Гэлен Фоули - Дочь пирата

Из вестибюля он намеревался пройти в свой кабинет, но, минуя утреннюю гостиную, заметил, что там за накрытым для завтрака столом сидит его молодая жена и что-то пишет.

Беглый взгляд Дариуса отметил, как играет отблеск утреннего солнца на косах и сияет на нежной коже. Серафина, склонив голову над бумагой, накручивала на палец шелковистый локон, что означало глубокую озабоченность. Поэтому Дариус поспешил к себе, даже не поздоровавшись с женой.

Завтракал он в библиотеке, дальше по коридору, но вкуса еды не почувствовал. Его мучило сознание того, что Серафина так близко и так безнадежно далеко от него.

Наконец Дариус оттолкнул тарелку и выпил только кофе, в который раз перечитывая письмо Ричардса. «Весьма интригующее предприятие…»

Как прекрасно было бы вновь почувствовать себя нужным, иметь возможность заняться чем-то, а не сидеть, бесцельно перебирая в уме все свои неудачи.

В эту минуту раздался стук в дверь, и спустя мгновение в кабинет вошла его слишком прекрасная и слишком высокорожденная жена. Подбородок ее был высоко вздернут, на лице застыло выражение холодной гордыни. Царственная осанка Серафины повергла его в ужас. Дариус привстал и поклонился ей:

— Мадам? Она кивнула.

— Я пришла сообщить, что отправляюсь в город. Мне нужно нанять работников для ремонта и наведения здесь порядка. Прилегающие земли в чудовищном состоянии. Крыша нуждается в починке. Необходимо покрасить стены. Необходимо провести также современную канализацию. Я хочу, чтобы на кухне стояли новые шкафы.

Серафина бросила на мужа дерзкий взгляд, словно ожидая… нет, провоцируя его отказать ей.

— Все, что ты перечислила, безусловно, следует сделать, — спокойно отозвался Дариус.

Она надменно выгнула бровь и пристально посмотрела на него.

— Эти перемены только начало. Половина мебели непригодна к пользованию. Обстановка большей части комнат безнадежно устарела. После того как мы закончим ремонт, необходимо будет обновить их убранство.

Серафина снова замолчала, явно ожидая возражений.

Дариус остался невозмутим. Денег у него хватало, иначе он никогда не позволил бы их отношениям зайти так далеко. В конце концов, заниматься покупками было для Серафины самым большим удовольствием.

— Надеюсь, ты сделаешь наш дом самым модным, — заметил он. — По правде говоря, я знаю отличного архитектора, синьора Амброзетти.

— Его контора в городе? Я отправлюсь к нему.

— Не так быстро. — Дариус остановил жену жестом. — Я пошлю за ним, и его привезут сюда. Ты покажешь ему на месте, что нужно сделать. Закажи ему все, что душе угодно. Но я не хочу, чтобы ты ездила в город.

Серафина скрестила руки. Дариус отвел глаза.

— Я поеду в город!

— Нет. Это небезопасно.

— Почему?

— Потому что я так сказал, — ответил он, не желая пугать ее упоминанием о Туринове. Известие это пока не подтвердилось. Зачем же отягощать жену своими страхами? Он справится с этой проблемой сам, так к чему же нагонять на нее панику? Она и так несчастна. — Синьору Амброзетти придется осмотреть виллу и остальное поместье. — Он оправил сюртук и снова опустился в кресло.

— Дариус.

Показывая, что тема разговора закрыта, он спокойно продолжил завтрак. Омлет остыл и на вкус стал совсем противным. «Омерзительно», — подумал Дариус, тщетно пытаясь проглотить кусок. Бравада давалась ему нелегко.

— Дариус!

— Нет.

— Посмотри на это. — Серафина внезапно бросила на стол перед ним какие-то листки и попятилась. — Я не хотела показывать, но боюсь, теперь тебе придется узнать, почему я должна поехать в город.

— Что это такое? — спросил Дариус, взяв листки.

Это оказалось собранием скандальных газетенок, которые Серафина обычно читала. Он посмотрел на первую страницу и чуть не подавился омлетом.

— Они полны карикатур на нас, — сообщила Серафина. Сделав глоток кофе, Дариус уставился в газету. Этот выпуск вышел в день скандала.

Крупный заголовок гласил: «Пойманы на месте.»

— Боже мой!

Ниже была помещена злобная карикатура. Дариуса изобразили с голой грудью, зверским оскалом и саблей наголо, отбивающимся от толпы возмущенных свидетелей, окруживших постель принцессы. Растрепанная Серафина стояла на коленях за спиной у Дариуса, обняв его за талию. Под рисунком была подпись: «Она моя!» Посмотрев на карикатуру, Дариус расхохотался.

