Аврора Роуз Рейнольдс - До Новембер

— Ладно. Ты проводишь меня? — спрашивает она, и я вижу, как меняется лицо брата, когда понимаю, о чём он сейчас думает.

— Послушай, Джен. Этого больше не случится между нами, — мягко произносит Тревор.

Выражение ее лица суровеет.

— Ты гребаное посмешище, — говорит она, тыкая его в грудь. — Мне приходилось притворяться каждый раз, когда мы были вместе, — кричит она, её голос становится громче.

— Поэтому ты постоянно возвращаешься? Слушай, у меня нет времени на это. Теперь убирайся нахер отсюда и не приходи сюда больше.

Я наблюдаю за тем, как брат скрещивает руки у себя на груди и смотрит сверху вниз на неё. Затем она разворачивается и смотрит на меня. Тут я понимаю, что теперь настала моя очередь.

— Надеюсь, ты знаешь, что твоя сучка скоро поймёт, как вы, парни, относитесь к женщинам, — говорит она, глядя на меня, — и когда она оставит твою задницу, я буду рядом, чтобы поаплодировать.

— Она знает моё отношение к сучкам, и, поверь мне, Джен, ты самая отвратительная из них. Теперь, я предлагаю тебе убраться, как сказал Тревор, или я позвоню шерифу, и тебя увезут отсюда на мигалках.

Я наблюдаю за ней, пока она идёт к столешнице, хватает сумку, а потом слышу топот её ног по коридору. Затем хлопает дверь.

— Господи, она мозоль на моей заднице, — говорит Тревор, потирая лицо руками. — Ты же знаешь, что среди женского населения нашего города пошло волнение? — спрашивает он, и я поднимаю бровь. — Серьёзно, они думают, что ты наконец-то остепенился, и мы должны следовать твоему примеру и начать разбрасываться кольцами. В смысле, если бы у меня была Новембер, я бы, наверное, задумался об этом, но ведь она одна такая, и я не вижу, чтобы ты собирался покончить с ней в ближайшее время, поэтому у меня нет никакой надежды.

— Я не собираюсь расставаться с Новембер. И если вдруг это дерьмо случится, то вы не посмеете даже взглянуть на неё, — говорю я со стопроцентной серьёзностью.

Мне плевать, подбирали ли мои братья цыпочек, после того, как я их оттрахал, или нет. Но если хотя бы один из них задумает заполучить Новембер, я убью его, не посмотрев, что мы братья.

— Чёрт побери, я знал это, — он хлопает в ладоши. — Значит, проклятье Мейсонов — это правда. Любовь с первого взгляда и остальное дерьмо.

Я хочу рассмеяться. Когда я был ребёнком, папа и дед говорили мне, что мы с братьями прокляты. Они сказали, что мы сможем найти только одну настоящую любовь. Когда мы встретим женщин, которые будут нашими, то это будет подобно взрыву. Больше ничто не будет иметь значение, кроме неё. Мы все думали, что это брехня. Но теперь я не уверен.

— В тот момент, когда я встретил её, то понял, что она — та единственная, как бы глупо это ни звучало, — говорю я, делая глоток пива.

— Вау, — произносит Тревор, выглядя ошеломлённым, — я не виню тебя, мужик. Она чертовски горяча и мила.

Есть много вещей, в которых Новембер чертовски хороша. Её красота и чувство юмора — только пара из них. Она также добрый человек, а в женщинах это качество сегодня тяжело найти.

— Так ты готов покончить с этим дерьмом сейчас или позвал меня только для того, чтобы посплетничать? — спрашиваю я, заканчивая разговор о Новембер.

Часть меня желает быть единственным человеком, который знает её. Я больше не хочу её ни с кем делить.

— Дай мне только обуться, и можем идти. Грузовик в гараже. Достать двигатель не займёт много времени.

Я делаю ещё глоток и смотрю, как уходит мой брат. Не могу дождаться, когда этот день закончится.

Новембер

Я просыпаюсь от звука где-то вдалеке. Я знаю, это будильник. Молча молюсь о том, чтобы Ашер выключил его прежде, чем я проснусь так, что больше не смогу уснуть. Я плотнее укутываюсь одеялом. Он вжимается в мою спину. Его рука покидает мою талию, и, наконец, наступает прекрасная тишина. Его рука возвращается обратно, прижимая меня ещё ближе, и я чувствую тёплое дыхание на задней части шеи.

