Диана Машкова - Дочки-матери

– А детишки-то у вас маленькие? – с улыбкой спросила она.

– Пять и семь, – с гордостью сообщил водитель, – два пацана.

– Надо же, – изумилась Инна, – а у меня девочка. Только постарше, конечно.

После бессонной ночи, блужданий по кладбищу и всех переживаний Инна чувствовала себя смертельно уставшей. Водитель вел машину спокойно – без рывков и резких движений, по радио звучала мелодичная музыка. Инна почувствовала, что засыпает: откинулась на спинку дивана и тут же погрузилась в спокойный приятный сон.

Разбудили ее резкие толчки. Машина, как сумасшедшая, прыгала по кочкам и по ухабам. Инна открыла глаза и изумленно посмотрела в окно – вокруг, сколько хватало взгляда, простирались заснеженные холмы. Ни дороги, ни моря не было видно.

– Господи! – испугалась она, – Где это мы?

– В объезд едем, – сухо сообщил водитель, – по короткой дороге.

Сердце Инны учащенно забилось, она впилась руками в край сиденья, стараясь удержаться на месте.

– Стойте, – жалобно вскрикнула она, ударившись головой о потолок, – мы разобьемся!

– Ни в коем случае, – хмыкнул водитель, – почти приехали.

Автомобиль действительно скоро остановился: ни города, ни людей, ни машин. Сплошное и бескрайнее пространство, занесенное снегом.

– Насиловать я вас не собираюсь, – сразу предупредил он, – давайте украшения, деньги. И не вздумайте руками махать: решим вопрос как цивилизованные люди.

Сердце Инны упало в пятки. Дрожа, она полезла во внутренний карман куртки, достала деньги, сунула их в протянутую руку в перчатке. Мысли метались, как сумасшедшие. Если бы этот человек хотел ее убить, то, наверное, не заставил бы выкладывать ценности – мог бы снять все, что ему нужно, с трупа.

Не обратив никакого внимания на внешность грабителя в самом начале, когда садилась в машину, Инна теперь старалась разглядеть, как он выглядит. Из особых примет была черная аккуратная борода, если только она настоящая. Глаза скрывались под очками, волосы под шапкой, ни роста, ни сложения сидящего в водительском кресле человека она определить не могла. Господи, какая дура!

Стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать бандита, Инна расстегнула куртку, сняла с шеи золотую цепочку с подвеской. Потом вынула из ушей сережки. Что еще? Часы? Пусть заберет, лишь бы ее не тронул. Ради Сашеньки нужно договориться, сделать все, чтобы выжить!

– Все? – Рука в перчатке снова требовательно возникла в проеме между передними креслами.

– Все, – Инна сглотнула, – если не верите, посмотрите. Я буду молчать, никто не узнает, только отвезите меня в Ялту!

– Выходите, – бесстрастно приказал он.

– Что?!

– Я говорю, вон из машины! – В голосе прозвучала угроза.

Инна все поняла: если она будет сопротивляться, этот человек прикончит ее. И как минимум до весны, пока не растает снег и в Крым не повалят туристы, никто не найдет труп. Что тогда будет с Сашенькой?

Она дернула ручку и, сотрясаясь в немой истерике, шагнула в снег. Грабитель быстро захлопнул дверцу изнутри и, сорвавшись с места, развернулся в обратную сторону. Инна успела взглянуть на номер, но белая табличка была щедро забрызгана грязью. Ни букв, ни цифр в полумраке она не смогла разобрать.

Вишневое пятно удалялось со скоростью ракеты. Через минуту Инна осталась одна в абсолютной звенящей холодом тишине.

Игорь с недовольным видом припарковал машину у районного отделения полиции на окраине Москвы – Сашка заставила его тащиться в такую даль, чтобы подать заявление по месту жительства. Успела вычитать в Интернете, что расследование все равно будут проводить там, где человека видели в последний раз – по адресу проживания «на момент исчезновения». Вот и настояла на том, что ехать нужно именно сюда.

Они поднялись на крыльцо по заснеженным ступенькам – отделение расположилось с торца жилого дома, – и Варшавский нажал на кнопку. Через несколько секунд раздался писк, Игорь толкнул дверь.

Взору предстал коридор с голыми стенами, выкрашенными бежевой краской, пара стульев для посетителей и круглое лицо дежурного за узким окошком.

– Здравствуйте! – бодро произнес Игорь.

– Добрый вечер, – скучающий в окошке полицейский с любопытством посмотрел на странную парочку, – вы по какому вопросу?

– Нам заявление нужно подать.

– Что случилось?

– Человек исчез, – Игорь тяжело вздохнул.

