— Скажите, где находятся комнаты виконта Д'Абранда?

— Ах, дайте мне сообразить. Все приятели его высочества размещаются на третьем этаже южного крыла. Комнаты виконта слева от холла… По-моему, где-то посередине… Но нынче утром вы его там не найдете, сэр. Хм-хм… — Управляющий хозяйством дворца вежливо покашлял. — Полагаю, принц Рафаэль с приятелями сейчас расположились в бильярдной. Очередная пирушка, сэр. — Все эти сведения он сообщил шепотом.

Дариус спокойно улыбнулся:

— Отлично. Благодарю вас, Фалькони.

Спустя десять минут он схватил молодого виконта и выволок его из бильярдной.

Хотя кое-кто из собравшихся там придворных пытался заступиться за своего друга, все они слишком плохо себя чувствовали с похмелья и не стали спорить с тем, кого боялись, даже пребывая в пьяном кураже.

Подтаскивая вырывающегося виконта к двери, Дариус приостановился около бильярдного стола, на зеленом сукне которого мирно спал принц Рафаэль, и легонько похлопал того по щекам.

— Что? Что такое? — Песочно-каштановые волосы принца были взъерошены, одежда помята. Загорелый крепкий девятнадцатилетний юноша попытался приподняться на локтях. С трудом разлепив налитые кровью золотисто-зеленые глаза, Рэйф одарил Дариуса растерянной ухмылкой, отчего на щеках и подбородке заиграли ямочки, сводившие с ума всех девиц Асенсьона. — Привет, Сантьяго.

— Скоро приведешь себя в порядок. Не так ли? — сухо произнес Дариус.

— Конечно, — жизнерадостно откликнулся юноша, подворачиваясь на столе на бок. — Через час или около того. — Наследник престола подложил сложенные ладони под щеку и снова заснул.

«Это королевство обречено», — подумал Дариус, волоча за собой виконта.

С трудом сдерживая ярость, Дариус направился в королевские покои и остановился перед комнатами, расположенными неподалеку от апартаментов Серафины. Свирепым пинком он распахнул дверь и вошел в комнату фрейлин.

— Кто здесь? — недовольно спросил женский голос. Дариус помедлил в гостиной девушек, но когда на пороге спальни появилась женская фигура, посмотрел поверх ее головы в открытую дверь на девицу, оставшуюся в постели.

— Сантьяго?! — возмущенно воскликнула рыжеволосая Эль. — Что это значит?

— Закрой дверь, маленькая шлюшка, мне нужна не ты, — бросил он и, пройдя через гостиную, широко распахнул дверь спальни Кары.

— Что вы делаете? — вскричала Эль. — Кара!

— Назад! Не вмешивайся! — приказал Дариус.

Распахнув дверь комнаты Кары, он оказался под прицелом. Глаза цвета ледяных альпийских озер холодно встретили его пылающий взгляд. Дариус негромко рассмеялся.

— Уйди с дороги, — приказала девушка.

— Положи пистолет.

— Кара! — воскликнула потрясенная Эль.

— Твоя подруга, Эль, помогала врагу, — пояснил Дариус, не сводя глаз с Кары. — Она не так чиста, как сумела вас убедить. О каждом действии Серафины или королевы Кара докладывала французам. Филипп Сен-Лоран совратил ее специально для этого.

Кара сделала шаг к нему:

— Не подходи! Я застрелю тебя, дьявол! Я ненавижу тебя. Ты убил моего Филиппа! Я выяснила, что это сделал ты!

— Положи пистолет, Кара. Если согласишься сотрудничать, возможно, мне удастся смягчить приговор: заменить повешение на пожизненную тюрьму или даже на изгнание.

— Повешение? Что происходит? — вскричала Эль. — Я не верю этому! Где Стрекозка? Здесь явно какое-то недоразумение! Кара, делай то, что он говорит… А потом мы во всем разберемся…

— Заткнись, шлюха! — рявкнула ангельского вида блондинка.

Дариус бросился вперед и резко отвел ее руку. Пистолет выстрелил, разбив хрустальный светильник на дальней стене. Кара прыгнула на кровать, пытаясь перебраться через нее и сбежать, но Дариус поймал ее и бросил на смятые простыни. Она брыкалась. Ночная сорочка сбилась выше колен. Он рывком поднял Кару на ноги.

— Ты, цыганский ублюдок! Оставь меня в покое! Я убью тебя!

Кара выкрикивала угрозы и ругательства все время, пока Дариус, завернув ей правую руку за спину, толкал ее к двери. Эль, заливаясь слезами, преградила ему дорогу:

— Не делайте этого, Сантьяго! Кара не может быть шпионкой! Посмотрите на нее! Она ведь просто ангелочек!..

