— Вдруг вам еще что-нибудь понадобится, мэм.

Хелена была очень голодна и съела все, правда, поделилась сыром с юнгой, который сообщил, что его зовут Билли, и заодно поведал ей подробности своей жизни. Их беседа была внезапно прервана появлением помощника капитана.

— Билли! Вот ты где, него… Доброе утро, мэм! Я вас сразу не увидел. Билли, не смей досаждать даме и отправляйся чистить картошку! — Крепкая рука ухватила Билли за шиворот и поставила на ноги. Правда, все это было проделано беззлобно.

— О, не ругайте его — это я виновата! — Хелена вернула мальчику тарелку и кружку. — Спасибо, Билли, за завтрак.

К ним подошел Адам и передал бинокль помощнику со словами:

— Следи за Волчьим утесом.

— Слушаюсь, милорд. Хотя день сегодня ясный, но все равно надо быть начеку. Я отправлю кого-нибудь на реи — осторожность не помешает. — Он отдал честь и удалился.

— Волчий утес? Звучит очень страшно, милорд. — Хелена решила, что судоходство — вполне безопасная тема для разговора.

— Милорд? Вчера вы называли меня Адамом, — мягко заметил он, но, видя, как она смущенно потупилась, добавил: — Вы хорошо спали? Выглядите посвежевшей.

Мисс Уайтт и на самом деле была похожа на только что распустившуюся маргаритку, несмотря на спутанные волосы и чужое платье.

Хелена засмеялась.

— Я свалилась, как бревно, и ничего не чувствовала! Расскажите про Волчий утес. Название просто из готического романа. — Она старалась говорить беспечным тоном, но чувствовала, что звучит все это неестественно. Неужели она сейчас похожа на манерных девиц, каких обычно встречаешь на деревенских праздниках?

— Он очень опасен, а что касается готики, то сами увидите, когда мы будем проплывать мимо. Название ему дали старые моряки — им казалось, что завывание ветра там и плеск волн о берег похожи на волчий вой или рык льва. Как-то мы плыли мимо него в тумане, и команда была убеждена, что все черти ада предсказывают нам гибель.

— Значит, вы часто плаваете здесь? — спросила Хелена и удивилась выражению замкнутости, появившемуся на его лице.

— Иногда, — отрезал Адам. — Через четыре часа мы прибываем на острова Силли. Смотрите! — Он указал в сторону. — Дельфин охотится за сельдью. Вон там… — Взяв Хелену за руку, он подвел ее к поручню. А она, изумленная увиденным, не заметила, как его рука обняла ее за плечи.


Все утро Адам развлекал Хелену, показывая ей птиц и дельфинов, рассказывая длинные истории о русалках и чудовищах и терпеливо отвечая на ее бесконечные вопросы о морской жизни.

— … конечно, отец рассказывал нам о плаванье на королевском фрегате — ну то, что он считал подходящим для моих ушей! Но я уверена, что на таком корабле, как ваш, все обстоит иначе. Вот Джону было бы интересно! Он собирается стать гардемарином и плавать с нашим дядей-коммодором, как только подрастет.

— Удивительно, что ваша мама после гибели мужа разрешает единственному сыну посвятить жизнь морской службе.

— Мама на все смотрит трезво. К тому же она сама из семьи моряков. Она знает, что если Джону не позволить стать гардемарином, то он убежит, а так, по крайней мере, он будет с нашим дядей.

Время летело быстро, и Хелена недоумевала, как она могла раньше чувствовать себя неловко в обществе Адама.

Вдруг с топ-мачты раздался крик:

— Земля!

Тут же по палубе забегали матросы: кто-то вскарабкался на снасти, двое готовили лотлинь для проверки глубины. Адам больше не мог уделять Хелене внимание. Он сделался таким же озабоченным, как и его команда.

Но вскоре она поняла, что мысли его светлости заняты не управлением кораблем, идущим в усеянных рифами водах, так как матросы, умело лавируя, вели яхту, минуя островки и скалы, а Адама нигде не было видно.

— Биггальский утес по правому борту, сэр! — крикнул впередсмотрящий, и боцман приказал изменить курс на норд-вест.

— Билли, иди сюда! Сбегай к его светлости и скажи, что мы входим в пролив Ворона.

Мальчишка понесся вниз и вернулся вместе с Адамом, неся в руках кожаную сумку. Вид у Адама был замкнутый и отстраненный. Хелена недоумевала: что могло послужить причиной того, что непринужденный и любезный в общении человек, каким он был все утро, так изменился?

