Одна его рука держит меня за голову, прижимая к груди, а другая лежит на животе, где наша дочь.

— Мне... так было... стра-а-а-шно, — всхлипываю я. — Би... Бист снова спас меня.

— Ш-ш-ш, всё хорошо. Ты в безопасности, — он повторяет эти слова мне на ухо снова и снова.

Я убираю лицо с груди Ашера, когда мистер Джеймс входит в сопровождении офицера.

— Она в... — он смотри на нас, и его лицо бледнеет. — Звоните, чёрт побери, в скорую! — кричит он через плечо.

Я смотрю вниз и вижу, что у Ашера кровь.

— О, Господи! — кричу я. — Тебя ранили.

Я стараюсь встать. Лицо Ашера белое, как смерть. Он начинает качать головой, притягивая меня к себе.

— Пусти! Нам нужно осмотреть тебя.

— Нет, это не я, — его лицо беспокойно смотрит на меня.

Он поднимет меня, а я начинаю извиваться. Затем я чувствую влажность между ног.

— Нет, — шепчу я, глядя на Ашера. — Нет, — повторяю я, умоляю его сказать, что этого не произошло. Что это не у меня течёт кровь.

— Я отвезу её в больницу. Так быстрее, — говорит он отцу, но я ничего не чувствую.

Этого не может быть.

— Я отвезу. Посади её в машину, — спокойно произносит мистер Джеймс.

Я чувствую, как меня поднимают, но моё тело онемело. Ни слёз, ничего. Не знаю, дышу ли я вообще. Всё, о чём я могу думать, — это наша дочь.


***

Я слышу звук пиканья и открываю глаза. Я смотрю на больничный потолок и вспоминаю, что произошло вчера.

Когда я попала сюда, спустя десять минут приехал мой отец и бабушка. Он был готов засадить мою мать за решётку и убить. Моим двоюродным братьям пришлось удерживать его, чтобы он сам не попал за эту решетку. Полиция зашла к нам за показаниями, и из того, что я поняла, моя мама долгое время пыталась получить деньги, оставленные её родителями, себе.

Мой бывший жених долго был её игрушкой даже до того, как мы встретились с ним. Они спали вместе два года, пока однажды ей не пришла в голову мысль свести нас, влюбить меня в него, чтобы он сделал мне предложение, а потом и все остальное. Она не говорила, что подразумевалось под всем остальным, но сейчас это со мной случилось. Он бы получил деньги, и они снова начали жить вместе. К несчастью для неё, я раньше узнала о том, что они спят вместе.

Вероятно, что бабушка и дедушка указали пункт, согласно которому деньги, в случае, если я умру до того, как у меня появятся наследники, перейдут на счёт благотворительных организаций. Моя мать долгое время пыталась убрать меня со своего пути. Кажется, моя мать была в ударе на допросе и даже рассказала полиции о том, как устроила нападение на меня в Нью-Йорке в надежде, что я впаду в кому к тому времени, когда должна буду получить наследство.

Она выяснила, что если я буду в коме, то она автоматически станет доверенным человеком в этом деле и получит доступ к деньгам, когда счёт будет открыт. Затем она с лёгкостью смогла бы перевести всё себе. Она также призналась, что послала мне те цветы и заплатила мальчику несколько сотен долларов, чтобы он получил мою подпись на документе о переводе денег, который она отнесла юристу.

Я поворачиваю голову набок и смотрю туда, где спит Ашер. Он выглядит таким умиротворённым во сне. Его мать принесла ему вчера пару футболок, чтобы он мог переодеться и отдать ту, что была в моей крови. Его ноги скрещены. На нём черная сильно облегающая футболка с длинным рукавом, через которую я могу разглядеть мельчащие очертания его тела. Его руки сцеплены и сложены на прессе. Рукава засучены так, что видны татуировки. Его подбородок темнее обычного. Он никогда не бреется на выходных. А вчера он работал дома, так что сейчас щетины еще больше.

За несколько недель его кожа приобрела карамельный цвет из-за работы на солнце. Готова поспорить, что большинство женщин стараются чаще проезжать мимо объектов, на которых он работает, снимая футболку. Я знаю, что он снимает её на работе, по крайне мере, иногда. Он полностью загорел. Он красивый, но во сне он просто ошеломительный. Мне когда-нибудь надоест на него смотреть?