— Я не шпионка! — истерически взвизгнула Кара. — Эль, не позволяй ему забрать меня! Это ложь! Я бы никогда не предала Стрекозку или королеву!

Дариус со злостью тряхнул хрупкую девушку:

— Довольно!

— Отпустите ее, Сантьяго, пожалуйста! Это какая-то ошибка, — умоляла Эль, дергая его за рукав.

— Никакой ошибки нет. Послушайте, Эль, Серафина Веще ничего не знает. Она вернется через несколько часов.

Вы ей очень понадобитесь.

— Я понимаю. — Эль отступила с дороги, качая головой и укоризненно глядя на блондинку.

В холле Дариус успешно отражал пинки и щипки, которыми награждала его Кара. Он грозно рыкнул, когда она попыталась укусить его, и холодно рассмеялся в ответ на предложение упасть перед ним на колени, лишь бы он дал ей убежать.

Первые лучи солнца показались над горизонтом.

Обхватив себя руками, Серафина съежилась, прислонилась к стенке кареты и смотрела в окошко. Пятнадцать кавалеристов скакали по бокам кареты. Закрывая глаза, Серафина видела Дариуса. Убаюканная ездой и тихим поскрипыванием рессор, она задремала. Принцесса понимала, что вскоре ей понадобятся все силы, поскольку придется встретиться лицом к лицу с Анатолем.

Около десяти утра карета прибыла в Белфорт и въехала на живописную подъездную аллею. Серафина вздрогнула и выпрямилась при виде высокого, гибкого, но мощного мужчины в черном, который, стоя на ступенях парадного входа, курил сигару. Когда он небрежно отбросил со лба смоляной локон, она ожила.

«Он поджидает меня!»

Серафина заметила, как Дариус махнул слуге, и тот поспешно подбежал к парадной двери. Спустя мгновение оттуда вышел Лазар и встал рядом с Дариусом на широкой площадке перед ступенями. Затем Серафина с изумлением увидела яркую гриву Эль. Ее лучшая подруга присоединилась к мужчинам. Ветерок трепал бледно-зеленые юбки Эль. Едва карета остановилась, как Серафина, не дожидаясь лакея, распахнула дверцу и соскочила наземь. С учащенно бьющимся сердцем она побежала к встречающим, а они устремились к ней.

— Вот ты и дома, девочка моя! — горячо воскликнул отец, улыбаясь. Серафина кинулась к нему в объятия и почувствовала облегчение и защищенность.

Прижимаясь к мощному отцовскому плечу, она все-таки взглянула на Дариуса и одарила его лучезарной улыбкой, полной бесконечной любви.

Но тонкие черты его лица были неподвижны и холодны, как у статуи. В бездонных черных глазах мелькнуло что-то, но он тут же отвернулся. Ошеломленная Серафина непонимающе смотрела на Дариуса, отказываясь смириться со своей догадкой.

Все кончено!

По-настоящему. Совсем!

«Нет-нет, он просто сохраняет прежнюю настороженность и невозмутимость, потому что рядом стоит папа. Дариус не хочет, чтобы отец догадался, как мы стали близки…»

Однако она отбросила эту жалкую увертку. И тогда ужасная правда прокралась в ее сердце. Дариус был для Серафины единственной любовью на всю жизнь, а она для него — всего лишь случайным романом. Он предупреждал ее об этом с самого начала.

Серафина закрыла глаза — уязвленная, униженная и потрясенная.

Отец выпустил ее из объятий, и Серафина замерла, не зная, что делать и куда идти. Нет, не может быть, что это они с Дариусом стоят, притворяясь, будто между ними ничего не было. Нет, это лишь страшный сон. Ее настоящая жизнь продолжается на желтой вилле, в розовой спальне… Из груди девушки вырвалось рыдание, но она тут же подавила его.

Отец с любопытством посмотрел на нее. Эль пробормотала приветствие, и Серафина наконец взглянула на подругу, все еще не оправившись от удара. Неужели Дариус просто развлекался с ней? Заполнял свободное время? А его любовь — неужели она была ложью? Внезапно заметив, что глаза Эль покраснели, Серафина отвлеклась от своей беды. Эль редко предавалась слезам. Серафина тронула ее за руку.

— Эль, что-то неладно?

Эль, Дариус и отец переглянулись.

Лазар собирался заговорить, но только помотал головой.

— Ты ей скажи, Дариус. Я не могу.

Дариус повернулся к Серафине и по-солдатски четко, не глядя ей в глаза, доложил:

— У нас тут сложилась неприятная ситуация, ваше высочество.

— Что за ситуация? — И вдруг принцесса ахнула: — Что-то с мамой?.. Из-за ребенка?..

— Ничего похожего, — коротко ответил он и замялся. — Ваше высочество, может, вы сначала войдете в дом и присядете…

— Говорите сейчас же!

— Как пожелаете. — И Дариус начал объяснять.

