Пенелопа Дуглас - До тебя

– Джаред… – заговорил он.

– Заткнись, – оборвал его я.

Короткие черные волосы Нэйта взмокли от пота и прилипли ко лбу, а губы дрожали.

– Мы могли пойти в полицию, – сказал я ему, – но я привык сам сводить счеты. – Я покрутил запястьем, демонстрируя нож. – Будет больно.

– Пожалуйста, – взмолился он сиплым голосом, пытаясь подняться. – Я могу объяснить.

– Объяснить?! – рявкнул я, и он снова плюхнулся в воду. – Что именно? То, как ты набросился на мою девушку в лесу, или то, как ты снял нас без одежды на камеру, а потом сделал так, что эту запись увидели все?

И я медленно двинулся в сторону Нэйта.

– Вижу, ты слишком туп и не понимаешь, когда тебе что-то говорят. – Мой голос был тихим, я хотел, чтобы Нэйт сконцентрировался на том, что находилось у меня в руке. – Но вот это ты поймешь. У тебя будет очень неприятная ночь.

Я придвинулся ближе, склонившись над ним.

– Мне очень жаль, – выдохнул Нэйт, переводя взгляд с моего лица на сверкающее черное лезвие. – Мне не стоило к ней прикасаться. Я больше даже не взгляну на нее. Пожалуйста, не надо.

– Ты – что? – спросил я, остановившись и вздернув бровь.

– Я прошу прощения. – выпалил он.

– За что?

– За то, что я приставал к твоей девушке, – взмолился он.

– Нет. – Я покачал головой так, словно говорил с трехлетним ребенком. – За то, что ты приставал к Тэйт.

Неважно, моя она девушка или нет, он никогда больше не будет к ней лезть. Никогда.

– К Тэйт, – поправился он, тяжело дыша. – Прошу прощения за то, что приставал к Тэйт. Этого больше не случится. Я вел себя глупо. Я был пьян. Я извинюсь перед ней.

– Нет. – Легкое удивление в моем голосе сменилось угрозой. – Если ты когда-нибудь снова обратишься к ней, посмотришь на нее, заговоришь о ней… если даже улыбнешься ей, на этом ноже останется и твоя кровь тоже. – Моя челюсть заболела от напряжения, и я почувствовал, как Мэдок с Джексом отходят от нас подальше. – А теперь убирайся, – приказал я Нэйту.

– Что?! – вскрикнул Мэдок, но я продолжал смотреть на Нэйта, который выскочил из джакузи совершенно, мать его, голый.

– Он уйдет. – Я повернулся к другу и брату. Они смотрели на меня так, словно у них вот-вот глаза вывалятся из орбит. – В этот раз.

Я знал, они мечтали надрать этому подонку задницу. Черт, я тоже этого хотел.

Но что-то изменилось. Я не мог вечно жить с чувством, что Тэйт заслуживает кого-то получше меня.

Если бы я дал волю рукам, это бы все равно ни к чему не привело. Нэйт был неудачником. А у меня была моя девочка. Она любила меня. Я уже выиграл.

– Моя одежда. – Нэйт обеспокоенно огляделся, дрожа от холода. – Ключи у меня в джинсах.

– Тогда, полагаю, у тебя проблемы. – Я надеялся, что моя улыбка выглядела зловеще. – Приятно тебе прогуляться.

Он помедлил минуту. Стоял октябрь, и он, вероятно, пытался сообразить, как ему добраться до дома за десять миль отсюда без одежды.

Но спорить не стал.

Все молчали, когда он покидал дворик.

Я заметил Кейси, которая держалась на приличном расстоянии от нас, завернувшись в полотенце. По телефону она показалась мне пьяной, но сейчас ее лицо было мрачным.

– Пойду провожу его до выхода, – хохотнул Мэдок. – Не хочу, чтобы он прихватил какую-нибудь мою одежду.

Я убрал лезвие и бросил нож брату, а сам пошел в дом.

– Джаред, какого черта? Ты даже не врезал ему ни разу? – спросил он недоуменно. Не то чтобы разочарованный, скорее сбитый с толку.

– Есть другие вещи, за которые стоит драться, Джекс.

Подходя к Кейси, я не без удивления подумал, что на самом деле рад видеть ее здесь. Сомневаюсь, что Мэдоку или Джексу удалось бы заманить сюда Нэйта. Мы с Кейси оба из эгоистических соображений наделали глупостей, но я знал, что сегодня она защищает Тэйт, и надеялся, что Кейси сама обо всем ей расскажет. Тэйт нужно было услышать объяснение от подруги.

– Спасибо, – сказал я Кейси, кивнув.

– Без проблем.

Она быстро перевела взгляд на Джекса и сдвинула брови.

