— Давно я не видел моего распутного братца, добрых два месяца! — усмехнулся Камал. — Приведи его!

Стражники у дверей вытянулись, как только Ризан шагнул через порог. Хасан поспешно отступил.

— Мой благородный господин! — воскликнул с поклоном Ризан.

— Скорее выпрямляйся, братец, пока я не приказал стражнику разукрасить твою наглую физиономию.

Ризан беспечно рассмеялся.

— Как бы ты в самом деле не исполнил угрозу, когда увидишь, что прислала тебе твоя высокородная матушка. — И, повернувшись к турецкому солдату, приказал: — Приведите девушку.

Камал с изумлением уставился на тощую фигуру в лохмотьях, безуспешно рвущуюся из рук турка.

— Арабелла Уэллз, брат! — задыхаясь от смеха, взревел Ризан и швырнул пленницу на пол, к ногам Камала.

Тот молча смотрел на грязную, со спутанными волосами женщину. Когда она подняла голову, Камал невольно отшатнулся. Лицо незнакомки было вымазано чем-то темным, и, кроме того, от нее исходила невыносимая вонь!

— Арабелла Уэллз? — тупо повторил Камал, поднимаясь. — Это неудачная шутка, Ризан?

— Нет, повелитель. Ваша мать прислала девчонку и велела передать письмо.

Камал быстро развернул небольшой листок.

«Сын мой, это Арабелла Уэллз, дочь человека, предавшего меня. Шлюха, успевшая переспать со всеми придворными в Неаполе. Насладись ею, сын мой. Я сообщила отцу о ее похищении. И хотя она — ничтожное создание, он обязательно явится за дочерью».

Арабелла тяжело дышала, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. Однако она постаралась собраться с силами, отвела глаза от читающего письмо незнакомца и оглядела танцовщицу — та поспешно заворачивалась в покрывало. Еще две девушки, помоложе, почти голые, хихикали, прикрываясь руками. Арабелла затрепетала. Словно издалека донесся мужской голос:

— Ты можешь встать? — сочувственно спросил Камал.

Арабелла с трудом поднялась и смело взглянула на него. Высок… выше, чем она предполагала, гладко выбрит… сильно загорел. Волосы цвета спелой пшеницы слегка вились на концах. Голубые глаза казались совершенно неуместными в этой стране темных, смуглолицых людей.

— Кто вы? — прошептала Арабелла, хотя уже поняла, кто перед ней. Но он совсем не похож на графиню!

Ризан неожиданно вцепился в нее, скрутил руки и завел их за спину.

— Это твой хозяин, девчонка, Камал эль-Кадер, — прорычал он, встряхнув ее хорошенько.

— Отпусти ее, брат, — не повышая голоса, приказал Камал, заметив, как поморщилась от боли пленница. — Ты дочь графа Клера?

— Разве в письме вашей благородной матушки об этом не говорится?

— Там сказано также, что ты охотно раздавала свои милости многим мужчинам при неаполитанском дворе! — Темные глаза девушки зловеще блеснули, и Камал медленно добавил: — Моя мать предложила мне развлечься с тобой до прибытия твоего отца.

Арабелла невозмутимо оглядела варварски роскошную обстановку комнаты и вновь обратила взор к человеку, смотревшему на нее с таким презрением.

— Да вы, должно быть, не умнее осла, — громко, пренебрежительно произнесла она, — если верите женщине, готовой затащить в постель мужчин, которые годятся ей в сыновья!

Камал ошеломленно уставился на нее, чувствуя, как непривычный гнев туманит голову. Осел! Хорошо еще, что стражники не понимают итальянского, иначе непременно перерезали бы ей глотку за оскорбление бея!

Отвернувшись от пленницы, он обратился к Хасану:

— Кажется, моя мать решила пошутить. Я должен забавляться с потаскухой, считающей меня животным! Аллах! Да эта девка смердит так же отвратительно, как выглядит!

Арабеллу трясло от возмущения. Запрокинув голову, она крикнула в лицо мужчине:

— Интересно, как бы ты выглядел, мерзкий дикарь, если бы тебе пришлось провести неделю в трюме вонючего корыта!

Воцарилась напряженная тишина. Камал съежился от стыда. Боже, ведь она английская аристократка, перенесшая жестокие страдания, и все во имя жажды мести его матери. Не стоило впутывать девушку в их распри. Однако… однако она распутная тварь, лживая и коварная.

— Почему, — тихо спросил он, — моя мать назвала тебя шлюхой, если это неправда?

— Я не шлюха! — взвизгнула Арабелла. — Ты грязный язычник!

Девушка шагнула к нему, но Ризан тут же немилосердно заломил ей руку и швырнул на пол. Прижавшись щекой к холодному мрамору, она с ужасом слушала рассерженные голоса.