— Ты находишь это смешным?! — возмутилась Серафина.

— Что ж, — промолвил он. — Нам остается либо плакать, либо смеяться.

— Мы еще способны кое-что предпринять, Сантьяго. Если угодно, страдай молча, как обычно. Но я не намерена этого терпеть! Я отправляюсь в город. Они считают, что мы прячемся здесь от стыда, но я им покажу! Я пройдусь по городу с высоко поднятой головой… Я им всем покажу, что плевала на их мнение!

— Хм… — скептически фыркнул Дариус, просматривая заметку.

Серафина между тем сердито металась по комнате.

Однако сердце его упало, когда он дошел до последней колонки на первой странице. Мелким шрифтом был набран вопрос: В раю уже неприятности ? Далее автор статейки заявлял, что их брак уже на грани краха.

Как, черт возьми, этим писакам удалось разузнать такое? Дариус был взбешен. Эти проклятые журналисты шпионили за ними!

Серафина, дойдя до конца комнаты, повернула обратно.

— Ну, так ты поедешь со мной или нет?

— Серафина, в восьмой раз повторяю тебе: ты никуда не поедешь!

— Нет, поеду! — С яростью она подошла к столу, уперлась руками в столешницу, наклонилась к мужу. Локоны ее растрепались, фиалковые глаза сверкали огнем, грудь вздымалась от гнева — принцесса была великолепна в своем бешенстве. — Я схожу здесь с ума! Здесь не с кем говорить и нечего делать!

Дариус смотрел на нее, пораженный, восхищенный, потом заставил себя освободиться от ее чар.

— Тем не менее ты останешься дома.

— Но почему? — вскричала она.

— Потому что я так сказал.

— Я не пленница! — Серафина стукнула кулачком по столу, прямо по письму сэра Джеймса Ричардса.

Дариус опустил глаза на побелевший от напряжения кулачок и перевел взгляд на ее лицо.

— Успокойся, — процедил он.

— О, мне что, надо стать кем-то вроде тебя? Существом без эмоций? Я еду в город, и ты не посмеешь меня остановить!

Дариус вскочил на ноги:

— Я твой муж, и ты обязана повиноваться мне. Ты ведь этого хотела. Не так ли? Ради этого ты разрушила мою жизнь!

— Разрушила твою жизнь? — ахнула принцесса и, не успел он остановить ее, схватила поднос с завтраком и швырнула через комнату. Тарелки разбились, яйца размазались по стене. — Вот! Теперь я погубила еще и твой завтрак! — И она выбежала из комнаты с развевающимися локонами и сжатыми кулаками.

Дариус оторопел. Подобного он не видел со времен ее ранних детских истерик.

— Ах ты, негодница! — Дариус кинулся вдогонку. — Вернись немедленно и убери все!

Выскочив в холл, он увидел, что Серафина бежит по лестнице вверх.

— Сколько тебе лет, моя детка-жена? Семь? Восемь? — сердито крикнул ей вслед Дариус.

— Убирайся! Я тебя ненавижу! Я больше никогда не хочу тебя видеть!

Дариус растерянно замер.

— Ненавидишь? — Никогда еще Серафина не говорила ему ничего подобного. Неужели он довел ее до крайности? — Серафина!

— Уйди, Дариус! Я знаю, что ты собираешься это сделать! Так вот, уйди, и покончим с этим. — Принцесса посмотрела на него с верхней ступеньки. Щеки ее раскраснелись, в глазах сверкали слезы. — Может, я недостаточно взрослая, но и ты такой же! Теперь я вижу, что ты хотел меня только по одной причине: я была запретным плодом. Ты жаждал добиться того, что считал недостижимым, и это возбуждало тебя. Теперь же, когда ты заполучил меня, азарт погони пропал, и ты вновь жаждешь свободы. Что ж, убирайся! И забудь о своем глупом архитекторе. Сомневаюсь, что останусь здесь надолго.

Серафина исчезла. Дариус слышал, что она рыдала, убегая по коридору. Затем до него донесся звук захлопнувшейся двери розовой спальни.

«О Боже, — пробормотал он, поникнув. — Я потерял ее!»

Эта простая мысль пронзила его сознание. Дариус уставился в пол. Слишком поздно до него дошло, что Серафина явилась в его кабинет с миром. Преодолев свою гордыню, она попыталась достучаться до него. Принцесса протянула ему оливковую ветвь, а он отверг этот дар, осквернил его.

Теперь она точно покинет его. Дариус это чувствовал в ее голосе.

Его охватило отчаяние. Он обратил полные слез глаза к опустевшей площадке наверху лестницы.

«Не покидай меня!»

Перепрыгивая через три ступеньки, Дариус кинулся вверх по лестнице.

