.

Кэт взглянула на чек. Один миллион долларов. Этой ценой Трэвис готов откупиться от брака с ней.

Страшная, черная молния пронзила тело Кэт. Ей хотелось кричать от боли, но она сдержалась. Кэт чувствовала, что приближается ее освобождение, скоро ей будет нечего бояться, она просто покроется ледяной броней.

– Бери чек. – Голос Трэвиса дрожал от возмущения: он не распознал вовремя обман и поэтому опять проиграл. – Бери, или я порву его.

Рука Кэт метнулась к чеку так быстро, что край бумаги порезал кожу Трэвиса. Он презрительно улыбнулся.

– Так вот твоя настоящая цена. – Он посмотрел на Кэт таким взглядом, как будто хотел удушить ее. – Господи, придумай что-нибудь: пусть проститутки станут более оригинальными, а мужчины – менее легковерными.

Кэт изорвала чек на мелкие клочки.

– Ты прав, Ти Эйч Дэнверс. Люди должны быть более оригинальными. Но с другой стороны, фраза “я тебя люблю” не самая оригинальная во Вселенной.

– Проститутки не любят ничего, кроме денег.

Кэт разжала пальцы. Белые клочки бумаги, кружась, опустились на пол.

Трэвис бросил чековую книжку на кухонный шкафчик и через минуту протянул Кэт новый чек – на девятьсот тысяч долларов.

– Этот жест стоил тебе сотни тысяч долларов. – Лицо Трэвиса исказилось от злости.

Кэт снова порвала чек.

Холодные зелено-голубые глаза с ненавистью смотрели на Кэт. Потом Трэвис снова начал писать.

– Каждый порванный чек обойдется тебе в сто тысяч долларов.

– Пиши быстрее и сбавляй побольше, пока не доберешься до нуля, негодяй! И поскорее убирайся отсюда.

Трэвис, словно не слыша ее, продолжал писать.

Внезапно Кэт выхватила у него чековую книжку.

– Я знаю более быстрый способ.

Включив газовый рожок, она поднесла к огню чековую книжку и равнодушно наблюдала, как языки пламени лижут ее.

– Кэт! Боже! – воскликнул Трэвис, увидев, что огонь добрался до руки Кэт.

Кэт отвернулась. В глазах ее была леденящая пустота.

– Теперь это мой ребенок. Если хочешь иметь детей, постучись в дверь к другим женщинам. А этот ребенок – мой. И даже забеременев еще раз, я не отказалась бы от этого ребенка. Его не способен воспитывать человек, не понимающий, что такое любовь. Я люблю тебя, Трэвис, но это моя большая ошибка. Мне следовало бы лучше разбираться в мужчинах, ведь мой муж был таким хорошим учителем. Богатые мужчины не умеют любить. А ты очень богат, не так ли?

– Да, это так. – Трэвис презрительно улыбнулся. – Тебе мало миллиона. Ладно, дам тебе два. Ты станешь богатой леди, действительно богатой. Но, – бросил он небрежно и жестоко, – если ты добиваешься брака, забудь об этом. Я не повторяю своих ошибок и не женюсь второй раз на проститутке.

Кэт вложила ему в руку дымящуюся чековую книжку.

– Спасибо тебе за ребенка, хотя ты наградил меня им не от чистого сердца. Ребенок будет со мной, а ты, Ти Эйч Дэнверс, можешь катиться ко всем чертям вместе со своими деньгами.

Увидев, как Трэвис задрожал, Кэт испугалась, что он потеряет контроль над собой и даст волю своей необузданной ярости.

– У тебя есть мой номер телефона, – жестко сказал Трэвис. – Когда захочешь получить деньги, позвони.

– Никогда.

– А почему нет? Ты ведь заработала эти деньги. Очень плохо, что ты надеялась на замужество. Но век живи, век учись, кошечка. В этот раз я буду непреклонным.

Дверь тихо закрылась за Трэвисом, слишком тихо. Трэвис спустился по лестнице, уходя из жизни Кэт. Его вид говорил о том, что она больше не существует для него.

Кэт бросилась к двери и начала колотить в нее кулаками. Но едва кончилась истерика, возобновилась тошнота, и Кэт побежала в ванную комнату.