— Вырвать ей сердце, повелитель?

— Перерезать глотку?

Стражники выхватили ятаганы. Раздался звон стали. Арабелла закрыла глаза и едва успела произнести короткую молитву.

— Подними ее на ноги, Ризан, — велел Камал.

— Напрасно я ее кормил! — выпалил капитан.

Не обращая внимания на боль в заломленных за спину руках, Арабелла выкрикнула Ризану:

— Ты не стоишь дерьма, которым когда-нибудь забросают твое ничтожное тело!

— Глупая девчонка! — воскликнул Камал, сдерживая гнев.

— По крайней мере я не дитя шлюхи!

Камал шагнул вперед и, размахнувшись, отвесил ей звонкую пощечину. Девушка пошатнулась и снова упала бы, не держи ее Ризан.

— Гнусный шакал, — прошипела Арабелла; слезы боли и гнева жгли глаза. — Какой храбрец! Ударить беспомощную женщину, которой к тому же скрутили руки!

— Отпусти ее, — негромко сказал Камал. Почему в глазах девушки нет ни малейшего страха? Он очень медленно замахнулся и снова ударил ее. На этот раз она не свалилась только потому, что он ее подхватил.

— Теперь, кроме меня, тебя никто не держит, девушка, — усмехнулся Камал.

— Пусть дьявол унесет твою душу! — шепнула Арабелла.

Они смотрели друг другу в глаза: бледная как полотно девушка и побагровевший от ярости мужчина.

— Дура! — пробормотал он. — Я мог бы приказать прикончить тебя!

На этот раз в глазах девушки мелькнула искорка страха, но мгновенно исчезла.

— Мерзкий подлый дикарь, — холодно отчеканила Арабелла, ясно сознавая, что смерть близка. — Окружаешь себя такими же зверями, чтобы чувствовать собственное превосходство? Убей меня, мне все равно!

И плюнула ему в лицо. Откуда-то, словно издалека, раздались женский визг и угрожающие мужские вопли.

— Я умру с честью, — гордо сказала Арабелла, выпрямляясь.

Камал неторопливо вытер щеку, посмотрел на растрепанную, измученную девушку и невольно восхитился ее мужеством.

— Хасан, — вполголоса произнес он, оборачиваясь к трясущемуся от ужаса визирю), — позови Раджа.

— Сейчас, повелитель.

— У женщин нет чести, — бесстрастно заметил Камал, — но я не намерен убивать тебя, по крайней мере пока.

Он случайно взглянул на свою руку, но не удивился, заметив на ладони грязно-коричневое пятно. Очевидно, под всеми этими лохмотьями и краской прячется настоящая леди, иначе какому мужчине захотелось бы затащить подобное чучело в постель?

— Что же касается шлюх, — выпалила Арабелла, не в силах успокоиться, — позвольте рассказать о вашей матери. Всякий скажет, что в ваших жилах течет ее кровь. — Девушка пренебрежительным взглядом обвела съежившихся рабынь и поморщилась. — Но она хотя бы не выставляет напоказ своих любовников!

— Закрой рот, да побыстрее, — процедил Камал сквозь стиснутые зубы, — если хочешь, конечно, сохранить свой язык в целости.

Арабелла рассмеялась, надеясь, что не выглядит при этом слишком жалкой.

— Именно так поступают дикари, ваша светлость?

— Радж, — спокойно обратился к евнуху Камал, не обращая больше внимания на задыхающуюся девушку. — Видишь это создание? Говорят, ты умеешь творить чудеса. Верни ее мне сегодня вечером, но сначала смой всю эту грязь. Может, тогда от нее будет меньше вонять!

— Нет! — взвизгнула Арабелла. — Я никуда не пойду.

— Уберите ее! — приказал Камал, отворачиваясь.

Арабеллу схватили за руки и волоком потащили из комнаты.

— Клянусь Аллахом, это неслыханно, — ошеломленно пробормотал Хасан. — Что ваша мать послала вам?!

— Мерзкое отребье, Хасан, гнусную тварь, которой нужно указать ее место.

Но она невиновна в преступлениях отца.

— Что вы собираетесь сделать с ней, повелитель? Камал пожал плечами.

— Если она переспала со всем двором, возможно, уже успела заразиться. К ней притрагиваться страшно!

— Ваша мать, — робко пролепетал Хасан, — уже написала графу Клеру о похищении дочери.

— Да, — кивнул Камал, подавляя нарастающий гнев на мать. — Несмотря на все пороки Арабеллы, не стоило использовать ее как пешку в чужих распрях! — Он обернулся к сводному брату: — Ты разговаривал с девчонкой?

