— Иди и поговори. Я буду здесь в порядке. Когда мы закончим, я найду тебя, — произношу я, но в то же время хочу спросить, почему он развёлся с Джоан и почему Кентон спрашивал его, нужно ли ему поговорить о ней? Но у нас ещё будет время поговорить об этом, а сейчас канун Рождества. Я совсем не хочу его расстроить.

— Хорошо, люблю тебя, — шепчет он мне на ухо, и мурашки бегут по моей коже.

Он сжимает меня, а затем я чувствую, как он уходит, прежде чем я успеваю ответить, что тоже люблю его.

— Попалась, — говорит Сьюзан, заставляя меня подпрыгнуть.

— Эм, — бормочу я, и она начинает смеяться.

— Просто пообещай мне, что поговоришь с ним о Джоан. Я знаю, что их история беспокоит тебя.

— Обещаю, — говорю я с улыбкой на лице.

— Какая Джоан?

Дерьмо! Конечно, я забыла, что моя бабушка здесь. Она как чёртов ниндзя. Она подкрадывается к вам в тот момент, когда вы этого меньше всего ожидаете, или ведёт себя так тихо, словно её здесь нет, а потом выдаёт такое, что не должно было быть услышано ею.

— Бывшая жена Ашера, — делится Сьюзан, и я смотрю, как глаза бабушки готовы выскочить из орбит.

— Вот дерьмо. Не думала, что ты собиралась это сказать.

— Бабушка, — попрекаю я её.

У неё рот моряка.

— Не говори со мной таким тоном. Я слышала, когда ты садилась в машину, в ней играла песня о каких-то сучках там и сям. И я знаю, что твой мужчина ругается больше за одно предложение, чем я в день.

Что ж, здесь она меня подловила. В рэпе слово «сучки» обычно используется очень часто, а Ашер ругается всегда, когда даже для этого нет повода.

— Ладно, я поняла, — отвечаю я.

— Так почему ты расстроена, что у него была жизнь до тебя? Мне это не нравится, но смею тебе напомнить, что ты была обручена.

— Ты была обручена? — восклицает Сьюзан.

Господи, этот день начинался так хорошо, но каждый раз, когда я оборачиваюсь, кто-то заводит разговор о том, о чём я не хочу говорить.

— Была, а потом узнала, что парень оказался конченым придурком и бросила его, — я смотрю на бабушку. — Я не расстроена. Я просто хочу понять, почему они расстались.

Бабушка кивает головой в знак понимания.

— Что он сделал? В смысле, почему ты разорвала помолвку? — задаёт вопросы Сьюзан.

— Он мне изменил, — говорю я и слышу, как бабушка резко вдыхает.

Я никогда не говорила папе, почему разорвала помолвку, поэтому он не рассказывал ей ничего, но с тех пор, как я дома, она и не спрашивала.

Кроме того, тема для разговора о том, что он изменил мне с моей мамой совсем не то, о чём я бы хотела беседовать.

— Ну, думаю, ты должна поговорить с ним об этом, — говорит бабушка, словно только что она решила все мои проблемы.

Я улыбаюсь, качая головой.

— Я поговорю, только не в канун Рождества. Мы должны наслаждаться времяпровождением с друзьями и семьёй.

— Какая умная девочка, — произносит она, ущипнув меня за щеку, словно мне пять лет.

— Спасибо, — отвечаю я.

— Хорошо, тогда позволь мне и твоей бабушке всё закончить, а сама иди и наслаждайся, — говорит Сьюзан, забирая у меня из рук нож и сыр.


***

— Тебе нравится? — шепчет Ашер мне на ухо.

Это рождественское утро. Обе наши семьи здесь, и большинство из них всё ещё в пижамах. Так или иначе, все решили, находясь в нетрезвом состоянии, что им лучше остаться на завтрак и открыть подарки в доме Ашера.

Составлять планы на утро, будучи пьяным, не очень хорошо. Я приготовила супер горький кофе и достала аспирин в качестве аперитива перед завтраком. Вставать начали уже в восемь утра. Ашер поцеловал меня и выбрался из постели. Я спряталась под одеялом, надеясь, что все забыли о моём присутствии в этом доме. Это длилось лишь пять минут. Ашер вернулся в комнату, начал стаскивать меня с кровати и пытаться поднять в вертикальное положение, но я притворилась мёртвой и упала на него, даже не открыв глаза.

— Детка, нам нужно приготовить завтрак, — засмеялся он.

— Всё, что я хочу на Рождестве, это поспать, — ответила я, зарываясь лицом в его грудь.

— Ты можешь поспать позже, — сказал он, поглаживая мою спину, отчего мне ещё сильнее захотелось спать.