Посмотрев на него, я заметил, что он оглядывает ее с головы до ног, буквально насилуя взглядом.

– На что ты пялишься? – огрызнулась Кейси.

Джекс улыбнулся уголком рта.

– Тебя подвезти домой?

– Я тебя не знаю, – снисходительно ответила она.

– Узнаешь, – как ни в чем не бывало парировал брат. – А для начала можем познакомиться.

Ничего себе.

У Кейси вытянулось лицо, но она в долгу не осталась – осмотрев его с ног до головы точно так же, как и он ее.

– Сколько тебе лет вообще?

– Достаточно для того, чтобы перевернуть твой мир.

Я потер рукой лицо. Мне не терпелось свалить отсюда, к чертям.

Кейси посмотрела на нас с Джексом, а потом нахмурилась, явно раздраженная.

– Вы двое одинаковые. – Она покачала головой и, развернувшись, пошла прочь. – Мэдок, отвези меня домой! – закричала Кейси, входя в дом.

Я услышал, как Джекс усмехнулся, а сам только закатил глаза.

Мы оба предпочитали не вступать с девушками в отношения, но у нас был разный подход. У Джекса в отличие от меня не было в прошлом длинного списка коротких связей без обязательств. Он был не прочь сближаться с людьми, потому что знал, что им не забраться к нему в душу.

Я всегда боялся, что меня что-то затронет слишком сильно.

Джекс знал, что ничто не в силах затронуть его по-настоящему.

– Кто это? – спросил он, когда мы шли по дому Мэдока, направляясь к моей машине.

– Лучшая подруга Тэйт, Кейси.

Мы открыли двери «Босса» и забрались внутрь.

– Что означает это имя – Кейси? – Джекс убрал назад черные пряди волос, выбившиеся из хвоста.

– Без понятия, – вздохнул я. – Сколько я ее знаю, ее всегда так называли. – Я посмотрел на него перед тем как повернуть ключ в зажигании и грозным тоном добавил: – И не смей.

– Не сметь что?

– Я пытаюсь наладить отношения с Тэйт. Пусть все успокоится. Не надо создавать еще больше проблем. Кейси не девушка на одну ночь и вряд ли согласится на дружеский секс без эмоций. Отстань от нее.

– Слишком поздно, братец. Мой народ – охотники.

Его народ. Я посмеялся про себя, хотя все это было довольно грустно. Сомневаюсь, что Джекс помнил, как выглядела его мать, не говоря уже о названии ее племени. Он был индейцем всего на четверть, но сам себя считал индейцем на все сто.

– Она не в твоем вкусе, – подчеркнул я. – Дерганая и плаксивая.

Выехав с подъездной дорожки, я нажал на газ и понесся к воротам.

– Как раз в моем, – тихо отозвался Джекс. – На такую невозможно запасть.

– Твою мать, – проворчал я, садясь в кровати.

Согнув ногу, я уперся локтем в колено и опустил голову на руку.

Как же я задолбался.

Член пульсировал до боли сильно.

Я постоянно просыпался со стояком, как будто мне снова было тринадцать лет.

На самом деле я просыпался от боли, чувствуя давление между ног, а единственное, что мне могло помочь, было спрятано под замком в доме по соседству.

Этот гребаный год обещает быть долгим. Это точно.

У меня все еще не было никаких планов относительно колледжа, но одно я знал наверняка. Где бы я ни оказался, я буду навещать Тэйт и трахать ее до умопомрачения, и там нам не помешают никакие родители.

Мои мысли прервал какой-то скрип. Я резко поднял голову и увидел, что в мою комнату вошла Тэйт.

У меня перехватило дух, и я заморгал, чтобы убедиться, что это не сон.

Она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

– Пожалуйста, скажи, что думаешь обо мне, – промурлыкала она, и ее губы казались такими нежными и манящими.

Она занималась со мной любовью.

Своим взглядом, жарким и нетерпеливым. Своим ртом, влажным, приоткрытым. Своим голосом, мягким и возбуждающим. И я был готов благодарить небеса за то, что Тэйт здесь.

– Ты шутишь? – подняв брови, я сдернул с себя одеяло, показывая на твердую как камень выпуклость под джинсами, в которых я уснул. – Посмотри на эту фигню. Я с мыслями собраться не могу.

Я выпрыгнул из кровати и бросился к ней. Наши губы слились в поцелуе, и, ощутив, как ее тело повторяет контуры моего, я очередной раз пожалел о том, что прикасался к другим девушкам.

Тэйт всегда была потрясающей на вкус – она пахла карамельными яблоками и небом перед дождем, а ее язык казался мне конфетой.

Она умела двигаться вместе со мной. Когда я прижимался к ней, она выгибалась. Когда я отрывался от ее губ, она, словно читая мои мысли, подставляла мне шею.