Когда стемнело, она все еще продолжала прислушиваться, не зазвонит ли телефон, не раздастся ли на лестнице звук шагов Трэвиса. Но до нее доносились только порывы ветра и шум прибоя.

Кэт попыталась заняться слайдами, но вскоре заметила, что лишь рассеянно смотрит на белые пластмассовые рамки, бессмысленно раскладывая их на столике с подсветкой. Руки ее задрожали, и слайды рассыпались. Так и не собрав их, она выпрямилась и облокотилась на стол. Прошло довольно много времени, прежде чем Кэт осознала, что стоит, уставившись на часы.

Была полночь. Длинная стрелка сдвинулась вниз по циферблату, знаменуя своим движением начало нового дня.

В полном изнеможении Кэт пошла спать. Время от времени она просыпалась от тошноты, но в конце концов забылась тяжелым сном. Ее не преследовали кошмары с чудовищами, погонями, убийцами. Она видела только большую черную дыру в центре своей вселенной. Зловещая пустота расползалась во все стороны, и Кэт понимала, что солнце здесь уже не взойдет никогда.

Кэт в страхе проснулась. Все ее тело было напряжено и покрыто потом, тошнота подкатывала к горлу. Не сознавая, где находится, Кэт протянула руку в надежде почувствовать рядом с собой успокаивающее тепло живого человека:

– Трэвис?

И тут на нее ледяным водопадом обрушился поток воспоминаний.

Кэт повернулась на бок и свернулась клубочком.

Не в силах больше уснуть, она устремила напряженный взгляд в черный прямоугольник окна, пытаясь уловить первые признаки рассвета.

В семь тридцать утра Кэт подъехала к офису доктора Стоун. Она знала, что офис не откроется раньше девяти. Словно со всех сторон ее обступила мертвая тишина, и она напряженно прислушивалась, надеясь уловить звук шагов Трэвиса или его смех. А потом он окликнет ее.

“Трэвис все обдумает и поверит мне, – снова и снова убеждала себя Кэт. – Он поймет, что мне нужны не его проклятые деньги, а он сам. Только он сам. Ему нужно время, чтобы справиться с таким неожиданным поворотом событий и со своей злостью. Только и всего – немного времени. Он скучает обо мне и обязательно вернется, обнимет меня и скажет мне, что…”

– Кэти?

Кэт вздрогнула и не сразу осознала, что на нее смотрит озабоченная доктор Стоун, остановившаяся возле машины.

– С тобой все в порядке? – спросила доктор.

Не услышав ответа, она открыла дверцу автомобиля и заглянула внутрь. Опытные пальцы прикоснулись к запястью Кэт и проверили ее пульс.

– Я чувствую себя хорошо, доктор Стоун. Просто немного…

– Истощена, – решительно заключила за Кэт доктор, увидев смертельно бледное лицо женщины и свободно болтающиеся на ней рубашку и джинсы. – Я похоронила пациенток, которые выглядели гораздо лучше тебя. Ты можешь идти, или прислать инвалидную коляску?

Кэт засмеялась, но потом поняла, что доктор Стоун не шутит.

– При такой тошноте нельзя хорошо выглядеть. – Она попыталась улыбнуться. – Но ходить я еще не разучилась.

– Ты завтракала?

– Утром?

Доктор Стоун прищурилась.

– Хорошо, я спрошу по-другому. Когда ты в последний раз ела?

– Вчера, пила чай с печеньем.

– А перед этим?

Кэт пожала плечами.

– Трэвис… – Ее голос сорвался. – На несколько дней я отправилась в плавание на яхте и неожиданно заболела морской болезнью. До этой прогулки со мной никогда такого не случалось. Я пила немного сока, немного чая, тост, половину стакана молочного коктейля.

– Сколько дней?

– Сколько дней я была в море?

– Нет. Сколько дней прошло с тех пор, как ты последний раз нормально ела?

Нахмурившись, Кэт попыталась вспомнить, когда это было.

– Впрочем, не важно, – заметила доктор. – Ты уже сказала все, что мне нужно знать.

Она достала ключи из кожаного кошелька.

– Вставай.