— Я впервые увидел ее сегодня. Твоя мать приказала держать ее в заточении, — широко улыбнулся Ризан и добавил: — Я считал ее достаточно покорной, да она и вела себя тихо, пока не увидела тебя, братец.

— Не судите по внешности, все может оказаться совсем не так, как кажется, — задумчиво произнес Хасан.

Евнух Радж, черный исполин, знаком велел стражникам бея отпустить пленницу и обратился к ней на безупречном итальянском:

— Синьорина, не сопротивляйтесь мне — этим вы ничего не добьетесь.

При звуках этого мягкого голоса ярость Арабеллы словно по волшебству улеглась.

— Я хочу домой, — всхлипнула она. — Меня привезли сюда насильно!

— Знаю, малышка. Вы леди Арабелла Уэллз, дочь графа Клера. — Радж неожиданно хмыкнул, так громко, что огромный живот затрясся, как желе. — Никогда прежде не видел господина в таком гневе. Обычно он добр к женщинам. Должно быть, злоба ослепила его. Он не видит, что скрывается под этой краской. Ну а теперь пойдем. Вскоре вы почувствуете себя гораздо лучше.

Арабелла зажмурилась, чтобы сдержать слезы, и осторожно коснулась щеки кончиками пальцев. След от пощечины все еще горел несмываемым клеймом.

— Куда вы ведете меня?

— В гарем.

Гарем? Арабелла замерла как вкопанная, и с ужасом уставилась на евнуха.

— Не бойтесь, — убеждал Радж. — Доверьтесь мне, госпожа. Я сумею вас защитить.

— Но откуда вы знаете, кто я?

Радж пристально взглянул на девушку, громко, как обиженный ребенок, шмыгавшую носом.

— Похоже, весь дворец знает, кто вы. Слишком много шума вызвало ваше прибытие. Пойдем же.

Арабелла судорожно перевела дыхание. Выхода нет — придется подчиняться, по крайней мере пока.

— Хорошо, Радж, — кивнула она, и евнух улыбнулся девушке, которая держалась с таким достоинством.

Арабелла последовала за евнухом по длинному выбеленному пустому коридору, проходившему через арочный проем и ведущему в сад, такой же прекрасный, как на вилле Парезе, с огромным фонтаном в центре.

— Этот двор отделяет дворец от гарема повелителя. В гареме свой сад. Женщины проводят там целые дни.

Они прошли через сад к высокой стене. У дверей стояли два стражника в широких белых шальварах с громадными ятаганами. Радж кивнул им и отворил дверь. Арабелла оказалась в сказочном, переливавшемся всеми цветами радуги мире. Сад радовал глаз своими огромными тенистыми деревьями; в середине находился выложенный мозаичными изразцами узкий бассейн, в котором плескались смеющиеся девушки. Многие были обнажены, и их молодые тела блестели в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь толстые ветви. В глубине виднелись такие же арочные проемы, ведущие, как предположила Арабелла, в помещения гарема.

— Какое варварство! — негодующе произнесла она, не веря глазам.

— Вы просто не привыкли к такому, госпожа. Внезапно откуда-то раздался пронзительный визг.

Обернувшись, Арабелла увидела, что девушки жмутся друг к другу и со страхом показывают на нее пальцами.

— Радж привел ведьму!

— Уродливая старая карга!

Одна говорила по-французски, другая — по-итальянски. Арабелла притворилась глухой. Радж резко отчитал гаремных пленниц и, взяв Арабеллу под руку, проводил в конец изящного павильона.

— Пока вы будете жить в этой комнате, госпожа. Помещение было узким и длинным, чисто выбеленным. Посреди стояла маленькая кровать, застланная красным шелковым покрывалом, в углу возвышался большой шкаф, рядом столик, а на нем — тазик с водой. Арабелла ступила в прохладную комнату и растерянно огляделась. Радж хлопнул в ладоши и сказал что-то по-арабски. В комнате немедленно появилась худенькая чернокожая девушка.

— Это Лина, госпожа. Она позаботится о вас. Прежде всего нужно избавиться от этих грязных лохмотьев.

Арабелла кивнула. Наконец-то она сможет вымыться! Лина уже начала расстегивать ее платье, когда Арабелла заметила, что Радж все еще в комнате, и поспешно отстранилась.

— Пожалуйста, уйдите, Радж.

В обязанности старшего евнуха входил осмотр вновь прибывших в гарем невольниц, но он понял, что девушка не вынесет дальнейшего унижения. Кроме того, она вряд ли станет наложницей повелителя.

Что-то тихо приказав Лине, Радж направился к выходу. Засаленное платье упало к ногам Арабеллы. За ним последовало нижнее белье.

— Ты говоришь по-итальянски, Лина?