Кэтрин Коултер - Дочь дьявола

— Но теперь все изменилось, — заверил Уго. Адам небрежно пожал плечами:

— Выходит, эта женщина слышала легенды о его любовных подвигах и потому перебралась в Неаполь?

— Что-то вроде того.

— Она, вероятно, француженка, или граф обращает внимание и на итальянок?

Никколо Канова рыгнул, прикрыв рот ладонью.

— Нет, она итальянка, как все мы, и Эрве однажды признался даже, что дама не гнушается ласкать шишковатый нос короля.

— Как, впрочем, и остальные части его тела, — рассмеялся Селестино.

Уго предостерегающе поднял руку:

— Граф не любит, когда обсуждают его… роман. Дама настаивает на соблюдении тайны. Но так или иначе, никто из нас ничего о ней не знает.

— Должно быть, она невероятно уродлива, — беспечно заметил Адам, отворачиваясь, чтобы налить себе бренди. Однако за внешним спокойствием кипело возбуждение. Мысли лихорадочно метались. Перед глазами стояла женщина, беседовавшая на балу с Арабеллой. Он видел, как она сидела рядом с Фердинандом и нежно ему улыбалась. Достаточно узнать ее имя, и злополучная загадка решена!

За дверью послышались шаги, и Адам обернулся. Присутствующие поднялись, отложив карты и отставив бокалы. Дверь широко распахнулась и на пороге появился граф де ла Валль. На руках он нес кого-то, закутанного в плащ с головы до ног.

— Добрый вечер, mes diables[12], — приветствовал он самодовольно. Неизвестная пыталась вырваться, но он, казалось, ничего не замечал.

— Маркиз, — провозгласил он, — ваш подарок. Поставив пленницу на ноги, он откинул капюшон у нее с головы.

Адам в растерянности выронил рюмку. Перед ним стояла Рейна Линдхерст с расширенными от страха глазами. Руки ее были связаны, во рту торчал шелковый платок.

Остальные члены клуба в потрясенном молчании уставились на девушку. Она узнала почти всех, поскольку встречалась с ними при дворе. Внимание ее привлек звон разбитого стекла, и Рейна только сейчас заметила в углу комнаты маркиза, и уже хотела было подбежать к нему, но граф крепко держал ее за руку. Девушка не сводила глаз с маркиза.

— Ну, Пьетро, — вкрадчиво начал Эрве, — разве мой сюрприз не понравился вам? Маленькая шлюшка ударила нас обоих. Ах, как сладка месть!

Месть? Но я всего лишь защищалась!

— Да ты спятил, Эрве, — взвизгнул опомнившийся Селестино. — Это тебе не дочь какого-то отребья! Ее отец — лорд Делфорд!

— Заткнись, Тино, — не повышая голоса велел Эрве, — Она — мой дар маркизу, а не вам, олухи. Итак, Пьетро?

Что он хочет этим сказать?

Адам глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, вынудил себя отвести взгляд от перепуганного лица Рейны и тихо сказал:

— Тино прав, Эрве. Девушка отвергла нас обоих, но мы не можем поступать с ней подобным образом. Это безумие.

— Боитесь, маркиз? — ехидно осведомился Эрве, но Адам лишь улыбнулся:

— Верно, не желаю укорачивать собственную жизнь из-за жеманной дурочки, да к тому же девственницы. Кстати, именно вы рассказывали мне о тайной полиции королевы. Сомневаюсь, чтобы подобное деяние осталось неотмщенным. Вы глупо поступили, позволив ей увидеть всех нас.

— Но, Пьетро, я все-таки не дурак, а вы, смею надеяться, не трус. Овладев ею, вы сумеете доказать, что достойны находиться в нашем обществе.

— Испытание, Эрве? — невозмутимо спросил Адам.

— Вы очень прямолинейны, друг мой. Достаточно объяснить: вы еще не сделали ничего, что могло бы… связать нас с вами братскими узами. Ну же, не отрицайте, вы хотите девчонку. Как, впрочем, и я. Но поскольку я решил сделать вам сюрприз, мы прибережем ее драгоценную невинность исключительно для вас.

Он всмотрелся в побелевшее лицо Рейны и слегка коснулся ее щеки. Она резко отдернула голову и издала приглушенный платком вскрик. Эрве чуть сильнее сжал плечи девушки.

— Любопытно, какого цвета ее аристократическая кровь, — мягко заметил он, наслаждаясь страхом своей пленницы.

Думай, скорее думай, что предпринять!

— Как ты раздобыл ее, Эрве? — поинтересовался Адам, пытаясь выиграть время и надеясь, что его голос звучит безразлично и скучающе.

— Да, Эрве, — поддержал Уго, — что, если сюда ворвется оскорбленный отец?