Пока Кэт выбиралась из “тойоты”, доктор Стоун не сводила с нее озабоченного взгляда.

– Пойдем, я напою тебя чаем с медом, – сочувственно проговорила доктор.

Кэт уселась с чашкой горячего чая, а доктор Стоун, расположившись в своем кресле, внимательно наблюдала за пациенткой.

Положив на стол историю болезни Кэт, доктор просмотрела ее, что-то записала в своем блокноте.

Минут через десять женщина подняла голову и взглянула на Кэт. Печенье было съедено, и чай выпит. Кэт то ли дремала, то ли находилась в состоянии оцепенения.

– Ну как? – спросила доктор Стоун. – Твой желудок все принял?

Вздрогнув, Кэт посмотрела на доктора. Ее по-прежнему тошнило, но она надеялась справиться с этим.

– Да, спасибо.

– Часто тебя тошнит?

– В последнее время почти постоянно.

– А как часто тебя рвет?

– Вчера вечером и сегодня утром меня рвало. Да, дважды и еще один раз, когда мы плавали на яхте.

– А кровянистые выделения бывают?

– Да.

– Как часто? – спокойным голосом спросила доктор Стоун.

– Постоянно.

– Обильные?

– Обычно нет. Во всяком случае, не такие, как во время месячных. Хотя сегодня утром… – Голос Кэт поник.

– Были судороги?

Кэт кивнула.

Доктор Стоун задавала вопросы, не давая Кат ни секунды на обдумывание ответов.

– Для тебя это желанная беременность?

– Да.

Доктор бросила на Кэт быстрый взгляд. Решительное выражение лица женщины полностью соответствовало ее словам.

– Тогда, надеюсь, ты сильнее, чем кажешься. С точки зрения гинекологии твой случай один из самых трудных.

Серые глаза Кэт округлились, и она еще больше побледнела.

– Что вы имеете в виду?

– Твой организм старается прервать эту беременность. И откровенно говоря, я думаю, что он поступает мудро. Это простой рефлекс выживания. Твое физическое состояние вряд ли позволит тебе вынести эту беременность. Откуда у тебя возьмутся дополнительные силы для этого?

– Но… но беременность – естественное состояние для женщины.

– Так же, как болезнь, смерть, выкидыш. Так же, как рождение на свет, здоровье, смех. – Доктор ободряюще улыбнулась. – Только мы относимся к таким событиям проще, чем к другим, поэтому и считаем их естественными.

– Я хочу этого ребенка.

– Постараюсь помочь тебе, – отозвалась доктор Стоун. – Первые три месяца – самый рискованный период. В твоем случае риск значительно возрос, поскольку нам удалось определить беременность по прошествии нескольких недель.

Кэт, затаив дыхание, слушала доктора и мечтала только о том, чтобы этот ребенок появился на свет.

– Что бы ты ни делала, – сказала доктор, – и что бы ни делала я, шансы на успешный исход беременности очень малы.

Кэт всхлипнула.

– Неужели мне следовало обмануть тебя? – спросила доктор Стоун.

– Я… нет.

Подавшись вперед, доктор коснулась стиснутых рук Кэт.

– Подумай об этом хорошенько, Кэти. Ты не бесплодна. Подозреваю, что твоя внутренняя среда была просто слишком кислой для спермы твоего бывшего мужа. Это случается довольно часто, и эту проблему легко решить. – Доктор улыбнулась. – Теперь уже ясно, что твоя биохимия полностью совместима по крайней мере с одним человеком. Если эта беременность закончится неудачно, ты сможешь родить другого ребенка.

Кэт пристально посмотрела на доктора. Другая возможность ей просто не нужна. Кэт не хотела рожать ребенка от другого мужчины. Ей нужен младенец с изумрудными глазами, светло-каштановыми волосами и чарующей улыбкой.

– Я хочу именно этого ребенка.

Доктор вздохнула:

– Ну хорошо. Садись в кресло, и мы посмотрим, чем нам предстоит заняться.

Когда обследование было закончено, пришла сестра и быстро записала первые назначения доктора.

– Если бы выделения были чуть более обильными, – заметила доктор, – самопроизвольного выкидыша не удалось бы избежать.