Мурашки, вызванные его прикосновениями, возвращают меня в сознание. Сегодня понедельник, вчера я ходила с его матерью за покупками. Вернулась я домой приблизительно к одиннадцати. Он с Бистом ждал меня на террасе, когда мы подъехали. Он поцеловал маму и помог мне занести мои шмотки в дом, где бросил всё в шкаф. Да, именно бросил, а не мило поставил. Он размахнулся и кинул их в открытый шкаф. Когда он обернулся, то я могла сказать, что он скучал по мне так же сильно, как и я по нему.

Следующее, что я помню, как исчезла моя одежда. Он схватил и бросил меня кровать, а затем медленно занимался со мной любовью. Это было так красиво, что у меня на глазах появились слёзы. Я была рада, что в комнате темно, и он не мог их увидеть. После он прижал меня к себе и накрыл одеялом. Моя голова покоилась в сгибе его руки, а его пальцы на моём бедре.

Мы говорил о том, как провели день. Он рассказал мне, как помог Тревору достать двигатель грузовика, который он чинил. Лично я никогда не знала, что можно достать двигатель из автомобиля или из грузовика, если на то пошло, и я понятия не имела, зачем это надо. Наш разговор был похож на что-то такое:

— Повеселились с Тревором? — спросила я, пробегаясь пальцами по кубикам его живота.

— Неа, но мы доставали двигатель из его грузовика.

— Зачем вам доставать двигатель? Разве он не нужен машине, чтобы ездить?

Да, я дурочка, знаю, но, эй, я ведь из Нью-Йорка. Мы редко ездим. Мы предпочитаем метро или вызываем такси, чтобы доехать до нужных мест, и если моя машина нуждается в починке, то я везу её к Хуану и оставляю её там. Я не торчу там, чтобы узнать, как там моя машина, и что с ней делают. Вероятно, поэтому мои счета в автомастерской такие, хм... большие. Я чувствовала, как он пытался сдержать смех, но начинается громко смеяться, а я обижаюсь.

— Ага, твоей машине нужен двигатель для езды. Он просто хочет поставить более мощный в свой грузовик.

Это заинтересовало меня. В смысле, кто бы мог подумать, что вы можете заменить свой старый двигатель на более мощный?

— Круто, — прошептала я, думая о том, что мне следует поменять двигатель в своём жуке.

— Ничего подобного, — сказал он, глядя вниз на меня.

Затем он поцеловал меня в макушку. Я хихикнула, зарываясь ему в грудь. Забавно, что он думал, будто может меня контролировать. Я не могла дождаться момента, когда он увидит меня, катающейся на мотоцикле.

— Как прошёл шоппинг с мамой?

— Эм, скажем коротко, я буду ходить за покупками с ней только раз в несколько месяцев. Мне кажется, я должна лучше приготовиться лучше. Может, следовало побегать по «Таргет» несколько раз или даже зайти в небольшой торговый центр и заглянуть в каждый отдел не один раз. Она полностью отдается шоппингу, и если бы устроили конкурс, то твоя мама, несомненно, заняла бы первое место.

— Ага, в этом вся мама, — сказал он сквозь смех.

Я сильнее обняла его, прислушиваясь к его сердцебиению и ощущая, как он запустил пальцы в мои волосы. Я заснула и чувствую себя там, где я и должна быть.

Во время воспоминаний, я снова задремала, и меня опять будит будильник. Я чувствую, как его губы оставляют поцелуй на моём плече, а язык пробегается по чувствительному месту возле уха, где он снова меня целует. Затем он сжимает меня. Его тепло покидает меня, и место занимает прохладный порыв воздуха. Будильник замолкает. Я поворачиваюсь, пока не ложусь на то место, где он раньше лежал, вытаскиваю подушку и обнимаю её. Слышу звук воды и открываю один глаз, чтобы узнать время. Начало светать, а часы показывают, что сейчас полшестого утра. Не могу поверить, что ему нужно вставать так рано. Я должна встать в девять, чтобы подготовиться к встрече с юристом. Вдруг возле шкафа загорается свет, и я поднимаю голову.

Вокруг Ашера обернуто полотенце. Я зачарованно смотрю, как он вытаскивает и натягивает чёрные боксёры, которые идеально выделяют изгибы его задницы и бёдер. У него самое удивительное тело, которое я когда-либо видела. Он, должно быть, чувствует мой взгляд и оборачивается, улыбаясь и качая головой.

— Поспи, детка. Ещё слишком рано.

— А ты всегда должен вставать так рано? — спрашиваю я, опускаясь обратно на кровать.

— Зависит от работы.

— Хм, — всё, что я говорю, прежде чем снова заснуть.

