Адам сморщился, как будто она его ударила.

— Я никогда не принуждал женщин…

— Но это не значит, что вы поступали правильно! — Хелена вскинула подбородок, глаза у нее сверкали. — Скольким мужьям вы наставили рога, и у скольких внебрачных детей течет в жилах кровь Дарвелла? Сэр, заявляю вам: я — дочь адмирала, человека, отдавшего жизнь за свою страну, и у меня достаточно гордости, чтобы не принимать от вас подачек. По крайней мере, я знаю, чего ждать от Дэниела.

Последовавшая за этим взрывом тишина и застывшее лицо Адама заставили Хелену пожалеть о сказанном. Она знала, что обвинения, брошенные ею Адаму, низкие и жалкие и что она повела себя, как ребенок, которого отчитала няня. Что же теперь ей делать? Она не успела опомниться, как ее лицо оказалось в его крепких ладонях.

— Боже мой, Хелена, если бы со мной так говорил мужчина, я бы его убил, — голос Адама звучал тихо, но сурово. Она хотела ответить, но слова застряли в горле. — Помолчите, мэм, вы уже достаточно сказали мне оскорбительных слов. Теперь послушайте, что скажу я: вы не лучше шлюхи, если продаете свое тело человеку, зная, что он — ублюдок и готов на все ради своих амбиций и, в конечном счете, чтобы досадить мне. Прошлой ночью в постели вы охотно отвечали на мои ласки, Хелена. В моих объятиях вы стонали от страсти, а будете ли вы стонать от страсти к нему и как вы ответите, если он вас вот так поцелует? — Адам нагнул голову и грубо ее поцеловал, демонстрируя свое мужское превосходство.

У Хелены хватило сил оттолкнуть его, а затем изо всех сил ударить по щеке. Она дрожала и задыхалась. О, ужас! Своим поведением и обвинениями она привела его в ярость. Но, несмотря на все, она любит его и не боится.

Появление Фиша с его обычным деликатным покашливанием разрядило накаленную атмосферу. Дворецкий держал в руках невероятных размеров букет из тубероз, лилий и мирт.

— Это вам, мисс Уайтт. Тут и визитная карточка есть. Я поставлю букет сюда? Вы ведь, наверное, пожелаете сами разместить цветы в вазах?

— Благодарю вас, Фиш, — с трудом выговорила Хелена.

Дворецкий, поклонившись, вышел, а она машинально вынула из конверта с золотой каймой, вложенного внутрь букета, маленькую карточку.

— Как трогательно, — заметил Адам. — Наш галантный морской офицер просто Ромео.

Хелена молча смотрела на записку, а Адам прочитал ее вслух:

— «Эти ароматные цветы — всего лишь слабое подобие вашей красоты и чистоты, любовь моя. Прежде чем опадут их нежные лепестки, назовите день, когда мы соединимся, любимая. Ваш навеки, Дэниел». Меня просто тошнит. Не понимаю, как может взрослый человек написать подобную чушь.

Да, с горечью подумала Хелена, слова «любовь моя» ни разу не слетели с губ Адама, так как они обязывают к постоянству.

Адам протянул руку, выдернул карточку из пальцев Хелены и нарочито медленно разорвал на мелкие кусочки, которые сжал в кулаке, а потом театральным жестом разбросал по полу.

— Сомневаюсь, что окажусь поблизости, чтобы осыпать вас лепестками роз на вашей свадьбе, Хелена. Желаю удачи в вашем выборе.

Дверь за ним закрылась, а Хелена не двинулась с места, уставившись на цветы. Потом, сев на скамью, сжала горячими руками пульсирующие виски. Ее тошнило от дурманящего запаха лилий и от тяжелых предчувствий.


Следующая неделя пролетела в хлопотах и суете: приходили с визитами знакомые, а леди Уайтт составляла списки того, что необходимо сделать к свадьбе. Несколько раз Хелена видела, как у мамы в руке застывало перо, и ловила на себе ее острый взгляд. Ей хотелось довериться маме, рассказать о своих чувствах к Адаму и об угрозах Дэниела, но она не решалась, боясь упасть в материнском мнении. Единственная надежда — все рассказать дяде.

Но коммодор редко бывал дома, а когда приходил, то большую часть времени проводил у себя в кабинете. Хелена догадывалась, что скоро он получит приказ снова отправиться в плаванье и поэтому тетя так спешит со свадьбой: она хочет, чтобы сэр Роберт был посаженым отцом невесты.

Новые обязанности в Адмиралтействе не давали возможности Дэниелу наносить Хелене длительные визиты. К ее облегчению, он заходил не больше чем на несколько минут, и к тому же мама ни разу не оставила их наедине. С будущим зятем леди Уайтт держалась очень сдержанно, но лейтенант, не зная ее характера, не замечал ничего необычного.