Лорд Дарвелл взял у мальчика сумку и вынул оттуда сложенное письмо, которое тут же развернул. Ярко-красный воск печати с треском разлетелся в стороны, а его светлость бегло пробежал глазами содержание письма. Он помрачнел, явно недовольный прочитанным.

Хелена поняла — письмо было распечатано недавно, возможно тогда, когда он находился внизу. Все выглядело так, как будто Адам получил приказ, словно он морской офицер, который доплыл до определенного места, где должен получить указания Адмиралтейства. Странно… Ведь Адам не военный моряк.

Стараясь никому не мешать, она облокотилась о поручни и смотрела на заросшие травой скалы. Яхта приближалась к причалу Хью-Тауна на острове Сент-Мэрис. Полукруглая якорная стоянка с северной стороны была окаймлена скалистыми островками: длинная, изогнутая пристань давала приют нескольким рыболовным судам. Городские постройки тянулись наверх, к небольшому форту, на высокой башне которого развевался флаг.

— Это Звездный замок, мэм, — сказал стоящий рядом матрос. — Так его назвали из-за формы. Он построен еще во времена королевы Елизаветы,[5] чтобы отражать набеги испанцев.

С грохотом и брызгами упал якорь, и матросы стали спускать ялик. Хелена увидела, что Адам собирается перебраться в него по веревочной лестнице, и крикнула:

— Милорд! А я не могу сойти на берег вместе с вами?

Адам посмотрел на нее так, словно впервые увидел.

— Я о вас совсем забыл. Нет, у меня там дела. Оставайтесь на яхте. Вы в полной безопасности.

— Милорд! Я хочу осмотреть город. — Хелена была уязвлена. — Обещаю, что не помешаю вам.

Он усмехнулся.

— Разумеется не помешаете, поскольку останетесь, как я приказал, на «Лунной паутине».

— Но…

— Я отвезу вас на берег сегодня вечером, мисс Уайтт, — Адам немного смягчился. — И мы пообедаем в таверне «Герб Годольфина». Это почтенное заведение, и миссис Треуотер хорошо готовит, — и добавил, видя, что она хочет возразить: — А до того времени я буду весьма признателен, если вы сделаете так, как вам сказано, и останетесь здесь, — он перекинул ногу через поручни и спустился по веревочной лестнице в поджидавшую его лодку.

Хелена осталась стоять, сердито глядя ему в спину. Матросы на ялике налегли на весла и поплыли к пристани. Этот человек способен довести до ярости! Почему ей нельзя побыть на берегу? Если «Герб Годольфина» приличный трактир, то она могла бы заказать комнату с ванной. Хелена недовольно поморщилась, откидывая с шеи спутанные и слипшиеся волосы. И в таком ужасном виде ей придется обедать с Адамом!

Раздражение переросло в протест. В конце концов, Адам Дарвелл ей не отец и не муж. Пусть он и владелец корабля, но это не дает ему права командовать ею! Мимо проходил матрос, который разговаривал с ней, когда они входили в порт, и Хелена с неотразимой улыбкой сказала:

— Мне бы очень хотелось пройтись по берегу. Кто-нибудь может доставить меня туда на лодке?

Матрос не устоял против такой теплой улыбки и вежливых слов, да к тому же с ним говорила светская дама. Во время прежних поездок знакомые дамы его светлости обычно поступали по своему усмотрению, и почему бы не услужить этой леди?

— Конечно, мэм. Я сам отвезу вас на берег, если вы не возражаете плыть в маленькой лодке.

— Вы очень добры. — Хелена вновь одарила его ослепительной улыбкой.

И очень скоро она уже стояла на ступенях около изогнутой стены гавани. Вначале каменный пирс колыхался у нее под ногами, и она с трудом сделала несколько шагов, но вскоре почувствовала себя на суше вполне уверенно.

Темные крыши домов Хью-Тауна блестели в лучах теплого полуденного солнца. Хелена шла по главной улице, на удивление оживленной. Она миновала таможню, пивную лавку, две мясные лавки и бакалейную. Навстречу ей попались аккуратно одетые женщины с корзинками в руках — они с улыбкой кивнули, проходя мимо.

«Герб Годольфина» находился на главной улице. Это было респектабельного вида здание со сверкающими чистотой окнами и увитым цветами широким фасадом. В такое заведение можно входить без боязни, подумала Хелена. В просторной, посыпанной опилками прихожей она увидела несколько закрытых дверей. Пока она раздумывала, какую из них отворить, из комнаты в конце коридора появился мальчик-слуга с двумя пивными кружками в руках.

