Дженет Таннер - Дочь роскоши

– Я знаю, что ты предупреждала. И должна признаться, я начинаю думать, что ты была права. Я задала несколько вопросов о Луи Полю и буквально разворошила осиное гнездо. Я подумала, что Вив хватит удар – так она была разгневана.

– Ничего удивительного. Она ненавидела Луи. Он тайно вредил Полю, делал его несостоятельным.

– А разве Поль в компании не был главнее Луи?

– По опыту – да, но в смысле того, как вершить делами, – нет. Бернар давно выкупил долю его наследства, тогда же, когда купил и мою. Я потратила то, что получила, на милую маленькую квартирку и машину, а остальное вложила так, что это даст мне приемлемый доход до конца моих дней. Боюсь, что Поль поступил не так мудро.

– Но ведь твоя доля должна была стоить намного больше, чем все это? – слегка потрясенная, спросила Джулиет.

Катрин печально улыбнулась.

– В те дни – нет. О, я была бы богатой женщиной, если бы не распродала тогда кое-что, как я сделала, это правда, но и Бернар – если бы не работал так упорно, его бизнес бы не разросся и отели Лэнглуа не стали бы тем, чем они являются сегодня. Но я не выношу зависти. У меня есть все, что мне нужно для жизни, и не знаю, нужно ли мне еще что-нибудь – ведь богатство не принесло Софии счастья. Но Поль и Вив другие. Вив привыкла к деньгам – в свое время ее родители были по-настоящему богаты, пока ее отец не потерял все свое состояние на биржевом рынке. Так что это была высшая ирония – она вышла замуж за Поля, который в своем роде тоже оказался игроком.

– Поль? – эхом отозвалась Джулиет, вспоминая расходную книгу, которую она обнаружила на чердаке в Ла Гранже.

– О моя дорогая, да. В свои лучшие дни Поль играл на все, что только двигалось. Его деньги, которые Бернар передал ему, чтобы выкупить его долю, именно так и ушли – на самом деле я думаю, что он уже глубоко увяз в долгах, и поэтому его не пришлось слишком долго убеждать продать свою долю. Я уверена, что все было именно так – в конце концов он продолжал работать на компанию. Для меня все было по-другому – я жила в Лондоне и не слишком была в этом заинтересована. Ну, вернемся к Полю. Он всегда был игроком, а в последние годы, боюсь, его поощрял Луи. Они проводили очень много времени в компании друг друга – когда Луи бывал на Джерси, а иногда они вместе улетали на свои разгульные уик-энды. Но это компанейство не принесло Полю ничего хорошего, когда дело дошло до бизнеса. Луи верховодил и умел извлекать из этого максимальную пользу.

– Понятно. – Джулиет была очень благодарна, что ей не пришлось, как обычно, расспрашивать. Не было сомнений, что карточные долги, о которых она узнала, и положение в компании, в которое поставил Поля Луи, должны бы в первую очередь подвести Поля под подозрение, размышляла Джулиет.

– А ты когда-нибудь встречала человека по имени Фрэнк де Валь? – спросила она.

Катрин казалась по-настоящему озадаченной.

– Фрэнк де Валь. Мне знакомо это имя. Ну, это, кажется, старый джерсиец, так что я должна его знать. Фрэнк де Валь. А кто он?

– Он был сенатором в парламенте острова.

– В государственном?

– Да. – Джулиет понизила голос. – Я думаю, он может быть замешан в смерти Луи.

– Сенатор? О нет, я так не думаю.

– Почему нет?

– Дорогая моя, скажу тебе, что ты не знаешь сенаторов и всех этих служителей правосудия Они все такие надутые, упрямые. И конечно же, они могут замучить до смерти, – добавила она. В глазах ее вспыхнул недобрый огонек.

Джулиет отодвинула от себя чашку и облокотилась локтями на стол.

– Этого шантажировал Луи.

– Шантажировал? А ты уверена? Боже мой, все это как в мелодраме.

– Но это было бы великолепным мотивом, чтобы желать смерти Луи, разве нет?

– О дорогая моя! – Катрин покачала головой. – Я бы хотела, чтобы ты приняла мой совет и оставила все эти глупости. Я думаю, ты не понимаешь, сколько вреда можешь причинить.

– Тем, что стараюсь доказать невиновность бабушки?

– Нет, тем, что ворошишь целую кучу дел, которые лучше было бы оставить в покое. Я не знаю, как заставить тебя понять, но вполне уверена, что твои родители сказали бы тебе то же самое, если бы были здесь.