— Я буду твоим самым лучшим другом навсегда, если ты позволишь мне поспать.

Он залился смехом.

— Несмотря на то, что я очень сильно хочу, чтобы ты стала моим лучшим другом навсегда, мне нужна твоя помощь в приготовлении завтрака для всех. Я уверен, что прошлой ночью ты скакала от счастья и хлопала в ладоши, считая, как это будет весело — открыть подарки со всеми этим утром.

Дерьмо, и это тоже сделала я, но ведь всё случилось после четырёх стаканов эгг-нога, когда я уже не отвечала за свои действия.

— Я была пьяна. Это не считается.

— Хм, значит, все те грязные вещи, которые ты хотела со мной сделать прошлой ночью, тоже не считаются, — произнёс он, и я сильнее уткнулась в грудь Ашера, заставляя его замолчать. Я даже думать не хочу о том, что пьяная я могла сказать Ашеру.

— Не волнуйся, детка. Сегодня я...

Я перебила его, так как не хотела знать, что я сказала.

— Я проснулась, — выпалила я.

Я побежала в ванную и хлопнула дверью, прежде чем он смог мне ещё что-то сказать.

Я сделала поджаренные французские тосты и бекон. А Ашер сделал яичницу, которая, клянусь, могла быть получить награду. Он использовала сметану и сыр «Чеддер». Они растаяли у меня во рту, а каждый кусочек напоминал мне рай. После того, как мы поели, все собрались возле ёлки. Ашер притянул меня к себе на колени, чтобы мы смогли открыть подарки.

Я долго думала, что подарить ему на Рождество, но так как он всё время разговаривает по телефону о работе, посылает письма и делает заказы, то я решила подарить ему ipad mini. Теперь экран у него будет шире, и ему не придется щуриться. Плюс, я купила ему чехол со вставной клавиатурой, надеясь, что это облегчит ему жизнь, когда он будет посылать письма и составлять заказы. Я также подарила ему несколько футболок и бейсболку команды «Нью-Йорк Янкиз» Не то чтобы он был влюблён в «Янкиз», но мне нравилось, как он выглядит в бейсболках, и тем более я из Нью-Йорка, так что это было необходимо.

Как только все заканчивают открывать подарки, у меня занимает минуту, чтобы понять, что Ашер ничего мне не подарил. Я стараюсь сдержать боль, но это не срабатывает. Он полюбил свой ipad и всё ещё играл с ним, когда люди начали постепенно уходить из комнаты.

— Я пойду уберу со стола, — бурчу я себе под нос, потому что Ашер не сводит глаз со своей новой игрушки с тех пор, как её открыл. Я поднимаюсь с его раскрытых ног.

— Детка, ты не могла бы для меня закинуть эти вещи в шкаф? — спрашивает он, не отрываясь от глупого планшета. Я уже начала думать, не водонепроницаем ли он.

— Конечно, — ворчу я.

Я собираю все вещи, которые подарила ему, вместе с подарками, которые я получила от семьи, чтобы занести это всё в спальню. Бросаю свое на кровать, а затем несу всё его вещи в шкаф. Я думала о том, чтобы затолкать их туда, но мне не хотелось устраивать беспорядок.

Примерно после двух недель проживания в доме Ашера я вычистила его шкаф, отдельно сложила нижнее бельё, футболки и повесила на вешалки всё, что было необходимо повесить. Я также расставила всю его обувь. Мне нравился его шкаф. Я включила свет, не раздумывая. Сложив футболки на полку, я замечаю свой металлический манекен в углу. Я не верю своим глазам, но затем вижу огромный столик со всеми моими мелочами, включая очаровательные ювелирные изделия, и высокое зеркало со скрученными ножками, которое выглядит удивительно.

Оглядываясь вокруг, я замечаю, что вся моя одежда и обувь убраны в его шкаф, а в углу стоит прекрасное длинное кресло с небольшой коробочкой на нём. Мои руки начинают дрожать, я оглядываюсь, осознавая, что это и есть мой рождественский подарок, лучший из всех, что он вообще мог мне подарить.

— Тебе нравится? — я слышу, как он шепчет мне на ухо, а затем его руки оборачиваются вокруг моей талии, прижимая меня к своей спине.

Я не могу произнести ни слова. Всё, что я могу, это кивнуть головой. Я потеряла дар речи. Когда мне удается обрести голос, я спрашиваю его:

— Когда ты это сделал? Как?

— Мои парни поработали здесь, после того, как мы ушли вчера. Они установили новые полки, принесли столик и кресло. Твои папа и бабушка перенесли сюда все вещи и разложили перед тем, как отправиться на вечеринку к маме прошлым вечером.

