Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки

– Действительно, бедный Даттон, – повторил Ставертон. – У него такие неприятные шутки. Удивительно, что с ним вообще кто-то разговаривает.

– Да, удивительно, – вздохнула София, спокойно глядя на Анни. – Что ты думаешь, Анни, об успехе Даттона в обществе, потому что он, несомненно, самый желанный гость везде?

Анни проглотила ком в горле и ответила:

– Очень просто, леди Дэлби, он и титулован, и удобен. Это все, что нужно мужчине, не так ли?

София тихонько засмеялась.

– Конечно, это все, что я требую от мужчины. Но если от мужчины требуется только это, что же требуется от женщины? На этот вопрос лучше ответить вам, лорд Ставертон.

– Очень глупая шутка, София, – заворчал тот. – Не понимаю, что нашло на всех сегодня.

– Возможно, это от изобилия жемчуга, – улыбнулась София. – Как женщине не прийти в смятение в таких условиях? Но скажите нам, лорд Ставертон, поддержите шутку, последнюю за сегодняшний вечер. Что нужно мужчине?

– Возможно, – неохотно произнес он, – спокойный характер.

София засмеялась и похлопала лорда Ставертона по руке.

– Вы уверены, Ставей? Тогда я совершенно не в счет, потому что никто никогда не воспринимал меня как спокойную женщину.

– Возможно, более подходит слово «любезная», – поправился он. – Я хочу сказать, что мужчинам нравятся женщины… приятные.

София подняла черную бровь и улыбнулась ему.

– Тогда в лице Анни вы сделали превосходный выбор, потому что она самая приятная женщина среди моих знакомых, хотя должна предупредить вас, она едва ли спокойная.

Анни стояла тихо, давая возможность Софии и лорду Ставертону поиздеваться над ней. Они были старыми друзьями, и их отношения устраивали обоих. Она надеялась, что в этот момент выглядит совершенно спокойной.

– В этом я с вами не соглашусь, София. Потому что стоит только взглянуть на прекрасное лицо миссис Уоррен, чтобы увидеть милое умиротворение и очарование этой женщины.

Это был очень милый комплимент, и Анни улыбнулась от его теплоты.

Но тут София произнесла:

– Советую спросить лорда Даттона, находит ли он Анни спокойной. Подозреваю, что он вызвал у нее гнев каким-то своим поступком.

Анни с ужасом посмотрела на Софию. Что это такое? София собиралась испортить отношения со Ставертоном, втянув в историю Даттона? Но как София догадалась о поцелуе Даттона? Она же ничего ей об этом не говорила.

– Что такое, миссис Уоррен? – спросил Ставертон, покровительственно обняв ее за талию. – Он вас оскорбил?

– Нет, – ответила Анни. – Не совсем.

– Почти уверена, что лорд Даттон будет утверждать, что сделал ей комплимент, – сказала София, сочувственно глядя на Анни. Анни вдруг ужасно захотелось убить Софию. Как это не похоже на нее. – Но мы все знаем, как странно он смотрит на многие вещи.

– Он делал предложения, – важно произнес лорд Ставертон.

– Он делал ошибки, – тихо поправила его Анни. Ей захотелось, чтобы Каро все еще находилась в доме Гайда, являясь хорошим запалом для любого скандала.

Какая ужасная мысль! Она даже содрогнулась.

– Как мило ты это сказала, дорогая Анни, – заметила София. – Конечно, одинокая женщина в жестоком мире… мы привыкаем к подобным… приключениям, не так ли, Анни?

– Хотите сказать, что он… преследовал ее? – спросил Ставертон.

– Кто посмеет обвинить бедного Даттона? – заговорщически произнесла София. – Анни красивая молодая вдова, к тому же без детей. Не уверена, что он намеревался жениться. Он упоминал, что хочет жениться на тебе, Анни? Он достойный мужчина и такая же вдова… Конечно, в этом есть резон, не так ли? В любом случае, кто посмеет его обвинить?

София закончила речь, широко и радостно улыбнувшись. Анни было не до улыбок, тем более радостных.

– Я могу обвинить его, и я его обвиняю, – сказал Ставертон.

– И вы должны это сделать, – поддержала его София. – Как человек, за которого Анни согласилась выйти замуж, вы имеете все права. Конечно, у вас есть выбор, но на вашем месте, Ставей, я бы женилась на Анни незамедлительно. Это остановило бы беднягу и прекратило бы всякие сплетни, которые могли бы появиться. Женитесь на Анни, и вы спасете ее от его недостойного ухаживания. Анни, ты принимала ухаживания, лорда Даттона? – ласково спросила София.