— Я тотчас подойду к вам, мэм, — сказал он и скрылся за дверью, ведущей в гостиную.

Хелена успела разглядеть двоих мужчин за столом — они сидели, склонив друг к другу головы, и разговаривали, но, как только появился прислужник, замолчали. Один из них был Адам. Он быстро собрал разбросанные по столу бумаги и засунул их в кожаную сумку, ту самую, которую Хелена видела у него раньше.

Она отпрянула, не желая быть отправленной обратно на «Лунную паутину», да и что-то в поведении мужчин ее насторожило.

— Слушаю вас, мэм. Что желаете? — спросил слуга.

— А… да. Я хотела бы увидеть хозяйку, если можно, — рассеянно ответила она, так как ее мысли были заняты лордом Дарвеллом и его таинственным разговором со смуглым мужчиной, походившим на разбойника с большой дороги.

Глава третья

— Добрый день, мэм! Чем могу быть полезна? — осведомилась ясноглазая маленькая женщина, выйдя из гостиной, находящейся в конце коридора.

— Вы миссис Треуотер?

— Да, мэм. — Хозяйка поклонилась Хелене.

— Я только что сошла на берег и хотела бы, если возможно, снять на час комнату, чтобы принять ванну и вымыть голову.

— Конечно, мэм. Горячей воды у нас предостаточно. Мэт! — Появился мальчик-слуга, и его тут же отправили принести ванну в седьмой номер. — И наполни ее водой, слышишь! Не заставляй леди ждать! — Хозяйка повернулась к Хелене. — Соблаговолите присесть, мэм, а я пошлю Джинни за мылом и полотенцами. Не желаете ли выпить чашечку чая и съесть лепешку с отличным крыжовенным вареньем?

— О, это было бы замечательно! Благодарю вас, миссис Треуотер.

Спустя полчаса Хелена нежилась в ванне. Она сидела с намыленной головой, поджав колени, а служанка Джинни поливала ее сверху горячей водой. Какое блаженство ощущать себя чистой, думала Хелена, купаясь в лавандовой мыльной пене.

— Чем еще могу услужить, мэм? — спросила Джинни, помогая Хелене выйти из ванны и закутаться в мягкое полотенце.

— Пожалуйста, принесите расческу и зеркало. Постараюсь хоть как-нибудь причесаться.

— Я могу вас причесать, мэм, — предложила служанка.

Им пришлось приложить немало совместных усилий, чтобы распутать завитки и расчесать волосы, которые мокрыми волнами струились у Хелены по спине.

— Я не смогу выйти, пока не высушу голову, — посижу на солнышке у окна, — сказала Хелена. Она понимала, что даже в чужом городе, где ее никто не знает, неприлично идти по улице с мокрыми волосами.

— Я спрошу миссис Треуотер, можно ли вам посидеть в ее саду.

Девушка убежала искать хозяйку, а Хелена вдруг вспомнила, что у нее нет ни пенни, чтобы заплатить за услуги. Придется все объяснить миссис Треуотер и пообещать расплатиться с ней вечером, когда они с лордом Дарвеллом придут ужинать. Но… тут ее посетила дерзкая мысль.

— Миссис Треуотер, не могли бы вы присоединить ту сумму, что я вам должна, к счету его светлости? — спокойно спросила Хелена, когда ее провели в уютный садик, где упоительно пахло травами и ноготками в горшках. Сад находился во внутреннем дворике таверны, и его со всех сторон окружали стены.

— С удовольствием, мэм. Его светлость всегда сразу рассчитывается — он очень обязательный джентльмен. Он говорит, что никогда не знает заранее, когда появится в следующий раз. Погода может измениться, да и обстоятельства.

Хелена сидела на солнышке и расправляла пальцами волосы, чтобы они скорее высохли. Интересно будет посмотреть на Адама, когда ему предъявят счет за ее ванну! Пусть знает — мисс Уайтт не позволит, чтобы ею командовали!

Она передвинулась на скамейке поближе к тому месту, где лучи заходящего солнца припекали посильнее, и оказалась рядом с одним из окон таверны. Она не могла разглядеть комнату и лишь услыхала мужские голоса, долетавшие до нее через приоткрытое окно.

Воспитание не позволяло Хелене подслушивать, но, поскольку кругом было тихо, кое-что из разговора она уловила. Говорили не по-английски, не на местном жаргоне, а по-французски и очень бегло. Хелена не удержалась и приблизилась к окну. Странно слышать здесь язык Наполеона, врага нации, и к тому же у говорившего был заговорщический тон.