— Так вы поведаете мне о краснокожих индейцах! — воскликнул он.

— Душераздирающие легенды, от которых кровь стынет в жилах. Правда, все индейцы, встреченные мной, совсем не казались воинственными. Но так было не всегда, особенно во времена молодости моего отца, когда американцы восстали.

— А я думал, все добрые англичане называют это попросту мятежом.

— Возможно, — язвительно бросила Рейна, — но каков результат! Моя мать и дед тори, но даже они считают, что Англия крайне несправедливо обращалась с колониями.

— Кажется, Рейна, ваш отец заметил, что мы разговариваем. Недаром он помрачнел, как грозовая туча.

— Знаю. Иногда я чувствую себя той самой угнетенной колонисткой. Как бы мне хотелось, чтобы родители не душили меня своими правилами и ограничениями!

— Что же, — мягко произнес Адам, — когда-нибудь вы перестанете рваться на волю.

— Но разве я не обрету свободу, выйдя замуж?

— Трудно сказать, — ответил Адам, неотрывно наблюдая, как девушка рассеянно облизывает нижнюю губу розовым язычком.

Значит, моего мужа ждет та же участь!

— Мужчины, — заметил Адам, задаваясь вопросом, какого дьявола он позволил втянуть себя в спор, — это совершенно другое дело.

— Неужели они не хотят иметь семью, любимую женщину?

Адам воздел к небу руки.

— Довольно, мадемуазель! Сдаюсь! Вы позволите потанцевать с вами позже, Рейна?

— Да, маркиз. Вы чрезвычайно ловко умеете убеждать, дам — объявила она, легонько касаясь пальцами его рукава.

Она все еще улыбалась, когда дорогу загородил граф де ла Валль.

— Добрый вечер, мадемуазель, — вкрадчиво приветствовал он, склонившись над ее рукой. — Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что сегодня вы кажетесь розой, готовой вот-вот развернуть на солнце свои лепестки.

Улыбка Рейны поблекла.

— Добрый вечер, граф, — пробормотала она, игнорируя его цветистые комплименты. Арабелла упомянула как-то, что граф может оказаться вовсе не таким благородным, каким представляется, и Рейна с ней согласилась. В этом человеке было нечто неуловимо скользкое, от чего так и веяло лицемерием и фальшью.

— У вас изумительное платье, — настаивал граф, ничуть не смущенный холодным приемом. — Оно оттеняет ваши глаза, а волосы у вас, словно огненные нити.

— Огненные нити? — удивилась девушка. — Как это ужасно!

Эрве широко улыбнулся, преодолевая поднимающийся в душе гнев.

— Дайте мне немного времени, мадемуазель, и я найду слова, чтобы достойно описать вас. Вы позволите принести вам пунша?

Все что угодно, лишь бы избавиться от него!

— Благодарю, месье, — кивнула Рейна. Куда же исчез маркиз?

Она всмотрелась в толпу и, поймав пристальный взгляд матери, мило улыбнулась, но тут же заметила маркиза. Он стоял почти рядом с ней и о чем-то разговаривал с Арабеллой.

Леди Делфорд перехватила взгляд дочери, и сердце ее упало. Страх охватил виконтессу. Она видела, как беседовали Рейна с Адамом, и со стороны это выглядело вполне невинно, но сейчас ее потрясло неприкрытое желание в глазах дочери. Так смотрит на любовника взрослая женщина, женщина, которая не в силах совладать со своими чувствами. Дженнифер прекрасно знала, почему муж недолюбливает семью Уэллз. Она поделилась с ним своей тревогой, испугавшись, что Адам попросту играет с Рейной, пытаясь позлить виконта, как это часто проделывал сам граф Клер. Теперь же она усомнилась в этом и, внезапно почувствовав себя очень старой, разгневалась на мужа. Он такой чопорный, сухой и слишком оберегает дочь. Ах, лучше бы они никогда не видели Неаполя, не соглашались на обман, предложенный графом Клером. Но это, похоже, ничего не изменило бы. Рейна все равно встретилась бы с Адамом в Лондоне, и результат скорее всего был бы тот же.

— Ты выяснил что-нибудь? — тихо спросила Арабелла брата и тотчас же рассмеялась: — Кажется, я ни о чем другом не могу с тобой говорить последнее время!

— Верно, — подтвердил Адам. — Я действительно обнаружил все, что осталось от наших грузов. Очевидно, граф продавал товары французам со значительной прибылью. Он немного помедлил, глядя, как к Рейне подходит де ла Валль. — Но пока я не могу разоблачить Эрве, Н е узнав, от кого он их получил.

