Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки

– Я тебя хочу, – прошептал он.

– Я тебе верю, – сказала она тихо, и ее дыхание коснулось его лица.

– Твое желание гораздо больший подарок мне, чем это жемчужное ожерелье.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку, почувствовав на губах колючую щетину. Прощальный поцелуй, не такой простой, как дружеский. И ничего общего с ним не имеющий.

– Я хочу тебя, Эш, – прошептала она ему в лицо. – Хочу тебя прямо сейчас. Какая же я куртизанка, если единственный мужчина, которого я хочу, – она говорила, слегка касаясь губами его губ, – это ты.

Они поженились в одиннадцать утра на следующий день. Все было просто. Мама получила особое разрешение в тот же день, когда выплатила долги лорда Эшдона. Естественно, лорд Уэстлин был приглашен на свадьбу, но предпочел не явиться.

Казалось, Эшдону это безразлично. Ему вообще ни до чего не было дела. Считается, что человек на своей свадьбе должен проявлять какие-то эмоции, но Эшдон проявлял только решимость. Каро посчитала, что решимость не слишком уместна во время свадьбы, но она вообще вознамерилась игнорировать все, что касалось лорда Эшдона, и решила быть счастливой во что бы то ни стало. Она завоевала мужчину, которого хотела. И она готова была насладиться и свадьбой, и женихом.

Не стоило отказывать себе в удовольствии только потому, что это было очень необычное сватовство. Теперь у нее есть муж, о котором она мечтала. Он женился на ней добровольно, можно даже сказать, с наслаждением, после случая в карете. И теперь, когда всё закончилось, будущее представлялось прекрасным. Все должно было наладиться. Лорд Эшдон перестанет демонстрировать свою решимость, и ей больше не придется обнажать грудь ради того, чтобы он сделал самое мирское дело, женившись на ней, возжелав и полюбив ее.

Как вполне рассудительная девушка, она расстроилась, обнаружив, что, заполучив мужа, которого желала, засомневалась, что этот муж был именно таким, как она планировала.

Ей казалось, что до встречи с лордом Эшдоном она могла думать более логично. От одного только его взгляда все ее мысли приходили в полный беспорядок. Такие способности могли привести к большим неудобствам в браке, если только его собственные мысли не приходили в замешательство при одном только взгляде на нее. Это было бы очень мило. Но, глядя на нее через стол за прекрасным свадебным завтраком, который организовала ее мать, он вовсе не испытывал смятения.

– Замечательная свадьба, – проговорила мама, сидя во главе стола в просторной комнате. – Осмелюсь сказать, одна из самых прекрасных за сезон.

Анни и герцог Кэлборн издали какие-то звуки. Эшдон не сказал ни слова. Вероятно, он не был уверен, как именно следует отображать решимость.

– У вас есть какие-то планы, лорд Эшдон, относительно того, где вы с Каро проведете месяц или два?

– Нет, леди Дэлби.

Казалось, что настроение. Эшдона начало смещаться от решимости к угрюмости. Очаровательно!

– Я могу предложить Францию. После подписания договора там теперь почти все. Если желаете увидеть Францию, то сейчас самое время. Осмелюсь предсказать, что этот мир не продлится долго, если такой мир вообще возможен. Тем не менее во Франции самая прекрасная мода и совершенно бесподобные парки.

– Какие у вас циничные взгляды на политику, леди Дэлби, – сказал Эшдон. – Особенно при том, что, как говорят, вы француженка.

– Я? – улыбнулась София. – Я не француженка. А что касается политики, возможно ли не быть циничным в политике?

– Не знал, что вы интересуетесь политикой, леди Дэлби. Возможно, это единственное, что не вызывает сплетен о вас.

– Неужели? Как странно, – тихо произнесла она. – Тем не менее одно из удовольствий семьи, дорогой Эшдон, заключается в том, что у нас не должно быть секретов.

– Позвольте извиниться? – Лорд Кэлборн отодвинулся на стуле.

– Вовсе не обязательно, ваша светлость, – произнесла София. – Просто не понимаю, откуда берутся все эти глупые слухи и почему они никогда не кончаются. Я не француженка и никогда не заявляла, что француженка, хотя не возражала бы, если бы была француженкой.

– Тогда вы… – заинтересовался Эшдон.

– Я англичанка. Кто же еще? – удивилась София и улыбнулась. – Разве это не очевидно?