— Открой дверь, — донесся до нее голос мужа. Серафина с яростью посмотрела на запертую дверь. Она ходила по комнате, сердито укладывая свои вещи в открытые дорожные сундуки. Все, все! Она выплакала все слезы из-за этого бессердечного цыгана и теперь едет домой.

— Впусти меня!

— Ты победил, Дариус. Я больше не хочу тебя видеть! Просто уйди!

Серафина устала от его власти над ней, устала от власти его чар.

Дверь задергалась.

— Ты не покинешь меня, Серафина!

— Не сомневайся, одна я здесь не останусь!

— Никто никуда не поедет.

— Ложь! — выкрикнула она. На миг воцарилась тишина.

— Серафина, открой эту чертову дверь, — негромко попросил он. — Я хочу тебя видеть. Бросив на дверь еще один свирепый взгляд, она продолжала запихивать платья во второй сундук.

— Детские игры, — насмешливо произнес из-за двери Дариус, а затем Серафина услышала его тяжелую удаляющуюся поступь.

Итак, он ушел. «Сбежал, как всегда, — с горечью подумала она. — Дариус так легко сдается…»

Убеждая себя в своей правоте, Серафина мрачно собирала веши, как вдруг дверная ручка щелкнула.

Она оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса: ручка щелкнула еще раз и тихо повернулась.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Дариус, вертя в ловких пальцах женскую шпильку. Самодовольная усмешка играла на его губах.

— Ай-ай-ай, — пробормотал он, прищелкнув языком. Серафина настороженно повернулась к нему, держа перед собой, как щит, сложенную сорочку.

Дариус захлопнул за собой дверь. Принцесса поморщилась от грохота. Дариус медленно направился к ней.

— Ты — моя жена! — твердо сказал он, приближаясь. — Ты никуда не поедешь без моего согласия, и больше не станешь запирать от меня дверь.

— Ты — мой муж, — отозвалась Серафина. — Так веди себя соответственно.

Ответив ей натянутой насмешливой улыбкой, Дариус перевел взгляд на набитые сундуки.

— Куда это ты собираешься?

— Я выплакала все слезы по тебе, Дариус Сантьяго. — Избегая его взгляда, Серафина вновь повернулась к сундуку. — Я знаю, у тебя душа горит и ноги чешутся сбежать подальше. Так убирайся! Я сожалею, что вмешивалась в твою жизнь.

— Сожалеешь? — Дариус поднял брови.

— Да, — бросила Серафина. — Я вела себя как избалованная эгоистка, когда подстроила наш брак. Мне очень жаль. Я верила, что поступаю правильно, но я совершила ошибку. Я думала, что смогу помочь тебе, но пытаться проникнуть в твою душу — дело пустое. Ты не уступишь ни дюйма. Щеки его вспыхнули.

— Не уступлю? Я рисковал жизнью ради тебя!

— Я никогда этого не хотела! — Серафина швырнула в сундук груду чулок и круто обернулась к нему. — О, конечно, ты ссылаешься на свои геройские подвиги, не так ли?! Но признайся, Дариус, именно я взяла на себя весь риск… настоящий риск, который и стоит принимать во внимание! Я все отдала тебе: тело, душу и сердце! Я отношусь к тебе гораздо серьезнее, чем ты ко мне. И я не знаю, что еще сделать, чтобы ты перестал бояться.

Вид у него был ошеломленный.

Серафина тяжело вздохнула и прижала пальцы к вискам.

— Я больше не хочу заставлять тебя мучиться. Здесь ты сходишь с ума. Я не хочу видеть, как ты несчастен, и знать, что я тому причиной. Все, о чем я мечтала и мечтаю, это дать тебе то, что хочешь ты. Мне ясно одно: ты способен думать только о своей драгоценной свободе. Так уезжай. Дариус! Ты мне ничего не должен. Тебя здесь удерживает лишь чувство чести, и я не стану использовать его против тебя. Я проживу одна. — Серафина отвернулась и, поникнув, в отчаянии уставилась на сундук.

Она ощущала спиной жгучий взгляд Дариуса, его напряжение.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — хрипло прошептал он.

Но когда изумленная Серафина взглянула на него, ранимость, которую она услышала в его голосе, исчезла, словно он тут же постарался скрыть ее.

— Ты не можешь уехать. Я нужен тебе, — дерзко произнес Дариус. — Что ты будешь делать без меня? Куда отправишься?

— Вернусь к родителям. Есть и другие люди, полагаю, привязанные ко мне. — Я привязан к тебе, черт побери! Неужели ты, стоя здесь передо мной, не видишь… Зачем бы я тогда был здесь!.. Я тебя люблю!

Скрестив руки, Серафина повернулась к нему лицом.