— Жаль, что я ничем не смогла тебе помочь, — с разочарованием заметила Арабелла. — Наверное, мне стоит пофлиртовать немного с графом… таким образом, я сумела бы отвлечь его внимание от Рейны.

— Он так же отвратителен, как я подозревал, Белла.

Держись от него подальше!

Арабелла насмешливо вздернула тонкую бровь. Адам вздохнул:

— Мало того, что он французский шпион, его развлечения, помимо всего прочего, более чем омерзительны!

— Откуда тебе знать! Ты еще не член клуба!

— Несколько раз я следил за графом и буду благодарен, если ты просто поверишь мне на слово.

— Ты ужасно скучный, Адам!

— Вероятно, но больше ты ничего от меня не услышишь, сестричка.

Он снова отыскал глазами Рейну, занятую беседой с графом. Арабелла заметила, как лицо брата исказила гримаса.

— Что же касается Рейны, думаю, мне придется поговорить с ней откровенно. Надеюсь, ты предупредила ее быть поосторожнее с графом?

— Рейне он совершенно безразличен, Адам, — спокойно пожала плечами девушка. — Просто ей трудно от него отделаться.

— Тем не менее, — свирепо прорычал Адам.

— Не забудьте, маркиз, — строго напомнила Арабе», хотя ее темные глаза лукаво сверкнули, — именно против вас возражает отец Рейны, особенно когда она заявила, что считает вас образчиком красоты и добродетели.

Легкая усмешка тронула губы Адама.

— Да, знаю, она мне сказала.

— Неужели? Значит, Рейна не столь застенчива, как мне казалось. Я, конечно, попробовала убедить ее, что в тебе нет ничего особенного, но она, тем не менее упорствовала в своих заблуждениях.

— С такой сестрой я… Неожиданно он осекся.

— Иисусе! Эта дурочка с ним танцует!

— Рейна должна быть учтивой, Адам. Ее отец здесь гость, и членам его семьи нельзя никого оскорблять. Граф де ла Валль считается преданным роялистом.

Адам проворчал что-то и, оставив Арабеллу, подошел ближе к танцующим.

Граф пытался завести разговор с неприветливой молчаливой девушкой, чей взгляд скользил по залу всякий раз, когда они расходились в танце.

— Вы прекрасно говорите по-французски, мадемуазель. Рейна кивнула, поджав губы.

— Мой род уходит корнями в древнюю французскую аристократию, — сообщил он с неприкрытым гневом.

— Мои поздравления, месье.

Эрве стиснул зубы, не понимая причины сто явной отчужденности, однако мгновенно замолчал и к концу танца умудрился увлечь девушку к выходящей балкон двери.

Вы выглядите чересчур разгоряченной, мадемуазель, — сочувственно заметил он. — Пожалуй, нам не мешает немного насладиться вечерней прохладой.

Рейна вздрогнула от страха, но тут же упрекнула себя в излишней чувствительности. Граф, конечно, весьма настойчив, но вокруг столько людей!

Однако девушка попробовала осторожно отнять руку.

— Мне вовсе не жарко, — запротестовала она. — Пожалуйста, отпустите меня.

— Немного погодя, дорогая, немного погодя.

Граф слегка подтолкнул ее, и они оказались на широком балконе. Рейна, поняв, что не сможет избавиться от него, не устроив при этом безобразной сцены, вздернула подбородок, подошла к краю балкона и схватилась за витые железные перила.

— Какой прекрасный вид, взгляните! — хрипло пробормотал граф. — Отсюда можно даже наблюдать английские суда в заливе. Чудесно знать, что мы находимся под защитой великой страны.

— Вы правы, — безразлично бросила Рейна, — но здесь слишком холодно, и я хотела бы немедленно вернуться, месье.

А сад! — продолжал Эрве, не обращая внимания на ее слова. — Какие упоительные запахи! — Он осторожно взял ее за руку. — Неплохо бы прогуляться в саду, мадемуазель.

— Но это не принято, сэр, — возмутилась Рейна, не замечая, что говорит по-английски. — Мне не хочется, — поспешно объяснила она по-французски.

Такая излишняя скромность совершенно ни к чему. В Италии не любят жеманниц, — вкрадчиво запротестовал граф и потянул ее за собой. Рейна оглянулась на балконную дверь. Кто-то успел ее закрыть.

— Не смущайтесь, дорогая, — тихо продолжал граф, приблизив губы к ее виску. — Все, что я прошу, — несколько минут в вашем очаровательном обществе.

Рейна уже собиралась закричать. По-видимому, это единственное, что может ее спасти, но тогда разразится скандал и отец будет крайне недоволен. Возможно, он даже запретит ей покидать виллу и не позволит снова встретиться с маркизом. Девушка покачала головой. Граф все больше ее злил, но, с другой стороны, что он сделает ей здесь, в дворцовом саду?!