София и Каролина были непохожи, как следует быть похожими матери и дочери. Как только Эшдон поймет, что в Каро нет ничего, кроме прелестной груди, которая в итоге может надоесть даже ему, брак распадется, если в высшем свете вообще был возможен брак. Он начнет жить своей жизнью, она – своей. Они родят парочку детишек и станут изредка видеться друг с другом на балах.

Эшдон, вероятнее всего, об этом уже подумал, что объясняло его решимость и угрюмость.

– Куда бы ты хотела поехать, Каро? – спросила София.

– Полагаю, во Франции было бы забавно, – ответила девушка, уставившись на свою салфетку.

– Кажется, моя дочь переживает свадебную истерику, – тихо произнесла София. – Эшдон, вы это учтете?

Вместо ответа Эшдон мрачно уставился на нее.

– Думаю, леди Дэлби, Эш сам немного переживает, – постарался заполнить неловкую паузу лорд Кэлборн. – Во время свадьбы нервы сдают не только у невест.

– Вы сильно нервничали, когда были женихом, ваша светлость? – спросила Анни.

– У меня от волнения так стучали зубы, что мне казалось, я потерял три из них.

– И вы женились охотно? – поинтересовалась София.

– Скажу даже, что очень желал этого, – ответил Кэлборн. – Мне было всего двадцать, и в голове у меня не было ничего, кроме карт, охоты и…

– Конечно, женщин, – прервала его София со смехом. – Хотелось бы встретить мужчину двадцати лет, у которого мысли не заняты женщинами.

– Заняты, да, – признался Кэлборн. – Смесью страха и желания, которая лишь ввергала меня в смятение.

– Как честно сказано, – заметила Анни. – Позвольте поздравить, ваша светлость? Большинство мужчин никогда не признаются, что испытывают смущение и страх.

– Не придавайте этому слишком много значения. Я могу признаться в этом теперь, потому что прошло много времени и я это уже перерос. Женщины меня больше не пугают, – криво улыбнулся он.

– Какое счастье для женщин. – София улыбнулась в ответ и повернулась к Анни. – А ваш муж нервничал во время свадьбы, миссис Уоррен?

– Думаю, нервничал. – Анни улыбнулась воспоминаниям. – Но, конечно, в тот момент я этого не знала. Мне он казался сильным, честным и храбрым.

– Именно так невеста и должна представлять своего мужа, – подтвердила София.

В этот момент все взоры обратились к Каро. На нее смотрели даже лакеи, стоявшие вдоль стен.

Решимость, решимость, решимость.

К сожалению, она не могла найти в себе решимости. Все, что она чувствовала, – страх, вожделение и очень много злости. Пускай решительным будет Эшдон. Она исполнена зла, хотя и более совершенного. Это ярость.

– И снова я выступаю невпопад, – произнесла Каро, глядя на мать с застывшей саркастической улыбкой. – Я совершенно необычная невеста… с самым необычным мужем.

Эшдон резко оторвался от созерцания своего бифштекса и уставился на нее. Он совсем не казался решительным, и она посчитала это огромным достижением.

– Если не ошибаюсь, – вежливо проговорил Кэлборн, – в этом все дело, большинство мужей во время свадьбы чувствуют себя совершенно необычно, хотя большинство невест не способны это заметить. Вы очень проницательны, леди Каролина.

– Ваша светлость, осмелюсь сказать, что не стоит меня хвалить за то, что может заметить любой слепой нищий. Лорда Эшдона искусно довели до алтаря, и, вместо того чтобы воспринимать его как сильного, храброго и правдивого человека, более честно было бы назвать его загнанным в угол, пойманным. Но поскольку он джентльмен, то его можно назвать еще и решительным. Я к вам несправедлива, лорд Эшдон? – сладко произнесла она.

– Вы несправедливы к себе, Каро, – ответил Эшдон, пристально глядя ей в глаза. – Такие сети расставляют все женщины, на самом деле их учат этому с пеленок, но когда мужчина загнан в угол, как вы говорите, то лишь он один решает, быть ему пойманным или нет. А поскольку у нас теперь общие, как замечательно сказала леди Дэлби, семейные тайны, то я согласен разделить и вот это: нет ни одного женатого мужчины, который не знает, что именно он был охотником, расставившим ловушки, загнавшим в угол и поймавшим женщину, которую хочет.

София легонько похлопала в ладоши.

– Отлично сказано, лорд Эшдон. Очаровательно сказано.

– Вы согласны с тем, что я сказал, леди София? – спросил Эшдон.

– Было бы глупо спорить, – безмятежно произнесла София.

Конечно, Каро обязательно бы с этим поспорила. Было бы глупо не спорить.

