Свадьба Томаса Малкома, графа Ланкастера, и Маргарет Беатрис Лидии Шербрук, старой девы, собрала в церкви не менее четырехсот человек. Еще около сотни стояли за дверями в надежде поскорее узнать, как проходит венчание. Мужчины, которым удалось сбежать, сидели в кабачке, пили эль и слушали советы мистера Мортимера Фулсома касательно супружеской жизни, которым никто не собирался следовать, поскольку вышеуказанный мистер Фулсом успел похоронить четырех жен, ни с одной из которых не прожил более двух лет, и сейчас, в почтенном восьмидесятилетнем возрасте, сохранил лишь способность что-то неразборчиво шамкать. Его тоненький голосок никак не мог перекрыть громовых тостов за здоровье новобрачных.

Тайсон вел свою дочь к алтарю, где уже стояли лорд Ланкастер и Арлингтон, епископ Брайтонский. Глаза епископа весело лучились. Он знал и Тайсона, и Мегги с самого их рождения. Епископ был совершенно лыс, и солнце, льющееся в витражное окно, расцвечивало его голову в яркие тона.

— Он выглядит как Бог с радугой вместо нимба, — заметила Мегги уголком губ.

— Он почти слеп, — вздохнул Тайсон, мельком отмечая знакомые лица. — Встань как можно ближе к нему и попроси Томаса сделать то же самое. И не глазей на его голову.

Стояло прекрасное весеннее утро, воздух был свеж после прошедшего дождя, который как по заказу прекратился около полуночи. По синему небу плыли стайки облачков.

В церкви присутствовали все Шербруки, включая графа Ашбернема и его семью, прибывших из самой Шотландии. И разумеется, Оливера и Дженни из Килдрамми.

Со стороны Томаса Малкома не было ни одного человека, но если кто-то и злословил по этому поводу, до ушей Мегги сплетни не дошли. Сама она считала, что это к лучшему. Если бы Уильям осмелился показаться здесь, она просто лягнула бы его. Что же касается матери Томаса… он объяснил, что она больна, и больше никто ни о чем не спрашивал. Сегодня утром, надевая с помощью теток подвенечное платье, Мегги размышляла о том, как он одинок. Ничего, скоро это изменится.

В доме викария яблоку негде было упасть, впрочем, как и в саду тоже. Томасу казалось, что если бы к потолку вели лестницы, то и с них свисали бы любопытные. Всех родственников-мальчишек поселили у него, в Боуден-Клоуз.

Шербруки пользовались большой известностью, более того, Мегги была приемной дочерью всего городка, любимой всеми и каждым, Наблюдая, как она идет по проходу, Томас подумал, что не видел женщины прекраснее. И широко улыбнулся, когда Мегги взглянула на него. Зато она постаралась не смотреть на епископа Арлингтона, потому что бессовестно таращилась на человека, которому предстояло через четверть часа стать ее мужем.

Раздались торжественные звуки органа, зазвучали и разнеслись по церкви, такие громкие, что даже стекла чуть задрожали. В воздухе разливались ароматы цветов из оранжерей Нортклифф-Холла, привезенных Дугласом и Алекс. Так много людей, желающих Мегги добра…

Она прошла мимо Уинтерсов и ощутила мгновенную тревогу. Только они не улыбались в эту минуту. Хотя Тайсон уверял, что теперь они знают, кто на самом деле соблазнил Мелиссу, все же любить Томаса Малкома у них не было причин.

Все кузены сидели в одном ряду. Грейсон наверняка старается запомнить каждую деталь, чтобы позже сочинить ужасную историю, в которой мирные прихожане превратятся в демонов, восставших из самого ада, и разверзших геенну огненную специально к свадьбе Мегги. Лео и Макс выглядели взволнованными, и она понимала почему. Теперь, когда они повзрослели, все переменилось. Только замужество Мегги подчеркнуло, какая пропасть лет отделяет их от детства. Жаль, что она не может подойти к ним, обнять и успокоить. Объяснить, что этих перемен не стоит бояться. Что они вполне естественны.

Тут же сидели Джеймс и Джейсон, выглядевшие как настоящие сказочные принцы и старавшиеся вести себя так же чинно и достойно, как их отец, который смотрелся настоящим могучим графом. Проплывая мимо, Мегги одарила его лукавой улыбкой, и получила такую же в ответ. Близнецы, разумеется, все проворонили, иначе наверняка расслабились бы немного. Алекс слегка махнула Мегги затянутой в перчатку рукой.