– Думаю, да. Не забывай, они никогда не рассказывали мне о том, что случилось.

– Нет, и у них, наверное, были на это причины. Подумай об этом, Джулиет.

Джулиет безотчетно вздрогнула. В чем же, черт возьми, дело? Почему каждый старается держать это дело в секрете, даже когда она предлагала совершенно новую теорию, которая не имела бы неприятных последствий для семьи? Тогда лишь один Луи предстал бы в дурном свете, а это теперь уже не имело бы значения.

– Сейчас для тебя это все внове, Джулиет, – продолжала Катрин. – Но, пожалуйста, запомни: для нас это уже не внове. Мы хотим забыть, что случилось. И, думаю, для тебя будет лучше, если ты сделаешь то же самое. – Голос ее звучал резче, чем когда-либо слышала Джулиет, это был голос учительницы, которая держала в узде класс непослушных семилеток. – Я очень рада, что ты познакомилась с сыном Дэна Диффена. И я буду еще более счастлива, если узнаю, что ты полюбишь его. Но не позволяй ему вести тебя по этой тропе, пожалуйста.

Джулиет озадаченно сморщила нос.

– Он никуда не ведет меня.

– Тогда все в порядке. А теперь, – произнесла Катрин, со своим чудесным даром менять тему, – может, попросим еще этих вкусных пирожных? Или ты считаешь, что мне настало время следить за фигурой?

Дэн отстучал последнее предложение на клавиатуре компьютера, проверил его на экране и откинулся на стуле, потирая глаза. Он слишком долго работал и даже не делал перерыва на обед. Сейчас он проголодался, глаза его болели, но он считал, что дело того стоило. На завтра у него была назначена встреча с судьей Джоном Джерменом, и он хотел хорошо к ней подготовиться. Он знал, что его отец и судья были добрыми друзьями, несмотря на то, что в зале суда оказывались по разные стороны. Для него было жизненно важно соотнести все эти разрозненные кусочки информации, которые он собрал таким образом, чтобы можно было решить, как наилучшим образом подойти к судье. И теперь простая распечатка даст ему основные отправные точки, сформулированные в сжатом списке, и сможет дать его мозгам толчок в обнаружении новых связей, которые могли до этого от него ускользнуть.

Дэн включил принтер и откинулся на спинку стула, вытянув руки над головой. Он чувствовал себя хорошо и был вполне доволен собой. Расследование по делу Лэнглуа продвигалось. Интуиция, которая в свое время делала его хорошим полицейским, сейчас гарантировала его журналистский успех и подсказывала ему, что дело стронулось с места и теперь надо немного подождать, чтобы оно раскрылось до конца. На личном фронте все тоже было многообещающим. Еще вчера он рассматривал Джулиет как потерянную для себя навсегда, ну а сейчас, похоже, все «системы» заработали вновь, и это придавало ему воодушевление и подъем, которые ему уже давно не доводилось испытывать.

Принтер, щелкнув, остановился. Дэн вытащил страницу, слез с вращающегося стула и отправился на поиски пива. Без батареи банок холодильник выглядел удручающе пустым; попозже, если захочется есть, ему придется выйти за пиццей или чем-нибудь из китайской кухни, но пока его вполне бы устроило пиво.

Он дернул за кольцо и бросился на диван, положив ноги на низенький столик. Потом начал пить прямо из бутылки, изучая одновременно распечатку.

УБИЙСТВО ЛУИ ЛЭНГЛУА

Возможные подозреваемые

Семья:

братья Робин и Дэвид Лэнглуа;

Свояченица Молли Лэнглуа;

Дядя Поль Картре;

Тетя Катрин Картре (предположительно в то время отсутствовала на Джерси);

Мать София Лэнглуа (возможно, она говорила правду!)

Другие:

Рэйф Пирсон (имеет алиби, но имел мотивы);

Фрэнк де Валь (под угрозой репутация – очень сильный мотив);

Любовницы Луи (требуется тщательное расследование. Луи был известным женолюбом).

Дэн снова поднял банку, задумчиво потягивая пиво. Женщины в жизни Луи – вот, пожалуй, единственная сфера, которую не затронула «Джерси пост». В конце концов, это была официальная газета, а не бульварная скандальная газетенка. Но там была помещена одна фотография: группа на какой-то презентации или еще где-то, на которой был запечатлен Луи – красивый, ухоженный, в вечернем костюме, под руку с молодой леди. Качество газетной бумаги не позволяло Дэну точно идентифицировать эту женщину, хотя ему показалось смутно знакомым ее хорошенькое лицо и вьющиеся волосы. Над этим ему еще предстояло поработать. Приятель-фотограф, тоже бывший полицейский, обещал увеличить фотографию, хотя вряд ли она от этого станет отчетливее. Кроме того, Дэну удалось уговорить одну девушку из «Джерси пост» порыться в архиве и, возможно, найти оригинал фото. А в это время он поупражняет свое воображение – как может выглядеть эта молодая леди двадцать лет спустя, если при этом предположить, что она все еще на Джерси. Но, правда, ведь сейчас она может быть где угодно.

