Мужчина рядом с ним выглядит примерно моего возраста, возможно, немного моложе. У него ещё более, я серьёзно, раскинувшаяся по плечам, роскошная грива волос. Он чуть постройнее отца, но его глаза такие же тёмные. Он тоже хорошо сложен, но выглядит более мягким, выражение лица добрее. Последнему около двадцати, я думаю. Фамильные тёмные волосы коротко острижены и выглядят неряшливо, и цвет глаз больше похож на молочный шоколад, чем тёмно-карий. Он ухмыляется, глядя на меня.

– Какого…? – цедит самый старший.

  Я предполагаю, что он не в восторге вдруг заиметь сестру. Мне пофиг. Меня устраивает.

ОК, это ложь.

– Катя, – говорит Пьер осторожно. – Познакомься с моими сыновьями. Форд… – он указывает на самого старшего, – Лэндон, – он указывает на второго, – И Уайет.

Я сглатываю.

– Сыновья, – произносит он, обращаясь к парням. – Познакомьтесь с моей дочерью, Катей. Помните, я рассказывал вам о ней?

 Он говорил им обо мне?

Я закрываю глаза, крепко зажмурив их. Это уже слишком, чересчур.

– Это, бл..ть, слишком…, – Я с трудом дышу, а потом начинаю задыхаться, когда понимаю, что сказала это вслух.

Уайет фыркает, и я, открыв глаза, вижу, как он лыбится во весь рот.

  – Всегда хотел иметь сестру. У тебя есть горячие подружки?

Я вытаращилась на него.

– Уайет! – рычит Пьер. – Полегче.

  – Она выглядит, как будто собирается сбежать отсюда, – тихо говорит Лэндон. – У кого-нибудь есть предложения, как задержать её?

 Я поворачиваюсь к нему, с насмешкой в печальном голосе:

– Я не собираюсь скрываться.

Мои глаза вглядываются в Форда, который до сих пор не произнёс ни проклятого слова. Он свирепо уставился на меня, не сводя глаз. Пьер перехватил мой взгляд и посмотрел на старшего сына.

 – Форд, – позвал он с нажимом в голосе. – Скажи «привет».

  Злобный взгляд Форда полоснул по отцу и низким, скрипучим голосом он пробормотал:

  – Пошла ты, дырка.

Ох, парень.

Затем он выбежал прочь.

 Пьер прикрыл глаза, как будто ища терпения, прежде чем повернулся ко мне лицом.

 – Катя, я сожалею об этом. Почему ты здесь?

– Я… – Я сухо сглатываю. – Мне необходимо поговорить с тобой.

Он согласно кивает, затем поворачивается к остальным двум парням.

 – Возвращайтесь к работе.

– Мы снова увидимся? – спрашивает Уайет, зазывно улыбаясь мне.

– Чувак, – бормочу я. – Мы связаны, прекрати скалить зубы на меня, как на конфету, которую ты нашёл в кармане.

После чего я следую за Пьером дальше по коридору, прислушиваясь к звукам смеха Уайета и Лэндона. И это мне нравится.

~ * ~ * ~ * ~

– Ты хочешь узнать о Маркусе? – спрашивает Пьер.

– Да, о нём. И почему у тебя есть три сына, один из которых старше меня, – я сразу беру быка за рога.

Он прикрывает на мгновение глаза.

  – Это одна и та же история. Во-первых, я очень рад, что ты здесь, Катя.

– Я здесь не из-за тебя, Пьер. Мне нужны ответы.

Он выглядит немного огорченным, и это меня бесит, но я ничего не говорю.

– Итак, Маркус, – начинает он. – Что ты хочешь узнать?

– Он занимается отмывкой грязных денег для плохих... чуваков?

Отец вздрагивает.

– Прошу прощения?

– Не валяй дурака со мной, Пьер. Я не глупая девочка; моя мама воспитывала меня лучше. Я знаю, что ты ужасный человек – она сказала мне об этом. Поэтому я хочу знать, чётко и ясно, является ли мой муж тоже плохим парнем.

Он смотрит на меня продолжительное время, потом вздыхает и отвечает:

  – Маркус занимается легализацией нелегальных операций на протяжении нескольких лет. Он хорошо известен. Он умен, и чертовски хорош в этом.

– Я не совсем понимаю... грязные деньги? откуда?

  – Преступники получают деньги от продажи наркотиков, которыми они занимаются, или от оружия, ты понимаешь? Маркус берет деньги, которые классифицируются как «грязные», проводит через свою компанию, и таким образом заставляет их выглядеть «чистыми». Это один из основных способов легализации криминальных потоков, не оставляя видимых следов.

– Он, в основном, помогает плохим людям?