– Простите меня, – сказала молодая женщина, взглянув на Анни, Кэлборна и мать. – Но я уверена, что не сказала ничего нового для вас, как бы вульгарно это ни выглядело.

– Вульгарностей лучше избегать, где возможно, Каро, – посоветовала мать. – Может, нам лучше оставить вас, чтобы вы могли обсудить все с глазу на глаз? Думаю, кофе мы выпьем в желтой гостиной.

Не успела Каро перевести дух, как Анни, Кэлборн и София удалились из столовой, закрыв за собой дверь.

– Полагаю, вы тоже собираетесь отчитать меня за вульгарность, – обратилась Каро к Эшдону, когда они остались наедине.

– Вовсе нет, – ответил Эшдон, пристально глядя на лакеев, пока они не покраснели и не вышли из столовой. – Скажите, что вам нужно. Не хочу быть суровым с собственной женой.

– С вашей женой вы никем не хотите быть, – огрызнулась Каро. – Жена вам даже была не нужна!

– Не говорите глупостей, – проговорил он, вонзив нож в бифштекс. – Жениться был мой долг.

– Это не то же, что хотеть жениться.

Эшдон взглянул на нее. Ей все ужасно надоело. Он может идти со своим пронзительными глазами куда угодно и пронизывать ими какую-нибудь другую женщину.

Но это лишь доказывало, в какой ярости была она, готовая убить любую, на кого случайно или еще как-то Эшдон положит глаз… или какую-то другую часть своего тела.

– Вы отлично знали, что я вас хотел, – сказал он.

– Я очень хорошо знала, почему вы меня хотели, – парировала она, отодвинув стул и встав из-за стола. У нее появилось желание пройтись, и она не нашла причин, почему бы не удовлетворить свое желание.

– Определенно, вы знали – улыбнулся он, откинувшись на спинку стула. – Вы отлично поработали, чтобы довести меня до высшей степени желания.

– Стало быть, вы признаете, что я вас поймала.

– Ничего такого не признаю. Думаете, я наслаждался только вашими поцелуями? Только вашу грудь я ласкал?

– Да-да, понимаю. – Она почувствовала, как заливается краской.

– Не уверен, Каро, что вы так думаете. – Он отломил кусочек булочки и положил в рот. От того, что он сидел спокойно и ел, в то время как она дрожала от страха, желания и смущения, как любая нормальная невеста, ей вдруг захотелось ткнуть чем-то острым ему в глаз.

На самом деле, пока она не встретила Эшдона, жестокие мысли никогда не приходили ей в голову. Он оказывал на нее ужасное, разрушительное влияние. Она имела полное право убить его за это.

– О? – резко произнесла она. – Выходит, что вы повидали тысячи женских грудей и выбрали мою только потому, что настало время жениться?

– Вообще-то у вас красивая грудь, – улыбнулся он. – Вполне такая, как рекламировалось.

Он имел наглость смеяться над ней? Каро огляделась в поисках чего-нибудь острого. Подсвечники на столе вполне сгодились бы. Она бы могла сказать, что у него был какой-нибудь приступ и он упал на подсвечник. Какая замечательная картина!

– Как я рада, что вам понравилось, лорд Эшдон. Не знаю, что бы я сделала, если бы вы нашли мою грудь недостаточно приятной для ваших взоров.

– О, я вовсе не так требователен, – отозвался он, положив себе в рот еще кусочек хлеба. Кажется, лет пятьдесят тому назад был случай, когда один генерал умер, подавившись булочкой. Вполне может быть, что такое случится снова, возможно, не без посторонней помощи.

– Еще булочку, лорд Эшдон? – предложила она. – Уверена, у повара их много.

Эшдон отряхнул руки и отодвинулся на стуле от стола.

– Нет, спасибо.

– Не стоит благодарности. – Если не булочка, то можно опять подумать о подсвечнике.

– Мы говорили о моих пресыщенных глазах и о вашей прелестной груди, – напомнил он, положив салфетку на стол.

– Если у нас была такая вульгарная тема, – проговорила она, – то лишь потому, что я хотела подчеркнуть, что вы женились на мне по принуждению.

– А разве мы не говорили о том, что большинство мужчин вынуждены жениться по той или иной причине?

– Звучит не слишком лестно. – Встав, она направилась к одному из трех окон, выходивших во двор дома.

– Это очень лестно, Каро. – Он подошел к ней сзади так близко, что от его дыхания у нее зашевелились волосы на затылке. – Мужчина должен жениться, но это не значит, что он обязан жениться на ком угодно.