Спустя четыре дня после неприятной сцены в оранжерее Хелена написала Адаму записку. У нее ушел на это не один час. В конце концов она ограничилась несколькими словами, прося прощения за свою несдержанность.

Лакей вернулся обратно с нераспечатанным письмом, сообщив, что с двери особняка его светлости снят звонок, а оставшиеся в доме слуги сказали ему, что лорд Дарвелл вернулся в свое поместье в Суссексе.

Хелена пришла в отчаяние, так как посылать письмо по почте она не хотела. Ее тягостное настроение еще больше ухудшилось, когда Люси рассказала о том, что ей поведал лакей леди Брейки о своем разговоре с лакеем Адама в трактире «Красный лев».

— Ловадж говорит, что его светлость уехал в Суссекс, чтобы устроить оргию у себя в имении. Что значит «оргия», мисс Хелена? По-моему, что-то плохое… Там, небось, будут… ну эти, как их… шлюхи и всякие такие…

— Перестань болтать о том, чего не знаешь… и не должна знать, — сердито оборвала ее Хелена.


В результате Хелена пришла к выводу, что ей придется спасать себя самой, а для этого, не мешкая, рассказать все дяде. Она твердым шагом направилась к его кабинету и уже подняла руку, чтобы постучать, как дверь открылась, и из комнаты вместе с дядей появился мужчина средних лет и тоже в форме коммодора. Хелене он был незнаком: невысок ростом, седоватый, с пышными бровями. Увидев перед собой Хелену, он весело ей улыбнулся:

— Добрый день, мисс Уайтт.

— Добрый день, сэр. — Хелена сделала книксен, недоумевая, кто же это.

— Хелена, дорогая моя, познакомься с коммодором сэром Уильямом Торном. Коммодор, это моя племянница, мисс Уайтт.

Сэр Уильям взял Хелену под руку и вместе с ней пошел к лестнице.

— Я знал вашего отца. Он был храбрым человеком и отличным моряком, — сэр Уильям внимательно смотрел на нее. — Вы выглядите точно так, как он мне вас описывал.

Хелене показалось маловероятным, что он вспомнил рассказы отца о своей юной дочери, но она была благодарна ему за добрые слова.

— Леди Торн с радостью познакомится с вами, милая девочка, — продолжал сэр Уильям. — А возможно, вам как-нибудь захочется поплавать на моей яхте.

Хелена удивленно на него взглянула, но не заметила, чтобы он над ней подшучивал.

— Благодарю вас, сэр. Это было бы восхитительно. Хотя я не уверена, что из меня получится хороший матрос.

— Получится, получится, — заверил ее он, взяв из рук Ловаджа треугольную шляпу и перчатки. — Разве вам не хочется постоять на палубе, когда ветер дует в лицо, и услышать завывания на Волчьем утесе или посмотреть, как перед вами проплывают острова Силли?

Хелена настолько была изумлена, что упустила момент попросить дядю задержаться и уделить ей несколько минут.

Кто такой сэр Уильям? Неужели он знает о ее приключении на «Лунной паутине»?


В тот же вечер Хелена осталась наедине с Дэниелом Бруксом. После раннего обеда вся семья отправилась на новую пьесу в "Друри-Лейн",[15] а она, сославшись на усталость, осталась дома. Сидя в маленькой гостиной с пяльцами на коленях, Хелена задумчиво смотрела на огонь в камине.

Появился Ловадж и объявил:

— Мистер Брукс, мисс Уайтт.

Хелена вскочила, и пяльцы с вышиванием покатились по полу.

Ловадж поклонился и ушел, не спросив у Хелены, прислать ли ей горничную, из чего она заключила, что лакей получил на чай за свои труды.

— Мистер Брукс! Я не ожидала вас увидеть сегодня вечером. Мои родственники в театре.

Он нагнулся, поднял пяльцы и отдал ей, а сам развалился в кресле напротив.

— Да, я это знаю. Полагаю, нам пора побеседовать, Хелена.

— О свадьбе?

— Нет, не о свадьбе. — Дэниел лениво протянул руку и налил себе полную рюмку портвейна из дядиного графина. — А о том случае в Воксхолл-гарденз.

У Хелены зародилась надежда: если ей не удастся все поведать дяде, то надо проявить твердость и показать Дэниелу, что она не боится его угроз.

— Да, это была неосмотрительная выходка. Мистер Брукс, вы пришли сказать мне о том, что я не подхожу вам в жены?

