Кортни Милан - Доказательство любви

Она взглянула на Неда и покачала головой.

– Вы и в самом деле сумасшедший.

– Да, – согласился он сквозь зубы. – А теперь посмейтесь над безумцем и возьмите этого чертова… то есть, я хотел сказать, этого проклятого слона.

Она долго-долго смотрела на него. Потом, неожиданно, на ее щеках появились ямочки. Она не улыбалась, но ее глаза сияли. И она протянула руку в перчатке ладошкой вверх.

Он положил в нее костяную бляшку.

– Это, – произнес Нед, – теперь ваш собственный незаконнорожденный кусок цитруса.

Она посмотрела на него. Ее глаза были серыми, и Неду внезапно показалось, что она смотрит ему прямо в сердце, которое бешено затрепетало под ее взглядом. Нед перевел дыхание.

Девушка сделала реверанс.

– Благодарю вас, – вежливо сказала она и повернулась.

Нед наблюдал, как она удаляется по темному коридору. Молодая леди ступала уверенно, словно королева. Нед чувствовал себя униженным и разоблаченным. И только когда она дошла до угла коридора, осознал, что они так и не были представлены. Конечно нет. Он только что повел себя как самый большой дурак в Лондоне. Кто же захочет завести с ним знакомство?

Но это уже не имело значения. Она была предназначена судьбою Блейкли. Тот сможет ее получить. Тот завоюет ее, его пугающее превосходство найдет достойного соперника в ее холодной элегантности. Нет сомнений, Блейкли обязательно полюбит ее.

Он обернулся к своему кузену.

– Однажды, – горько произнес Нед, – ты поблагодаришь меня за то, что я сейчас для тебя сделал.

Блейкли язвительно усмехнулся:

– На твоем месте я вряд ли бы делал на это ставки. А теперь я буду тебе очень благодарен, если мы поскорее вернемся на бал.

Однако прежде чем замыкавшая их маленькую компанию Дженни сделала шаг по направлению к бальной зале, их окликнули. Едва лорд Блейкли приоткрыл дверь, ведущую в освещенную огнями комнату, раздался голос.

– Блейкли, – задала вопрос юная леди, – почему вы прячетесь на людской половине? И почему не сказали мне, что будете здесь сегодня?

Лорд Блейкли так внезапно остановился, что Дженни почти врезалась в него сзади. Она задержалась у входа в залу, ослепленная внезапно нахлынувшим на нее океаном огней. Прошло несколько секунд, пока глаза ее привыкли к свету после полумрака коридора, и, когда она обрела способность рассмотреть, кто их окликнул, вернее, кто окликнул маркиза, она закашлялась.

Это была Перышко. Та самая женщина в голубом, на которую она указала, прежде чем столкнуться с шоком Неда и неожиданно легким согласием лорда Блейкли, убедившим ее изменить свое мнение.

Перышко нельзя было назвать привлекательной. Несмотря на присущую юности свежесть, черты ее лица были слишком угловатыми. Однако она вся светилась таким ровным, ярким блеском, который сделал бы даже самую невзрачную леди достойной внимания. Она выглядела почти так же впечатляюще, как и лорд Блейкли, одетая в роскошное голубое платье, вышитое цветами и украшенное шелковыми бутонами. Ослепительный жемчуг оттенял белизну ее шеи. Песочного цвета волосы были уложены в сложную прическу с невесомыми, воздушными локонами, подчеркнутыми тремя пышными перьями, давшими ей это прозвище.

Она определенно не была красива, но что-то знакомое притягивало к ней взор.

Удивительно, но Перышко не выказывала ни йоты самоуверенности, приличествующей ее костюму и положению. Еще более юная, чем Нед, она запрокидывала голову и улыбалась – верный признак того, как страстно желает она радоваться сама и радовать своим вниманием других.

Здесь заключалась какая-то загадка. Несмотря на ее прекрасные манеры, поведение лорда Блейкли непреложным образом свидетельствовало о том, что эта леди была по какой-то причине неприемлема для брака. Однако леди окликнула его дружески «Блейкли», а надменный маркиз не поправил ее со своим типичным холодным презрением.

Наконец тьма рассеялась. Теперь Дженни поняла, почему черты ее показались ей знакомыми. Неудивительно, что лорд Блейкли так хотел, чтобы Дженни выбрала эту женщину.

– Лорд Блейкли, – обратилась к нему Дженни. – А вы мне никогда не говорили, что у вас есть сестра.

– Видишь? – Нед резко взмахнул руками. – Как ты можешь в нее не верить? Я не сказал ей об этом ни слова.

Перышко оглядела Дженни с неприкрытым любопытством.

– По залу прошел слух, что эта леди – наша отдаленная кузина. Я и не знала, что в нашей семье были Бернарды.

Лорд Блейкли скривился:

– Веди себя достойно, Нед. Не забывай, что мы находимся в очень многолюдном месте. И, Лаура, она не ваша кузина.

Юная леди вздохнула.

– Со стороны Кархартов? Все равно, ваша кузина, это и моя кузина тоже. – Она посмотрела на Дженни и улыбнулась почти стыдливо. – Не правда ли, это так в духе моего брата игнорировать меня всякий раз, когда я столь очевидно прошу его о представлении? А о чем это болтал Нед?

Нед сердито расправил плечи.

– Не спрашивайте у великого маркиза Блейкли объяснений. Или представлений. Он даже не побеспокоился доставить своих собственных слонов. Он не верит ни во что, пока это не окажется у него под носом.

Голубые перышки в прическе леди согласно взметнулись.

– О, можно подумать, мне это неизвестно. – Она снова взглянула на Дженни, а потом продолжила в доверительном тоне: – Он даже не позволил моему жениху управлять в будущем моим состоянием. Он не верит ни во что, что не может увидеть, понюхать и попробовать.

Лорд Блейкли никак не выказывал своего отношения к происходящему – он ни бранил ее, ни попытался развеять очевидное беспокойство младшей сестры о том, как он воспримет ее насмешки.

– На самом деле, – убежденно заметила вмешавшаяся в разговор Дженни, – он даже еще более разборчив.

Лорд Блейкли расправил плечи. Его губы сжались, глаза яростно горели. Дженни встретила его разгневанный взгляд и лениво прищурила один глаз.

– Поверьте мне, – сказала она. – На самом деле он не доверяет даже тому, что пробует на вкус.

Лорд Блейкли раскрыл рот. Его взгляд упал на ее губы, и он, несомненно, вспомнил горячий и страстный поцелуй, случившийся между ними. Он застыл, будто охваченный приступом внезапной боли. А потом случилось чудо.

Он улыбнулся.

Улыбка полностью преобразила его лицо, превратившееся из холодного и застывшего в теплое, тронутое легким румянцем волнения. Произведенный эффект оказался немедленным и изумительным. Он выглядел так, будто помолодел лет на десять. У Дженни едва не подогнулись ноги в этих неудобных сапожках на каблуках и перехватило дыхание.

Неудивительно, что этот человек никогда не улыбался. Он мог бы нанести серьезный урон женской половине человечества, если бы делал это более чем один раз в десять лет.

Он в ужасе заморгал, внезапно осознав, что он делает. Уголки его губ резко поползли вниз, складываясь в сердитую гримасу. Он выдохнул и резко повернулся к своей сестре:

– Если я и не поприветствовал тебя раньше, Лаура, так это именно потому, что надеялся избежать подобной ситуации. У меня нет желания знакомить тебя с этой женщиной.

Дженни чувствовала себя так, будто внезапно покрылась сосульками. Будто она снова вернулась в свой пансион. Будто девочки опять заговорили об этой Дженни Кибл, презрительно отказываясь принять ее в свои ряды.

Перья поникли, когда Лаура склонила голову.

– Уверена, в семье…

Лорд Блейкли встал между Дженни и своей сестрой. Он понизил голос, но произносил слова достаточно отчетливо, чтобы Дженни их слышала. У нее не было ни малейших сомнений в его намерениях довести до ее сведения каждое слово своего полного ненависти высказывания.

– Она также и не кузина со стороны Кархартов. Она не имеет никакого отношения к нашей семье. Она лживая предсказательница судьбы, которая вцепилась своими когтями в Неда и не достойна того, чтобы вы ее знали.

Не достойна, не подходит, не соответствует. Эти слова с раннего детства вошли в ее жизнь. Каждое из этих слов полностью соответствовало правде. Они до сих пор причиняли ей боль, растравливая рану, которая была все еще свежей, несмотря на прошедшие с тех пор годы. Дженни сбежала из пансиона, чтобы не слышать обидных замечаний о ее происхождении и вероятной судьбе. И даже спустя столько лет эти слова жгли ее словно раскаленное железо.

– О, моя дорогая. – Лаура перегнулась через склоненную к ней фигуру маркиза. – Вы и вправду предсказываете будущее? Можете сделать мне предсказание? Вы посещаете клиентов на дому или мне самой к вам зайти?

Дженни могла только представить, как заскрежетал зубами лорд Блейкли.

– О, она просто великолепна, – ответил Нед. – Прошло два года, как мы знакомы, и она ни разу не ошиблась. А сейчас она предсказала женитьбу Блейкли.

Маркиз содрогнулся.

– Замолчи, – взревел он. – Совершенно нет нужды кричать здесь о…

Однако в глазах его сестры уже плясали яркие искры.

– Так вы хотите женить Блейкли? Грандиозно! Я знала, что вы мне понравитесь! – Она обошла брата и протянула руку Дженни.

Дженни смотрела на свою руку в руках молодой леди. Она была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово, и изумленно таращилась на Лауру. Она не ожидала увидеть дружелюбное, улыбающееся лицо после холодной отповеди маркиза. Комок встал у нее в горле.

Естественно, лорд Блейкли не замедлил вмешаться.

– Миссис Бернард. – Он холодно подчеркнул это имя, предлагая ей свою руку. – Я полагаю, нам следует кое-что обсудить. Лаура, я увижусь с тобой… я увижусь с тобой через месяц.

Улыбка медленно соскользнула с лица его сестры, когда она осознала, что ее в очередной раз проигнорировали. Она высвободила свою руку, которой поддерживала Дженни под локоть, и остановилась лишь, чтобы тепло пожать ей руку на прощание. Ее брат буквально почернел, заметив этот жест.

Он открыл дверь, ведущую к черному ходу, откуда они только что появились, и протащил Дженни на несколько шагов вперед, не давая ей высвободиться из его железной хватки. Потом он резко вырвал свою руку, прислонил Дженни к стене и угрожающе навис над ней.

– Одно дело Нед, – яростно произнес лорд Блейкли. – Я несу за него ответственность. Не сомневайтесь, что бы еще ни случилось между нами, я уничтожу ваше на него влияние. Но моя сестра…

– Ваша сестра производит впечатление прелестной молодой женщины.

Его губы скривились.

– Мисс Эдмонтон, – холодно подчеркнул он, – вас не касается. Она моложе меня на шестнадцать лет, и я не намерен наблюдать за тем, как кто-то причинит ей вред. И это с моей стороны предупреждение, а не приглашение. Только попробуйте связаться с моей сестрой, я и вас уничтожу.

Дженни встала уперев руки в бока.

– Значит, так вы считаете? Я, по-вашему, вижу в ней свою потенциальную жертву, безмозглую простофилю?

– Я заметил, как вы посмотрели на нее, когда Лаура взяла вашу руку. Так, будто она протягивает вам подарок.

Дженни опустила глаза, чтобы скрыть острую боль, промелькнувшую в ее взгляде. Она чувствовала себя словно переплетенные волокна коврика, валявшегося у ее ног, – изношенной и истертой. В блестящем мире лорда Блейкли и ему и ей давно уже следовало бы отправиться к старьевщику. – Я преклоняюсь перед вашим особенным талантом, лорд Блейкли. Должно быть, это требует специального склада ума видеть исключительно самое плохое во всем, что вас окружает.

– Вы думаете, я об этом сейчас с вами разговариваю? – Он схватил Дженни за подбородок и приподнял голову, чтобы она не могла избежать его инквизиторского взгляда. – Я не могу рисковать, что вы солжете мне на этот счет.

Ложь. Дженни проглотила стыдливый комок, поднявшийся откуда-то изнутри. Он осудил ее так просто. Хотя в известном смысле ей не следовало удивляться. Она всегда знала, что думает о ней так называемое приличное общество.

Она перестала быть хорошей, потому что ее поведение не имело никакого значения. Не важно, насколько доброй, или хорошей, или искренней она может быть, они все и всегда будут обвинять ее в том же самом. Не важно, что она совершит, она все равно останется незаконнорожденной девочкой, никогда не знавшей своих родителей. Что она теряла, став мошенницей?

И если джентльмен и видел в ней нечто большее, чем еще одну паркетную дощечку, то он думал то же самое, что и лорд Блейкли, – потенциальный сосуд для его семени, достойный внимания лишь на время сексуальных утех. Она покинула это приличное общество давно, но единственное, что изменилось, – лицо мужчины, делающего ей предложение.

Неделю назад лорд Блейкли абсолютно точно предположил правду о ее одиноком детстве. Теперь он счел ее недостойной. Однако, смотря в его глаза, она ощущала непереносимое желание поцеловать его. Это было похоже на побуждение сковырнуть нарыв – больно, глупо, и все равно снова откроется кровотечение. Неужели она была такой идиоткой, подумав, будто этот мужчина чем-то отличается от других?