– Подожди, – выдохнула она. – Входная дверь была открыта. Я не видела твою маму, когда вошла, но она наверняка уже встала.

Я покачал головой и проворчал:

– Ты сама это затеяла. И это не твой дом. Здесь нет никаких правил. – Я улыбнулся и, протянув руку к докстанции айпода, включил Rachel Rabin, песню Raise the Dead, чтобы музыка заглушила наши голоса.

– Иди сюда, – прошептал я, прижимая ее за бедра к себе.

Но она меня оттолкнула.

Меня охватило разочарование – нет, скорее боль и смятение.

– Что… – начал я было, но тут же сделал резкий вдох, увидев, что она раздевается.

Чееееерт.

Ее маленькая белая маечка?

До свидания.

Пижамные шорты и трусики?

Сняла их одним движением.

И когда она подошла ко мне, у меня закружилась голова и я стал тверже камня.

Мои руки скользнули вверх по ее бокам, а потом опустились вниз по ее прекрасным грудям. Ее кожа была шелковистой и упругой, как дождь.

Идеальна.

Не успел я протянуть руку к ящику тумбочки, как она толкнула меня на кровать и оседлала.

– Тэйт, презерватив, – выдохнул я.

О нет.

Все мое тело содрогнулось, а кровь устремилась в член, когда она потерлась об меня своим влажным горячим телом.

– Штаны, – прошептала она, а сама потянулась за презервативом. Мне не нужно было объяснять дважды.

Примерно через три секунды резинка была надета, и я оказался внутри нее.

Мы замерли, дрожа и задыхаясь, наслаждаясь ощущениями.

Боже, Тэйт. Как у тебя там тесно.

Она накрыла мои губы своими, и я проник в ее рот, лаская ее язык. Мы прерывались только для того, чтобы отдышаться, а потом сливались в поцелуе снова.

– Джаред, – прошептала она в перерыве между поцелуями. – Со мной что-то не так. Мне всегда тебя мало.

Она начала двигать бедрами назад и вперед, вверх и вниз, отчего мои руки и ноги охватила приятная истома.

Ее божественная кожа была нежной, как взбитые сливки. Я обхватил ее задницу обеими руками и рывком опустил на себя. В комнате было жарко и пахло разгоряченными телами.

Боже… она любила меня. Я все еще не мог в это поверить, но она меня правда любила.

– Чего ты хочешь, Тэйт? – выдохнул я, не отрываясь от ее губ. Я был на грани, я всецело растворился в своей потребности прикоснуться к ее коже, ощутить ее запах, ее жар…

– Я хочу тебя. – Она закрыла глаза и запрокинула голову, продолжая двигаться на мне. – Каждое утро и каждый вечер.

Тэйт снова склонилась надо мной и сжала пальцы в моих волосах.

– Я хочу чувствовать тебя целый день, Джаред.

Да, этот гребаный год будет очень, очень длинным.

Обхватив ее рукой за талию, я поменялся с ней местами, и теперь она оказалась подо мной. Я начал трахать ее, любовь всей моей жизни, так, чтобы она чувствовала меня.

Целый. Чертов. День.

– Ах-х-х, – простонала она, с мольбой глядя в мои глаза.

– Я люблю тебя, Татум Брандт. – Я закрыл ей рот своей ладонью и еще жестче вошел в нее. – А теперь кончай.

Я ненавидел чертову спешку. Но я знал, что моя мать уже не спит, и наши разговоры и стоны могут привлечь ее внимание. Даже несмотря на музыку.

– Боже, детка, ты прекрасна. – Я прильнул ртом к ее груди и втянул сосок в рот.

Я знал, что моя спина в поту, и улыбнулся, почувствовав соленый вкус ее кожи. Она ощущала то же, что и я.

Ее бедра сжались вокруг меня, ногти впились в мою спину. Тэйт задержала дыхание, и я ощутил, как сокращаются мышцы у нее внутри.

Она кончала, и, посмотрев ей в лицо, я увидел, что она закрыла глаза и ее ресницы затрепетали. Через несколько мгновений она издала слабый стон и выдохнула мне в руку.

Когда Тэйт была близка к оргазму, она всегда задерживала дыхание.

Я приподнялся на одной руке, а второй обхватил ее бедро, двигаясь между ее ног все быстрее. Больше. Жестче.

Я закрыл глаза – напряжение внутри меня достигло предельной точки.

Черт.

Я посмотрел на ее блаженное лицо и, погрузившись в нее еще несколько раз, перестал сдерживаться.

Огонь разлился по моим венам, а в легких уже не осталось воздуха, когда я рухнул на нее сверху, дыша как марафонец.

– Джаред, мне нужна чистая футбо… ох.