— По правде говоря, — сообщил Эрве, широко улыбаясь, — это оказалось так легко, что я до сих пор гадаю, действительно ли эта негодница еще невинна? Она бродила по саду в одной сорочке, словно ждала любовника. Верно, голубка моя?

Он слегка провел ладонью по ее груди.

— Она трепещет от прикосновения мужчины. Однако мы скоро все узнаем.

Я ждала тебя, Пьетро. Хотела, чтобы ты снова пришел.

Адама захлестнула такая ярость, что на несколько мгновений у него перехватило дыхание. Наконец он усилием воли разжал стиснутые кулаки и, подойдя к буфету, налил себе еще бренди. И лишь потом обернулся, пригубил янтарной жидкости и зевнул.

— Будь что будет, граф, — объявил он, чувствуя на себе взгляды окружающих, — но повторяю, не имею ни малейшего желания болтаться в петле. Она лакомый кусочек, но не стоит и минуты моей жизни. Не сомневаюсь, что все присутствующие в этой комнате со мной согласятся.

— Да, но все-таки весьма интересно знать, почему леди слоняется в саду по ночам, — задумчиво вставил Никколо Канова.

— А! Вот и наш философ высказался, — промурлыкал Эрве.

— Вы, кажется, забыли, маркиз, — продолжал Никколо, не спуская глаз с Адама, — что у молодой дамы есть все причины держать язык за зубами. Она вряд ли решится признаться отцу. Подумайте о скандале! Она будет погублена, обесчещена! Слухи последуют за ней даже в Англию!

— Не забывайте, — добавил Эрве, — что мы не какие-нибудь канальи, безродная шваль, а люди высокого положения и с могущественными связями.

— Я думаю не о скандале, а о том, что сделает с нами ее отец! — воскликнул Тино, нервно вытирая платком лоб. — Конечно, мы можем все отрицать или, если хотите, даже поклясться, что она пришла сюда по доброй воле. Как бы ты поступил, Никколо, на месте ее отца?

— Твои театральные вопли на меня не действуют, Тино, — холодно бросил Эрве. — Прекрати разыгрывать жертву. Никколо прав. Она будет последней дурой, если признается отцу. Впрочем… — почти ласково заметил он, — расплачиваться придется ей самой. Ты ведь хорошо понимаешь меня, голубка, не так ли?

— Кроме того, — вмешался Никколо, — ее отец — англичанин и, следовательно, не пользуется влиянием в Неаполе. Что он может сделать? Послать наемных убийц? Сомневаюсь. И даже если он в ярости покинет Неаполь, это лишь ухудшит отношения королевского двора с англичанами, что на руку нам.

— Ты поражаешь меня своей безупречной логикой, Никколо, — пропел Эрве. — Позвольте мне также указать, друзья мои, что, несмотря на все аргументы, дело сделано. Она здесь. Позднее мы всегда сможем обсудить, как поступить с ней.

Надежды не было. Адам залпом допил бренди и швырнул пустую рюмку Тино.

— Прекрасно, Эрве. Так, говорите, она моя?

— Вы — новый член нашего клуба, мой пылкий сицилиец. Добро пожаловать.

Адам сухо поклонился собравшимся.

— Не беспокойтесь — я сумею приручить ее настолько, что она ничего никому не скажет. Теперь я вас оставлю. Я беру своих женщин в уединении спальни, а не на виду у глазеющих болванов.

Он уверенно шагнул к графу.

— Вы хотите лишить своих друзей вечернего развлечения? О нет, маркиз. Этот стол вполне подойдет для маленькой притворщицы.

— Я не желаю служить предметом чужих забав, — процедил Адам, осматриваясь, и отчаянно попытался определить настроение собравшихся. — Вы ведь сами сказали — она для меня, Эрве, не так ли?

— Да, — немного помедлив, кивнул граф. — Ноя хотел бы увериться, что отмщен.

— Тогда возьмите ее сами, — пожал плечами Адам. — Меня она не интересует, как, впрочем и девственницы вообще.

Граф нахмурился. Он похитил англичанку не только затем, чтобы испытать маркиза, но и желая отплатить ему за спасение своей жизни.

— Хорошо, Пьетро, — медленно произнес он. — Вы не станете объезжать эту кобылку при всех. Но и не уйдете отсюда. Ведите ее наверх. — Адам едва удержался от облегченного вздоха. — Но сначала…

Эрве сбросил с девушки плащ, стиснул края выреза сорочки и резко рванул.

Рейна взвизгнула и стала вырываться, но граф безжалостно впился ногтями в нежную плоть.

— Прелестно, — выдохнул он, разглядывая ее обнаженные груди.

Адам почти ощущал запах похоти, исходивший от остальных мужчин, без стеснения пожиравших взглядами нагое тело девушки. Нужно действовать быстро!

