Твое сердце.

И поэтому я с нетерпением и страхом жду твоего скорого ответа.

Любящий тебя Стивен

Рут опустила письмо. Сердцу было так больно, что она прижала обе руки к груди. Просто чудо, что можно испытывать такие глубокие чувства к человеку, которого почти не знаешь.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, наблюдая за тем, как четыре крохотных облачка пара растворяются в воздухе.

Может быть, они долетят до Америки и окажутся по другую сторону Атлантического океана?


Спускаться с коляской оказалось еще тяжелее, чем взбираться на гору. Каждый шаг Рут приходилось делать осторожно, чтобы не поскользнуться. Тонкие сапожки совершенно промокли и больше не защищали от воды. Молодая женщина изо всех сил цеплялась за коляску. Что бы с ней ни случилось – даже если она споткнется, поскользнется и упадет, – она ни за что не отпустит коляску со спящей в ней Вандой. Вскоре обе руки у нее дрожали, ей стало жарко под слоями плотной одежды.

Когда на солнце наползли тучи, Рут с облегчением перевела дух, но уже в следующий миг на нее накатило странное щемящее чувство: только что было тепло и солнечно, а теперь стало так мрачно и холодно. И с каждым шагом по направлению к долине небо становилось все темнее. Внезапно ей показалось, что склоны гор вот-вот обрушатся на нее.

Она увидела его только тогда, когда обходить было уже поздно, – у первых домов деревни. Взгляд ее тут же тревожно забегал по сторонам. Она оглядывалась в поисках возможности улизнуть, словно загнанный в угол зверек. Тщетно. Томас стоял посреди улицы, словно ждал ее.

– С Новым годом! – Он неловко снял шапку.

– С Новым годом, – пробормотала Рут в ответ.

Не глядя на него, она попыталась пройти мимо, невольно втянув голову в плечи. Может быть, он оставит ее в покое…

Но, когда она поравнялась с ним, он вдруг схватил ее за запястье:

– Рут! Пожалуйста, остановись, давай поговорим.

Выглядел Томас плохо. Из-за щетины его подбородок был почти черным, под глазами виднелись синие круги. Пивной перегар был почти осязаемым. И это ее муж…

Внезапно ей стало очень грустно.

– О чем нам еще говорить? – устало поинтересовалась она, отнимая у него свою руку.

– С Новым годом, с новым счастьем – разве не так говорят? – Он изо всех сил пытался улыбнуться. – Рут, возвращайся ко мне! – взмолился он. – Я… возможно, я не всегда был хорошим мужем. Но все изменится, обещаю. Я постараюсь. Не буду столько пить, если тебе не нравится. Мы с тобой – вот это была пара! Вспомни нашу свадьбу… – Он не договорил, словно вдруг растерялся.

Рут продолжала молчать. А что она могла ответить? Что это было ошибкой, обыкновенной ошибкой?

– Если хочешь, в следующую же субботу поедем в Зоннеберг вместе, купим тебе какой-нибудь красивый наряд. Или Ванде. – Томас мимоходом покосился на дочь. – Последние полгода я живу один в квартире… – Он покачал головой. – Это не жизнь! А ты у сестер… Так ведь не может продолжаться до бесконечности!

Рут судорожно пыталась придумать подходящий ответ, но все попытки были тщетны. Ей просто больше нечего было сказать Томасу Хаймеру. Совсем нечего. Единственное, на что она сейчас была способна, – это нечто вроде сочувствия. Как бы сильно он ни старался, Томас никогда не сможет утолить ее тоску. А она – его.

Не проходило и дня, чтобы я утром, днем и вечером не тосковал по тебе… Иногда я тоскую так сильно, что становится больно.

Ободренный ее молчанием, Томас продолжал увещевать Рут:

– Мы ведь еще молоды, вся жизнь впереди. Кто знает? Может быть, следующим у нас родится мальчик. А если нет, то ничего страшного. Когда-нибудь наследник появится. Нужно просто набраться терпения! И мой отец так же считает. Иначе и быть не может. У нас в семье ведь трое мальчишек.

Рут показалось, что она ослышалась. Сочувствие моментально испарилось.

– Ты говоришь обо мне, словно я – племенная кобыла! Как ты можешь рассуждать о сыне после всего того, что произошло? Когда ты поднял руку на Ванду, ты потерял право быть моим мужем.

Ту ночь она не забудет никогда. Как он ввалился в комнату, пьяный… Рут Штайнманн на полу. Она вынуждена была беспомощно наблюдать, как он склонился над колыбелькой и…

– Возможно, на бумаге мы по-прежнему муж и жена, но для меня все давным-давно решено. Дай мне пройти, Томас Хаймер!