Мои руки инстинктивно движутся к животу. Почувствовав лёгкий трепет, я произношу про себя молитву, благодаря Бога за то, что моя дочь в порядке. Врачи были обеспокоены количеством крови, которое я потеряла. После сотни тестов они пришли к выводу, что шейка моей матки начала кровоточить, когда я упала, пытаясь поймать пистолет. Кровотечение продолжалось, и врачи оставили меня на ночь под наблюдением, а также прописали постельный режим в течение нескольких недель. Сегодня утром ко мне снова заглянули и подтвердили, что кровотечение остановилось, а сердце девочки стало биться всё более отчётливо. Доктор, работавший ночью, сказал, что всё будет хорошо. Он также сказал, что отпустит меня, как только появится мой врач, чтобы подписать справки.

— Проснулась? — тихо спрашивает Ашер, и я улыбаюсь.

— Ага, — отвечаю, глядя на него.

Под его глазами темные круги, оттого что он не спал большую часть ночи.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, поднимаясь, и кладёт руку поверх моей.

— Лучше. Всё ещё уставшая, но мне лучше.

— Хорошо, — он улыбается и целует мою руку.

— Почему бы тебе не сходить и выпить кофе?

— Ха, я в порядке.

— Серьёзно, малыш, ты выглядишь измученным. Иди выпей кофе, походи немного и попытайся найти моего доктора. Эта кровать такая неудобная, поэтому я хочу поскорее домой.

— Не знаю. У нас дома нет такого аппарата, — отвечает он, указывая на монитор, где отражается сердцебиение нашей дочки.

Я смотрю на экран, и её сердцебиение ускоряется. Потом снова смотрю на Ашера и вижу всё ещё оставшееся выражение беспокойство на его лице.

— Врач не отпустит меня, если посчитает это рискованным, — стараюсь осторожно его убедить.

— Знаю, малышка, — соглашается он, прижимая мою руку к своим губам и удерживая там, пока целует мои пальчики. — Вчера я мог потерять вас обоих, — говорит он так тихо, что я практически не слышу.

— Но этого не случилось. Мы здесь, и мы в безопасности.

— Когда я услышал звук выстрела на улице, то подумал, что моя жизнь кончилась. Я больше никогда не увижу твоего лица снова, или как наша дочь будет делать свой первый вздох. И я знал, что не смогу выжить, если тебя не будет рядом. Я бы отдал свою жизнь, чтобы оказаться там, где ты.

— Не говори так, — всхлипываю я, качая головой. — Никогда не говори так.

— Это правда.

— Нет, это эгоистично, — я плачу. — Другие люди любят тебя и рассчитывают на тебя, не только я. Независимо от того, что со мной произойдёт, обещай, что не откажешься от жизни. Что будешь бороться за право снова быть счастливым. Я ведь не единственное твоё счастье.

— Нет, ты моя судьба, — говорит он, улыбаясь, но я не могу ответить улыбкой.

Это слишком серьёзно.

— Обещай мне, что никогда не откажешься от жизни, несмотря ни на что, Ашер. Обещай мне прямо сейчас, потому что у нас будет дочь, которая будет в тебе нуждаться, даже если со мной что-то произойдёт.

Его взгляд потерянный, но я больше не позволю словам подобного рода вылетать из его рта. Я тоже не буду счастлива без него, но буду продолжать бороться, потому что знаю, что он бы этого хотел.

— А ты бы хотел, чтобы я так поступила? — спокойно спрашиваю я, заранее зная ответ.

— Нет.

— Тогда не говори так, — умоляю я.

— Прости, малышка, — произносит он, притянув меня в свои объятия. — Я просто не знаю, что делал бы без тебя.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться. Мы здесь, и с нами все хорошо. Просто пообещай, что никогда не оставишь нашу дочь, независимо от того, что может со мной произойти, — я начинаю плакать и перестаю себя контролировать.

— Обещаю, — наконец отвечает он.

Я скручиваюсь в клубочек и засыпаю рядом с ним.

Я всё ещё сижу на кровати в больнице и жду доктора, который вот-вот должен появиться и отпустить меня после ещё одной ночи наблюдений. Ашер поехал домой, чтобы взять мне одежду и проверить Биста. Я слышу звук открывающейся двери и поднимаю глаза.

— Новембер?

Крис стоит в дверях моей палаты.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, подскакивая в кровати.

— Слышал, что ты попала в больницу, и хотел узнать, как ты.

— Кто сказал тебе, что я в больнице?

Он не отвечает, а входит в палату, закрыв за собой дверь. Я нажимаю кнопку вызова медсестры.