— Что ж, — сдержанно согласилась Рейна, — но только на несколько минут.

Граф улыбнулся. Он хорошо знал женщин. Кажется, только кокетливые англичанки обязательно должны создавать видимость сопротивления, прежде чем отдаться и получить наслаждение. Кроме того, мисс Линдхерст, конечно, девственница, и задешево свою невинность не продаст. Вероятно, придется даже жениться на ней. Правда, эта мысль не возмутила Эрве. Она прелестна, и, кроме того, принесет мужу немалое приданое.

Рейна молча спустилась вместе с графом по короткой лестнице в сад, мысленно проклиная себя — здесь царила почти непроглядная тьма, а она осталась наедине с этим ужасным человеком!

— Самые пышные цветы меркнут в вашем присутствии, — начал граф в смехотворной попытке обольстить девушку.

— Сомневаюсь, — покачала головой Рейна, стараясь сохранить спокойствие. — По-моему, я ничем не выдающаяся личность.

— Не притворяйся, что ты не понимаешь, — пробормотал он и, сжав ее руки, привлек к себе, и стал целовать волосы над ухом.

— Отпустите меня! Я не притворяюсь, месье! И если в вас есть хоть капля благородства, вы немедленно прекратите нести этот вздор!

Однако граф стиснул ее пальцы немного сильнее и свободной рукой приподнял подбородок. В следующую минуту он прижался к ней всем телом; по губам скользнул его язык. На мгновение Рейна оцепенела от ужаса, но тут же принялась яростно сопротивляться.

— Грязное животное, — охнула она и, вырвав руку, размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. — Гнусный негодяй!

Граф, удивленный и разгневанный, отстранился и машинально дотронулся до щеки.

— Ты заплатишь за это, голубка, — тихо пообещал он и снова потянулся к ней.

Рейна неожиданно вспомнила, как ее брат, Томас,краснея от смущения, объяснял, что если мужчина вдруг перейдет границы приличия, ей следует ударить его… коленкой. Тогда она долго гадала, почему именно подобные действия могут отрезвить мужчину, но сейчас тем не менее изо всех сил коленом двинула графа в пах.

Он повалился как подкошенный. Лицо исказилось болью.

— Проклятая сучонка, — сдавленно прошипел Эрве, схватившись за живот. Не собираясь выслушивать оскорбления, Рейна метнулась к ступенькам, ведущим на балкон. Страх вернулся с новой силой, когда она вновь оказалась в салоне и остановилась, стараясь успокоить неровное дыхание. Девушка нисколько не сомневалась: все окружающие догадываются, что произошло. Она потихоньку подошла к стене и нырнула в маленькую приемную, в которой обычно давались частные аудиенции дипломатам. Пытаясь охладить разгоряченные щеки, она стала лихорадочно обмахиваться веером, но тут же поняла, что ноги ее не держат, и рухнула на стул.

— Какого дьявола вы делали с графом в саду? Рейна подняла пылающее лицо и уставилась на маркиза ди Гальвани.

— Неужели у вас нет ни капли разума? — прорычал Адам, чей гнев еще больше подогревало молчание девушки.

— По-моему, я не так уж глупа, — наконец пробормотала она, — если умудрилась все-таки ускользнуть от него!

— Да, я видел, как вы пнули его между ног! Поразительно! Вы научились этому трюку у братьев? Нет, молчите. Только последняя дурочка могла пойти гулять с ним в сад!

Рейна с трудом поднялась.

— Я не намереваюсь, синьор, оставаться здесь и выслушивать ваши оскорбления! Вероятно, действительно, с моей стороны было не слишком… мудро позволить поставить себя в такое невыносимое положение, но ведь все кончилось благополучно.

— Граф не из тех, кто забывает, что глупая девчонка сумела взять верх! Черт побери, вы выпустили тигра из клетки!

— Видимо, — процедила Рейна, безуспешно стараясь выпрямиться, — у вас с моим отцом гораздо больше общего, чем казалось сначала. Вы так же несправедливы, как он!

Адам расслышал легкий надлом в ее голосе, и его гнев испарился. Девушка выглядела бледной, невероятно беззащитной и ослепительно прекрасной.

— Рейна, — произнес он уже спокойнее, — я просто волновался за вас. Обещайте, что никогда больше не останетесь с ним наедине.

— Хотите сказать, в точности так же, как мы с вами сейчас?

Неожиданно она представила его смеющимся, занятым шутливой беседой с Арабеллой, и разъяренно прошипела: