Моника Маккарти - Дочь моего врага

Он был прикован цепями к стулу, но в этом не было необходимости. Он больше ни для кого не представлял угрозы. Его правая рука была вывернута с такой силой, что выскочила из плечевого сустава. Левая, бессильная и бесполезная, свисала вдоль тела, а все ее пальцы были медленно и методично раздавлены.

Подумать только! Когда он впервые увидел это орудие пытки, рассмеялся. Маленькие стальные тисочки выглядели так безобидно — конечно, ничто не могло его заставить сказать то, чего от него добивались. Но он быстро узнал, как нечто столь простое может причинить столь невыносимую боль. Гораздо большую, чем он мог представить. И он был всего в одном повороте винта тисков оттого, чтобы рассказать все, что ему было известно и что они хотели узнать. Он готов был рассказать им все, только бы они прекратили пытку.

— Черт тебя возьми, Кемпбелл, скажи им, что они хотят знать!

Артур посмотрел на Алана Макдугалла сквозь слипшиеся от крови спутанные волосы.

Брат Анны стоял у двери, будто не мог дождаться, когда сможет отсюда убраться. Лицо его было напряженным, в нем не было ни кровинки. Он выглядел так, будто пытали его. У наследника Лорна не хватало для этого силы духа.

Однако у его палача хватало. У Артура возникло такое чувство, что этот негодяй и садист готов продолжать пытку много дней подряд.

Артур не мог больше говорить, а издал только карканье и сделал движение головой, будто попытался ею тряхнуть.

Пока еще нет. Пока что он ничего им не скажет. Но больше он не мог повторять слово «Никогда».

Его голова откинулась назад, когда палач ударил его кулаком, обернутым цепью.

— Их имена, — потребовал он. — Назови людей, которые состоят в тайной гвардии.

Артур больше не притворялся, делая вид, что не знает. Они ему не верили.

Анна ненамеренно обрекла его на пытки, но он не мог осуждать ее за это. Нет, похоже, он ни за что не мог ее осуждать. В эту ночь он понял, что что-то было не так. Если бы она предала его, то рассказала бы гораздо больше.

Он снова почувствовал, что палач заносит кулак для удара. Он увидел его краем глаза как черное пятно и отметил это своим замутненным сознанием. Инстинктивно он весь подобрался в ожидании удара, хотя сознавал, что это не поможет. Судя по размеру кулака и силе удара, палач был из династии кузнецов.

Однако стук в дверь предоставил Артуру момент передышки, потому что палача отозвали к Лорну.

— Они убьют тебя, если ты не скажешь им, — предупредил Артура Алан, пока они оставались наедине.

Артур не сразу смог собраться с силами ответить и попытаться заговорить.

— Они убьют меня в любом случае, — прокаркал он.

Алан не отвел взгляда, хотя по тому, как он вздрогнул, Артур понял, что его лицо было ужасно.

— Да, но это будет не так мучительно.

Но Артур уже очень много проиграл и потому решил спасти хоть какую-то часть своей обреченной миссии. Если бы ему удалось умереть, не назвав имен своих братьев, его смерть с натяжкой можно было бы назвать почетной.

И все же это была бы пиррова победа в самом лучшем случае, раз его неудача оказалась такой катастрофической. Он потерял все: Анну, надежду уничтожить Лорна и отомстить за отца, а также предупредить короля об угрозе. Брюс и его люди направятся прямо в расставленную ловушку, а он не сможет их предостеречь. Он подвел их.

— Как Анна? — выдавил из себя Артур.

Алан ответил ему печальным и торжественным взглядом.

— Ее здесь нет. Но она в безопасности. Отец счел за лучшее удалить ее из замка на то время, пока…

«Пока я не умру», — мысленно закончил за Алана Артур.

Его легкие снова наполнились воздухом. Ее всего лишь отослали из замка. Но потом он вспомнил…

— Она не… в безопасности, — с трудом пробормотал он. — Отряды Брюса будут рыскать повсюду, кружа возле замка, и в любой момент могут ее схватить.

Мрачное лицо Алана сказало ему, что тот понимает серьезность его опасений, но, как и Артур, он был бессилен сделать что-либо.

— А мои братья? — спросил Артур.

Дугалд и Гиллеспи могли быть его врагами на поле боя, но он не хотел, чтобы они пострадали из-за него.