Теперь пистолеты начала перебирать Анни.

– Нет, – возмущенно произнесла она. – Никогда.

– Конечно нет, – согласилась София. – Что лишь подтверждает, как сильно заблуждается бедный Даттон. Он не способен отличить заинтересованную вдову от незаинтересованной. Да, Ставей, вам действительно надо жениться на Анни немедленно. Вы должны это сделать, чтобы спасти Даттона от него самого.

И тогда Анни поняла, что София пыталась спасти не Даттона – она спасала Анни от лорда Даттона.

– То жемчужное ожерелье принадлежало моей маме, и она хранила его для меня, – сказала Луиза Кирклэнд. – Его нельзя было ни продать, ни передать лорду Даттону, чтобы он подарил его Каролине Тревелиан. Не знаю, о чем думал мой отец.

– Интересно, почему он это сделал?

Амелия Кавершем следила взглядом за Даттоном, когда он покидал лорда Ставертона и миссис Уоррен, направляясь к герцогу Кэлборну в дальнем углу голубой приемной. Амелия никогда прежде не была на приеме, где люди не хотели расходиться. Определенно, это должно было стать самым забавным событием светской жизни.

– Думаю, это очевидно, – сурово произнесла Луиза. Амелия улыбнулась, искоса посмотрев на кузину.

Луиза всегда была упрямой, но характер ее стал таким неуравновешенным с того момента, когда она увлеклась этим дьяволом – лордом Даттоном. В Лондоне этим страдала не только она. И, насколько понимала Амелия, лекарства от этого не было. Почти каждую ночь она благодарила Бога за то, что обаяние лорда Даттона на нее совершенно не действовало. Конечно, ее защищенность могла возникнуть в результате постоянного созерцания страданий Луизы из-за его невнимания к ней. Такое средство было самым надежным.

– Для меня абсолютно очевидно, – сказала Амелия, – что лорд Даттон до сегодняшнего вечера уделял леди Каролине внимания не больше, чем… – Она готова была произнести «тебе», но промолчала. Бедной Луизе и так было нелегко, – чем кому бы то ни было. Думаю, у него в голове был кто-то другой или что-то другое, когда он дарил ожерелье.

– Мое ожерелье, – уточнила Луиза.

– Оно больше не твое. – Когда Луиза открыла рот, чтобы возразить, Амелия поспешно произнесла: – Луиза, а ты не задумалась, почему лорд Даттон, который никогда прежде не смотрел на Каролину Тревелиан, разве что здороваясь и прощаясь, вдруг ни с того ни с сего подарил ей жемчужное ожерелье? Не кажется ли тебе странным, что трое джентльменов за один вечер сделали одно и то же?

– Возможно, она попросила у них ожерелье, вот и все, – всхлипнула Луиза. – Амелия, тут никакой тайны нет. У нее хватило наглости попросить жемчужное ожерелье, и ее просто засыпали жемчугом. Совсем как ее мать, правда? Слышала, что у леди Дэлби было что-то похожее с сапфирами. Дочь такая же, как мать.

– Хочешь сказать, – тихо произнесла Амелия, глядя, как леди Дэлби смеялась вместе с миссис Уоррен и лордом Ставертоном, которые, по слухам, договорились о свадьбе, – что женщине надо только попросить то, что она хочет? И тогда она это получит?

Рыжеволосая Луиза резко повернулась и уставилась на Амелию, а та уставилась на нее. Неужели это так просто?

– Все так просто, лорд Уэстлин, – проговорил лорд Руан. – Лорд Эшдон сказал, что женится на ней. В конце концов он ее опозорил. Что вы от него хотите?

– Я ему отомщу, вот что, – сказал Уэстлин.

– Конечно, это касается только вас двоих, – мягко произнес Руан. – Позвольте только сказать, каковы его намерения. По всему видно, что он, кажется, готов сдержать свое слово.

– Полагаете, что он не сдержит слова?

– Ничего я не полагаю. Я лишь информирую вас о поведении вашего сына согласно нашей договоренности. А теперь, надеюсь, я выполнил свою часть нашего договора. Будьте любезны прислать бумаги на собственность ко мне домой завтра в полдень, если это время вас устраивает.

Его совершенно не волновало, что кого устраивает. Руану очень хотелось поскорее закончить с графом Уэстлином. Чем больше времени он проводил в его обществе, тем больше восхищался Софией, умевшей каким-то образом общаться с ним, и все более удивлялся тому, что Уэстлину удалось привлечь к себе внимание, без сомнения, самой восхитительной женщины, которую он когда-либо встречал. Неудивительно, что этот союз завершился взрывом, от которого лондонское общество сотрясалось до сих пор. Ему было ясно, и тем более должно быть ясно Софии, что Уэстлин не придумал ничего лучше, как использовать собственного сына для мести ее дочери.