Слева восседали Софи и Райдер вместе с одиннадцатью любимчиками. Все они заняли целый ряд, на котором не осталось даже свободного дюйма. Блестящие глаза дяди Райдера весело светились такой глубокой синевой, что женщины подчас останавливались на улице, пялились на него и по-идиотски ухмылялись. Тетя Софи обычно игнорировала подобные выходки или же тыкала в бок своего безразличного к таким знакам внимания супруга, приказывая немедленно прийти в себя и перестать быть столь очевидным соблазном для особ противоположного пола. Сама она была тверда как скала и всегда спокойна, несмотря ни на какие невзгоды.

Крестная Мегги, тетя Синджен, сидела вместе с дядей Колином, Флетчером и Далин. Далин вышла замуж за шотландского барона, жившего в горной части страны. Сейчас Филипп, как объяснял всем Колин, находился в Греции, на одном из кораблей его величества. Филипп, оказывается, был картографом, слово, которого не понимали большинство из присутствующих, а кузены мужского пола давали себе клятву непременно посмотреть его в словаре. Двенадцатилетний Флетчер считался таким же магом и волшебником во всем, что касалось лошадей, как Алек — с кошками. Именно он когда-то переименовал коня Тайсона. Он говорил с лошадьми, и те говорили с ним. Чем он займется, когда вырастет?

Мегги с грустью вспомнила о его сестричке Джослин, умершей в раннем детстве. Слава Богу, что Рори выжил!

Джереми с Шарлоттой тоже были здесь. Шарлотта, сильно располневшая, улыбающаяся, неотразимо прекрасная, так и лучившаяся неким светом, присущим будущим матерям. И Джереми, гордый, ревностно оберегающий жену. Мегги постаралась как можно теплее поздороваться с ними. А Джереми успел ей сказать:

— Нам нужно как-нибудь поговорить с тобой, Мегги.

Она кивнула, совершенно не собираясь ни говорить с ним, ни слушать его наставления. Вероятно, он посоветует брать пример с милой Шарлотты, идеальной, послушной, покорной жены.

Мэри Роуз сидела в первом ряду между Алеком и Рори и пыталась удержать на месте нетерпеливо подскакивавшего ребенка, который требовал, чтобы мать позволила ему идти рядом с сестрой. Отец пытался урезонить малыша строгим взглядом. Но это было все равно что журить котенка. И когда Тайсон не выдержал и улыбнулся, Рори ухитрился вырваться из рук матери и броситься к отцу и сестре. По церкви прокатился смех. Тайсон нагнулся и подхватил рвущегося к Мегги сына.

lДевушка сжала ладонями озорное личико и расцеловала пухлые щечки.

— Рори, хочешь вместе с папой отдать меня в жены Томасу?

Малыш просиял и выкрикнул на всю церковь:

— О да, Мегги, позволь мне, позволь! Ой, а это вправду ты, под этим белым мешком?

Мегги подняла уголок тончайшей вуали и подмигнула брату, Хохот стоял такой, что собравшиеся немного успокоились, только когда епископ поднял руки.

Рори гордо стоял рядом с Тайсоном, пока епископ не спросил, кто отдает эту женщину в жены этому мужчине, на что оба хором ответили: "Я".

Публику охватил новый приступ веселья. Мегги, украдкой бросив взгляд на жениха, заметила, что тот тоже улыбается: большое облегчение, поскольку до сих пор он был очень бледен. Должно быть, так же напуган, как она сама.

Природа наделила епископа громоподобным голосом, который, вероятно, был слышен даже в кабачке. Он говорил о прекрасных качествах новобрачной, благословенной самим Господом, говорил так долго, что Мегги едва не закатила глаза к небу, но, искоса поглядев на Томаса, увидела его суровое лицо и постаралась сдержаться. Сама церемония длилась едва ли четверть часа. Теперь она, Мегги Шербрук, стала графиней, и Томас по команде епископа откинул вуаль, чтобы поцеловать жену, улыбнуться и с величайшим облегчением прошептать ей на ухо:

— Теперь ты моя, Мегги. Моя.

— А ты мой, Томас. Навеки.

В этот момент что-то промелькнуло в его глазах, что-то глубинное, мучительное и непонятное. Он снова поцеловал ее, быстрым легким поцелуем, потому что вокруг было столько любопытных глаз. Оба повернулись к собравшимся, улыбаясь так широко, что, казалось, челюсти не выдержат и треснут.

— Как это волнующе, — пробормотала Мегги. — Теперь тебе, наверное, полагается пить шампанское из моей туфельки?

Глава 13

Ближе к шести часам того же дня Мэри Роуз застегивала длинный ряд пуговок на дорожном костюме Мегги.

— Томас уже сказал тебе, где вы остановитесь на ночь?