— Ты должна была вернуться ко мне, — грустно сообщает он.

— Ты спал с моей матерью.

Я никогда этого не забуду. Та картина выжжена в моей голове навсегда.

— Да, и сожалею об этом, но когда я влюбился в тебя, то всячески оставлял тебе подсказки, и в итоге ты нас поймала.

— Что?

— Я хотел начать с тобой с чистого листа. Я просто не думал, что после того, как ты нас поймаешь, то полностью начнёшь игнорировать меня.

— Повторюсь: ты спал с моей матерью. А этот так просто не забывается.

— Знаю, — шепчет он, опустив голову.

— Тебя ищет полиция, — говорю ему и молюсь, чтобы медсестра скорее пришла.

— Я не знал о нападении на тебя в Нью-Йорке. Я не знал, что это она устроила, — быстро произносит он.

— Хорошо, — отвечаю я.

Мой пульс подскакивает, когда он снова поднимает на меня глаза.

— Я наблюдал за ней, — он осматривается. — Она была в городе некоторое время. Я хотел предупредить тебя. Я пытался спугнуть тебя и сделать так, чтобы ты вернулась в Нью-Йорк, но ты осталась с тем парнем.

— Каким образом ты пытался это сделать?

— Ворвался к тебе в дом и оставил записки.

— Стихотворения? — спросила я для уточнения.

Он кивает и снова осматривается.

— Нам скоро нужно уходить.

— Нет, тебе нужно уйти.

— Я не могу уйти без тебя.

— Мне кажется, тебе нужна помощь, — говорю я, замечая Кентона через щель в двери.

— Я люблю тебя. Мы должны были пожениться.

— Пожалуйста, уходи. Я счастлива. Разве ты не счастлив за меня?

— А мы не были счастливы? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Крис, — мягко начинаю я, — наши отношения были ложью, которую вы с моей мамой сплели. Ты был для меня всем, но это было ложью, и вы оба собрались забрать деньги, о существовании которых я даже тогда не догадывалась.

Он закрывает глаза от боли и поднимает голову к потолку. Краем глаза я вижу, как Кентон заходит в палату с пистолетом наготове.

— Но я люблю тебя.

— Но это неправильная любовь, Крис. Надеюсь, тебе помогут, и однажды ты поймёшь, что такое любовь.

Его глаза находят мои, и я вижу печаль в них.

— Положи руки за голову и медленно повернись, — говорит Кентон.

Крис поворачивает голову в его направлении. Заметив пистолет в руке Криса, Кентон поднимает свой и бьёт его по голове.

— Прости.

Я киваю и наблюдаю, как Кентон достаёт наручники из кармана и надевает их на руки Криса.

— Что за чёрт? — голос Ашера как гром среди ясного неба.

Он смотрит на меня и делает шаг в сторону Криса, но Кентон не даёт ему.

— Приходил проведать твою девочку, — спокойно говорит Кентон.

— Ты в порядке, малышка? — спрашивает Ашер, подходя ко мне.

— Да, — киваю головой, когда он обнимает меня. — Всё закончилось, — шепчу я ему в грудь.

— Точно, — он соглашается.

Эпилог

— Ещё, ещё! — кричит Эмма Ашеру, который подбрасывает её воздух, а она приземляется в бассейн. Последние десять минут он только этим и занимался. Я смотрю, кто бы мог помочь мне на восьмом с половиной месяце беременности. Мне слишком трудно поднять свою задницу из кресла, если только я не раскачаюсь и не встану.

— Нужна помощь? — я поднимаю глаза на Кентона, который стоит рядом.

— Господи, да, — стону я. — Клянусь, эта девочка станет танцовщицей, — говорю я и смотрю, как его губы растягиваются в улыбке.

— Бассейн вышел замечательным, — говорит он, как только поднимает меня.

Я осматриваюсь. Он прав. Бассейн просто замечательный. Рядом с ним встроено джакузи, а вокруг столько растений, что может возникнуть чувство, будто вы оказались в джунглях.

— Ага, Джек просто мастер своего дела, — говорю я и снова смотрю вокруг. — Так, а где Кристен или Тина, или Лиз...

— Очень смешно, — перебивает он.

Я начинаю смеяться и ощущаю, как мой живот трясется от смеха, затем чувствую сильный пинок, поэтому мгновенно останавливаюсь, хватаю руку Кентона и прикладываю к своему животу.

— Что? — начинает он.

Затем его глаза расширяются, и он опускает руку.