Пять с небольшим лет назад он, наконец, понял, что его внезапная помолвка с Сесилией Маркем-Сэндс никогда не завершится свадьбой. В начале августа нарочный доставил на Керзон-стрит письмо от ее дяди Реджиналда: «С сожалением сообщаю вам, что моя племянница не может стать вашей женой. Прошу вас порвать с ней все отношения и больше не считать ее своей невестой…»

До того Дэвид воспринимал все происходящее как игру. Шестью неделями раньше он отвез в «Тайме» объявление о помолвке. Странно, но в тот момент ему не казалось, что он приносит в жертву личное счастье, дабы загладить досадную ошибку, — он вполне искренне поверил в то, что Сесилия пойдет с ним к алтарю, прельстившись его богатством и положением в свете.

Многократно перечитав письмо сэра Реджиналда, он испытал одновременно и гнев, и облегчение. Гнев — от того, что она ему отказала. А облегчение — от того, что он все-таки не попался в ловушку. Сесилия не пыталась разыгрывать невинную девицу, дабы его разжалобить; она попросту не нуждалась ни в нем, ни в его деньгах.

Тихий стук в дверь вывел Дэвида из задумчивости. Резко повернув голову, он взглянул на каминные часы. Черт возьми, уже утро! Принесли горячую воду. Он велел войти, и слуга внес два больших медных ведра.

За ним появился Кембл. Бодро пожелав хозяину доброго утра, он прошествовал в гардеробную, чтобы помочь приготовить ванну. Дэвид нагнулся над столом, собираясь писать письмо де Рохану, но тут раздался пронзительный крик камердинера.

— О Боже! — Кембл остановился на пороге спальни, пылая от негодования. — Скажите на милость, зачем вы разгромили гардеробную?

Дэвид зажмурился, вспомнив вчерашнюю ночь.

— А что там такое? — смущенно спросил он.

Кембл, скрестив руки на груди, гневно постучал по ковру мыском ботинка и указал подбородком в глубь комнаты.

— Ваша лучшая шляпа-цилиндр безнадежно испорчена! — объявил он. — Это просто кощунство! Подставки и коробки валяются на полу! Рубашки и галстуки смяты! Я бы ни за что не стал работать у вас, если бы знал, что вы… что вы… — Камердинер задохнулся от ярости.

— Ну и что же я? — поощрил его Дэвид.

— Что вы горький пьяница! — закончил Кембл, брезгливо взмахнув рукой. — А иначе как объяснить этот погром?

Дэвид низко нагнул голову, чтобы не было видно лица.

— Я постараюсь исправиться, — пристыжено пообещал он. — Будь так любезен, позвони слуге и вели подать кофе. Думаю, это поможет.

Дэвид выпил кофе, написал письмо де Рохану, отправил его с конюхом и с наслаждением принял ванну. Все это время Кембл прямо-таки кипел от возмущения. Он подготовил Дэвиду утренний костюм, а когда тот поднялся из воды, подал ему пушистое мягкое полотенце.

Тут камердинер увидел на плече у хозяина царапины и криво усмехнулся.

— Хм-м… — задумчиво проговорил он, помогая Дэвиду вытереться. — Я еще никогда не видел, чтобы бутылка из-под бренди оставляла подобные отметины.

Стараясь не обращать внимания на подозрительные взгляды камердинера, Дэвид поспешно оделся: а вдруг эта кошечка Сесилия оставила на его теле еще какие-нибудь следы?

— Меня не будет до вечера, — объявил он, пока Кембл надевал на него строгое серое пальто, сшитое из великолепного дорогого сукна.

— Меня тоже, — отозвался камердинер, утешительно похлопав его по плечу. — Как вы помните, я должен отправить Китти ОТэвин в Дербишир.

— Совершенно верно! Надеюсь, она немного окрепла и выдержит переезд.

— Да, она хорошо себя чувствует. — Кембл отошел назад и критически оглядел шелковый галстук Дэвида.

— Вы справлялись о ее здоровье?

— Вчера вечером я отправил записку вашей экономке — той матроне со стальным взглядом, — пробурчал камердинер, расправляя узел. — Пожалуй, здесь не помешает маленькое украшение.

— Вы на редкость толковый помощник! — похвалил его Дэвид.

— Я всегда говорил, что к серой шерсти как нельзя лучше подходит скромный бриллиантик. — Кембл воткнул в галстук булавку.

— Ну, я пошел, — сказал Дэвид, надевая шляпу. — Сегодня вы мне еще понадобитесь. Я наметил на вечер целую кучу дел.

Кембл весело усмехнулся.

— Надеюсь, после этих дел вас не придется перевязывать?

— Надеюсь, что нет, — мрачно ответил Дэвид, выходя за дверь.