Она не могла в это поверить. Ни в то, что Кара так поступила, ни в то, что Дариус промолчал, точнее, солгал ей, узнав от капитана Орсини о предательстве ее подруги. Серафине не позволяли увидеться с Карой целый день. Взяв зонтики для защиты от солнца, она и Эль совершили долгую прогулку по берегу, бродили босиком по песку и пытались понять, как такое могло произойти. Это было бессмысленно. В отдалении за ними следовали охранники и дуэньи, а девушки все ходили, лишь иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться белыми парусами кораблей в заливе.

Серафина никогда не видела Эль такой серьезной и печальной. К счастью, реакция рыжеволосой красавицы на предательство Кары немного отвлекла Серафину от печальных мыслей о Дариусе. Часа через два принцесса даже убедила себя, что он утром был так же расстроен из-за их разлуки, как и она. Кроме того, ему приходилось держаться сухо и холодно, поскольку ее отец находился в двух шагах от него.

Надежда не покидала Серафину. Более того, девушку утешала мысль, что, возможно, он придет к ней этой же ночью. «Это все и решит», — думала она.

День тянулся бесконечно, но принцесса не видела Дариуса даже мельком.

Поздно ночью, лежа без сна в постели, она молила Бога, чтобы он появился, отчаянно призывала своего демонического возлюбленного… но потайная дверка так и не открылась, и Серафина уснула в слезах.

Было десять утра. Дариус уже несколько часов сидел в своих покоях, курил и размышлял, уставившись в стену. Время от времени он метал в эту стену любимый кинжал с рукояткой из слоновой кости и наблюдал, как дрожит лезвие впиваясь в штукатурку. Затем вытаскивал его из стены, вновь садился и опять бросал кинжал… Не замечая голода, Дариус перебирал в уме и перестраивал свои планы. В сотый раз он задавал себе вопросы, на которые давно имел ответы, однако пытался найти какое-то иное решение, возможно, ранее им упущенное.

Дариус не хотел умирать. «К сожалению», — подумал он. Раздавив еще одну сигару в переполненной пепельнице, Дариус долго смотрел, как тает среди других теней тень вонзившегося в стену кинжала.

Мрак смыкался вокруг него, спускалась ночь. Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы не пойти к Серафине. Нельзя уступать этому желанию! Полный разрыв будет лучше для нее!.. Как бы ни нуждалась она в нем сегодня!.. Каким бы одиноким и потерянным ни чувствовал себя он.

Дариус откинулся на спинку кресла, измученный, подавленный душевной усталостью.

Долгое время он слушал стрекот цикад за окном, вдыхал прохладный ночной воздух, напоенный ароматом сирени, и почти задремал, когда тишину нарушил скрип открывающейся двери.

Подняв голову, Дариус, к своему удивлению, увидел не слугу, которого послал в подвал за вином, а Терезу, одну из своих бывших любовниц. Он нахмурился и отвернулся. Будь в эту минуту кинжал в руке у Дариуса, с каким удовольствием метнул бы он его в дверь рядом с ее головой!.. Тереза заперла за собой дверь и направилась к нему. Он сидел. подперев рукой подбородок, и выжидал.

Она подошла и, неуверенно улыбаясь, остановилась около его кресла. Несмотря на встретивший ее враждебный взгляд, Тереза, как и предполагал Дариус, начала осторожно придвигаться ближе. Он напрягся, когда она опустилась наземь между его расставленных колен.

С непроницаемым видом, не шевелясь, Дариус наблюдал, как Тереза протянула руку и коснулась его, как, почти незаметно, ее пальцы погладили атласный жилет, распустили галстук… Внутренне удивляясь, почему не чувствует ничего, кроме растерянности, Дариус молчал. В чем дело? Что вынуждает людей вести себя с ним подобным образом?

Все так же робко Тереза потянулась к его паху.

— Нет, — пробормотал Дариус, но не оттолкнул ее. Тереза подняла руку повыше, лаская его живот и грудь.

— Нет? — удивилась она.

— Оставь меня в покое, — хриплым шепотом отозвался Дариус, но Тереза лишь распустила шнурки ворота его сорочки и смело запустила под нее коготки. Наконец он почувствовал, как вспыхнула его кожа от этих умелых прикосновений. Впрочем, это ранило его, но не возбуждало, как ей казалось.

Он не сделал ни одного движения ей навстречу. Дариус ненавидел ее… Тереза теснее прильнула к нему, обвила нежными руками, потерлась о его подбородок щекой, трепещущими пальцами мяла его шею. Дариус ощущал такое изнеможение… словно его насиловали, и у него не было сил дольше сопротивляться. Ему хотелось, чтобы она ушла. Дариус горько усмехнулся, когда Тереза выразила недовольство по поводу того, что он не вернул ей поцелуй.