— Наоборот, дорогая Хелена. Я пришел, чтобы заверить вас — все произойдет, как намечалось. Что касается «выходки», то мне хотелось бы знать, какую роль в ней сыграл лорд Дарвелл. — Он наклонился к Хелене, и ей стало страшно. — Ваше поведение меня не отпугнет — я уже смирился с мыслью, что в вашей персоне я получаю использованное добро, — но предупреждаю, что, когда мы поженимся, у вас не будет ни малейшей возможности проявить нескромность. Если понадобится, я посажу вас под замок.

— Как вы смеете мне угрожать? — возмутилась Хелена. — С этим фарсом пора кончать. Я не выйду за вас и, что бы вы ни говорили, своего решения не изменю. А теперь будьте добры уйти, — она встала, и он тоже встал и приблизился к ней. — Уходите, — повысила голос Хелена, — или я позову слуг! Адам меня предупреждал…

— Ах да, Дарвелл… Вы выйдете за меня, Хелена, либо я сведу счеты с этим человеком.

— Нет, — она гордо выпрямилась. — Я не позволю себя шантажировать. Адам не совершал дурных поступков, и вам не удастся ничего доказать!

— Вы очень доверчивы, моя милая. У меня есть доказательства против него. Как раз сейчас он под видом вечеринки с друзьями встречается в Суссексе с французским шпионом. Сегодня ночью я отправляюсь туда, чтобы арестовать их, а взвод драгун из Чичестера уже окружил дом. Я могу сделать одно из двух, и выбор за вами, моя дорогая.

— Я вам не верю, — запинаясь, вымолвила Хелена. — Я не верю, что он предатель!

Зубы Брукса блеснули в темноте, словно зубы волка.

— Если вы будете со мной о-очень любезны, моя милая, я предупрежу его и дам ему возможность сбежать на яхте во Францию. Но если вы не будете любезны… — он протянул руку и провел пальцами по выпуклостям ее груди, — тогда я арестую его, и вы увидите, как его повесят.

Хелена не успела отстраниться и что-либо сказать, как он уже прижал свои влажные губы к ее рту, а руками стал похотливо ощупывать ее фигуру. Хелена отскочила от него и тыльной стороной ладони вытерла рот, а затем изо всех сил дернула шнур звонка.

Брукс поправил форменный сюртук и прошипел сквозь зубы:

— О, вы совсем нелюбезны, Хелена, и я боюсь, что последствия этого скажутся на лорде Дарвелле.

Почти тут же появился Фиш. Он недовольно сдвинул брови, увидев молодую госпожу одну с лейтенантом. От него также не укрылось, что мисс Хелена расстроена.

— Фиш, проводи мистера Брукса. И еще… Для мистера Брукса меня никогда не бывает дома. Понятно, Фиш?

— Да, мисс Уайтт. Ваша шляпа, сэр.

Через несколько минут Фиш снова вошел и застал Хелену сидящей за секретером: она быстро что-то писала.

— Мисс Хелена, вы хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо, Фиш. Пожалуйста, как можно скорее отправь эту записку миссис Раулетт. Если ее нет дома, то пусть ее отыщут и передадут записку. И вот что, Фиш… не посылай с этим поручением Ловаджа.

— Разумеется, мисс Хелена. Ловадж уже сегодня будет уволен, — чопорно произнес дворецкий.

Хелена бегом поднялась по лестнице к себе в спальню.

— Господи, мисс, вы меня перепугали, — воскликнула Люси, расстилавшая постель. — Что с вами?

— Я должна ехать этой ночью в Суссекс и отослала миссис Раулетт записку с просьбой одолжить мне карету и кучера. Приготовь вещи и для меня, и для себя.


Люси закончила упаковывать саквояж и сумку, а Хелена уже посыпала песком написанную наспех записку дяде. Они услыхали звуки подъехавшей кареты, и Хелена в сопровождении горничной устремилась вниз. В вестибюле стояла Порция в вечернем платье и взволнованно разговаривала с дворецким.

— Дорогая, что случилось? Я получила твою записку. Все так странно… — Порция обняла подругу.

— Мне срочно надо ехать в Суссекс — Адаму угрожает страшная опасность, и я должна его предупредить.

— Тогда я еду с тобой, — решительно заявила Порция. — Немыслимо, чтобы ты путешествовала одна, и к тому же ночью.

— Спасибо, моя хорошая, я так тебе благодарна. Люси, поторопись. Фиш, пожалуйста, отдай эту записку дяде, как только он вернется, — это жизненно важно, он должен прочитать ее сегодня же вечером.

Уже в карете, подпрыгивающей на вымощенных булыжником улицах, Хелена поведала подруге все подробности своего вояжа с Адамом, включая таинственного француза, а также обвинения и угрозы Брукса.