Вдруг резко заверещал телефон, чуть ли не испугав Дэна. Он положил на стол распечатку и потянулся к трубке.

– Дэн Диффен.

– Мистер Диффен. Меня зовут Катрин Картре. Вы меня не знаете, но я когда-то была приятельницей вашего отца. И, по-моему, вы знаете мою племянницу Джулиет Лэнглуа.

– Да.

– Фактически, вы встречаетесь с ней.

– Встречаюсь, да, но…

– Это может выглядеть как ужасная наглость, но вам… она нравится?

Дэн в недоумении покачал головой.

– Мисс Картре, не понимаю, какое вам до этого дело.

– Да, я понимаю. Я понимаю, что все выглядит нехорошо, но я вижу, что она очень увлечена вами, и я надеялась… Я хочу сказать, хотя у меня и плохо получается, что я очень беспокоюсь о ней и очень надеюсь, что вы можете мне помочь.

– Помочь вам? Но каким образом?

– О дорогой, это ужасно трудно. Я больше чем уверена, что вы сейчас думаете, что я – сующая в чужие дела нос старушенция. Но это не так, обещаю вам – по крайней мере это не то, что вы думаете. Мистер Диффен – Дэн, это правда очень важно. Мне надо поговорить с вами.

Мурашки от предчувствия пробежали по затылку Дэна. Он подцепил ногой стул и сел.

– Очень хорошо, мисс Картре, выкладывайте. Я весь внимание.

Когда она закончила, Дэн почти бессознательно смял пивную банку, которую держал в руках. Он положил трубку, вернулся к компьютерной распечатке и написал на ней шариковой ручкой массу неразборчивых каракулей и что-то четко подчеркнул на этом листке. Потом подошел к бару и налил себе виски. Пиво – это было прекрасно, но в этот момент он чувствовал, что ему надо что-то покрепче.

Джулиет озадаченно и немного обиженно смотрела через стол на Дэна. Они сидели в маленьком, освещенном свечами бистро. Вчера она была так уверена, что он испытывает к ней те же чувства, что и она, такая взволнованная взаимной симпатией, вспыхнувшей в них. А сейчас она не понимала, в чем дело.

– В чем дело? – спросила она его. – Похоже, ты витаешь где-то далеко отсюда.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты… чем-то озабочен. А это не слишком-то любезно.

– Извини. У меня был трудный день.

– Насколько трудный? Ты собирался повстречаться с судьей, ведь так? Ты узнал что-нибудь интересное?

– Нет.

Его резкий ответ шокировал ее.

– Извини, что расспрашиваю! – бросила она. – Если ты так устал, то тебе, наверное, лучше пойти домой!

– О черт, Джулиет… – Он потянулся через стол и накрыл ее руку своей. – Я не хотел огорчить тебя. Но я подумал, что ты хотела оставить эти посмертные расследования в прошлом.

– Это было до того, как я узнала, что в деле замешан этот сенатор. Это проливает новый свет на все дело.

– Я в этом не уверен. Я не уверен, что он замешан. Я спрашивал Джона Джермена, судью-сотника, чтобы он прояснил, было ли на него оказано какое-нибудь давление, чтобы он оставил в покое де Валя. Он это отрицает, и я ему верю.

– Но…

– У де Валя есть что скрывать, это верно, и из этого могла бы получиться интересная история. Но я очень сомневаюсь, что он имеет какое-нибудь отношение к смерти Луи.

Крошечная морщинка перечеркнула лоб Джулиет.

– Что ты называешь «интересной историей»?

– Я думаю, он замешан в недостойных сенатора пирушках. Но это не делает его убийцей, – сказал Дэн, кляня себя за неосторожность. Хотя он понимал, что приближается время, когда ему придется рассказать ей, чем он зарабатывает на жизнь, многолюдное бистро – явно не подходящее для этого место.

– Но ведь это хороший мотив, – возразила она.

– Я думаю, хорошие мотивы были у половины джерсийцев. Но это не означает, что они убили его. И даже если бы они это сделали, чем бы мы могли это доказать по прошествии стольких лет?