Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки

Выражение ее глаз, безапелляционность ее вопроса, пронизавшая его до костей, – все это рисовало ситуацию, от которой он содрогнулся.

– Да, – сказала она, кивнув, довольная, словно учитель учеником. – Он не может заплатить этот ваш долг, лорд Эшдон, потому что не может заплатить свой собственный. Окажите мне услугу в этом маленьком деле – и ваш долг будет забыт. Вы сможете снова проиграть все до нитки, если захотите.

– А как же ваша дочь? Вы согласны, чтобы у нее была такая судьба? – тихо спросил он.

– Моя дочь будет надежно защищена от мужской расточительности, не сомневайтесь. Я прослежу, чтобы вы подписали соответствующие бумаги. Играйте сколько хотите на свои деньги, но ее капитал сохранится для нее и ее детей. Ни вы, ни ваш отец не сможете добраться до него. Договорились?

В этом положении выбора у него не было. При всех обстоятельствах его будущее зависело от потомков куртизанки.

– Договорились, – согласился он, вставая. – Как ее зовут?

Он намеревался оскорбить Софию. Имя ее дочери стало ему известно давно, когда его отец поймал след вдовы Дэлби и стал преследовать ее по салонам Лондона. Преуспел ли Уэстлин? Этого Эшдон не знал. Чувства отца к этой женщине – вот причина его невезения.

– Каролина, – сообщила она, улыбнувшись ему. – Можете начать ухаживать за ней сегодня же.

– Ухаживать? После того как мы сторговались?

– Конечно, ухаживать. После заключения сделки всегда следует ухаживание, и, по всем канонам, оно необходимо. – Она медленно и грациозно встала. – Как еще вы представляли себе женитьбу, Эшдон?

Ему захотелось убить ее.

– Приходите сегодня ближе к вечеру, можно будет начать, – пригласила София. – И смените сорочку. У той, что на вас, маленькое пятнышко на манжете, вот здесь. – И она прикоснулась к его руке повыше запястья. Это было чувственное прикосновение, искра женского тепла, спалившая его гордость. София со смехом покинула комнату.

– Ну что же, дело улажено, – сказала София, входя в белую гостиную. – Столько шума вокруг обычной свадьбы. Он изображал негодующее дитя безупречности. Интересно, выступает ли он с таким же пылом у себя дома?

– Не надо его винить, – произнес виконт Ричборо.

– Разве я это делаю? – спросила она, скромно усевшись на двойном диванчике напротив него. – Почему бы и нет?

– Потому, моя дорогая София, что у него есть обязательства перед семьей и титулом.

– Так же, как и у меня, Ричборо.

– Ваши обязательства в том, чтобы удачно выдать замуж свою дочь. Уэстлин преследует ту же цель. У вас общие цели.

– Но пути разные, вы об этом? – тихо спросила она. – Каро удачно выйдет замуж, по крайней мере так же удачно, как я.

– Высокая планка для нее. У нее нет ваших… природных преимуществ.

– Осторожнее, Ричборо, – улыбнулась София. – Я все еще сержусь на вас за то, что произошло между вами и Каро сегодня утром. Судя по выражению ее лица, мне бы следовало прогнать вас. Вы бессовестно обидели мою дочь или она задела вашу непомерную гордость? Зачем же оскорблять ее теперь?

– Оскорблять ее?

– У Каролины есть все необходимое для девушки в этом мире. Как странно, что вы этого не видите. Возможно, она слишком резко отвергла вас, – сказала София.

– Не произошло ничего, кроме бессмысленного разговора, который приходится вести с девственницами, – отозвался он, наклонившись и взяв даму за руку. Как только он перестанет говорить о Каро, она позволит ему говорить о чем угодно. – Понимаю, что вы ревнуете к своему ребенку, как любая мать. Понимаю. – Он поцеловал кончики ее пальцев. – И понимаю, что вы будете мстить Уэстлину за то, как он обошелся с Каролиной.

– Это только домыслы, – сказала она. – Вы еще учились в пансионе, когда я впервые повстречалась с Уэстлином. Вы слышали лишь сплетни в клубах Сент-Джеймса.

– Разве нет ничего вернее сплетен, витающих в воздухе клубов? Он никогда не смог забыть вас, мадам, зачем же его сыну сопротивляться вам?

– Потому что я выкупила его долги? – спросила она, глядя, как он ласкает ее руку.

– Вы купили Эшдона на время. Не думайте, что купили его целиком.