– Нет, подожди! Рут, я умоляю тебя. В горе и в радости, разве не так? – Он неловко усмехнулся. – Стоит нам захотеть, и горе пройдет. – Он схватил ее за рукав.

– Для меня горе действительно прошло. Потому что я больше не с тобой, – ледяным тоном отозвалась она. – А теперь дай мне наконец пройти, не то я закричу на всю улицу.

– Ах вот ты как! Значит, не растеряла еще свое высокомерие? – Его голос тут же перестал быть заискивающим, словно в машине переключили рубильник. Теперь он кричал на нее. – Я, добродушный болван, умоляю тебя вернуться ко мне, а ты меня за нос водишь! Если думаешь, что так будет продолжаться и дальше, то жестоко ошибаешься, Рут Хаймер! Я и по-другому могу. Какое там больше не со мной! Что ты себе вообразила…

Его крики разбудили Ванду. Детские глаза с упреком уставились на Рут, ручонки беспомощно тянулись к маме.

В этот миг Рут охватил приступ ледяного бешенства.

– Тебя не касается, что я вообразила, – перебила она его. – И угрожать мне я больше не позволю!

Она даже не пыталась говорить тихо. Пусть все слышат, что она может ему сказать! Пусть все соседи в окна смотрят, ей все равно.

– Уйди с дороги, – повторила она, на этот раз намного более решительно, чем прежде.

Однако, когда он действительно отошел, Рут немного растерялась. Она готовилась к дальнейшей перепалке и теперь сама сделала к нему шаг.

– Если позволишь дать тебе добрый совет, то не помешало бы тебе искупаться. От тебя воняет так, словно ты опустошил целый пивоваренный завод. Но, насколько я знаю тебя и твое семейство, в канун Нового года такое вполне могло случиться.

Она бросила на него последний презрительный взгляд, а затем двинулась дальше, не оборачиваясь.

29

– Не уверена, что я все правильно поняла. – Мари нахмурилась и обернулась к Петеру, сидевшему рядом с ней на скамье. – Позволь подытожить: ты предлагаешь пробить стены между нашим и твоим домами, чтобы мастерская стала больше.

Иоганна возвела глаза к потолку:

– Да мы ведь уже это обсуждали! В результате образуется одна большая мастерская, в которой будем работать мы все.

Не обращая внимания на Иоганну, Мари продолжала:

– В этой мастерской будет два рабочих стола и три стеклодува: ты, я и Магнус.

Она пыталась понять, в чем подвох, но ничего в голову не приходило. Казалось, план Петера просто идеален! Но радоваться пока было рано. Действительно ли остальные поняли, что, когда она требовала больше времени для себя – от чего с таким презрением отмахнулась Рут, – это был не каприз, а жизненная необходимость?

Петер кивнул.

– Конечно, сначала нужно будет поговорить с Магнусом, захочет ли он вообще учиться ремеслу стеклодува. И даже если он ответит согласием, придется подождать и посмотреть, есть ли у него способности. В конце концов, это ремесло у него не в крови, в отличие от нас.

«В отличие от нас»! Мари едва не лопнула от гордости.

– При всем моем уважении к Магнусу, мне интересно, что у него вообще в крови. Чем он занимается с тех пор, как вернулся с чужбины? Нельзя ведь всерьез назвать занятием то, что он иногда подрабатывает посыльным! – заявила Иоганна и покачала головой. – Магнус – стеклодув? Не знаю… Конечно, он милый парень, но можно ли на него положиться? Кто знает, вдруг мы обучим его, а на следующий день он исчезнет! Честно говоря, эта часть твоего плана нравится мне меньше всего.

– А мне не нравится, как ты о нем отзываешься! – Щеки Мари раскраснелись. – В конце концов, Магнус не виноват, что его отец был не стеклодувом, а пропащим чудовищем. Как ты думаешь, почему он сбежал из дома? Потому что не выдержал! Если бы Йоост был таким же, мы тоже сбежали бы. Я не думаю, что он снова решит уйти на чужбину. Напротив, он рад, что наконец-то вернулся в Лаушу. И ремесло стеклодува его интересует как никого другого! Но ты…

– Да не волнуйся ты так! Можно ведь высказать свои сомнения… – удивленно пробормотала Иоганна.

Мари возразила:

– Не нужно насмехаться над ним. Я была бы рада, если бы Магнус работал с нами! Третий стеклодув – это существенная помощь. Без него…

– Ах, теперь ты решила нас шантажировать? – возмутилась Иоганна. – Если твой лучший друг Магнус…

– Довольно!