— У отца нет причин считать, что они участвовали в заговоре. Их кратко допросили, и было видно, что они так же удивлены, как и мы все. — Он помолчал. Взгляд его выразил смущение. — Почему ты спас мне жизнь? Ты не должен был этого делать.

Артур тряхнул волосами, стараясь отбросить их от лица и встретить его взгляд.

— Нет, должен.

Алан кивнул с пониманием:

— Ты в самом деле любишь ее?

Артур ничего не ответил. Что он мог сказать? Теперь это уже не имело значения.

Дверь отворилась, и палач Лорна вернулся в комнату с веревкой в руке.

Сердце Артура инстинктивно рванулось в ответ на опасность.

— Пора идти, — сказал Алан. — Люди собираются выступить.

Артур собрал последние силы, понимая, что его время истекло. Сейчас его убьют.

— Его повесят? — спросил Алан.

Палач усмехнулся, и это было первым проявлением каких-либо чувств. Артур смотрел на его безобразное мрачное лицо.

— Пока еще нет. Веревка для ямы.

Артур почувствовал некоторое облегчение. Он еще не умрет. После всего, через что он прошел, сырая нора подземной тюрьмы покажется ему раем.

— Думаю, крысы развяжут ему язык, — усмехнулся палач.

А возможно, и адом при жизни.

Ужас, охвативший его, придал ему сил. Он принялся вырываться из своих пут, как безумный. Его избитое тело и израненная кожа покрылись мурашками при мысли о том, что по нему будут ползать крысы.

Он должен этого избежать.

Однако закованный в цепи и израненный, он не мог сопротивляться своим палачам, потащившим его из кордегардии в соседнюю комнату. В конце концов они не стали его связывать, а просто сбросили в яму.

— Юэн, боюсь, мне нужно на минуту уединиться, — сказала Анна, притворно краснея.

— Уже?

Он смотрел на нее так, будто ей было пять лет. Они оказались в густом лесу, поблизости от погребальной пирамиды из камней, в двух милях от замка.

— Почему ты не воспользовалась минутой до того, как мы выехали?

Она бросила на него яростный взгляд, означавший, что не признает его власти над ней и права говорить так, будто он ее мать.

— Потому что тогда у меня не было такой нужды.

Он нахмурился:

— Сделаем остановку возле Обена. Это всего лишь в миле отсюда.

Анна покачала головой:

— Я не могу ждать так долго. Пожалуйста…

Она произнесла это отчаянным голосом и заерзала в седле, не в силах терпеть.

Брат тихо выругался и повернулся к десятку телохранителей, сопровождавших их в этом тридцатимильном путешествии в Иннис-Хоннел. Весь путь гораздо быстрее можно было бы проделать на лодке, но отец решил, что это слишком опасно.

— Хорошо, иди, только закончи все свои дела побыстрее, — сказал Юэн нетерпеливо. — Один из моих людей тебя проводит…

— В этом нет необходимости, — перебила его Анна. — Я… — Тут ей не пришлось притворно краснеть. — Боюсь, что сегодня утром я съела что-то не то, и поэтому мне потребуется некоторое время.

Брат был смущен тем, что ему пришлось выслушать столь интимные подробности. А Анну нисколько не смутила ее ложь — ей непременно нужно было вернуться в замок. Она не знала, что собирается сделать, но знала, что должна что-то предпринять.

Возможно, у них с Артуром не было будущего, но она не желала его смерти.

Отец покинул замок раньше, и это давало Анне надежду на успех.

Стараясь сохранить максимум достоинства, насколько это было возможно в настоящих унизительных обстоятельствах, потому что за ней наблюдали примерно двадцать мужчин, Анна вручила поводья оруженосцу брата и с царственным видом удалилась под полог густых деревьев и папоротника. Едва только она скрылась из виду, как подхватила юбки и бросилась бежать. Отсюда она могла добраться до замка за десять минут, а вот сколько времени потребуется на то, чтобы проникнуть в кордегардию, где держали узников, она не знала. Но все же Анна надеялась добраться туда до того, как брат обнаружит, что она исчезла. Юэну не потребуется много времени, чтобы понять, что она сбежала. А догонит он ее быстро — ведь он на лошади.

Она бежала, продираясь сквозь ветви деревьев и стараясь держаться параллельно дороге. Она старалась производить как можно меньше шума, но сухие листья и ветки, устилавшие землю в лесу, шуршали и трещали, не говоря о том, что затрудняли движение.