– Как замечательно вы сказали, Ричборо, – заметила она, убрав руку. – Эшдон сделает то, что я пожелаю, потому что он должен это сделать. Он не сможет жить в нищете и вряд ли намерен учиться этому. Пускай думает, что хочет, о том, куплен он или свободен. Я лишь требую, чтобы он сделал то, что мне надо, а это – ухаживание и женитьба на моей дочери. Она будет графиней Уэстлин и графиней Эшдон. Она этого заслуживает.

– Вы уверены, что она заслуживает именно этого, или Уэстлин заслуживает, чтобы ваша дочь продолжила род графов Уэстлинов?

– Вы сказали, чего заслуживаю я, – заметила София, глядя в темно-карие глаза Ричборо и на его модно взбитые темные волосы.

Он был красивым мужчиной, знал это и пользовался этим, что она считала весьма мудрым с его стороны.

– Я полагал, что даю вам то, что вы заслуживаете.

– У меня высокое мнение о себе, поэтому я всегда наслаждалась, получая то, что заслуживаю, – проговорила она, лукаво улыбнувшись, когда губы Ричборо коснулись ее губ.

Каро сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала себя.

У нее было прелестное личико. Цвет лица, как у матери, нежный и свежий, отцовские синие глаза и материнские черные, слегка волнистые волосы.

В общем, девушка решила, что сможет преуспеть как куртизанка.

У нее была хорошая фигура, высокая упругая грудь, тонкие руки и красивые пальцы. Но она не знала, как сравнить себя с остальными женщинами. Она представления не имела, что помимо свежей кожи и упругой груди привлекает мужчин.

Несомненно, должно быть что-то еще. Ричборо несколько прохладно реагировал на ее откровенное приглашение соблазнить ее. Если дело не в ней – а она надеялась, что это именно так, – тогда во всем виноват Ричборо. Он либо безнадежно глуп, либо просто боялся разгневать ее мать. Это было вполне возможно и, вероятно, не имело никакого отношения к ней.

Было бы неплохо расспросить брата Джона Маркхэма Стюарта Грея Тревелиана, девятого графа Дэлби, когда он вернется домой.

Но, с другой стороны, эта идея не очень привлекала ее.

Никакие уговоры в мире не могли убедить ее в том, что достойный человек согласится жениться на ней. Мир был разумен, предсказуем и логичен, а в ситуации Каро не было ничего логичного. Она была безупречно респектабельной дочерью знаменитой нереспектабельной матери.

Нет, ситуация безвыходная. Она должна пойти по стопам матери и покорить мир как куртизанка.

– Мне показалось, что он никогда не уйдет, – произнесла София, входя в спальню Каро, преувеличенно вздыхая от усталости.

– Кто?

– Ричборо. Он производит плохое впечатление самого беспутного мужчины в Лондоне. Думаю, он умрет от стыда, если я скажу ему, что он не имеет ничего общего с настоящим повесой.

– Думаю, что он влюблен, мама. – Каро только этим объясняла, почему он вел себя столь мрачно и не проявил ни малейшего желания соблазнить ее. Он даже не попытался поцеловать ей руку, олух.

– Ты действительно так думаешь? – София расположилась в шезлонге, отделанном розовым дамасским шелком. Она провела рукой по волосам и потянулась, словно кошка.

– Мы обе так думаем, – ответила Каро с улыбкой, отгоняя мысли о невозможно скучном лорде Ричборо. – Как ты это делаешь, мама?

– Что делаю, дорогая?

– Как тебе удается влюблять в себя мужчин? Как тебе это удается, особенно в твоем возрасте… сделать так, чтобы мужчины тебя желали?

– Мне нравился этот разговор, пока ты совершенно бестактно не упомянула о моем возрасте. В самом деле, Каро, мне всего тридцать четыре. А от твоих слов я чувствую себя восьмидесятилетней.

– Это напоминает мне, что в восемнадцать у тебя было уже двое детей. Мне же почти семнадцать, но едва ли я могу с тобой сравниться.

– Я рано повзрослела.

– Я тоже пока не старая дева, – возразила Каро.

– Старая дева? Не будь смешной, Каро. Ты в расцвете своей красоты и очарования. Позволь твоему отражению в зеркале подтвердить это, если не веришь словам.

– Да, – сказала Каро, слегка заерзав на шелковой подушке. – Я думала об этом и пришла к одному заключению. Не позволю отговорить себя от этого, мама, и хочу сказать теперь. Я совершенно непреклонна, решилась окончательно.

– Неужели? – произнесла София и села с горящими глазами. – Что ты решила? Сгораю от нетерпения узнать.