— Мне нравится, — шепчу я. — Идеально. Шкаф-мечта. — Разве не ты выбирал украшения и зеркало?

Я чувствую тихий смешок за спиной.

— Лиз выбрала всё для тебя. Когда я рассказал ей, что собираюсь сделать, она прожужжала мне все уши про шкаф каждый раз, когда я появлялся в её магазине. Я понятия не имею, что там со шкафом и женщинами, но если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то к женщине — через шкаф.

Я улыбаюсь и таю. Лиз стала мне отличной подругой, а теперь постепенно всё больше и больше открывалась нам. Кроме тех случаев, когда Тревор был рядом, но я думаю, это потому, что он постоянно рычит на неё. Когда она игнорирует его, он злится. Когда она с ним разговаривает с ним, он тоже злится. Но когда другой парень пытается поговорить с ней, злится еще сильнее. Обычно он уходит в бешенстве и оставляет Лиз в замешательстве, а меня — смеющейся про себя. По его взгляду на нее я понимаю, что он серьёзен в своих намерениях. Это как смотреть любовный роман в действии, в ожидании того, кто сломается первым.

— Мне нравится этот шкаф. Мне понравился этот шкаф даже прежде, чем ты по-настоящему понравился мне, — говорю я честно.

Он смеётся, поворачивая меня в своих руках.

— Теперь ты любишь меня.

— Возможно, или я использую тебя ради твоего шкафа. Ты когда-нибудь об этом задумывался? — спрашиваю я, усмехаясь.

Вдруг он резко поднимает меня, из-за чего я взвизгиваю. Затем я оказываюсь в кресле, а он сверху.

— Что ты делаешь? — выдыхаю я, когда его рука находит мою грудь, а вторая спускается к моему бедру.

— Я собираюсь доказать тебе, что ты не используешь меня ради шкафа, — говорит он, пока его пальцы прослеживают дорожку от задней части моего бедра до передней части трусиков, а затем под них.

Он медленно проводит по моим половым губкам своим пальцем. Мои бёдра автоматически поднимаются, стараясь получить больший доступ.

— Здесь же люди, — стону я.

— Тогда тебе лучше быть тихой, детка, — шепчет он мне на ухо, его пальцы потирают мой клитор, а затем наполняют меня. Я кусаю его плечо, одна рука спускается под его футболку, а другая к его бицепсу.

— Ты такая мокрая. Господи, как бы я сейчас хотел попробовать тебя.

— Пожалуйста, — умоляю я, моё лицо отстраняется от его шеи. Я люблю его рот. Я хочу его рот на мне.

— Моя жадная девочка. Ты же знаешь, как я люблю твою киску, детка, но не могу. В ту минуту, как мой рот окажется на тебе, я должен буду трахнуть тебя, но я не могу, зная, что твой отец в соседней комнате.

Я хнычу. Его слова ещё больше возбудили меня. Его пальцы медленно скользят вперёд-назад, а большой палец кружит над моим клитором, и я чувствую, что начинаю распадаться на кусочки. Его рот ловит мои стоны. Я прижимаю его ближе, крепче оборачиваясь вокруг него. Мои глаза зажмурены, и я всё ещё чувствую, как сжимаюсь вокруг его пальцев.

— О, Господи, — шепчу, открывая глаза.

Я зачарованно смотрю, как Ашер подносит свои пальцы ко рту и облизывает их. Я ещё раз непроизвольно сжимаюсь. Затем его рот оказывается на мне, целуя глубоко и влажно. Когда он отстраняется, мы оба пытаемся восстановить дыхание.

— Может, я использую тебя для крышесносных оргазмов, — тихо говорю я.

— Ага, может быть, — он хихикает и целует меня в нос.

Я чувствую, как расслабляюсь.

— Нет, я определённо влюблена в тебя, — шепчу я своё признание.

Меня по-прежнему изумляет то, что этот парень, который казался настолько грубым, так нежен со мной.

— Я люблю тебя, малышка.

— Я тоже люблю тебя, — слёзы начинают жечь глаза, и я глубоко вздыхаю.

Ашер берет коробочку с кресла и вручает мне.

— Что это? — спрашиваю я.

— Ещё один твой подарок, — он улыбается своей дерзкой улыбкой, и я не могу не закатить глаза. Медленно разворачиваю серебряную бумагу и открываю маленькую ювелирную коробочку. Моё сердце готово выскочить из груди.

— Вау, — шепчу я, уставившись на самый красивый кулон на цепочке, который я когда-либо видела.

Две серебряных сердца переплетаются в одно, символизируя вечность. Я беру его в руки, гадая, знает ли Ашер о значимости этого дизайна.