Вдруг она услышала какой-то звук за спиной, и ей захотелось взвыть от негодования. Как они смогли так быстро понять, что она скрылась? Она нырнула за большой камень, надеясь укрыться за ним, но не прошло и мгновения, как кто-то подкрался к ней сзади и схватил.

— Отпустите меня! — завизжала Анна, извиваясь и пытаясь высвободиться.

Так как Анна ожидала, что это брат или один из его людей, то при виде незнакомого воина сильно испугалась и закричала. Однако незнакомец зажал ей рот рукой и велел молчать:

— Тсс, девочка. Я не причиню тебе зла.

Однако его грозное лицо не внушало доверия. Воин был сложен, как гора. Черты его лица были грубыми и резкими и вполне дополняли могучее телосложение.

Анна затихла, и воин ослабил хватку. В его облике Анне показалось что-то знакомое. Не в нем самом, а в его одежде. Черненый шлем, черные кожаные доспехи, утыканные металлическими шипами, плед странного фасона… На нем был точно такой же костюм, как на красивом воине в Эйре и как на ее дяде. Этот человек был членом Хайлендской гвардии Брюса.

Секундой позже ее предположение подтвердилось.

— Не думаю, что моя племянница поверит тебе, Святой.

Анна в изумлении уставилась на Лахлана Макруайри, появившегося из-за деревьев и оказавшегося рядом с человеком, который ее поймал.

— Святой, Тамплиер, — сказал Макруайри, указывая на нее своим товарищам, — разрешите представить вам леди Анну Макдугалл. — Он взмахнул рукой, делая знак, чтобы Анну отпустили. — Можешь ее выпустить. Она не станет кричать, если не желает смерти своему брату и его людям.

Воин выпустил Анну, и она огляделась.

— Вас только трое?

Похоже, их искренне позабавило ее замечание.

— Вдвое больше, чем требуется, — сказал третий воин.

Он был чуть меньше ростом и стройнее двух других, а она было уже начала думать, что все члены тайной армии Брюса великаны. Под прикрывавшим нос забралом она разглядела улыбку воина. Он показался ей дружелюбным и добродушным. Дядя назвал его Тамплиером. Какое странное имя. Он был слишком молод, чтобы участвовать в крестовом походе против неверных. Последний крестовый поход состоялся тридцать пять лет назад.

А человека, поймавшего ее, он назвал Святым. «Должно быть, это их воинские прозвища», — подумала Анна.

Рейнджер! Так назвал Артура тот красивый человек в лесу. Это имя было его боевым прозвищем…

— Что ты здесь делаешь, дядя?

Было странно называть дядей человека, который был старше ее не более чем на десять лет. Он выглядел не намного старше Артура, хотя, возможно, ему было тридцать три или тридцать четыре года.

— Может, мне стоит задать тебе такой же вопрос? Почему ты убежала от брата и его людей?

Анна не была удивлена его вопросом. Наверняка он разведывал обстановку или наблюдал за замком. Они были очень близко от берега, и Анна подумала, что, возможно, прибыли по воде. Лахлан Макруайри был моряком и пиратом.

— Когда Брюс нападет на отца, ты будешь поддерживать его с моря? — спросила она, догадавшись о его целях.

Он уклончиво пожал плечами.

— Я так и не услышал, леди Анна, почему ты убежала от брата?

— Мне надо вернуться в замок.

— Зачем?

Она закусила губу, не зная, сказать ли им правду. Но Анна понимала, что времени у нее немного. Они уже и так надолго задержали ее. Ей придется очень спешить, чтобы вернуться в замок до того, как брат поймет, что она сбежала, и нагонит ее. Может, они подвезут ее?

— Вы на лошадях? — спросила Анна.

Макруайри нахмурился:

— Допустим.

Она облегченно вздохнула:

— Хорошо. Мне понадобится ваша помощь, чтобы добраться до замка. Мне надо убедиться, что с Артуром все в порядке.

Ни один из мужчин не подал виду, что удивлен. Но она предположила, что они и не должны были показать свою заинтересованность. Они ведь не знали, что ей известна правда.

— Вы называете его Рейнджером.

Макруайри выругался:

— Это он тебе сказал?

Она покачала головой:

— Нет, это долгая история. Я догадалась. К сожалению, не я одна. Отец тоже знает. Он следил за ним.