– Я, – начала девушка, но слова вдруг застряли у нее в горле. Думать о том, чтобы стать куртизанкой, и говорить об этом с ее матерью было не совсем одно и то же. Но Каро окончательно решилась или по крайней мере хотела в это верить. – Я считаю, что, поскольку достойный брак для меня исключен, я должна, что…

– Да, дорогая, что ты должна?

– Что я хочу стать… и собираюсь стать… куртизанкой.

Слова вырвались у нее и упали между ними, рассыпавшись на паркете, словно свинцовые дробины.

– Куртизанкой, – спокойно повторила София.

– Да, как ты.

То, что должно было прозвучать как комплимент, превратилось в обвинение.

– Как я? Твое заявление имеет какое-то отношение ко мне? – переспросила София, повышая голос.

– Ну, вообще-то я хотела сказать, что это наиболее подходящее начало для такой, как я.

– Хочешь сказать, для кого-то с твоим воспитанием, образованием и титулом? – произнесла София с сарказмом.

– Для моих ограниченных перспектив.

– У тебя перспектива легкой жизни – замужем или нет, – но это совершенно точно.

– Но я не хочу вести бессмысленную жизнь, мама. Я хочу что-то сделать, стать самой собой.

– Самой собой? Ты просто не понимаешь, что значит быть куртизанкой, Каро.

– Тогда расскажи мне. Научи меня, – потребовала Каро, поднявшись со стула, прошла к матери через роскошную спальню и опустилась на колени у ее ног. – Мне хочется в чем-то преуспеть, мама. Мне бы хотелось стать женой достойного человека, но, если этого не суждено, тогда позволь мне стать той, кто привлекает внимание мужчин. Научи меня, как заставить мужчину желать меня. Научи меня, как влюбить в себя мужчину.

София снова села в шезлонг, растирая правым пальцем нижнюю губу, глубоко задумавшись и глядя на Каро темными глазами. Дочь никогда не могла понять ее, когда она смотрела на нее так: задумчиво, полностью уйдя в свои мысли.

Каро слышала, что отец боялся этого глубокого взгляда, но она в это не верила. Отец ничего не боялся, даже скандальной женитьбы на куртизанке Софии Грей.

– Ричборо имеет к этому какое-то отношение? – спросила София.

– Совершенно никакого, – честно ответила Каро. – А твой разговор с ним в желтой гостиной сегодня утром?

– Было скучно до невозможности, – грубо ответила Каро.

– Хочешь, чтобы я поверила, что ты говоришь это серьезно?

– Я серьезно.

– Тогда ты просто глупа, – спокойно сказала София.

– Я не глупая, мама, я просто в отчаянии, – обиделась Каро, пронзенная пристальным взглядом матери. – Хочу быть желанной для мужчин.

– И пойманной, – предупредила София. – Куртизанку преследуют, и ловят, ловят, ловят.

– По крайней мере преследуемая и пойманная, когда я сама этого захочу. Разве не так?

– За тебя все решает твой пустой желудок.

– Просто хочу быть как ты, мама.

– Не смеши меня, дорогая. Таких, как я, нет. Я устроила это совершенно добровольно, – тихо произнесла София, и ее темные глаза вдруг таинственно засветились.

– Мама, я намерена это сделать. Я стану куртизанкой.

София улыбнулась и погладила ее по голове.

– У тебя теперь есть все, ради чего стараются куртизанки. У тебя есть деньги, красивый дом, драгоценности, защита. Что это, по-твоему, Каро? Игра? Женщины становятся куртизанками потому, что у них ничего нет. У тебя есть все.

– У меня нет смысла жизни.

– Смысл жизни для куртизанки в том, чтобы найти покровителя и сделать его счастливым.

– Я могу это сделать, – проговорила Каро, надеясь, что не покраснела при этом.

София пожала плечами и прошла через комнату.

– У тебя не будет возможности узнать это. Я прожила ту жизнь, которой ты желаешь, знаю, что это такое, и не допущу, чтобы моя дочь пережила то же самое. – Она повернулась, пальцами теребя нитку жемчуга на шее. – Кроме того, я сделала то, что казалось тебе невозможным: нашла для тебя жениха.

– Ты это сделала? Когда? Кого?

– Только что. Это лорд Эшдон, наследник графа Уэстлина. Согласись, отличная партия.

Каро подошла к матери.

– Он сделал мне предложение?

– Мы договорились о заключении брака.

Новость была представлена в самой осторожной форме.

– Он не просил у тебя моей руки?