Я чувствую, как он убирает мои волосы с плеч и целует за ухом.

— Я буду дома где-то к шести. Позвоню тебе в обед, детка.

Он снова целует меня, но я уже засыпаю, чтобы произнести хоть слово, поэтому мычу в ответ. Я слышу его смех, а потом чувствую поцелуй прежде, чем он уходит.

***

Я стою на кухне Ашера, прислонившись бедром к раковине, пью кофе и наблюдаю за тем, как ест Бист. А если конкретно, то я смотрю, как Бист есть из очень красивой миски для корма, которая стоит рядом с такой же красивой миской для воды. Но ничего из этого я не покупала. Обе миски просто гигантские и вмещают в себя безграничное количество пищи, так что собака в любой момент может подойти и насладиться едой.

Я понятия не имею, когда Ашер успел их купить. Полагаю, он мог сделать это вчера. Потом Бист завершает трапезу и идет к раздвижной стеклянной двери, проходит через нее и ложится в огромную кровать для собак, которая также новая, и продолжает грызть большую игрушечную кость. Я улыбаюсь и ощущаю прилив тепла. Ему сто процентов нравится мой пёс, и он всё распланировал так, чтобы у Биста были свои миски для еды и воды, а так же кровать, пока мы будем гостить в этом доме. Я не готова оставаться здесь всё время. В смысле, я могу и хочу, но в то же время, я не хочу злоупотреблять гостеприимством. Сегодня придут люди, которых нанял папа, чтобы переустановить систему безопасности в доме, так что сегодня я буду спать одна, без Ашера.

На этой мысли я иду в его спальню, застилаю кровать, убираю все вещи из ванной, а потом начинаю собирать и упаковывать свою одежду, лежащую в его шкафу. Затем я беру Биста, и мы едем к папе, чтобы он смог поехать со мной к юристу.

***

Я в шоке. Хочу сказать, такое нечасто случается с людьми. Я сижу напротив мистера Стивенсона и не могу произнести ни слова. Мой рот приоткрывается, и я уверена, что похожа на рыбу в воде.

Он подается чуть вперёд, продолжая находиться в своём кресле.

— Ты в порядке, милая? — спрашивает мистер Стивенсон.

Это, должно быть, вопрос с подвохом. Я же теперь миллионерша. Это ведь хорошо, правда? Каждый хочет быть богатым. Я просто не знаю, что думать о том, что к концу месяца я буду на один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч долларов богаче. Часть меня хочет отказаться, но большая понимает, скольким людям я смогу помочь, владея такими деньгами.

— Хм... Мн... Мне просто нужна минутка, чтобы переварить информацию, — честно отвечаю я.

— Не спеши.

Я смотрю на него, а затем на отца. Он держит меня за руку, и его лицо выражает такой же шок.

— Могу я задать вопрос?

— Конечно, — произносит он, прислоняясь к спинке кресла.

Он похож на человека из старых фильмов. На нём чёрные брюки и рубашка на пуговицах, но вместо галстука висит серебряная подвеска на кожаной цепочке. На ногах ковбойские сапоги, и я знаю, что он носит ковбойскую шляпу, потому что та лежит на его столе.

— Почему они оставили всё мне, а не маме?

Почему они оставили мне всё, когда я их даже не знала?

— Не знаком с их причинами. За несколько недель до аварии, они пришли и изменили завещание, так чтобы ты стала единственным владельцем недвижимости в возрасте двадцати восьми лет. Твоя мама связалась со мной вскоре после смерти родителей по поводу её части недвижимости, и я объяснил ей всю ситуацию. Она расстроилась, но сказала, что поняла, почему её родители решить оставить всё тебе. Я удивлён, что она никогда не рассказывала тебе об этом.

А я не удивлена, что она мне ничего не рассказала. Мы не были близки, поэтому никогда не говорили о её родителях. А может, она не рассказывала мне о них, потому что они оставили все деньги мне. Это объясняет, почему она так плохо относилась ко мне всё это время. Я решила позвонить ей позже и сказать, что отдам ей часть денег. Они были её родителями, и я уверена, что они бы хотели, чтобы у неё была некоторая часть.

— Ты в порядке, малышка?

Я поворачиваюсь к папе. Его взгляд обеспокоенный. Мне так повезло, что он у меня есть. Его любовь ко мне безгранична. Без обязательств и отговорок. Он просто любит меня. Ему даже сейчас всё равно, что у меня есть деньги. И я знаю, что, если сейчас на его месте сидела бы мама, то она бы моментально потратила каждый пенни.