Нет, она не ошибалась. Было что-то еще.

— Почему же?

— Мы совершенно не подходим друг другу. Для вас семья — это все. А для меня… Мои родители умерли, когда я был мальчишкой. Братья уже несколько лет сражаются за разные воюющие стороны. Я понятия не имею о том, что такое семья.

— Я могу вам показать…

Он сердито оборвал ее:

— Я не хочу, чтобы вы мне показывали. Я предпочитаю быть один. А вы… — Он взмахнул рукой. — Держу пари, что вы и дня в своей жизни не были одна. Вы заслуживаете того, чтобы быть в окружении родных и друзей, чтобы иметь любящего мужа, детей. Не говорите мне, что вы этого не хотите, потому что я знаю, что это так.

Она и в самом деле хотела всего этого, но только вместе с ним.

— А вы не хотите детей?

Его губы побелели, будто этот вопрос и сама мысль причинили ему боль.

— Вы говорите не о том.

— Разве? Вам не приходило в голову, что, возможно, дело не в том, что вы хотите оставаться один, а в том, что вас всегда окружали не те люди? — Анна помолчала, ожидая, что ее слова дойдут до него. Она понимала, почему Артур держится особняком, но подозревала, что в окружении любящей семьи он чувствовал бы себя иначе. — Если я вам не безразлична, все остальное не имеет значения.

На его лице, казалось, не дрогнул ни один мускул. Но она продолжала наседать:

— Я вам не безразлична, Артур?

Она не отпускала его взгляда, вынуждая его говорить правду.

В конце концов он признался:

— Да. Но это не имеет значения.

Он питал к ней чувства. Она не ошиблась.

Анна покачала головой:

— Только это и имеет значение.

— Нет, Анна. Верьте мне, когда я говорю, что ничего не выйдет. Я никогда не смогу вам дать то, чего вы хотите. Я никогда не сделаю вас счастливой.

В ней поднялись разочарование и гнев.

— Как вы можете лучше меня знать, что у меня в мыслях?! Я точно знаю, чего хочу! После всего случившегося вы должны понимать, что только вы можете сделать меня счастливой. Неужели вам не ясно, что я люблю вас?

Ее объяснение в любви было столь же неожиданным для нее самой, сколь и для него. Она стремительно закрыла рот, но было уже поздно. Ее слова эхом отразились в мгновенно наступившей полной тишине.

Артур молчал, а выражение его лица было как у человека, сраженного стрелой в грудь. И едва ли Анна рассчитывала на такую реакцию, но она и не ожидала, что в ответ на ее слова он тоже объяснится в любви. Право, не ожидала. Но не ожидала она и молчания. Это молчание медленно и жестоко разбивало ей сердце.

«Я люблю вас». Эти слова отдавались у него в ушах. Они гудели. Звенели. Искушали. Черт возьми! Они искушали!

Артур стоял молчаливый и неподвижный, как камень, не смея позволить себе поверить ей. Он не мог ей поверить. Потому что, если бы поверил, почувствовал бы себя счастливым. Счастливее, чем когда-либо в жизни.

Она не могла так считать.

Анна Макдугалл готова отдать сердце каждому. Именно в этом состояла часть ее неотразимого очарования.

Артур покачал головой, будто пытался убедить себя.

— Вы сами не знаете, что говорите. Вы не можете меня любить. Вы даже меня не знаете.

— Как вы можете это говорить?! Конечно, я вас знаю!

— Есть кое-что, чего вы не знаете, а если бы узнали…

Он не мог сказать ей больше. Он уже сказал слишком много. Она была слишком проницательна.

Анна сжала губы, и он узнал этот упрямый блеск в ее глазах.

— Я думала, что мы с этим покончили. Вы имеете в виду ваши способности, ваш дар, который не раз оказывался очень кстати?

Но он говорил не о своем даре и не о своей сноровке, а о том, что был шпионом Брюса, и о том, что никого на свете не ненавидел так сильно, как ее отца. Но едва ли он мог открыть ей эту правду.