– Времени сколько прошло?

– Больше пяти суток.

Дежурный присвистнул и начал шуршать в столе, доставая бланки, бумагу.

– Что-то вы не торопитесь с поисками, – упрекнул он.

– Так трое суток должно пройти, – попытался возразить Игорь.

– Кто вам сказал?

– Закон такой.

– Ничего подобного, – дежурный протянул Варшавскому стопку бумаг, – пишите!

– Что именно?

– Все подробно, – он зевнул, прикрыв ладонью рот, – приметы пропавшего человека, внешность. Во что был одет, что взял с собой. Мужчина пропал?

– Женщина.

– Даже так! – теперь полицейский не поленился высунуть из окошка голову, чтобы лучше разглядеть Игоря. – Кем вам приходится?

– Как сказать, – Варшавский замялся, и Сашка толкнула его в бок, – почти жена.

– Значит, сожительница, – констатировал полицейский, не обращая внимания на гневно вскинувшиеся брови Варшавского, – а это кто с вами?

– Ее дочь, – раздраженно бросил Игорь.

– Вместе живете? – уточнил дежурный, хитро прищурившись.

Игорь замялся, давая наглому полицейскому почву для новых предположений, и только потом хрипло ответил:

– Да.

– Я-а-асно, – протянул круглолицый, осклабившись, – документы с собой?

Игорь молча достал из нагрудного кармана дубленки паспорт и протянул его служителю закона. Дежурный задумчиво полистал.

– Где работаете?

– Я художник.

– М-м-м-м, – по игривой интонации полицейского даже Саша поняла, что происходит что-то не то.

– Вы меня за кого принимаете?! – не выдержав, Игорь повысил голос.

– Пошумите мне, – улыбнулся дежурный, – закрою за хулиганство на пятнадцать суток.

– Мы пришли подать заявление, – Игорь взял себя в руки: говорил спокойно и четко.

– Подавайте, господин Гумберт, – пробормотал он.

– Что?!

– Я говорю, пишите Игорь Аркадьевич, – теперь дежурный говорил громко, словно пытался докричаться до глухого, – мы во всем разберемся!

Саша смотрела и слушала молча, но в душе с каждой минутой нарастало неприятное чувство.

– Не забудьте про образ жизни, друзей, знакомых, – учил дежурный, – укажите возможные причины, мотивы.

– Какие еще мотивы?

– Вам виднее, – круглолицый пожал плечами, – по статистике за каждым вторым исчезновением скрывается преступление.

Саша вздрогнула. Красный от злости Игорь опустился на стул, и рука его заметалась над чистым листом бумаги. Через десять минут он протянул полицейскому портрет Инны. Девочка ахнула: таким точным, до мельчайших морщинок и деталей, он был.

– Такого описания будет достаточно?

– Нет, – дежурный даже не удивился, – но можем приобщить это к делу.

Из отделения они вышли только через два часа, измученные и раздосадованные, – дежурный, похоже, уже выстроил в голове собственную версию «преступления» и все это время изводил Игоря жуткими вопросами. На прощание посоветовал не отлучаться из города – дескать, скоро снова придется встретиться.

У Саши осталось мерзкое чувство, будто их обоих обманули, вместо того чтобы помочь вернуть маму. С Игорем она боялась даже заговорить: глаза его метали молнии, желваки ходуном ходили на скулах. Он рывком завел машину и, не дав двигателю прогреться, рванул с места.

– Добилась своего?!

– Я-то что? – испуганно пролепетала Сашка.

– Оставь мать в покое, – шипел Варшавский, – что ты вцепилась в нее, как в собственность? Она решила пожить своей жизнью, и все.

– Ты думаешь, дети могут обойтись без родителей?

– Могут!

Игорь махнул рукой и не стал больше ничего объяснять: спорить с избалованной девицей у него уже не было сил. Слишком распоясались современные дети: считают, что взрослые принадлежат только им. Похоже, один его сын и вырос нормальным парнем – учится спокойно в Америке, занимается своими делами, прекрасно ладит с обоими родителями и не пытается подстраивать под себя их жизнь.

Едва вернувшись в квартиру, Сашка с Игорем разбежались каждый по своим углам. Она – за мамин компьютер, он – за мольберт.

Саша снова открыла «Четвертую книгу» и вернулась в Забытый Мир. Ей нравилось ощущение того, что Инна рядом – казалось, она слышит ее голос, когда читает. Вчера девочка спросила у Игоря, знает ли он что-нибудь про «Гель» – так звали главную героиню, – и Варшавский вместо ответа сунул ей толстенную растрепанную книгу под названием «Старшая Эдда». Любопытство Сашки оказалось сильнее лени: за ночь она пролистала ее и нашла, что искала. Оказывается, Гель была могущественной валькирией, дочерью конунга, а ее имя означало «Зовущая». Девочка потом еще долго не могла уснуть, размышляя о том, почему мама назвала похожую на нее героиню именно так.