— Нет, упорно молчит. Даже намекнуть отказывается, Я ныла, канючила и обещала кучу самых соблазнительных милостей за одно лишь слово, но он отказался. Я даже предложила просунуть язык ему в рот, и все бесполезно. О, прости, Мэри Роуз, я не хотела тебя смущать. Просто эта история с языками… по-моему, мне нравится. Я так надеюсь, что мы сядем на пакетбот до Кале, а оттуда поедем в Париж. Хотелось:бы мне снова побывать в Париже, Мэри Роуз. Помнишь, в последний раз, когда мне было тринадцать, мы гуляли в Люксембургском саду, посетили Версаль, собор Парижской Богоматери, как все было великолепно…

— Помню, милая, — со смехом перебила Мэри Роуз, но тут же вздохнула. — Тогда мне хотелось остаться наедине с мужем, но я терпела мою вечно совавшую во все нос падчерицу.

Видя, что Мегги не смеется шутке, Мэри Роуз нежно поцеловала девушку.

— Я полюбила тебя с того момента, как ты спасла меня и тайком провела в свою спальню в Килдрамми. И полюбила тебя еще больше, когда подслушала, как ты уверяла отца, что невинна, словно новорожденный ягненок, и ничего от него не скрываешь. И мне ужасно нравились все предлоги, которые приходилось изобретать твоему отцу, чтобы по ночам держать тебя подальше от нашей спальни. Ты выросла и стала прекрасной женщиной. Я желаю тебе счастья с Томасом. И непременно хочу получить от тебя письмо, но даю тебе неделю освоиться, прежде чем ты начнешь его писать.

Она снова поцеловала падчерицу и почувствовала, как руки Мегги обвивают ее плечи и крепко сжимают.

— О Господи, теперь ты будешь делить спальню с собственным мужем. Как быстро прошло время. Наслаждайся каждым моментом, дорогая, и будь счастлива.

— А я знала, что буду обожать тебя, с той минуты, как отец перекинул тебя через плечо и понес обратно в замок, — прошептала Мегги. — Я отчаянно пыталась втащить твой саквояж, но он был таким тяжелым из-за железных подсвечников.

— Не железных, Мегги! — рассмеялась Мэри Роуз.

— Знаю, но они столько весили, а мне было всего десять лет. О Боже, совсем забыла об Алеке и Рори! Ты справишься с ними одна? И…

— Все будет хорошо. Они станут ужасно скучать по тебе и каждый день спрашивать, когда ты приедешь в гости. Не беспокойся, дорогая. Теперь ты замужняя женщина, а это совсем другое дело. Кстати… Мегги, ты ни о чем не хочешь меня спросить?

— А что? Мальчишки что-то натворили, и ты не знаешь, как поступить?

— Нет, сегодня они паиньки. А когда превратятся в чудовищ, я просто запру их в чулане под лестницей. Но, Мегги… — Она немного помедлила, подбирая слова. — Это насчет… м-м… супружеских отношений. Я обещала твоему отцу, что… э… обязательно узнаю.

— Ой! Ой, Мэри Роуз, да ты смутилась!

Мегги хихикнула, снова обняла мачеху и объяснила:

— Знаешь, а мне незнание подобного рода кажется немного волнующим. Томас удивительно хорошо целуется. Думаю, он вполне справится и со всем остальным.

— Да, — прошелестела Мэри Роуз. — Думаю, что справится.

— Не могу представить, как это говорить с папой о подобного рода вещах! — внезапно возмутилась Мегги, но тут же задумчиво прибавила:

— Но наверное, ты можешь сказать насчет языков во рту друг друга… это правда так часто делается? И вы с папой тоже?

Мэри Роуз едва не проглотила свой собственный язык.

— Ну… собственно говоря, если тебя это действительно интересует, а ты человек пытливого ума, думаю, что должна ответить утвердительно. Это вполне обычная вещь.

Она улыбнулась, покраснела, подняла глаза к потолку, погладила Мегги по спине и подняла дорогой дорожный плащ из темно-красного бархата, свадебный подарок Томаса.

* * *

Томас ждал их у подножия лестницы, серьезный, даже, пожалуй, мрачный: очевидно, ему хотелось уехать как можно скорее. В холле толпились смеющиеся родственники. Чертовы кузены вели себя как всегда, то есть как последние идиоты. Столько любимых лиц…

Мегги обняла отца, и всем показалось, что она не хочет разжимать рук. Тайсон заметил, что Томас выглядит совершенно бесстрастным, но он успел достаточно узнать молодого человека, чтобы понять: тот хочет свою жену, и хотел ее пять минут назад. Хочет, чтобы она принадлежала ему одному, и к этому родителям еще предстоит привыкнуть. Он также заметил, что Томас, по-прежнему не меняя выражения лица, посматривает на Джереми. Тайсон заволновался, но что он мог поделать? Только расцеловать дочь, погладить по плечу и положить ее руку на рукав мужа.