— Я знаю о вас все, что имеет для меня значение, — продолжала Анна. — Я знаю, что вы предпочитаете наблюдать и слушать, а не говорить. Я знаю, что вы не любите привлекать к себе внимание, держитесь все время в тени. Я знаю, что вы обладаете поразительной ловкостью и навыками и пытаетесь их скрывать, потому что считаете, что они делают вас иным, непохожим на других. Знаю, что большую часть жизни вы провели на поле боя, но что владеете пером так же хорошо, как и клинком. — Она замолчала, чтобы передохнуть. Артур мог бы перебить ее, но для этого он был слишком потрясен и выбит из колеи. — Я знаю, что вы умны и что у вас столь же сильный характер, как и тело. Знаю, что, когда я с вами, я чувствую себя в безопасности. Знаю, что вы притворяетесь, будто вам все равно, но будете защищать меня до последнего вздоха. И еще знаю, что вы человек, способный осторожно и нежно держать на руках младенца и проявлять терпимость к щенку, причиняющему одни неприятности. Я убеждена, что у вас доброе сердце. — Теперь она понизила голос до шепота, потому что гнев ее истощился и угас. — Я знаю, что с того самого первого раза, когда вы меня поцеловали, для меня не существует других мужчин. И я хотела бы быть с вами до конца жизни. — Ее глаза, полные непролитых слез, встретились с его глазами. — Я знаю, что вы верный и честный человек и что вы любите меня, но вас что-то удерживает.

Иисусе! У него было такое чувство, что его посадили на кол. Никогда никто не говорил ему ничего подобного.

Он испытывал смирение. Ее слова растрогали его. Ее слова чертовски, до умопомрачения, напугали его.

Анна видела слишком много. Она представляла угрозу не только для его миссии, но и для него.

Он стиснул зубы и попытался ожесточить свое сердце.

— Вы видите то, что хотите видеть, Анна, а не то, что есть на самом деле.

Война. Ее отец. Он. Она была слепа, не воспринимала недостатки того, кого, как утверждала, любит.

— Но маленькие девочки, верящие в волшебные сказки, вырастают и сталкиваются с разочарованиями.

— Не делайте этого, — прошептала Анна. — Не отталкивайте меня.

Однако он делал именно это. Делал то, что всегда. Даже если в первый раз и не хотел этого делать, он должен был. Ради собственного блага.

Он схватил ее за руку, намереваясь вколотить в нее немного здравого смысла, но это оказалось ошибкой. Как только он дотронулся до нее, чувства в нем забурлили жарче и сильнее. Внутренний голос зазвучал громче. Все в нем перевернулось, и он потерял власть над собой.

— Тогда не ведите себя, как наивная девочка. Мы в центре событий, грозящих проклятой войной. Брюс вот-вот обрушит все свои силы на вас, а вы пытаетесь строить планы на будущее. Будущего нет, Анна. Черт возьми, с нами может случиться самое страшное. И уже в следующем месяце у вас, возможно, не будет дома.

Она отшатнулась, как от удара.

— Думаете, я не знаю этого?

Ее прекрасные синие глаза затуманило слезами.

— Как вы думаете, почему я отправилась к Россу? Я понимала, что на карте наша жизнь, но я отказалась от сделки. Из-за вас.

— Ваш отец не должен был просить вас об этом! — взорвался Артур.

Но тут же он пожалел о своих словах. У Анны было свое видение отца: безупречного рыцаря, неспособного вершить зло и несправедливость. И это была еще одна иллюзия, которую предстояло разрушить.

— Он не просил меня это делать. Это была моя идея. Вы говорите о войне и неопределенности, но я могу вам сказать нечто определенное. Если вы никогда не станете рисковать, если всегда будете отталкивать людей, вы несомненно останетесь в одиночестве. Неужели вы этого хотите?

Он так крепко сжал челюсти, что заболели зубы.

Да! Черт бы ее побрал!

— И отлично, потому что случится именно это! — По ее щекам покатились слезы. — Не понимаю, почему вы так поступаете, но вы ведете себя как трус, Артур Кемпбелл.

По нему огненной бурей прокатился гнев. Он не трус.

Он просто пытался поступать правильно. Но Анна не позволяет ему этого. Она подначивает, толкает и тянет его к пропасти, она сводит его с ума своими чувствами. Из-за них он не мог мыслить ясно. Все, что он хотел сделать, — это схватить ее в объятия и целовать, пока не прекратится гудение в его голове и жжение в груди.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Артур резко повернулся. Голова у него еще кружилась, когда на прогалину вышел Алан Макдугалл.

Артур выругался. Он был слишком увлечен Анной, чтобы услышать его приближение.

— Отпусти ее! — прогремел голос Алана совсем близко от Анны, и тут же его кулак врезался в челюсть Артура.

Анна в ужасе закричала:

— Алан, пожалуйста! Это не то, что ты подумал!