  – Да, у него своя доля в большом количестве «пирогов». Маркус умный мужик, и не любит, когда посторонние лезут, и вмешиваются в его бизнес. Он занимается отмывкой довольно долго, и когда такие люди, как я, или ещё один человек по имени Лукас, пришли и начали двигать его, он отнёсся к этому без восторга.

  Я впадаю в состояние какого-то ступора, дыхание перехватывает, я не могу шевельнуться. Боль пульсирует во мне, подобно сокрушительному удару в живот.

– А ты? – я хрипло каркаю.

– Я занимаюсь тоже. Я не могу сказать тебе, как, да и не буду. Мы с Маркусом не встречались с глазу на глаз, потому что мы оба считаем, что эта сторона наших взаимоотношений статусная. Прежде чем расстраиваться, Катя, помни – то, чем человек занимается, не определяет его сущность.

Я мотаю головой, глядя на него.

  – Что ты знаешь о том, как быть порядочным человеком?

  Его глаза смягчаются.

  – Я никогда не знал о тебе, Катя. Подумай на секунду, если бы я был в курсе, неужели я бы просто позволил ей уйти?

– У неё есть имя! – ору я в ответ.

Он вздрагивает, но выражение глаз не меняется.

– А как насчет Форда, а? – продолжаю я. – Он старше меня, Пьер.

Отец прикрывает глаза, громко вздыхая.

  – Я встретил мать своих сыновей прежде, чем познакомился с твоей мамой. Я не любил Шерри в то время, но она была хорошей женщиной. Она забеременела Фордом, и я не знал о нём ещё два года после того, как твоя мать оставила меня. Я был один, и потерял женщину, которую глубоко любил. Когда узнал о Форде, я вернулся к Шерри. Она родила мне Лэндона и Уайета, но наш брак не был счастливым. Она умерла от рака три года назад, оставив мальчиков одинокими.

Ох.

Я сморгнула влагу в глазах, сочувствуя парням. Они потеряли свою маму? Как это ужасно.

– Я сожалею, – мягко соболезную.

Он кивает.

  – Я не бессердечный человек, Катя. Я люблю всех своих детей, и я хочу присутствовать в твоей жизни.

– Я не могу… Я просто не могу… Я не готова решить это прямо сейчас. Ты сможешь принять это?

  Он снова кивает.

 – Да.

 Я встаю.

 – Мне нужно на воздух. Спасибо. Что поговорил со мной.

– Я буду здесь, Катя, – тихо говорит он, глядя, как я иду к двери. – Всегда.


Глава 28

Сейчас

Маркус

Ну и где она, твою мать? Прошло уже шесть часов, и от неё ни звука. Бл..ть, что я делаю? Я застрял в Богом проклятой эмоциональной спирали, и не могу вырваться из этого тупика. Я хочу её. И не хочу хотеть. Всё должно было идти по-другому – никаких эмоций, свободно и ровно, и по окончанию двух лет легко закончиться. Не так. Ни одним из этих чувств.

Внезапно зазвонил телефон, заставляя меня вздрогнуть. Я метался по своему офису в течение последних двух часов, ожидая её звонка. Катя не звонила. При звуке рингтона, я бросился к столу, и, добежав до него, схватил телефон, не глядя на дисплей.

 – Катя? – кричу, ненавидя, как бешенство прорывается в моём тоне. Меня это не волнует. Не в этот раз.

 – Это не Катя, это Пьер.

– Что ты хочешь? – рычу, не в силах сдержаться.

Он вздыхает.

  – Маркус, мы никогда не были близки, но ты женился на моей дочери, и она приходила ко мне сегодня, чтобы расспросить о тебе. Я сказал ей правду, а это значит, что она знает, чем ты занимаешься. Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения, Маркус, но я её отец, и хочу, чтобы ты знал, потому что она очень страдает. Я просто ставлю тебя в известность.

Чтоб меня…

Он помогает ей.

И он помогает мне.

– Спасибо, – бормочу я.

– Она любит тебя, Маркус. По какой-то необъяснимой причине. Поэтому я собираюсь отойти в сторону и позволить ей самой разобраться во всём. Не стоит давать мне повод, чтобы выслеживать тебя.

И он вешает трубку. Бл..дь. Это дерьмо становится все круче. Я громко вздыхаю, запускаю руку в волосы, и издаю низкий грубый рык. Прежде чем у меня появляется шанс осознать тот факт, что Катя пошла к отцу и интересовалась моими делами, не говоря уже о том, что Уолтер заявился сюда, козёл, мой телефон звонит снова. Я смотрю вниз на дисплей, и вижу имя Кати. Я быстро тянусь к нему, отвечая на вызов, и прижимаю трубку к уху.

– Катя, ты где?

В ответ продолжительное молчание.

– Маркус?

Что-то не так, я мгновенно слышу это в интонации её голоса. Что-то скрипучее, как будто она плакала, но мне кажется, что всё гораздо хуже, как если бы ей сказали, что её лучший друг мертв.

– Катя, что случилось?

– Моя мама... – шепчет она. – Она попала в автомобильную аварию…


~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я безучастно смотрю на ослепительно-белую стену. Я ничего не чувствую. Вообще ничего. Вся моя привычная жизнь рушится, и рядом нет никого, на кого я могла бы опереться. Дасти пытался помочь, но я не хочу его сочувствия. Кэнди звонила, но я не ответила. Я позвонила Маркусу, и он сказал, что уже в пути и скоро будет, но лучше мне от этого не стало. Моя мама в хирургии, Элли в истерике, и я сижу здесь в одиночестве. Дасти пропал полчаса назад, сказав, что отправился за кофе.

Не в состоянии дальше сидеть на одном месте, я вскакиваю. Весь мир вращается, когда я бегу по коридорам. Если что-то случится с моей мамой… Я не смогу пережить этого. Она всё, что у меня есть. Я знаю, что это был несчастный случай, я знаю, что Элли не собиралась на своем автомобиле попадать в аварию, но теперь я могу потерять единственное, что у меня осталось в жизни. Кто, черт возьми, у меня останется, если её не станет? Меня начинает трясти, и слёзы, наконец, прорываются через стену ужаса и опустошения.

Я не могу удержаться и громко рыдаю.

Я выбегаю на улицу под дождь. Прохладные капли падают на мою воспалённую кожу, и это заставляет слёзы течь ещё сильнее. Ноги подкашиваются, сердце разрывается от боли, горячие слёзы закипают на глазах и сбегают вниз по опухшим щекам. В какой-то момент, я оказываюсь на парковке, когда мои ноги слабеют, и я оседаю на землю. Вцепившись пальцами в волосы, я плачу, и реву так сильно, что мои рыдания превращаются в хриплые крики.

Автомобильные фары на мгновение осветили моё лицо, но я не смотрю вверх. Я просто не могу остановиться. Всё выплёскивается в слезах – и страх за мою маму, и мой Богом проклятый жизненный путь, и разрушительные перемены в жизни.

Хлопает дверь, и я слышу шаги, приближающиеся ко мне. Прежде, чем я осознаю, кто это, жёсткие, уверенные руки оборачиваются вокруг меня. Знакомые руки. Руки, в которых я хотела оказаться так долго, обхватили меня именно так, как я сейчас нуждаюсь. Маркус прижимается лицом к моей шее, удерживая меня так близко, что становится трудно дышать.

 И тогда это происходит.

Он становится человеком, который мне нужен.

Он становится всем для меня.

Он становится тем, что я хотела так долго, произнеся одно единственное слово.

– Малышка.


~ * ~ * ~ * ~

Я свернулась калачиком на коленях Маркуса, уткнувшись лицом в его шею. Мы ждём уже в течение последних четырёх часов. Дасти, Кэнди, Элли и даже Пьер здесь, ожидают вместе с нами. Я не смотрю и не разговариваю ни с кем, я даже не знаю, кто вызвал их. Мне просто нужен мой муж. Мне нужно, чтобы на этот раз он дал мне больше того, что уже отдавал раньше. И я, наконец, чувствую себя хорошо. В худший день моей жизни, он переворачивает весь мой мир.

– Малышка, – снова бормочет он.Ничто никогда не будет звучать так прекрасно. – Доктор здесь.

Я приподнимаю лицо с его плеча и вижу, как к нам приближается пожилой доктор. Я слезаю с коленей Маркуса, и он придерживает меня рукой за бедро. Потом подводит меня к врачу. Мои пальцы начинают дрожать, и я хватаюсь за рубашку Маркуса, не в состоянии вдохнуть.

Врач останавливается прямо перед нами, уставшими голубыми глазами вглядываясь в моё лицо.

  – Вашу мать перевели из хирургии, с ней всё будет хорошо. У неё было несколько переломов костей и незначительное внутреннее кровотечение, но мы справились. Она перенесла легкую черепно-мозговую травму, и мы надеемся, что восстановление пройдёт благополучно. Можно сказать, ей очень повезло.

– А что с головой, насколько велики повреждения?

  – Всё в норме, Катя. Я думаю, что она будет постепенно восстанавливаться, и эта травма не замедлит её выздоровления.

 Мои колени подгибаются, и Маркус крепче обхватывает меня за плечи, слёзы опять начинают течь из моих глаз. Но на этот раз, это слёзы облегчения. Слава Богу! Она будет в порядке. О Боже, с ней всё будет хорошо.


~ * ~ * ~ * ~

– Я так испугалась, – шепчу я, сжимая её руку.

Моя мать смотрит на меня. Под глазами темнеют кровоподтёки, на голове повязка, прикрывающая волосы. В руках трубки, но в остальном она в порядке.

– Мне очень жаль, детка, – шепчет она хриплым голосом.