Варшавский не выходил из мастерской до самого вечера. Наверное, и до утра бы там просидел – Сашка до сих пор не могла понять, спал ли этот человек вообще, – если бы не звонок в дверь.

– Открой! – крикнул Игорь, из своего убежища. – Это Марик.

Девочка поплелась в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял невысокого роста чернявый мужчина. При виде юной красавицы лицо его изумленно вытянулось, а глаза с ресницами-крыльями распахнулись шире.

– Здравствуйте, – произнес он с придыханием, поедая Сашу голодным взглядом. Он даже не сразу заметил Игоря, который вышел гостю навстречу. – Позвольте представиться. Марик Блудштейн.

– Александра, – девушка хихикнула, наблюдая за реакцией гостя.

– Привет, Марик! – вмешался Варшавский и протянул Блудштейну руку.

Гость, не отводя глаз от юной блондинки, пожал перепачканную красками ладонь Игоря.

– Саша, сделай нам кофе, пожалуйста, – попросил Игорь.

Александра даже и не подумала идти в кухню: сначала ей нужно было выяснить, что это за человек. Вдруг тот самый друг, которому Игорь поручил отыскать маму?

– Сейчас! – ответила она, чтобы не раздражать хозяина дома, и продефилировала вслед за Игорем и Мариком в гостиную.

– Как у нас дела? – спросил Варшавский гостя, грозя Сашке кулаком за своей спиной.

– Превосходно! – постоянно оглядываясь на девушку, ответил Марик. – За декабрь продали десять картин.

– Неплохо, – кивнул Игорь, – но учти, это был Новый год.

– Не важно, – Марик сел в кресло перед кофейным столиком, – на тебя устойчивый спрос. Кстати, в марте и апреле планируем Европу.

– Отлично. – Игорь задумался.

– Новые картины покажешь?

– Конечно, – Вашавский метнул на Сашку суровый взгляд, – только сначала кофе. Мне черный, Марику со сливками! – произнес он громко, глядя в глаза Александре.

– Со сливками вредно, – бросила Сашка, – Марик растолстеет!

Оставив гостя с отвисшей челюстью на попечение хозяина, Саша вышла из комнаты. Уже было ясно, что к поискам мамы этот мелкотравчатый тип никакого отношения не имеет, но она все равно задержалась за дверью на всякий случай.

– Игорь, откуда этот ангел? – пропел Марик.

– Лучше не спрашивай, – отмахнулся Игорь.

– Ей хоть восемнадцать-то есть? А то смотри…

– Марик! – Игорь вспыхнул, как сухое полено. – Ты в своем уме?! Это дочь Инны. Помнишь, я вас знакомил?

Дальше Саша не слушала, отправилась варить кофе. Интересно, почему у взрослых мужчин только одно в голове? Раньше ей казалось, что самые пошлые создания – это пацаны, ее ровесники. Постоянно приходилось от них отбиваться, чтобы не попасть в такую же идиотскую историю, как Ритка. Но оказалось, переростки ничем не лучше: что Марику, что полицейскому мерещилась такая фигня! Вот пусть бы Игорь только попробовал – узнал бы, где раки зимуют.

Она вернулась с кружками, заставив мужчин прервать разговор. Игорь быстро кивнул, – мог бы хоть спасибо сказать! – взял обе чашки и знаком пригласил Марика идти за ним. Сашка, пользуясь тем, что при госте Игорь не станет ее прогонять, пошла следом.

Варшавский толкнул дверь в мастерскую ногой. Всучил Блудштейну чашки и, пробормотав: «Подержи», начал стаскивать покрывала с картин, стоявших вдоль стен. Сашка, вытянув шею, прошмыгнула внутрь и встала рядом с гостем. Освободив картины, Игорь обернулся на зрителей – как раз в тот момент, когда Марик выпустил обе чашки из дрожавших рук. Как зомби, он смотрел на мольберт. Его лицо вытянулось, глаза наполнились ужасом – он не видел ничего, кроме огромного огнедышащего дракона, на мгновение замершего в хищной позе на двугорбой скале. Блудштейн даже не заметил, что разбил кружки и теперь под его ногами растекаются громадные черные лужи.

– Что это?! – в отчаянии прошептал он, глядя на Игоря, как на умалишенного.