Но брат не слушал. Теперь он работал уже обоими кулаками: следующий удар он нанес Артурус другой стороны, а потом ударил в живот.

— Я велел тебе охранять ее! А ты заставляешь ее плакать. Что, черт возьми, ты с ней сделал?

Артур не пытался защищаться. Он не сопротивлялся, потому что заслужил это. Черт! Он заслужил это и еще худшее за то, что сделал.

— Прекрати! Перестань! — рыдала Анна в отчаянии. — Ты покалечишь его!

Алан схватил Артура за грудки и притиснул к стволу дерева.

— Что ты сделал? — Его взгляд метнулся к сестре. — Лучше расскажите мне, что происходит.

Алан переводил взгляд с Артура на сестру. Лицо его пылало гневом.

— Не держите меня за дурака! Не думайте, что я поверю, что Росс внезапно отказался от помолвки! — Он посмотрел на Анну. Рука его все еще сжимала горло Артура. — Что случилось в Олдирне? Этот подонок прикасался к тебе, Анна? — Он сжал руку в кулак. — Он тебя трогал? — Он сильнее стиснул горло Артура. — Трогал?

Артур чувствовал, как горло его сжимает тугая петля, но дело было не в руке Макдугалла.

Нет, он знал, что придется отвечать за случившееся или за то, что чуть было не случилось в Олдирне.

— Отпусти его!

Он расслышал панику в голосе Анны. Она пыталась оттащить от него брата, но у нее ничего не получалось.

— Это было не то, что ты думаешь.

Вообще-то это было именно то, о чем он думал.

— Ах ты, гнусный мерзавец! — воскликнул Макдугалл и снова ударил его. — Я убью тебя за это!

Артур не сомневался в его намерениях, как и в способностях, однако не мог ему позволить сделать это. Он как раз собирался вырваться, когда услышал щелчок, за которым последовало негромкое жужжание.

Стрела!

Его чувства обрели остроту и прозрачную ясность. Его взгляд метнулся за плечо Макдугалла, и он увидел железный наконечник стрелы, летящей по воздуху. За долю секунды она могла угодить в затылок Макдугалла.

Артур не раздумывал — его действия были мгновенными. Одним безошибочным движением он нанес удар локтем в руку Макдугалла, тем самым заставив его ослабить хватку, и тотчас же обвил ногой его лодыжку и сбил с ног. Макдугалл оказался на земле как раз в тот момент, когда стрела с глухим стуком вонзилась в дерево, а вслед за этим послышались воинственные крики нападающих.

Он услышал, как Анна в ужасе с шумом вздохнула, но не мог повернуться и успокоить ее. Первый нападающий уже рванулся из-за деревьев с поднятым мечом. И снова реакция Артура оказалась молниеносной. Он вырвал кинжал из ножен и метнул его. Лезвие нашло свою цель, угодив в незащищенную шею, и враг захрипел, зашатайся и упал.

К моменту, когда на них бросился второй, в голове Макдугалла достаточно прояснилось, чтобы он смог понять, что происходит. Он поднялся на ноги, схватил меч и обнажил его как раз вовремя, чтобы отразить удар, который несомненно снес бы ему голову.

Анна. Артур отвел взгляд от следующего нападающего, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она спряталась за деревом, и глаза ее были полны страха.

Он не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. Он должен ее защитить.

На секунду их взгляды встретились.

— Прижмись к земле, — приказал он.

Встав впереди Анны и закрывая ее своим телом, плечом к плечу с Макдугаллом, все еще сражавшимся со своим противником, он принялся мечом отражать удары нападавших. Их было не менее двух десятков. Возможно, и больше.

Впервые за два года с того момента, когда его вынудили покинуть Хайлендекую гвардию, и с тех пор, как он влился в отряды врага и оказался во вражеском лагере, Артур позволил себе сражаться с обычными для него сноровкой, силой, ловкостью и яростью, которые до сих пор старался скрывать. Яростным ударом меча он уложил на землю первого воина, потом повернулся и сразил второго. Они теснили его изо всех сил. Но это не имело значения. Он походил на осадную машину и крушил всех, кто оказывался на пути. Троих. Четверых.

Звон стали о сталь пронзал своим звуком темный ночной воздух, смешиваясь с хрипами и боевыми криками. Эти звуки разбудили и подняли на ноги лагерь, разбитый, к счастью, всего в двух шагах от места сражения, и люди Макдугалла начали прибывать на поляну, теперь почти полностью окутанную мраком.