Он сел в карету и отправился на Брук-стрит. В столь ранний час на Мейфэре еще не было большого движения, и на всю поездку ушло несколько минут. Дворецкий и большинство лакеев уехали вместе с Дженет в Кембриджшир, поэтому его встретила одна из новых горничных.

Услышав, что Дэвид хочет видеть лорда Роберта Роуленда, девушка заметно встревожилась.

— Простите, м-милорд, — залепетала она, — но я не знаю… дома ли он…

— Вам велено не пускать посетителей, не внушающих доверия? — Делакорт швырнул шляпу на столик в вестибюле. — Не волнуйтесь, вам не придется его беспокоить. Я возьму это на себя. — Он быстро скинул пальто и поднялся по лестнице.

Горничная осталась стоять в вестибюле, удивленно открыв рот.

Остановившись у спальни Робина, Дэвид постучал, но ответа не последовало. Он стянул перчатку и со всей силой забарабанил кулаком — тоже безрезультатно. Тогда он ударил ногой. Дубовая дверь задрожала, но осталась запертой.

Зато открылась дверь спальни Стюарта, расположенной напротив.

— О Господи, хватит! — раздался стон за спиной у Дэвида. — Входите и делайте с этим остолопом все, что хотите, — можете даже придушить его прямо в постели, только не надо больше стучать!

Дэвид обернулся.

— Прости, — прошептал он.

Маркиз Мерсер высунул голову за дверь, сдувая падающий на нос кончик ночного колпака.

— А, это вы? — пробормотал он, прищурив один глаз. — Ну что ж, заходите. Стуком вы его не разбудите. Если, конечно, он дома.

Дэвид усмехнулся.

— Разве ты не присматриваешь за братом?

Стюарт, наконец, открыл оба глаза и иронически поднял брови.

— Кажется, это поручено вам, — сказал он и резко захлопнул дверь.

Пожав плечами, Дэвид повернул ручку двери спальни Робина. Так и есть — не заперто. Он подошел к кровати и отдернул полог. Лучше бы он этого не делал! В нос ему ударил смрад, способный менее стойкого человека свалить с ног.

От племянника разило дешевым джином и еще более дешевым одеколоном. Робин лежал на животе с голым задом, вытянувшись по диагонали. Одна его нога свисала с края кровати до самого пола.

— Просыпайся! — приказал Дэвид, шлепнув Робина по белым ягодицам.

Робин дернулся, перевернулся на спину и приподнялся на локте. Каштановый чуб упал ему на глаза.

— Черт возьми! — проворчал он, убирая волосы с лица, и удивленно уставился на Дэвида, который аккуратно натягивал на руку перчатку.

Наконец до юного негодника дошло, что происходит.

— Ох, Дэвид… — простонал Робин, — в какую рань вы меня разбудили! Дэвид ухмыльнулся.

— Ранняя пташка встает с рассветом. Так вставай и пропой мне сладкозвучную песнь.

— Черт возьми! — раздраженно выругался Робин, усаживаясь в постели. — Я вам не пташка!

— Может, и не пташка, — согласился Дэвид, стаскивая его с кровати, — но петь ты будешь, мой мальчик!

Шатаясь и спотыкаясь, Робин пошел за ним и неуклюже рухнул в кресло, обхватив голову руками.

— Проклятие! — буркнул он, глядя в пол. — Про что я должен петь?

Дэвид дернул шнурок звонка в надежде, что какой-нибудь слуга принесет кофе, и сел рядом с племянником у камина. На полу у их ног валялась одежда Робина.

— Ты споешь мне про досточтимого Бентама Ратлиджа.

Услышав это, Робин поднял голову и на удивление быстро протрезвел.

— Я ничего не знаю про старину Бентли, — горячо возразил он. — Черт возьми, чего вы от меня хотите? Иногда я вижу его в городе, только и всего.

Вот ведь бессовестный лгун! Дэвид встревожился, что не сможет вытянуть у племянника нужные сведения.

— Ты не так меня понял, — тихо сказал он. — Я хочу узнать, где ты виделся с Ратлиджем. А еще — где он живет и куда ходит по вечерам. Говорят, он питает склонность к азартным играм. Мне надо выяснить, какой именно игорный дом он посещает. Думаю, ты сумеешь мне в этом помочь.

Робин удивленно поморгал.

— Ну… я видел его в «Овечке и флаге».

— Когда это было? Я знаю, что он недавно вернул» ся из Индии. Интересно, на каком корабле он приплыл?

В спальню вошла горничная и поставила на столик поднос с кофейным сервизом. Осторожно покосившись на Робина, она тихо вскрикнула. С подноса упала чайная ложка и звонко стукнулась об пол.

Робин быстро скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу, но горничная уже исчезла за дверью. Дэвид брезгливо, двумя пальцами поднял с пола измятую рубашку и бросил ее Робину.

— Итак, что ты можешь рассказать про мистера Ратлиджа? — спросил он.

Робин растерянно заморгал.

— Он появился в городе месяц или два назад. Кажется, он действительно был в Индии. Кстати, я знаю, на каком корабле он прибыл, — добавил он уже веселее.

— Вот как? — обрадовался Дэвид. Робин кивнул.

— «Королева Кашмира», — быстро сообщил он. — Его подружка Нина как-то выпила лишнего и вырезала перочинным ножом название судна на столе. Она сказала, что это ее счастливый корабль.

Ну что ж, на этот раз счастье улыбнулось и Дэвиду.

Интересно, «Королева Кашмира» еще стоит в порту?

Вполне возможно, ведь судну нужно время на разгрузку и ремонт. Надо будет узнать. Если Ратлидж замешан в провозе контрабанды, то на этом корабле мог находиться нелегальный груз… причем такой ценный, что ради сохранения тайны совершено два убийства.

Дэвид встал, подошел к столу и налил кофе себе и Робину. Вложив одну чашку ему в руку, он снова сел в кресло.

— Что ты знаешь о семье Ратлиджа? Где он живет? Робин замялся.

— Кажется, он родом из Глостершира, но бывает там редко. У него есть старший брат, лорд Трейхерн. Ратлидж живет в Хэмпстеде, в бывшем доме жены брата.

— Говорят, Ратлидж — азартный игрок. Робин чуть не поперхнулся кофе.

— Мне ничего не известно о его привычках, — небрежно отозвался он, со стуком ставя чашку на стол. — Впрочем, может, и так.

Дэвид задумчиво продолжал потягивать ароматный напиток.

— Тогда послушай меня, — мягко начал он. — Если ты с ним играешь, то ты дурак, потому что он все равно выиграет. А долг чести надо отдавать, даже если проиграл отпетому негодяю и еще не достиг совершеннолетия. Ты меня понял?

Робин с готовностью кивнул:

— Конечно. Но вам не стоит беспокоиться на этот счет.

— Слава Богу. И вот еще что, мой мальчик: несмотря на свою молодость — ему от силы двадцать пять лет, — Ратлидж очень опасен.

— А по-моему, он очень милый парень. — фыркнул Робин.

Дэвид, пристально посмотрев на него, пояснил:

— Этот милый парень впервые убил человека, когда ему не было восемнадцати, и с тех пор отправил на тот свет еще парочку несчастных. Будь осторожен, Робин. Мне не хочется, чтобы ты кончил свою жизнь за карточным столом или на дуэли с таким авантюристом, как Ратлидж.

Робин заметно побледнел, но не вымолвил ни слова. «Пожалуй, его все-таки проняло», — подумал Дэвид, отставляя, пустую чашку.

— Итак, как называется этот игорный дом?

— «У Люфтона», — быстро сказал Робин, — на Джермин-стрит.

После разговора с Робином Дэвид велел своему кучеру ехать в миссию. Ему не терпелось повидать Сесилию и убедиться в том, что она рада видеть его вновь. В глубине души он опасался, что когда-нибудь их непрочные отношения прервутся. Сегодня утром, отвозя ее в Парк-Кресент, он видел, как она подавлена. Но может быть, виною тому была бессонная ночь?

Пока карета катила по улицам, Дэвид вспоминал сегодняшний разговор с Робином. Его беспокоили некоторые недомолвки племянника, а особенно его виноватое лицо. Впрочем, если бы с Робином что-то случилось, Дэвид уже знал бы об этом. Он всегда внимательно выслушивал светские новости.

Нет, с Робином пока все в порядке. Но он связался с дурной компанией. Дэвид не знал, что и думать по поводу Бентли Ратлиджа. Ему казалось странным, что такой отпетый авантюрист живет в деревенской глуши Хэмпстеда, причем в доме своей невестки. Значит, он не слишком чурается родных. Вот только непонятно, почему, наезжая в город, Ратлидж селится в притоне контрабандистов. И почему он ходит в игорный дом Люфтона. Его завсегдатаи — люди приличные. Там редко случаются неприятности. Дэвид и сам когда-то играл у Люфтона, но нашел это место скучноватым. Впрочем, эта характеристика не помешала тому, что в его стенах разорилось несколько богатейших семей Лондона.

Чем же этот притон приглянулся Ратлиджу? Да, там играли в карты, но развратом, пожалуй, не пахло. Может быть, Ратлидж ходил туда, чтобы облегчать карманы таких юных остолопов, как Робин? Или у него были еще более низкие цели? Что ж, придется вновь наведаться к Люфтону.

Задумавшись, Дэвид не заметил, как карета подъехала к парадной двери миссии. В магазине все три работницы радушно с ним поздоровались. Спускаясь по лестнице, прачка со свежевыстиранной стопкой белья пожелала ему доброго утра. У Дэвида возникло странное ощущение, что он здесь почти как дома.