Для обычного сумасшедшего этого было бы достаточно, но в случае с лордом Уэстлином необходимо рассчитывать на самую крайнюю степень сумасшествия.

– Лорд Уэстлин? – Руан дожимал.

Они стояли в углу голубой приемной в окружении людей, обсуждающих леди Дэлби, леди Каролину, лорда Эшдона, лорда Даттона и лорда Генри Блейксли. Руан предположил, что они обсуждали и его, но его это нисколько не волновало.

– Да, полагаю, что вы правы, – заворчал Уэстлин. – Хотя я надеялся, что вы подождете до конца сезона.

– Судьба редко учитывает наши предпочтения.

– Завтра в полдень мне не совсем удобно. – Руан догадался, что ему действительно неудобно, поскольку Уэстлину в полдень, возможно, придется быть на свадьбе сына. – Давайте договоримся на пятницу, если не возражаете. К тому времени бумаги будут готовы.

– Тогда в пятницу, – согласился Руан, отходя на шаг от Уэстлина и, как он надеялся, от сплетен про него. Он заметил, что за последние несколько минут леди Дэлби не один раз бросила на него холодный взгляд.

– Должен признать, что я доволен, лорд Руан. Я почти ожидал, что вы спросите то, что хочет знать каждый. Вы, должно быть, заключили, что в мой план относительно Эшдона входит София Дэлби и ее черноволосая дочь, так же как и вы, хотя и косвенно.

– Вообще-то, лорд Уэстлин, – произнес Руан приятным голосом, – я предпочитаю жить своей жизнью в сторонке и признаю, что жизнь мужчины – его личное дело. До свидания, сэр. – Он слегка поклонился и оставил Уэстлина в его углу.

Конечно, ему хотелось узнать, что связывало Софию и Уэстлина, но он не желал слушать версию Уэстлина. Руан предпочитал взгляд со стороны, это давало ясное и непредвзятое отношение к событиям.

Руан нарочно прошел мимо Софии и лорда Ставертона, когда уходил. София старательно проигнорировала его. Руан улыбнулся, надевая шляпу. Только женщина, сильно чувствующая мужчину, может позволить себе полностью проигнорировать его.

Теперь, возможно, он сумеет что-то сделать, чтобы спасти Софию от лорда Уэстлина. Если честно, она не похожа на женщину, которая нуждается в том, чтобы ее спасали. Он подозревал, что у него будет достаточно времени попытаться это сделать.

– Помогите, спасите меня, – прошептала Каро, поправляя шов на правой перчатке.

Эш посмотрел на нее из своего угла кареты Уэстлинов и нахмурился. Как ни странно, но это показалось ей забавным. Проблема с Эшдоном была в том, что все, что делал он, она находила странно привлекательным и даже неотразимым.

– Кто-нибудь, – монотонно произнесла она, – спасите меня.

– С кем вы разговариваете? – удивился Эшдон.

– Ни с кем. Просто хочу честно позвать на помощь, хотя помощи ждать не от кого. Такие вопросы задают после похищения. Хочу держать голову высоко и смотреть своим детям в глаза, когда буду пересказывать эту историю. Прости меня, Боже, но я должна признаться своей будущей дочери, что добровольно пошла с мужчиной, который развратил меня и опозорил мое доброе имя.

– И этот мужчина я?

– Кто же еще?

– Я также отец этой будущей дочери?

Каро подняла брови и руки так, словно ясно хотела сказать: «Кто же еще?»

– Никто не хочет услышать мой вариант событий? – спросил Эш, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Надеюсь, никто.

– В таких ситуациях этого не делают, – спокойно произнес Эшдон. – Всегда о мужчине думают самое плохое, а о женщине только самое лучшее.

– Хотите сказать, что похитили именно вас?

– А по-вашему, это не так?

В темноте кареты она едва могла разглядеть его черты, и он, кажется, улыбался.

– Боюсь, мне придется сообщить вам, лорд Эшдон, что в таких делах всегда невинно пострадавшей считается женщина.

– Невинно, в этом сомнения нет. – Он сложил руки на груди и вытянул ноги так, что они почти переплелись с ее ногами, – совершенно непристойно. Она почувствовала, что ее сердце сделало три сильных удара. – Вы так невинны, что, похоже, даже не поняли, что теперь вы совершенно пали.