Петер громко стукнул кулаком по столу, затем встал и подошел к окну, после чего повернулся и мрачно посмотрел на обеих сидевших за столом женщин.

– Постепенно мне начинает надоедать этот спектакль! Одна сбегает, словно все это ее не касается. Вы приходите ко мне, чтобы выслушать мой совет, но вместо того, чтобы думать вместе, принимаетесь ссориться, как старые клуши. Возможно, я поторопился со своим предложением. Как подумаю, что вокруг меня постоянно будет такой хаос… Нет уж, спасибо! У меня слишком сложная работа, чтобы я мог постоянно отвлекаться на вас.

Мари смущенно потупилась. Ну вот, приехали.

– Я ничего такого не имела в виду, – тихо произнесла Иоганна. – Просто мы немного взволнованы. Из-за заказа и потому, что Рут взяла и сбежала. И… Ах, я и сама не знаю почему! – Она беспомощно всплеснула руками.

– Иоганна права, – с подавленным видом признала Мари. – И ты прав! Если мы действительно хотим выполнить крупный заказ, то это удастся нам лишь в том случае, если мы будем действовать так, как ты предлагаешь.

Петер вздохнул и сел рядом.

– Вот так бы и сразу! – Он обернулся к Иоганне. – Работу у пламени будем распределять на троих! Мари срочно нужно время, чтобы заняться новыми эскизами. Или этот Вулворт похож на человека, который каждый год будет покупать одно и то же? Ну вот! Если Мари не будет поставлять ему новые идеи, то никто не гарантирует вам постоянных заказов.

Лицо Мари просветлело. Идей у нее было вдосталь. Например, она хотела попробовать сделать новую формочку для сосулек, которые не получились поначалу, и…

– И раз уж мы заговорили о распределении работы, то я предлагаю нанять и Гризельду. Те несколько марок, которые платит ей Хаймер, можем платить и мы. А взамен получим лучшую серебрильщицу в Лауше.

– Да ты настоящий предприниматель, – удивленно поглядела на Петера Иоганна и в следующий миг бросилась ему на шею. – Что бы мы без тебя делали! Честно говоря, поначалу я чувствовала себя точно так же, как Мари: сомневалась, видела массу подводных камней. Никто ведь не рассчитывал на такой огромный заказ!

– М-да, Иоганна Штайнманн, меня иногда стоит послушать. Даже если тебе это не нравится, – усмехнулся Петер. – Давайте продолжим, а то слишком уж мы отвлекаемся. – И он почесал лоб. – При всей моей любви к вам, своих пациентов я бросать не намерен! И в разгар сезона мне нужно будет хотя бы на пару часов показываться на заводе. Поэтому полдня я буду заниматься елочными украшениями, а затем – производством глаз. С моими стеклянными зверушками разберемся по ходу дела. Конечно, это неплохой дополнительный заработок, но не так уж сильно я люблю их, чтобы не суметь от них отказаться.

Иоганна нахмурилась.

– У меня остался еще один вопрос… – робко сказала она.

Петер рассмеялся:

– Говори, я не кусаюсь! Просто дело в том, что вам, сестрам Штайнманн, нужно иногда устраивать головомойку! Вы все – жуткие упрямицы! Ну, так что?

– Если у нас будет одна мастерская, то где же ты станешь принимать своих пациентов? Им наверняка не понравится, если им будут вставлять глаза среди синих и серебряных елочных шаров.

– Давайте просто отгородим уголок в мастерской! – предложила Мари, прежде чем Петер успел ответить.

Теперь, когда все было уже продумано, ей не хотелось сталкиваться с очередными проблемами. Она горела желанием начать рисовать, придумывать новые идеи для шаров, попробовать новый серебряный раствор…

– И раз уж мы заговорили об этом, то надо отделить еще один уголок для меня. Иногда мне требуется уединение.

В принципе, Мари готова была к новым возражениям со стороны Иоганны, но их не последовало.

– Это одна возможность. – Петер достал из ящика стола бумагу и карандаш. Несколькими штрихами он набросал план новой мастерской. – Обе газовые трубки должны остаться в передней части мастерской, там, где они сейчас и находятся. Это означает, что рабочие столы мы можем поставить только в середине. Оно и к лучшему, там будет больше места для разрисовывания, серебрения и упаковки.

– И украшения! – вставила Мари. – Я придумала шары, которые нужно будет обматывать золотистой проволокой, и другие, на которые нужно будет наклеивать разноцветные бусины, и…