— Отдай ее мне! — воскликнул он, изображая страсть. Граф подхватил Рейну на руки и бросил ее Адаму, словно мешок картофеля.

— Она ваша! — рассмеялся он. — Наслаждайтесь!

— Но мы всегда делили нашу добычу, — пожаловался Тино.

Адам не стал дожидаться, пока Эрве передумает и, властно прижав Рейну к груди, устремился к двери.

— Девчонка созрела, чтобы принять мужчину.

— Вот именно мужчину, а не хвастливых петушков, — откликнулся Адам, перекидывая Рейну через плечо, и был вознагражден одобрительными криками и смехом.

Девушка снова начала сопротивляться. Адам повернул голову и свирепо прошептал:

— Немедленно прекрати! Лежи смирно! Я не причиню тебе зла.

Рейна тотчас успокоилась.

Адам побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. На втором этаже было тихо и полутемно. Только зажженный канделябр на столе в холле отбрасывал слабые отблески, не разгоняя теней. Адам вспомнил, как Селестино говорил, что иногда они приводили сюда женщин. Заметив полуоткрытую дверь, Адам шагнул к ней и оказался в маленькой комнате, где из обстановки были лишь широкая кровать и комод с тазиком наверху. Он пинком закрыл дверь и безуспешно попытался найти засов.

Опустив Рейну на кровать, он быстро вынул кляп у нее изо рта.

— Где мы? — прохрипела она. — И что вы здесь делаете?

— Сейчас не могу сказать, — произнес Адам, развязывая ей руки, — но ты должна доверять мне, Рейна.

— Доверять вам?!

Неудержимый гнев вытеснил на мгновение ее страх.

— В саду я ждала вас, маркиз! Вы догадались, что я прибегу туда, как распутная, потерявшая голову от страстям дрянь, не так ли? И послали за мной графа?

— Не будь дурой!

— Он издевался надо мной, хохотал! Прикасался… Она судорожно стянула края разорванной рубашки.

Больше всего на свете Адаму хотелось обнять ее, успокоить, заставить забыть о страхе и ярости, но времени не было. Вместо этого он зажал ей рот рукой.

— Рейна, помнишь, ты как-то твердила, что веришь мне. Девушка, распахнув глаза от ужаса, по-прежнему молча смотрела на него. Ты предал меня.

— Делай так, как я говорю тебе, понимаешь? Он осторожно отнял свою руку от ее рта.

— Что вы собираетесь сделать со мной? Изнасиловать?

Голос звучал странно отрешенно, словно девушка потеряла навсегда нечто бесценное.

— Нужно притвориться, что я изнасиловал тебя. Черт возьми, Рейна, я не преступник и не негодяй!

Девушка опустила глаза.

— Я так боюсь, — прошептала она.

— Я тоже. Ты сделаешь, как я сказал? — умоляюще прошептал он, растирая ее онемевшие запястья.

— Пьетро, почему граф отважился на это? Кто он для вас?

Адам притянул к себе ее вздрагивающее тело и нежно поцеловал в висок.

— Никто не коснется тебя, сага. Обещаю.

Он взмолился про себя, чтобы это обещание не оказалось последним, и оттолкнул ее.

— Ну а теперь ложись.

Адам кивнул на постель и брезгливо поморщился. В нос ударил запах застарелого пота и семени.

— Сними рубашку и укройся одеялом. Девушка ошеломленно уставилась на него:

— Вы хотите, чтобы я разделась? Адам сжал ее плечи:

— Рейна, они должны посчитать, что я изнасиловал тебя. Ложись и побыстрее.

«Это кошмар», — думала Рейна, теребя сорочку, и краем глаза взглянула на Пьетро, поспешно сбрасывающего с себя одежду. Однако, поняв, что он пытается выручить ее, Рейна последовала его примеру.

Адам не обращал на нее внимания и повернулся, только услышав скрип пружин и шелест одеяла. Он быстро сел на край кровати, стащил ботфорты, потом встал и решительно расстегнул пуговицы панталон. Рейна подтянула покрывало до подбородка. Внезапно ей показалось, что в постели кто-то другой, а она смотрит со стороны на трясущуюся девушку и на мужчину, который вот-вот останется таким же обнаженным, как она.

Кошмар! Если бы только она могла проснуться и посмеяться надо всем этим!

Их взгляды встретились, но Рейна тут же уставилась на его голую грудь.

— Нет! — прошептала она. — Пожалуйста, Пьетро!

Пальцы Адама застыли.

— Мне очень жаль, Рейна. Я не хотел бы мучить тебя, но выхода нет.

Он быстро повернулся к ней спиной и снял панталоны.

Рейна не могла отвести глаз от его тела, смуглого и мускулистого, так отличавшегося от ее собственного. Он был словно отлит из бронзы неизвестным мастером — широкие плечи, узкая талия, мощные бедра и гладкие ягодицы.