Лиз Карлайл - Добродетельная женщина

Но Дэвида больше не смущали социальные выпады инспектора де Рохана.

— Он что-нибудь сказал о своем начальнике?

— По словам клерка, хозяин серьезно заболел и уехал в Брайтон подышать свежим воздухом.

— Его имя?

— Вейнстейн. Приметы: высокий, лысый, лет пятидесяти, заметно хромает.

Сесилия вдруг подалась вперед в кресле.

— Хромает, говорите? А Вейнстейн — это, кажется, еврейская фамилия?

Де Рохан, обернувшись к ней, слегка прищурился.

— Да, и что же?

Сесилия озадаченно сдвинула изящные брови.

— Нет, ничего, просто…

— Говорите, леди Уолрафен, — настаивал полицейский.

Сесилия переводила взгляд с одного собеседника на другого.

— Я, кажется, видела этого человека, — пояснила она, — в доме Эдмунда Роуленда. А потом в прошлый четверг, когда столкнулась с Эдмундом в Гайд-парке, тоже видела, но не узнала — он очень быстро ушел, и я не успела разглядеть его. Эдмунд сказал… — она на секунду задумалась, — он сказал, что это его брокер, еврей. Но зачем им понадобилось встречаться в Гайд-парке?

— Вопрос по существу, — заметил Дэвид. — Может быть, он как раз уезжал из города?

— А вы уверены, леди Уолрафен, что он хромал? — допытывался де Рохан.

— У него была дорогая трость, инкрустированная серебром.

Полицейский задумчиво почесал подбородок.

— Удивительное совпадение, — наконец произнес он.

— Да, — согласился Дэвид. — Мы уже слышали вашу теорию насчет совпадений. — Тут он рассказал де Рохану все, что они узнали от Ратлиджа, разумеется, умолчав о роли Сесилии.

— Любопытно, — протянул полицейский.

— Итак, как вы и предполагали, он не был случайным лицом, — добавил Дэвид. — Но я не верю, что он замешан в контрабанде опиума.

Де Рохан кивнул.

— Если исключить Ратлиджа, останутся Вейнстейн и Роуленд. Причем вполне вероятно, что Вейнстейн — всего лишь невольный соучастник. — Он быстро взглянул на Дэвида. — Что вам известно о Роуленде, Делакорт?

Дэвид глотнул коньяка и отставил свой бокал.

— После смерти богатенького папочки у него начались проблемы с деньгами, но они с женой продолжают жить на широкую ногу. В свете бытует мнение, что Роуленд занимается чем-то незаконным. Впрочем, он заядлый игрок.

— Значит, он вполне может быть замешан в этом преступлении, — сказал инспектор.

— Только мне кажется, что у него не хватило бы духу нелегально провести через границу даже бочонок дешевого бренди, не говоря уже о целом корабле опиума.

Де Рохан усмехнулся.

— Милорд, настоящих преступников очень трудно распознать. Их поимка похожа на сложный танец, когда вокруг тебя кружится целый сонм партнеров.

Внезапно Сесилия, охнув, закрыла рот ладонью.

— О Боже! Завтра вечером леди Киртон дает бал! Дэвид взглянул на нее с легким укором.

— Прости, Сесилия, но сейчас это не слишком важно.

Она вытянула руку.

— Ты не понял! Эдмунд с женой собирались пойти на бал. Он сказал мне об этом в прошлый четверг, в парке. Не может же он одновременно присутствовать сразу в двух местах!

Де Рохан откинулся на спинку дивана и сложил пальцы домиком.

— Это еще ничего не доказывает, — предупредил он.

Дэвид нахмурился.

— Помните, Граймс сказал мамаше Дербин, что ночь разгрузки пока не определена? Может быть, все решилось в последнюю минуту?

— Черт возьми, вы правы! — вскричал инспектор. — Это наверняка Роуленд. Теперь мы его поймаем. Итак, преступники будут разгружать опиум завтра ночью в переулке рядом с «Проспектом» — если, конечно, мамаша Дербин нас не обманула. Нельзя исключать, что они с Роулендом готовят нам ловушку. Дэвид презрительно фыркнул.

— Скорее всего, она спасает свою шкуру. Записка составлена в очень осторожных выражениях. Если она случайно попадет не в те руки, Граймс не сможет уличить ее в предательстве. Самая важная часть сообщения была передана мне на словах. Если бы это была ловушка, едва ли она стала бы так осторожничать.

Де Рохан с сомнением покачал головой:

— Я с вами не согласен, Делакорт. Вы плохо знаете этих людей. Они гораздо умнее и опаснее, чем вам кажется.

Сесилия выпрямилась.

— И что вы собираетесь делать, мистер де Рохан?

— Мы устроим свою ловушку. Но переулок очень узкий, поэтому надо будет выставить лодочный патруль на реке.

— Я пойду с вами, — твердо сказал Дэвид. Инспектор испытующе посмотрел на него.

— Контрабанда — опасный бизнес, — заметил он. — Этим делом должна заниматься речная полиция Темзы. Простым гражданам там не место.

Дэвид, откинувшись в кресле, рассеянно покрутил в ладонях бокал с золотистым напитком.

— Но… вы же не будете мне препятствовать? — Вопрос прозвучал как утверждение. Де Рохан поджал губы.

— Не представляю, как можно воспрепятствовать вам, — язвительно бросил он.

Дэвид, склонившись к бокалу, с удовольствием вдохнул аромат коньяка.

— Вот и отлично. Где встретимся? Инспектор покорно вздохнул.

— Завтра в полночь на вокзале Уэппинга. Поскольку они приплывут по реке, я оставлю выше по течению две лодки с двумя полицейскими на каждой. Еще один человек будет стоять на улице. Нам больше нельзя рисковать.

Дэвид стоял, опершись на балюстраду, которая окружала бальный зал леди Киртон, и, подняв к глазам бокал, внимательно оглядывал кружащих в танце людей. К его огорчению, Сесилии нигде не было видно. Где же она? Он потратил уйму времени на то, чтобы уговорить ее прийти, а заодно объяснил, почему его самого на балу не будет.

И все-таки он явился. Когда дело касалось Сесилии, Дэвид уже не пытался понять собственные поступки. Пока Кембл одевал его в лучший вечерний костюм, он твердил себе, что просто хочет убедиться, насколько она способна мыслить здраво. Кроме того, ему необходимо знать, что она в безопасности.

В конце концов, он приехал на бал, оставив в карете смену одежды. В одиннадцать он незаметно исчезнет, чтобы в полночь встретиться с инспектором, но прежде станцует вальс с Сесилией. Просто так, дабы закрепить свои права на нее.

Он нежно обнимет ее и, может быть, даже опустит руку чуть ниже, чем позволяют приличия. После их совместного похода в игорный дом Люфтона и поездки по Оксфорд-стрит этот танец должен окончательно убедить всех в серьезности его намерений. Закончив дела с де Роханом, он тут же даст объявление об их помолвке в «Тайме» и во все остальные лондонские газеты, чтобы она не успела передумать.

Внезапно Дэвид увидел ее. Платье из блестящего золотистого атласа удивительно шло ей. Длинные рыжие локоны были высоко зачесаны и уложены в замысловатую прическу. Она уже вальсировала. С Джайлзом Лоримером.

* * *

Зазвучали сладкие звуки скрипки, и Сесилия почувствовала, как пальцы Джайлза впились ей в поясницу. Лицо его побледнело от гнева, глаза угрожающе сузились. О Боже! Ей показалось, что он хочет ее ударить.

И зачем она только ему все рассказала? Впрочем, выбора у нее не было. Джайлз начал с пристрастием выпытывать, почему ее часто не бывает дома — после того как она и Дэвид посетили притон Люфтона, в свете поползли слухи, главным распространителем которых был, несомненно, сэр Клифтон Уорд.

Вечно этот Джайлз совал нос в ее дела. Она устала спорить с ним о том, что приличествует даме света, а что нет. Однако сейчас он, похоже, разозлился не на шутку.

— Ты серьезно, Сесилия? Несколько лет назад ты его отвергла, а теперь решила-таки выйти за него замуж? Опомнись! Тебе ли не знать, кто такой Делакорт?

Сесилия с трудом постаралась придать своему лицу непринужденное выражение.

— Не дави так, Джайлз, мне больно, — процедила она, вымученно улыбаясь. — Да, я знаю, кто такой Делакорт. Хороший, благородный человек.

— Благородный? — фыркнул Джайлз.

— И хороший, — твердо повторила она.

Не сбиваясь с ритма, Джайлз сделал очередной поворот. Со стороны могло показаться, что они наслаждаются приятнейшим разговором.

— Сесилия, дорогая, — сказал он примирительным тоном, — ты такая наивная! Живя под опекой моего отца, ты никогда не сталкивалась с людьми, подобными Делакорту. Но послушай меня, тебе нельзя выходить за него замуж.

— Почему это я должна тебя слушать? — возмутилась Сесилия, отбросив показную любезность. — Мои планы тебя совершенно не касаются, Джайлз!

— Черт возьми, Сесилия, ведь мы с тобой… — Джайлз сделал паузу, подбирая слова, — родственники.

— Мне кажется, мы не только родственники, но и добрые друзья. Вот почему я поделилась с тобой своей радостью. Но если ты и дальше будешь чернить моего жениха, то, боюсь, нашей дружбе придет конец, — холодно произнесла Сесилия.

Джайлз резко остановился посреди бального зала.

— Прошу прощения, мэм, — горько сказал он, — мне надо идти. Меня ждут неотложные дела.

С этими словами Джайлз резко развернулся и зашагал прочь. Сесилия удивленно смотрела ему вслед, с ужасом представляя, какие сплетни не замедлят последовать за этой размолвкой. Внезапно ее руку схватили чьи-то теплые пальцы, и другой мужчина обнял ее за талию.

— Похоже, Уолрафен не годится в кавалеры, — прошептал Дэвид, увлекая ее в танце.

— Дэвид! — Все ее тело охватило блаженное тепло. — Послушай, ты уже видел Роуленда? Он играет в карты и, судя по всему, немного навеселе.

Дэвид вздохнул.

— Да, милая, я его видел. Возможно, это просто игра. Он притворяется нетрезвым, чтобы пораньше уйти с бала.

Сесилия неуверенно покачала головой.

— Ну, не знаю… — Она заглянула ему в глаза. — А что ты здесь делаешь? Кажется, ты не собирался приходить.

Дэвид притянул ее ближе.

— Я решил продемонстрировать присутствующим, что ты моя невеста, — сказал он ей на ушко. — А, увидев физиономию Уолрафена, убедился, что пришел не зря.

Сесилия тихо засмеялась.

— Мы с Джайлзом слегка повздорили, вот и все. Я его вовсе не интересую.

Дэвид иронически приподнял брови.

— Вот как? Зато ты интересуешь меня. И я хочу, чтобы все об этом знали.

Сесилия скромно опустила ресницы.

— Вы достигли цели, милорд, — произнесла она с легким укором. — Половина зала смотрит на вашу руку, которая сползла ниже моей талии.

Дэвид усмехнулся, обдав ее щеку теплым дыханием. Сесилия, успокоившись, перестала думать о неприятном разговоре с Джайлзом. Но тут музыка смолкла.

С явной неохотой Дэвид выпустил ее из объятий, отступил назад и сдержанно поклонился.

— Благодарю за честь, миледи, — сказал он, неожиданно усмехнувшись. — Надеюсь, в ближайшее время моя рука продолжит свое путешествие.

Дэвид отвел ее к креслам, стоящим у стен бального зала. Не обращая внимания на окружающих их гостей, Сесилия приложила ладонь к его груди и ощутила, как бьется его сердце.

— Ты уходишь? — тревожно спросила она.

—Да.

Она порывисто схватила его за руку.

— Не уходи, Дэвид! Умоляю тебя, останься! Ты уже все мне доказал!

Лицо Дэвида оставалось бесстрастным.

— Но я еще не все доказал себе самому, любовь моя, — очень тихо проговорил он и направился к двери. Понимая, что переубедить его невозможно, Сесилия молча смотрела ему вслед.

— Моя дорогая! — услышала она внезапно чей-то вкрадчивый голос. — Я вижу, вы с поразительной быстротой избавляетесь от партнеров по танцу. Это уже второй за пять минут, и оба ринулись к выходу.

По спине Сесилии побежали мурашки. Быстро взяв себя в руки, она обернулась и одарила Эдмунда Роуленда обворожительной улыбкой.

— Это и в самом деле очень досадно, мистер Роуленд, — согласилась она с напускным отчаянием. — Может быть, я случайно отдавила им ноги?

Роуленд негромко рассмеялся.

— А может быть, вы попросту выбрали не тех кавалеров, миледи? — спросил он, подавая ей локоть. — Доставьте мне удовольствие быть следующим!

Вновь заиграли скрипки. Сесилия бегло оглядела зал.

— Пожалуй, мне не стоит больше рисковать, — прошептала она. — Если вас не затруднит, принесите-ка лучше мне бокал пунша.

Вежливо кивнув, Эдмунд удалился. Но Сесилии так и не удалось понаблюдать за ним со стороны. Он вскоре вернулся, но не с пуншем, а с двумя бокалами шампанского.

— Я знаю, это ваш любимый напиток. — Он как-то по-дурацки подмигнул. — Я видел, как вы пили его на нашем званом вечере в феврале.

Еще раз заученно улыбнувшись, Сесилия взяла у него бокал. Если Роуленд так мастерски разыгрывает опьянение, то он заслуживает отдельную гримерную в Королевском театре. Не каждый актер сумел бы столь убедительно изобразить неровную походку и осоловелый взгляд.

Он взял Сесилию под руку, и следующие полчаса она изнывала от тоски в его обществе. Короткий побег в дамскую комнату не принес желанной свободы. Когда часы пробили полночь, Роуленд опять подошел к ней. По всему было видно, что он не помнит их предыдущего разговора.